— Конечно, я могу привезти вещи. У нас там боди, комбинезоны, костюмчики… Всё в отличном состоянии. Только, ну, ты же понимаешь… Не бесплатно. Время сложное…
Олеся на секунду растерялась. Она только спустя пару секунд сообразила, что ей не послышалось. Да, сестра действительно предлагает купить у неё старые вещи.
Арина устроилась поудобнее в кресле, закинула ногу на ногу и принялась беззаботно рассматривать свой маникюр, словно так и надо. Её младшему недавно исполнилось два годика, и всё, из чего он вырос, хранилось в пакетах в кладовке. Кое-что даже с бирками.
— Подожди… Ты же говорила, что хочешь помочь, — осторожно сказала Олеся, всё ещё надеясь, что это какое-то недоразумение. — А не… продать.
— Олесь, я и так тебе со скидкой отдаю, как своей, дешевле магазина. Если бы на «Авито» выставила — с руками бы оторвали. А так — ну, почти даром, — пожала плечами Арина. — У меня сейчас тоже с деньгами не ахти.
Олеся кивнула, хотя внутри что-то упиралось и не хотело соглашаться.
Её беременность стала незапланированным сюрпризом. Шёл уже седьмой месяц, а ей до сих пор было страшно. И боялась она не боли и даже не осложнений, а простых математических подсчётов.
Ребёнок был желанным, но в тот момент, когда тест показал две полоски, они с Сашей только подписали договор на ипотеку и начали думать о ремонте. После этого все планы пришлось поставить на паузу.
Конечно, у них были накопления, но потом случилась жизнь. То машина сломалась, то батарею прорвало, то у Олеси зуб заболел. Деньги быстро разошлись, остались ежемесячные платежи по ипотеке, коммуналка и старая одежда, в которой ходить ещё можно, но появляться в приличном обществе уже нельзя.
Ну, что ж, даже скидка — уже хорошо, хотя Олеся рассчитывала на безвозмездную помощь.
— Ладно, — вздохнула она. — Потом посчитай и скинь мне сумму. Вдруг всё сразу не потянем, выберем самое нужное.
Арина кивнула с деловитым видом. У неё всегда получалось всё вывернуть так, будто она делает одолжение. Даже если она снимала с кого-то последнюю рубаху.
…Когда Олесе было восемь, она донашивала сапоги за Ариной. Те были со сбитыми носками и отваливающимися стельками, вдобавок — страшно давили.
Тогда мать сказала:
— Ну ничего, сейчас подшаманим, кое-где подклеим — и почти как новенькие будут.
Пока Арина носила новые сапожки, Олеся заклеивала мозоли пластырем. Пока у Арины были бантики из магазина, мать шила их Олесе из каких-то обрезков. Пока сестра выбирала себе рюкзак с феечками из «Винкс», Олеся была вынуждена просто молча тягать её старый, розовый, ведь «он ещё нормальный».
Хотя она терпеть не могла розовый цвет.
— Аринка у нас такая… палец в рот не клади. Многого по жизни добьётся. Ты поспокойнее, тебе проще потерпеть, — говорила мама, когда у Олеси появлялись вопросы.
И она терпела. Всё детство Олеся училась уступать: игрушки, конфеты, внимание. Даже когда обе получали двойки, младшей доставалось сильнее. Мама любила их, но Арину — как-то сильнее и громче.
Вечером Олеся пришла к матери. Та поставила на стол пюре, котлеты и слишком крепкий, горький чай. На фоне телевизор вещал про рост цен на картошку и яйца.
Олеся не сразу решилась заговорить, ждала, пока мама поставит сахарницу на место и сядет поудобнее.
— Слушай, мам, — начала она между делом. — Арина мне тут вещи детские предлагала. Со скидкой. То есть за деньги.
— Ну и что? — мать даже не отвлеклась от экрана. — Ты же сама говорила, что на новые вам не хватает. Вот и возьми подешевле.
— Я думала, она хочет помочь, — тихо, с затаённой обидой сказала Олеся. — А не заработать на племяннике.
