Ключ поворачивался в замке с трудом — заедал, как будто кто-то недавно его крутил неумело. Я толкнула дверь плечом, думая о том, что надо бы смазать замок. Неделя в командировке выдалась выматывающей, хотелось только добраться до дивана.
Но тишины не было. Из кухни доносился звук льющейся воды, а из комнаты — голос телеведущего.
Внутри что-то сжалось. Квартиру обокрали? Но какие воры моют посуду и смотрят новости?
Я осторожно прошла по коридору и заглянула в гостиную. На моём диване сидел незнакомый мужчина в домашних тапочках и треницах. Пил чай из моей кружки с совами.
— Простите, — голос дрогнул, — а вы кто?
Мужчина обернулся и улыбнулся так приветливо, будто мы старые знакомые:
— А, Верочка! Дождались наконец. Я Виктор Степанович, — он кивнул в сторону кухни, — а это жена моя, Зинаида Ивановна. Мамочка ваша пустила погостить.
Мамочка пустила. Моя мать дала ключи незнакомым людям.
— А откуда вы мою маму знаете?
— Так родственники же! — искреннее удивление. — Дальние, конечно, но всё-таки. Зинаида Ивановна вашей маме троюродная сестра.
Троюродная сестра. О которой я слышу впервые в жизни.
Из кухни вышла полная женщина в ярком халате, вытирая руки полотенцем.
— Верочка, родненькая! — она бросилась обнимать меня. — Как похорошела! Мы тут порядочек навели, посудку помыли. Чисто ведь?
Она показала на кухню. Там действительно сияла чистота — но не моя. Всё было переставлено, организовано по каким-то новым правилам.
— Спасибо, — я пыталась собраться с мыслями, — а надолго вы…?
— Ой, да ненадолго! — замахала руками Зинаида Ивановна. — Пока квартирку подходящую не подыщем. Нас из старой выселяют — дом под снос идёт.
Пока не подыщем. Это могло растянуться надолго.
— А мама предупреждала о вашем приезде?
— Конечно! — Виктор Степанович допил чай. — Говорила, дочка у неё добрая, в беде не оставит.
Не оставит. Мама решила за меня.
— А где вы устроились?
— В спаленке! — радостно сообщила Зинаида Ивановна. — Мамочка ваша сказала, что вы на диванчике переспите. Молодым-то везде удобно!
В спальне. Чужие люди в моей постели.
— Понятно. Я сейчас маме позвоню.
— А мы ужинать будем! Борщец сварили — попробуете!
Я прошла в спальню за телефоном. Кровать была застелена чужим бельём в крупный цветок. На тумбочках — фотографии незнакомых людей. В открытом шкафу висели чужие вещи.
Набрала мамин номер.
— Мам, что происходит?
— Верочка! Как съездила? — подозрительно бодрый тон.
— В моей квартире незнакомые люди!
— Какие незнакомые? Зинаида Ивановна с мужем! Хорошие люди, помочь надо.
— Мам, ты не спросила разрешения!
— А зачем? Ты не откажешь же. Они родственники!
— Я их не знаю!
— Ну дальние. Но семья! А семья должна помогать.
Семья должна помогать. А моё мнение не важно.
— Сколько они планируют жить?
— Недолго. Месяц-другой, пока жильё найдут.
Месяц-другой в моей спальне.
— Мам, это моя квартира!
— Ну и что? Не жадная же ты! Места хватает.
— Мама, я не согласна.
— Верочка, нельзя людей на улицу! Зинаида Ивановна борщ сварила даже.
Борщ сварила — аргумент железный.
— Мам…
— Всё, не спорь. И им поможешь, и себе добро сделаешь.
Я села на край кровати. Что делать? Как быть?
— Верочка! — голос из кухни. — Ужинать идите!
За столом Зинаида Ивановна рассказывала про болезни, Виктор Степанович — про рыбалку. Держались свободно, как старые хозяева.
— А замуж-то не выходите? — поинтересовалась Зинаида Ивановна. — Пора бы уже.
Личные вопросы от людей, которых знаю три часа.
— Нет пока.
— Напрасно! Женщина без мужа — как птица без крыла.
— Квартирка хорошая, — заметил Виктор Степанович. — Только мебель можно обновить.
Он критикует мою мебель.
