– Квартира теперь на троих! – заявила Валентина Петровна, вкатывая в прихожую большой чемодан на колесиках.
– Ошибаетесь, на одного, – ответила я, глядя на свекровь во все глаза.
Но она уже стаскивала пальто и развешивала его на моей вешалке, словно прожила здесь всю жизнь. Игорь стоял рядом с открытым ртом, явно не понимая, что происходит.
– Мам, а что это значит? – наконец выдавил он.
– А то и значит. Продала свою развалюху, теперь буду жить с вами. Временно, конечно, пока что-то подходящее не найду.
Я молча смотрела, как моя воскресная тишина превращается в хаос. Еще полчаса назад мы с Игорем планировали посмотреть фильм и лечь пораньше – завтра рабочий день. А теперь в гостиной орудует свекровь, расставляя какие-то пакеты и коробки.
– Валентина Петровна, – начала я как можно мягче, – а почему вы нас не предупредили? Мы бы подготовились…
– Да что там готовиться-то! Семья есть семья. Марина, помоги постельное достать, я на диване устроюсь.
Игорь виновато пожал плечами и пошел таскать второй чемодан. Я стояла посреди своей квартиры и чувствовала, как она перестает быть моей.
За три года замужества Валентина Петровна приезжала к нам редко – на праздники, на пару дней. Жила в своей однушке на окраине и особо не вмешивалась в нашу жизнь. Иногда звонила Игорю, спрашивала, как дела, но держала дистанцию. Мне даже нравилось, что у меня такая деликатная свекровь.
Оказалось, я рано радовалась.
Уже на следующее утро я поняла, что моя жизнь кардинально изменилась. В шесть утра на кухне загремела посуда. Валентина Петровна встала, как обычно привыкла, включила чайник и начала готовить завтрак.
– Что вы так рано встали? – спросила я, выползая в халате.
– Привычка. Всю жизнь в шесть подъем. А вы что, совы?
– Мы встаем в половине восьмого. До работы недалеко.
– Неправильно это. Рано встать – день удлинить. Садись, я каши наварила.
Игорь молча жевал геркулес и избегал моего взгляда. Я понимала – он тоже не в восторге от такого поворота, но возражать матери не решается.
– А где вы теперь собираетесь искать квартиру? – поинтересовалась я.
– Да пока никуда не спешу. Рынок изучаю. Цены сейчас кусаются, а предложения так себе. Может, к лету что-то подходящее появится.
К лету! До лета еще четыре месяца!
На работе я не могла сосредоточиться. Коллега Тамара сразу заметила мое состояние.
– Что случилось? Выглядишь, как будто тебя грузовик переехал.
– К нам свекровь въехала. Внезапно, с чемоданами. Говорит, квартиру продала.
– Надолго?
– Пока не знаю. Говорит, временно, но я чувствую подвох.
Тамара покачала головой:
– У моей подруги такая же история была. Началось с «временно», закончилось тем, что теща прописалась и права качать стала. Ты бы сразу границы обозначила.
Но как обозначишь границы с человеком, который уже расселился в твоей гостиной?
Вечером Валентина Петровна встретила нас ужином и рассказами о том, как она весь день наводила порядок.
– Марина, ты зачем холодильник так забиваешь? Половина продуктов просроченных. Я все выбросила и нормально разложила.
В холодильнике действительно был идеальный порядок. И пустота. Мой йогурт, который истекал завтра, полетел в мусорку вместе с сыром, который был вполне съедобным.
– А еще я ванную комнату отмыла. У вас там налет был, ужас просто.
Я сжала зубы. Ванную я мыла два дня назад, никакого налета там не было.
За ужином Валентина Петровна рассказывала о своих планах на завтра – она собиралась сходить в поликлинику, потом в пенсионный фонд, а вечером хотела посмотреть передачу про садоводство.
– А телевизор у вас маленький. И каналов мало. Может, подключение расширить?
– Нам хватает, – сказала я. – Мы редко смотрим.