Мама тяжело вздохнула, всем видом демонстрируя усталость от этого разговора. Разве что глаза не закатила.
— Олесь, у неё сейчас трудный период. У неё ребёнок, муж почти не помогает по дому, раздельный бюджет. Ей же тоже как-то надо крутиться.
Олеся вскинула брови. Ей хотелось сказать, что у неё ведь тоже не кукла будет, но пришлось проглотить своё возмущение. Она знала, что услышит в ответ что-нибудь в духе «ты же сама решила сохранить беременность, никто не заставлял».
Время шло. Общение с Ариной стало постепенно сходить на нет. Сначала сестра стала меньше писать. Олеся не обратила внимания: дети, суета. Бывает. Потом она не поздравила Александра с днём рождения. Потом «не увидела сообщение», когда Олеся хотела попросить одолжить инструменты на день.
Прошло недели три. И вдруг — сообщение.
— Слушай, я тут на работу вышла, а у нас в саду воду выключили. Сразу брать отгул будет некрасиво. Посиди с Димкой сегодня. Очень прошу, — попросила Арина.
Олеся смотрела на экран и думала. Ей не хотелось соглашаться. Не из-за обиды. Просто не было желания вновь быть той, кого используют без благодарности. Но веских причин отказать не было, а ругаться с семьёй не хотелось. Особенно в её положении, когда важна любая помощь и подстраховка.
— Привози. Только вещи ему собери, — написала она сестре.
Арина приехала с Димой через полчаса. Вид у неё был вымотанный, в одной руке сумка, в другой — капризный сын. Он хныкал и тёр глаза кулачком.
— Ты прям выручаешь! Я после смены заберу. Только покорми его, а то я не успела, — предупредила Арина.
Олеся, если уж бралась, делала всё как положено. Диму она и покормила, и погуляла с ним на площадке, и мультфильмы включила, и книжку перед дневным сном почитала. Всё было бы нормально, если бы не ванная и ковёр.
Сначала был ковёр. Дима был не в настроении, а потому плевался едой, аки верблюд. Пока Олеся всё отмывала, племянник решил поиграть в Тарзана. Он потянул штору в ванной, и та упала вместе с перекладиной. Хорошо ещё, что не на Диму.
Когда Саша вернулся домой, он первым делом пошёл мыть руки. При виде последствий визита племянника он нахмурился.
— Надеюсь, разрушения нам компенсируют? — сказал он будто бы в шутку. — А то какая-то дорогая помощь выходит, себе в убыток.
Олеся усмехнулась, но внутри всё скрутилось. Ей стало неловко. За мужа, за себя, за весь этот цирк с помощью. Штору можно было повесить обратно. А вот вернуть отношения — уже нельзя.
Когда вечером Арина пришла за сыном, Олеся собиралась всё сказать прямо. Что сын доставил много проблем, что муж полчаса возился со шторой, что ковёр в пятнах. Но стоило открыть рот, как та вдруг расплылась в улыбке и сказала:
— Спасибо тебе ещё раз! Ты самая лучшая сестра.
Олеся закрыла рот. Не смогла сказать. Терпела, как и всегда.
Поздним вечером Саша оттирал пятно от малины с ковра. Он не мог позволить жене ползать по полу на таком сроке. Надо сказать, пятно было уже не таким ярким и заметным, зато расползлось.
— Олесь, скажи мне. Для тебя что важнее: справедливость или мир в семье? — вдруг спросил муж.
Жена на секунду застыла и всерьёз задумалась. Не стала отмахиваться, потому что у неё самой внутри до сих пор всё клокотало.
— Я хочу, чтобы ко мне относились нормально. С уважением и взаимностью, а не как к тумбочке без мнения.
— Ну так и начинай его высказывать. Хватит терпеть.
Олеся вздохнула и опустила взгляд. Если она перестанет терпеть, останется ли у неё семья? С другой стороны, а нужна ли такая семья, которая рядом только до тех пор, пока Олеся остаётся удобной?