— И холодильник маловат, — добавила жена. — На семью побольше нужен.
На семью. Мы уже семья?
После ужина они уселись к телевизору. Виктор Степанович хозяйничал с пультом, Зинаида Ивановна вязала.
— А где я буду спать?
— На диванчике! Подушку принесли, одеялко. Молодым везде хорошо!
Ночь была так себе. Диван короткий и жёсткий. Из спальни доносились звуки — храп, вздохи. Чужие люди в моей постели.
Утром Зинаида Ивановна встала рано и принялась готовить завтрак.
— Верочка, вставайте! Кашку с молочком!
— Кофе попью, — я искала турку.
— Кофе вредно! Лучше кашки.
— Где моя турка?
— А убрали мы её, — Виктор Степанович появился в моём халате. — Много места занимает.
Убрали турку. В моём доме.
Я достала её из дальнего ящика, сварила кофе. Зинаида Ивановна поставила тарелку каши:
— Ешьте, не стесняйтесь! Дома же!
— Планы на сегодня какие? — спросил Виктор Степанович. — Мы по магазинам хотели.
— Слушайте, — отложила я ложку, — давайте прояснимся. Сколько вы здесь планируете быть?
— Пока жильё не найдём.
— А ищете активно?
— Конечно! — он показал телефон с сайтом объявлений. — Каждый день смотрим.
— Звонили кому-нибудь?
— Звонили. Но либо дорого, либо далеко…
— Какой бюджет?
— Тысяч пятнадцать максимум, — неохотно.
За эти деньги можно снять приличную однушку.
— А что не подходит?
— Неуютные какие-то. Не как здесь.
— Послушайте, — сказала я, — понимаю, что ситуация сложная. Но это моя квартира, и я не готова её делить.
— Как не готова? — обиделась Зинаида Ивановна. — Мы родственники!
— Которых я не знаю.
— Так познакомимся! — улыбнулся Виктор Степанович.
— Нет. Я хочу, чтобы вы съехали.
Тишина. Недоумение на лицах.
— Как съехали? Куда?
— Снимите квартиру. Деньги у вас есть.
— Но мама ваша сказала…
— Моя мама не имела права распоряжаться без моего согласия.
— Верочка, — умоляющий тон, — мы хорошие! Не пьём, порядок наводим.
— Не сомневаюсь. Но хочу жить одна.
— А родственные чувства?
— Не дают права вселяться без спроса.
— Мы не вселялись! Нас пригласили!
— Меня не спрашивали.
— Может, платить будем? За проживание?
— Сколько?
— Тысяч пять?
Пять тысяч за мою спальню и удобства.
— Нет. Я не сдаю квартиру.
— Десять?
— Нет.
— Эгоизм, — покачал головой Виктор Степанович.
— Мой эгоизм в моей квартире.
К вечеру они собрали вещи. Неохотно, со вздохами.
— Расскажем вашей маме, какая стали жёсткая, — предупредила Зинаида Ивановна.
— Рассказывайте.
— Нехорошо людей выгонять!
— Нехорошо вселяться без спроса.
После их ухода я переставила всё на кухне, перестелила постель. Постепенно квартира снова стала моей.
Вечером мама:
— Что наделала? Зинаида Ивановна плачет!
— Попросила съехать.
— Но почему?
— Это мой дом.
— Верочка, я тебя не узнаю.
— Мне нужно твоё уважение, а не узнавание.
— Как это?
— Не распоряжайся моей квартирой без согласия.
— Что с тобой случилось?
— Ничего. Просто поняла, что могу сказать «нет».
Через час звонок:
— А где они жить будут?
— Не знаю. Их проблема.
— На улице же не окажутся?
— Снимут квартиру. У них пятнадцать тысяч в месяц.
— А! — пауза. — Значит, могли.
— Конечно. Просто удобнее было бесплатно.
— Всё равно неловко как-то.
— Неловко было давать ключи без спроса.
— Да… Наверное, нужно было спросить.
Прогресс.
Через неделю позвонила Зинаида Ивановна:
— Верочка, квартиру нашли. Хорошую, двухкомнатную.
— Поздравляю.
— Извините, что так вышло. Думали, вы не против.
— Теперь знаете.
— Приезжайте в гости. На чай.
— Спасибо. Приеду.