– Как это редко? А новости? А программы познавательные? Молодежь совсем от жизни оторвалась.
Игорь кивал и поддакивал матери. Я понимала – он просто не хочет конфликта. Но меня это злило еще больше.
Через неделю я почувствовала себя гостьей в собственной квартире. Валентина Петровна вставала в шесть и будила всех звуками своей утренней активности. Пылесосила она тоже рано – говорила, что до обеда лучше все дела переделать.
Мои вещи потихоньку мигрировали. Мой любимый плед исчез с дивана – свекровь решила, что он «не подходит к интерьеру». Мои книги с журнального столика переехали на полку – «загромождают пространство». Даже мой любимый чай пропал – «слишком крепкий, для желудка вредно».
– Игорь, – сказала я мужу, когда мы остались наедине, – поговори с мамой. Пусть определится со сроками.
– Марин, ну что ты? Она моя мать. Куда ей деваться?
– А к Олегу нельзя?
– У него же комната в коммуналке. Там и одному-то тесно.
– Но это не значит, что она должна жить у нас!
– Она же не навсегда. Найдет что-то подходящее и съедет.
Только я не видела никаких признаков поисков. Валентина Петровна не изучала объявления, не ездила на просмотры, не обсуждала цены. Зато с каждым днем все больше обустраивалась в нашей квартире.
Через две недели я решилась на прямой разговор.
– Валентина Петровна, как дела с поиском квартиры?
– Да что-то не то все. То дорого, то далеко, то соседи неподходящие. Не переживай, Марина, я же не навсегда.
– А примерно на сколько? Чтобы мы понимали…
– Ну, может, к весне что-то подберу. А может, к лету. Рынок непредсказуемый.
К лету! Значит, минимум до мая!
– А на что вы планируете покупать? Дорого же сейчас.
– Не твоя забота. У меня есть небольшие накопления.
Небольшие накопления на квартиру? В наше время? Что-то здесь не сходилось.
На работе я изливала душу Тамаре.
– Она обосновалась капитально. Уже половину шкафа заняла, в ванной свои порядки завела. А Игорь делает вид, что все нормально.
– А ты с ним серьезно разговаривала?
– Пыталась. Он отмахивается – мол, потерпи, она же мать.
– Марин, а ты подумай – может, она специально квартиру продала, чтобы к вам переехать? Рассчитывала, что вы не выгоните?
Эта мысль не давала мне покоя. А что, если Тамара права? Что, если вся эта история с «временным» проживанием – просто спектакль?
Дома обстановка накалялась. Валентина Петровна все увереннее чувствовала себя хозяйкой. Она переставила мебель в гостиной – «так удобнее». Купила новые занавески – «ваши совсем выцвели». Даже в спальню заглядывала с советами – «надо бы здесь ремонт сделать».
– Игорь, – сказала я в очередной раз, – это уже не смешно. Поговори с ней серьезно.
– Да о чем говорить? Она же ничего плохого не делает. Наоборот, помогает по хозяйству.
– Она захватывает нашу квартиру! И ты этого не видишь?
– Не драматизируй. Найдет что-то подходящее и съедет.
Но я уже не верила в эти поиски. Особенно после разговора с соседом.
Виктор Семенович жил этажом выше. Пенсионер, бывший мастер с того же завода, где работал Игорь. Иногда они встречались в подъезде, перекидывались парой слов.
– А у вас гости? – спросил он меня как-то в лифте. – Валентина Петровна приезжала?
– Да нет, она у нас живет теперь. Квартиру продала.
– А-а-а, понятно. Деньги-то Олегу отдала?
Я насторожилась:
– Какие деньги?
– Ну как какие, за квартиру. Она же говорила, что продала и все деньги младшему сыну дает. На какой-то бизнес ему понадобились.
У меня земля ушла из-под ног.
– Виктор Семенович, а откуда вы это знаете?
