Поезд прибыл точно по расписанию. Я выскочила на перрон с лёгким сердцем и огромной сумкой через плечо. Наконец-то каникулы! Месяц дома, с родителями, в своей комнате, где всё осталось таким же, как в школьные годы.
За два года учёбы в институте я так соскучилась по родительскому дому. По маминым завтракам, папиным рассказам о работе, по своей кровати с розовым покрывалом и полкой любимых книг.
Мама встретила меня у вокзала с радостной улыбкой.
— Ксеня, доченька! Наконец-то! — она крепко обняла меня. — Как доехала? Не замёрзла?
Дорога домой пролетела в разговорах о том и о сём. Мама расспрашивала про учёбу, про новых друзей, про планы на каникулы. Я болтала без умолку, предвкушая месяц безмятежного отдыха.
Но стоило переступить порог родного дома, как что-то насторожило. В прихожей стояли незнакомые ботинки — мужские и женские. Детские куртки висели на крючках. Явно не наши.
— Мам, у вас гости? — спросила я, снимая сапоги.
Мама замялась, поправляя воротник кофты.
— Да нет, не совсем гости… — голос звучал неестественно бодро. — Пойдём, чаю попьём, расскажу.
В кухне пахло домашней выпечкой. Мама суетилась у плиты, не глядя на меня.
— Мам, что происходит? — я села за стол, чувствуя лёгкую тревогу.
— Понимаешь, доченька… — она наконец повернулась ко мне. — Вова с семьёй у нас живёт временно. Они квартиру продали, новую покупают, а пока…
Вова — мой старший брат. Женился несколько лет назад, сразу после института. У них с женой двое детей — погодки, трёх и четырёх лет.
— Как живёт? — переспросила я. — А где они разместились?
Мама залилась румянцем и отвернулась к чайнику.
— Ну… в твоей комнате. Тебя же нет, а им с детьми тесно.
Сердце ушло куда-то в пятки. Моя комната. Мой островок спокойствия, куда я мечтала вернуться.
— А где же я буду жить?
— На диване в гостиной устроишься! — мама повернулась с улыбкой. — Удобный диван, новый. Ты ведь не навсегда приехала, месяц всего. А им постоянное место нужно.
В горле встал ком. Значит, я — временная. Приехала в гости в собственный дом.
В этот момент в кухню ворвался вихрь в виде моего четырёхлетнего племянника Артёмки.
— Тётя Ксюша! — он повис у меня на шее. — Ты приехала! А мы в твоей комнате живём!
За ним следом вошла моя невестка Лена — полная, растрёпанная, с малышом на руках.
— Привет, Ксюш, — она кивнула небрежно. — Хорошо доехала? Мы тут обосновались пока, не против ведь?
Не дожидаясь ответа, она плюхнулась на стул и принялась кормить младшего с ложечки. Артёмка тем временем выпрашивал у бабушки печенье.
— Где Вова? — спросила я.
— На работе, — отозвалась Лена. — Приедет к ужину.
Я сидела и смотрела на эту картину семейного уюта. Но почему-то чувствовала себя лишней. В собственном доме.
— Мам, а диван-то раскладной? — поинтересовалась я.
— Конечно! — мама засуетилась. — Сейчас покажу, как разбирается. Очень удобно!
Но когда мы перешли в гостиную, выяснилось, что вся мебель заставлена детскими игрушками, колясками и вещами брата. Диван был завален пакетами с детской одеждой.
— Ой, — растерялась мама. — Надо будет место расчистить…
— Не надо, — сказала я, чувствуя, как внутри нарастает обида. — Я сама.
Весь вечер я провела, разбирая завалы и пытаясь найти место для своих вещей. Детишки носились по дому, визжали и играли. Лена командовала из кухни:
— Вова, принеси памперсы из нашей комнаты! Артём, не трогай бабушкины цветы!
Из нашей комнаты. Моей комнаты.
Брат вернулся с работы поздно.