Прошёл почти год. Олеся родила. Роды были тяжёлыми, с осложнениями, вдобавок она умудрилась простудиться ещё в роддоме. Ухаживать за ребёнком было непросто: Олеся в первые дни по дому-то передвигалась еле-еле. Сидеть не могла, только лежала и стояла.
— Ой, ну что ты раздуваешь! Все через это проходят, — сказала Олесе мать, когда дочь попросила о помощи.
Хоть мать и приехала, осадок остался. Тем более, что приехала она всего на день, а потом вернулась к себе.
Были и хорошие новости. Александра наконец повысили на работе. Зарплата теперь приходила вовремя, они снова начали пусть и с трудом, но откладывать. На прошлых выходных заказали суши просто так, без повода. Казалось бы, мелочь, но Олеся чувствовала себя почти принцессой, распаковывая сет и не считая деньги в голове.
Сын плакал уже меньше и даже начал спать всю ночь, не просыпаясь. Это тоже было похоже на чудо.
Зато сестра продолжала донимать просьбами. Олеся соглашалась через раз: не всегда была в состоянии помочь. Как-то не до этого, когда вся в салфетках и каплях для носа. Но каждый раз при отказе Олеся чувствовала себя какой-то… неправильной. Не соответствующей роли сестры.
— Олесь, слушай, у меня тут ЧП, — в очередной раз сообщила Арина с вечера. — Мелкий с температурой, в сад не примут, а у нас завтра совещание. Не можешь на день его взять?
Олеся прикрыла глаза. Ладно, когда предпраздничный день. Ладно, когда в садике нет воды. Но впустить в дом больного ребёнка? Чтобы снова все слегли? Ладно ещё они с мужем взрослые, но вот рисковать иммунитетом сына Олеся категорически не хотела.
— Пожалуйста, — добавила Арина. — Я его сама привезу и всё-всё оставлю. Ну помоги. Ты ж всё равно с одним. Ну будут двое.
— Сейчас, сверюсь с расписанием.
Олеся села за ноутбук, открыла «Авито» и вбила в поиск «няня». Первое же объявление — двести пятьдесят рублей в час.
— Я всё проверила, — нарочито бодрым, будничным голосом сказала Олеся. — Для своих — двести рублей в час.
Секунд десять в трубке было тихо.
— В смысле? Ты с родной сестры будешь деньги брать? — удивилась Арина.
— Ну да. Ты же мне одежду продала дешевле магазина. Вот и я прошу меньше, чем няни.
— Да ты совсем головой ударилась, — процедила Арина сквозь зубы.
— Не я ввела эту традицию, — ответила Олеся и положила трубку.
Ни рука, ни сердце не дрогнули. Олеся вдруг поняла, что высказалась и не почувствовала себя «плохой». Она даже не мстила сестре, просто ответила взаимностью. Впервые отказала не по обстоятельствам, а просто потому что захотелось.
Поздним вечером в доме было тихо. Александр возился с сыном на полу: он пытался собрать башню из мягких кубиков, а сын, хохоча, её разрушал. Олеся тем временем разгребала завалы в шкафу. У них накопилось много уже ненужных вещей, из которых сын давно вырос.
На столе быстро образовалась стопка. Там были не только те самые боди и комбинезоны от Арины. Кое-что новое из магазина, кое-что — передала золовка через свекровь. Олеся окинула одежду взглядом.
Они справились.
После этого Олеся открыла местный паблик для родителей и написала: «Отдам детские вещи для мальчика до полугода. Бесплатно. Самовывоз».
Личка сразу затрещала от ответов. Олеся выбрала «получателя» наугад. Приятная возрастная женщина писала, что заберёт вещи для внука. Благодарила с восклицательными знаками и смайликами, пообещала шоколадку. Мол, с пустыми руками как-то неудобно.
— Пусть хоть у кого-то будет настоящая помощь, — улыбнулась Олеся. — Без ценников.
И когда сын наконец попытался построить башню вместе с отцом, но та развалилась, все лишь засмеялись. Никто не расстроился. Потому что главное — строить, а не прятать свои кубики в приступе жадности.