– Так она сама рассказывала. Месяца два назад встретились в магазине, разговорились. Говорит, Олег бизнес открывает, денег просит. Хочет ферму какую-то организовать. Она и решила квартиру продать, ему помочь. А сама к старшему сыну переедет.
Значит, все было спланировано заранее! Никаких поисков жилья, никаких «временных» решений. Она изначально рассчитывала поселиться у нас!
Дома я едва сдерживалась. Игорь смотрел телевизор, Валентина Петровна вязала в кресле.
– Игорь, мне нужно с тобой поговорить.
– Потом, Марин. Хоккей показывают.
– Сейчас!
Он неохотно пошел на кухню.
– Скажи честно – ты знал, что твоя мать продала квартиру и отдала деньги Олегу?
Игорь покраснел:
– Откуда ты…
– Неважно откуда. Ты знал?
– Ну… в общих чертах…
– И знал, что она собирается жить у нас?
– Марин, ну подожди. Да, я знал. Но что я мог сделать? Брат попросил помочь, у него проблемы с работой. А мама… куда ей деваться?
– А меня спросить не пробовал? Это же моя квартира!
– Ну что ты сразу в крик! Семья должна помогать друг другу.
– Твоя семья! А я здесь при чем?
– Ты моя жена, значит, тоже семья.
Я смотрела на мужа и понимала – он действительно так думает. Для него это естественно – родители, брат, их проблемы автоматически становятся моими.
– А на что Олег потратил деньги?
– Ну… бизнес не пошел. Партнер подвел.
– Какой бизнес?
– Разведение раков. Говорил, дело прибыльное. Но что-то не срослось.
Раки! Валентина Петровна отдала четыре с половиной миллиона за квартиру на раков!
– И сколько он потерял?
– Да почти все. Остались какие-то копейки.
– То есть денег у твоей матери больше нет?
– Ну… формально нет. Но мы же поможем, если что.
– Мы? Это еще как?
– Марин, не злись. Мама не виновата, что так получилось.
Не виновата! Она сознательно продала квартиру, отдала деньги сыну на сомнительную затею, а теперь сидит у нас и делает вид, что ищет жилье!
Я вернулась в комнату. Валентина Петровна подняла голову от вязания:
– Что-то вы там долго говорили. Не поругались?
– Валентина Петровна, а расскажите про Олега. Как его дела?
– Да нормально. Работает помаленьку.
– А бизнес с раками как?
Она замерла с спицами в руках:
– А… откуда ты знаешь?
– Неважно. Знаю, что вы отдали ему деньги с продажи квартиры. И знаю, что денег больше нет.
Валентина Петровна положила вязание:
– Ну и что? Мать должна помогать детям.
– Но не за счет других детей! Вы поставили Игоря в положение, когда он должен вас содержать!
– Игорь мой сын. И ты его жена. Значит, и моя дочь.
– Я не ваша дочь! И это моя квартира!
– Марина! – возмутился Игорь. – Как ты разговариваешь с мамой!
– А как я должна разговаривать с человеком, который меня обманывает? Вы же не собираетесь искать квартиру! У вас нет денег! Вы рассчитывали с самого начала жить здесь!
– И что в этом плохого? – встала Валентина Петровна. – Семья должна быть вместе. Я всю жизнь детей растила, теперь они должны о матери позаботиться.
– Пусть Олег заботится! Это он ваши деньги потратил!
– У Олега нет условий. А у вас квартира большая, места хватит.
– Места хватит? Это двушка, а не особняк!
– Да ладно, места хватает. И потом – Игорь мой сын, он не оставит мать на улице.
Игорь мялся между нами, не зная, что сказать.
– Игорь, – обратилась я к мужу, – скажи матери, что она должна искать другой вариант.
– Марин, ну куда она пойдет? У нее денег нет.
– Это не моя проблема! Пусть с Олегом разбирается!
– Олег и так помогает, сколько может.
– А сколько это – «сколько может»?
– Ну… тысяч пять в месяц дает.