— Привет, сестрёнка, — он рассеянно чмокнул меня в щёку. — Как дела в институте?
Но разговор тут же перетёк на семейные проблемы. Оказалось, с новой квартирой задержка. Сроки съезда сдвигаются.
— Ещё месяца два, может, три, — вздохнул Вова. — Но мы ведь не мешаем? Ксюша же на каникулах, ей всё равно где спать.
Мне всё равно. Конечно, мне всё равно.
Ночью я лежала на узком диване, слушая детский плач из моей комнаты и думала о том, как всё изменилось. Раньше я была дочерью в этом доме. Теперь — гостьей, да ещё не очень желанной.
Утром за завтраком мама хлопотала вокруг внуков, резала им фрукты, подогревала молоко. Лена сидела в халате, читала что-то в телефоне.
— Мам, а может, Лена с детьми к своим родителям съездит на недельку? — предложила я. — А я пока в комнате поживу?
Повисла неловкая тишина. Лена подняла глаза от телефона, мама замерла с чайником в руках.
— Ксения, как ты можешь такое предлагать! — возмутилась мама. — У неё маленькие дети! Им нужен покой и стабильность!
— А мне что нужно? — вырвалось у меня.
— Ты молодая, тебе легче приспособиться, — отрезала мама. — Не будь эгоисткой.
Эгоисткой. За то, что хочу жить в собственной комнате в родительском доме.
День прошёл в натянутой атмосфере. Я гуляла по городу, встречалась со школьными друзьями, оттягивая возвращение домой. Но вечером всё равно пришлось вернуться — разбирать диван.
Неделя тянулась долго. Я просыпалась от детского плача, ела завтрак в окружении чужих людей, которые в моём доме чувствовали себя хозяевами. А я — гостьей.
Переломный момент наступил на восьмой день.
Я вернулась с прогулки и увидела, что мои вещи сложены в угол. Диван разобран, но не для меня. На нём развалилась Лена с младшим сыном.
— А где я буду спать? — растерялась я.
— На полу постели матрас, — буркнула невестка, не отрываясь от телевизора. — Малой приболел, мне тут полежать надо.
Вот тогда что-то щёлкнуло внутри. Я стояла посреди гостиной — своей гостиной — и смотрела на чужую женщину, которая распоряжается в моём доме.
— Нет, — сказала я тихо, но твёрдо. — Это мой диван. В моём доме.
Лена недоумённо посмотрела на меня.
— Что нет? Ты же видишь, ребёнок болеет.
— Я вижу, что вы захватили весь дом, — голос становился увереннее. — Мою комнату, мой диван, и теперь мне предлагают спать на полу.
В кухне стихли голоса. Видимо, мама с братом слышали разговор.
— Хватит! — появилась мама. — Ксения, как ты разговариваешь с Леной? Она мать твоих племянников!
— А я кто? — вопрос вылетел сам собой. — Чужая? В собственном доме?
— Ты студентка, — вмешался брат. — У тебя общежитие есть. А у нас дети, нам жилплощадь необходима.
Необходима. Им необходима моя жилплощадь.
— Понятно, — я кивнула. — Значит, у меня нет права на комнату в родительском доме?
— Есть, конечно, — замялась мама. — Но сейчас особые обстоятельства.
— Мама, — прервала я её. — Сколько лет я жила в той комнате?
— Ну, с детства, — растерялась она.
— Пятнадцать лет. Пятнадцать лет это была моя комната. И за два года учёбы она вдруг перестала быть моей?
— Не драматизируй, — поморщился брат. — Временно же.
— Временно — это сколько? Месяц? Три? Полгода? — я смотрела на них всех. — А если ваша квартира ещё полгода не будет готова? Я так и буду скитаться по углам?
Никто не ответил. Потому что ответ был очевиден — да, буду.
В тот вечер я позвонила однокурснице Свете. Её родители уехали в отпуск, она оставалась одна.
— Конечно, приезжай! — обрадовалась она.
