Когда я швырнула его вещи на лестничную площадку, соседи высыпали из квартир посмотреть на скандал. Но мне было всё равно — я чувствовала такое освобождение, словно сбросила с плеч невидимые оковы. Пять лет назад я представить не могла, что буду выставлять собственного супруга за дверь. Тогда казалось, что любовь способна изменить человека, заставить его стать лучше. Какой же я была наивной…
История началась намного раньше, ещё когда мне было двадцать два. Моя мать, Елена Викторовна, женщина с острым умом и жизненным опытом, с самого начала смотрела на Антона скептически. Она не устраивала скандалов, не запрещала встречаться, просто время от времени роняла фразы, которые я тогда воспринимала как придирки:
— Доченька, присмотрись к нему внимательнее. Мужчина в двадцать пять лет должен уметь заботиться не только о себе.
— Мама, ты его толком не знаешь! — возмущалась я. — Антон очень добрый и внимательный.
— Добрые намерения — это прекрасно, но жизнь состоит из поступков, а не из слов.
Тогда мне казалось, что мать просто ревнует к моему счастью. Антон действительно был обаятельным: высокий, с кудрявыми волосами и заразительной улыбкой. Он умел говорить комплименты, дарил цветы, водил в кафе. Правда, я не знала, что все эти романтические жесты оплачивались его первой в жизни зарплатой, которую он получал на должности помощника менеджера.
Знакомство наше произошло через общих друзей. Антон только что закончил институт и жил с матерью — Валентиной Григорьевной. Она воспитывала сына одна, после того как отец исчез в лихие девяностые, отправившись в магазин и не вернувшись домой. История довольно типичная для того времени.
Валентина Григорьевна была женщиной мягкой, но усталой. Она работала бухгалтером, откладывала каждую копейку на образование сына, мечтала, что диплом откроет перед ним все двери. После выпуска Антон несколько месяцев просиживал дома, ожидая, что престижные компании сами начнут охотиться за его талантами.
А я в это время уже три года снимала однокомнатную квартиру. Мама настояла на моей самостоятельности ещё на втором курсе:
— Нужно учиться жить независимо, Катя. Быт — это наука, которую лучше освоить заранее.
Первые месяцы мать помогала с арендой, потом я устроилась в рекламное агентство и стала справляться сама. Готовка, уборка, стирка, оплата счетов — всё это стало для меня привычным.
Когда мы с Антоном начали встречаться, он произвёл на меня впечатление настоящего кавалера. Цветы каждую неделю, походы в театр, ужины при свечах. Я влюбилась по-настоящему, со всей страстью молодости. Через полгода он сделал предложение, и я без колебаний согласилась.
— Ты уверена? — спросила мать, когда я показала ей кольцо. — Замужество — это не только романтика, это ежедневный труд двоих.
— Конечно, уверена! Мы любим друг друга, всё остальное приложится.
Мама покачала головой, но ничего больше не сказала. На свадьбе она была сдержанной, хотя и не портила праздник. Торжество получилось скромным — часть денег дала Валентина Григорьевна, часть вложила я из накоплений. Мы арендовали небольшой зал, пригласили самых близких.
После свадьбы Антон переехал ко мне. И тут начались первые открытия. Оказалось, мой муж понятия не имеет, как ведётся домашнее хозяйство. Он искренне удивлялся, что продукты не появляются в холодильнике сами собой, что грязную посуду нужно мыть, а не оставлять в раковине до утра следующего дня.
— Ты не переживай, — говорила я себе, — просто его никто не учил. Научится постепенно.
Но месяцы шли, а изменений не происходило. Единственное, чего я добилась — Антон начал ополаскивать свою кружку после кофе. Всё остальное — готовка, уборка, стирка, покупки — оставалось на мне. Я работала полный день, потом спешила домой готовить ужин.
— Он тоже устаёт на работе, — оправдывала я его перед собой. — Мужчина должен зарабатывать, а домашний очаг — моя зона ответственности.
Так прошёл целый год семейной жизни. Я привыкла к такому распределению обязанностей и даже перестала замечать несправедливость. Но полгода назад всё изменилось кардинально.
Вернувшись с работы, я обнаружила Антона на кухне с кислым выражением лица. Он мрачно пил чай и явно ждал удобного момента для разговора.
— Меня уволили, — буркнул он, не поднимая глаз.
У меня внутри всё похолодело. Аренда квартиры, коммунальные платежи, еда — всё это требовало денег. Одной моей зарплаты хватало только на самое необходимое.
— А причина? — осторожно поинтересовалась я.
— Систематические опоздания, — неохотно признался он.
— Антон, ну как так можно? Мы же живём в десяти минутах от метро, добираться до центра меньше часа.
— Да знаю я всё сам!
Он обещал немедленно приступить к поиску новой работы. Недели превращались в месяцы, а результата не было. На все мои вопросы Антон отвечал раздражённо:
— Ищу! Но везде предлагают гроши. Я не собираюсь работать за такие деньги.
— Но нам нужны любые деньги сейчас, — пыталась объяснить я. — Можно найти временную работу, а параллельно искать что-то лучше.
— Я получал высшее образование не для того, чтобы разгружать фуры или мыть полы!
Деньги закончились через два месяца. Пришлось обращаться к маме за помощью. Поначалу она давала мне продукты и немного наличных, но потом её терпение лопнуло:
— Я не намерена содержать здорового мужика, который просто не хочет работать. Тебя накормлю, а он пусть сам ищет способы заработать.