Пять тысяч! На эти деньги даже комнату не снимешь!
– Квартира теперь на троих! – заявила Валентина Петровна. – И нечего тут возмущаться. Игорь, скажи жене, что мать важнее.
Игорь растерянно смотрел то на меня, то на мать.
– Мам, ну зачем ты так говоришь…
– А как? По-честному говорю. Я твоя мать, она просто жена. Жен можно сменить, а мать одна.
Все. Это был предел.
– Ошибаетесь, – сказала я спокойно. – Квартира на одного. На меня. И завтра же начинайте собираться.
– Марина! – возмутился Игорь. – Что ты говоришь!
– То, что думаю. Я устала быть третьим лишним в собственной квартире.
– Но она же мать!
– Твоя мать. А я твоя жена. Была твоей женой. Теперь уже не уверена.
Валентина Петровна презрительно фыркнула:
– Вот видишь, Игорь, какая у тебя жена. Эгоистка. Мать на улицу выгнать готова.
– Я никого на улицу не выгоняю. У Олега есть комната, пусть он мать к себе возьмет. Или снимите что-нибудь вместе.
– Ты с ума сошла? В коммуналке жить?
– А мне в своей квартире с нежелательными соседями жить нормально?
Игорь попытался взять меня за руку:
– Марин, ну успокойся. Давай все обсудим спокойно.
Я отстранилась:
– Обсуждать нечего. Либо твоя мать съезжает, либо съезжаете оба.
– Как это оба?
– А так. Раз ты не видишь проблемы в том, что твоя мать захватила мою квартиру, значит, вы одинаково думаете. Значит, и жить должны вместе.
– Марина, ты не можешь так!
– Могу. Это моя квартира, мое наследство от бабушки. И я имею право решать, кто здесь живет.
Валентина Петровна вскочила:
– Да как ты смеешь! Игорь твой муж!
– Был мужем. А теперь я не уверена, что он вообще на моей стороне.
– Марин, прекрати! – Игорь побледнел. – Ты же не серьезно?
– Более чем серьезно. Завтра иду подавать на развод.
Утром я действительно пошла к Тамаре. Она работала юристом в строительной компании, но семейное право тоже знала.
– Марин, ты уверена? Может, еще попробуешь поговорить?
– О чем говорить? Он выбрал мать. Значит, пусть с ней и живет.
– А квартира на тебя оформлена?
– Да, это мое наследство. Игорь только прописан.
– Тогда все просто. Подаешь на развод, выписываешь его, и все.
– А если он не захочет съезжать?
– Принудительно выселят. Закон на твоей стороне.
Я подала заявление в тот же день. Игорь звонил раз десять, просил встретиться, поговорить. Я не брала трубку.
Вечером дома меня ждал скандал.
– Ты реально подала на развод? – Игорь был красный от возмущения.
– Реально.
– Из-за чего? Из-за мамы?
– Не из-за мамы. Из-за тебя. Ты не услышал меня.
– Да что я должен был услышать? Ты хочешь выгнать мою мать!
– Я хочу жить в своей квартире без посторонних людей.
– Какие посторонние? Это моя мать!
– Для меня посторонние.
Валентина Петровна сидела в кресле и злобно смотрела на меня:
– Разлучница. Сына от матери отрываешь.
– Я никого не отрываю. Живите вместе на здоровье. Только не здесь.
– А где?
– Не моя проблема.
На следующий день Игорь привел Олега. Тот оказался худым нервным парнем с бегающими глазами.
– Марина, ну ты же умная женщина, – начал он. – Пойми, мама пожилой человек. Куда ей идти?
– К тебе.
– У меня комната восемь метров! Там кровать и стол!
– Снимите что-то побольше.
– На что? У меня зарплата двадцать тысяч!
– А на что ты рассчитывал, когда брал у матери деньги на раков?
Олег покраснел:
– Ну… не получилось. Бывает.
– Бывает. Но расхлебывать должны не мы.