Утром я собрала вещи. Мама суетилась рядом, пытаясь уговорить остаться.
— Ксеня, ну что ты! Подумаешь, на диване. Мы же семья!
— Именно, — ответила я, застёгивая сумку. — Семья. Где у каждого есть своё место. А я, видимо, это место потеряла.
— Не дуйся, — попытался пошутить брат. — Ещё увидишься с родителями.
— Увижусь, — кивнула я. — Но жить буду там, где меня ждут. А не терпят из милости.
На пороге я обернулась. Мама стояла с заплаканными глазами, брат хмуро молчал, Лена равнодушно кормила детей.
— Когда освободится моя комната, позвоните, — сказала я. — Может, тогда и приеду.
Дверь за мной закрылась тихо, но окончательно.
У Светы было здорово. Мы гуляли по городу, ходили в кино, болтали до утра. Никто не просил меня потесниться, уступить место, не напоминал, что я здесь временно.
Мама звонила каждый день. Сначала возмущалась, потом уговаривала, под конец чуть не плакала в трубку.
— Доченька, ну приезжай! Я скучаю!
— А где я буду жить? — спрашивала я. — На диване?
— Но ведь это ненадолго.
— Мам, пока Вова с семьёй живёт в моей комнате, мне там делать нечего.
Через две недели позвонил сам брат.
— Слушай, может, хватит дуться? — в голосе слышалась неуверенность. — Мама плачет каждый день.
— Я не дуюсь, — спокойно ответила я. — Я просто живу там, где у меня есть место.
— Да какая разница, где спать! Диван, кровать.
— Для тебя разницы нет, — согласилась я. — Потому что у тебя есть своя комната.
Он помолчал, потом сказал:
— Мы скоро съедем. Правда.
— Когда съедете, тогда и поговорим, — ответила я.
И положила трубку.
Через месяц мама позвонила со слезами в голосе:
— Ксеня! Вова съехал! Твоя комната свободна! Приезжай скорее!
Я помолчала, разглядывая вид из окна Светиной квартиры.
— Приеду, — сказала наконец. — На выходные. Посмотрю, что там творится.
Комната встретила меня убитым видом. Сломанная полка, исчерченные обои, пятна на ковре. Детские следы были повсюду.
Мама виновато суетилась рядом:
— Мы всё уберём, покрасим, приведём в порядок…
— Мам, — я села на край кровати. — А теперь объясни мне: почему я должна была мириться с тем, что в моём доме мне места нет?
Она опустила глаза.
— Они же семья… С детьми…
— А я что? Чужая?
— Нет, конечно… — мама запнулась. — Но ты взрослая, самостоятельная…
— Значит, взрослые дети не имеют права на дом родителей? — уточнила я.
— Я думала, ты поймёшь. Войдёшь в положение.
— Понимание — это когда спрашивают, а не ставят перед фактом, — сказала я мягко. — А войти в положение можно было, объяснив ситуацию заранее. И спросив разрешения.
Я провела выходные дома, помогая приводить комнату в порядок. Мы с мамой много говорили — впервые за долгое время. Она призналась, что и сама устала от постоянного шума и беспорядка, но не знала, как отказать сыну.
— Я хотела помочь, — вздыхала она. — Но получилось, что одному ребёнку помогла, а другого обидела.
В воскресенье вечером я снова собиралась к Свете. Мама провожала меня с грустными глазами.
— Ты больше не будешь здесь жить? — спросила она тихо.
— Буду, — пообещала я. — Но только тогда, когда буду уверена, что это мой дом. А не общежитие для всех, кому нужно место.
На перроне, ожидая поезд обратно в институт, я думала о том, что произошло. Месяц назад я была послушной девочкой, которая готова спать где угодно, лишь бы не расстраивать семью. Сейчас я знала цену своему комфорту и не собиралась от него отказываться.
Это было сложно. Но это было честно.
А честность, как выяснилось, дороже любого дивана.
Даже самого удобного.