Я стала подрабатывать по выходным, брала дополнительные проекты. Усталость накапливалась, как снежный ком. А Антон в это время освоил новое хобби — компьютерные игры. Он мог просидеть за монитором целый день, лишь изредка отвлекаясь на приготовление макарон или мытьё пары тарелок. Каждое такое действие он преподносил как великий подвиг.
— Я же приготовил ужин! — гордо заявлял он, показывая на кастрюлю с макаронами.
— А салат? Мясо? Это же не полноценный ужин.
— Зато сытно и быстро.
Ссоры начались незаметно. Сначала лёгкие перепалки, потом серьёзные разборки. Я требовала, чтобы он хотя бы помогал по дому, раз не работает. Он парировал, что домашние дела — это женская обязанность.
— Тогда зарабатывание денег — мужская, — отвечала я. — Где твоя зарплата?
— Ты всё передёргиваешь, — злился он. — Я же не это имел в виду.
Переломный момент наступил совершенно неожиданно. Я пришла домой после тяжёлого дня, голодная и измученная. В холодильнике было пусто, а Антон сидел перед компьютером с тарелкой пельменей, щедро политых майонезом. Ел он с таким аппетитом и удовольствием, что сразу стало ясно — делиться не собирается.
Я остановилась в дверях и окинула взглядом комнату. Стол в пятнах от чая, одежда разбросана по креслам, повсюду фантики от сладостей. И посреди этого хаоса сидит мой муж, уплетающий последние пельмени.
— Немедленно убери всё это, — сказала я тоном, которого сама от себя не ожидала.
— Сейчас поем и уберу, — не поворачивая головы ответил он.
— А мне что есть? Я вкалываю, чтобы на твоё содержание заработать, а ты съедаешь всю еду и не оставляешь мне ничего.
— Что ты за жена, если даже пельмени себе не можешь сварить! — возмутился Антон.
— А ты что за мужчина, если живёшь на иждивении у жены? — парировала я.
— А моя мать и работала, и дом вела, и меня ни в чём не упрекала! Заботилась, а не пилила постоянно!
— Повтори ещё раз, — прошипела я.
— Да ладно тебе, — пробурчал он. — Но достала ты меня со своими претензиями. То работа, то уборка, то еда. А когда мне жить?
— А мне когда? Я пашу как лошадь, а ты тратишь заработанные мной деньги и ещё недовольство выражаешь!
— Мама же как-то справлялась…
— Раз ты жить не можешь без своей мамы, то забирай свои вещи и уходи отсюда — сказала я
— Ты серьёзно? — опешил Антон.
— Более чем.
Я принялась собирать его разбросанные вещи и вытаскивать их на лестничную площадку. Рубашки, джинсы, носки — всё летело за дверь. Тарелку с недоеденными пельменями отобрала и вывалила содержимое в мусорное ведро.
— Уходи отсюда, — сказала я, чувствуя, как дрожит голос от сдерживаемых эмоций. — Валентина Григорьевна ждёт своего сыночка. Она не заставляет работать, позволяет объедаться за её счёт. Что стоишь? Я не шучу.
— Не уйду, — попытался сопротивляться он.
— Договор на квартиру оформлен на меня. Один звонок хозяину, и он приедет тебя выселять.
Антон понял, что я не блефую. Он угрюмо собрал оставшиеся пожитки, подобрал вещи с лестничной площадки и ушёл. Я захлопнула дверь и вздохнула полной грудью. Ощущение было невероятным — словно я долго шла в гору с тяжёлым грузом, а теперь сбросила его и расправила плечи.
Первым делом позвонила маме и рассказала о случившемся.
— Правильно поступила, дочка, — одобрила она. — Я давно говорила, что ничего хорошего из этого союза не выйдет. Удивительно, что вы столько продержались. Хорошо, что прозрела сейчас, а не когда появились бы дети.
— С таким мужем я бы и одного ребёнка не вытянула, — признала я. — Извини, мама, что не послушалась тебя тогда. Думала, ты просто не видишь его достоинств.
— Это был твой выбор и твой опыт, — мягко сказала мать. — Теперь ты стала мудрее.
На следующий день я взяла отгул, чтобы прийти в себя и навести порядок в квартире. Около полудня позвонила Валентина Григорьевна. Я приготовилась к скандалу, но её голос звучал скорее устало, чем гневно.
— Значит, ты его окончательно выставила? — с грустью спросила она.
— Да, Валентина Григорьевна. У меня больше нет сил. Не могу содержать взрослого мужчину, который ничего не хочет делать.
— Понимаю тебя, — вздохнула свекровь. — Сама виновата, хотела, чтобы он отдохнул после учёбы, не напрягался… Не думала, что он и в семье так себя поведёт. Только что мне теперь с ним делать? Я уже привыкла жить одна…
— Извините, но это уже не моя забота, — сказала я. — Подаю документы на развод.
— Да я всё понимаю… Не держи зла ни на меня, ни на этого бестолочь.
— Знаете что, — сказала я напоследок, — не принимайте его обратно. Пусть учится жить самостоятельно. Иначе и вам покоя не будет, и следующую женщину он так же измучает.
— Да как же мать не примет родного сына?
Видимо, так Антон и будет переезжать от одной женщины к другой, пока не найдёт ту, которая согласится его содержать. Но это уже не моя проблема. Я хочу жить полноценной жизнью, а не выживать, обеспечивая чужое благополучие.