– Марин, – вмешался Игорь, – мы же семья. Должны помогать друг другу.
– Вы – семья. А я, получается, банкомат.
– Да почему банкомат? Просто место дать!
– Место в моей квартире. За мой счет. С моими коммунальными платежами.
– Ну подумаешь, коммунальные! Копейки!
Копейки! Для них – копейки, для меня – обязанность.
Валентина Петровна встала из кресла:
– Все, хватит спорить. Марина, либо ты берешь свои слова обратно, либо мы с Игорем уходим.
– Уходите, – сказала я спокойно.
Игорь смотрел на меня во все глаза:
– Ты серьезно?
– Абсолютно.
– Марин, я же тебя люблю…
– А я больше нет.
Это была правда. Глядя на мужа, который не может постоять за меня, не может защитить наши отношения от вторжения матери, я понимала – любовь прошла. Осталось только раздражение и усталость.
Они собирались три дня. Валентина Петровна упаковывала вещи и бормотала что-то про неблагодарность и бессердечность. Игорь ходил мрачный, пытался заговаривать со мной, но я отвечала односложно.
– Куда мы пойдем? – спросил он в последний вечер.
– Снимете что-нибудь. Олег поможет.
– На его зарплату?
– Значит, будете втроем скидываться.
– Марин, ну одумайся. Мы же три года прожили…
– Три хороших года. Пока не появилась твоя мама.
– Она же не виновата!
– Виновата. И ты виноват тоже.
В субботу утром они съехали. Олег приехал с каким-то грузчиком, быстро вынесли чемоданы и коробки. Валентина Петровна напоследок сказала:
– Пожалеешь еще. Таких мужей, как Игорь, больше не найдешь.
– Не надо, – ответила я. – Мне такой больше не нужен.
Игорь пытался обнять меня на прощание, но я отстранилась. Он постоял в дверях, потом тихо сказал:
– Если передумаешь…
– Не передумаю.
Когда за ними закрылась дверь, я села на диван и впервые за месяц почувствовала покой. Тишина. Мой диван, мой плед, мои книги на столе. Моя квартира.
Через неделю я поменяла замки. Еще через неделю записалась на курсы английского – давно хотела подтянуть язык. Встретилась с подругами, сходила в театр на спектакль, который давно хотела посмотреть.
Игорь звонил еще месяц. Просил встретиться, поговорить. Говорил, что снял однокомнатную квартиру, взял маму к себе. Что понял свою ошибку. Что готов все исправить.
– Поздно, – отвечала я. – Ты сделал выбор тогда, в марте.
– Но я же люблю тебя!
– А я больше нет.
Развод оформили быстро. Игорь не претендовал на квартиру – понимал, что шансов нет. Валентина Петровна звонила пару раз, пыталась давить на жалость – мол, сын из-за меня мучается. Я просто вешала трубку.
Сейчас прошло полгода. Живу одна в своей квартире и не жалею ни о чем. Работаю, учу английский, встречаюсь с друзьями. Тамара говорит, что я расцвела – стала спокойнее и увереннее.
Иногда встречаю в магазине знакомых, которые спрашивают про Игоря. Говорю коротко – развелись. Некоторые качают головой – мол, из-за свекрови семью разрушила. Но я знаю – семью разрушил не я. Семью разрушил человек, который не смог защитить то, что должен был защищать.
Квартира теперь действительно на одного. И мне это нравится.
Прошел год. Марина обустроила свою жизнь заново — повышение на работе, новые увлечения, долгожданная свобода. Весеннее настроение подарило ей ощущение полного контроля над судьбой. Но однажды вечером раздался звонок в дверь. На пороге стояла незнакомая девушка лет двадцати пяти с ребенком на руках. «Вы Марина Сергеевна? Жена Игоря Петровича?» — дрожащим голосом спросила она. «Бывшая жена», — поправила Марина. «Тогда нам точно нужно поговорить. Это ваш племянник», — девушка крепче прижала малыша к себе…
