Анна вышла из зоны прилёта, ловя ртом влажный вечерний воздух. Две недели на море — и вот она снова дома. В такси, пока водитель болтал о пробках, о том, как резко похолодало в её отсутствие, она закрыла глаза и представила: горячая ванна, любимый плед, тишина.
— Вы прям как с картинки — отдохнувшая такая, — улыбнулся таксист, ловя её взгляд в зеркале.
Анна кивнула, не вдаваясь в разговор. В голове крутилось одно: Наконец-то дома.
Ключ в замке провернулся слишком легко. Будто его недавно смазывали. Анна на секунду замерла — странное ощущение, но, наверное, показалось.
И тут её ударил запах. Жареных котлет. С луком и чесноком.
— Что за… — Анна резко распахнула дверь.
В её квартире, где две недели не должно было быть ни души, явно кто-то готовил. Причём прямо сейчас.
— Максим? — позвала она сына, скидывая туфли. — Ты здесь?
Из кухни вышла… Галина Петровна. Бывшая свекровь. В фартуке в горошек, с половником в руке.
— О, Анечка! — женщина широко улыбнулась. — А я думала, тебя ещё неделю не будет!
Анна открыла рот, но не смогла выдавить ни слова.
— Галина Петровна… что вы здесь делаете?
— Как что? — свекровь удивлённо подняла брови. — Живу! Максим сказал, ты надолго уехала, квартира пустует. А мне как раз жильё нужно было. Вот он меня и пустил. Временно!
Анна медленно оглядела прихожую. На вешалке висело чужое пальто. На полу — собачья миска.
— У вас теперь собака?
— Да, Тоша! — Галина Петровна заулыбалась. — Маленький такой, пекинес. Не волнуйся, он воспитанный!
Анна сжала ручку чемодана так, что пальцы побелели.
— Проходи, проходи! — Галина Петровна жестом пригласила её вглубь квартиры, будто это она была хозяйкой. — Я как раз котлеты дожариваю. С картошечкой!
Анна стояла в прихожей, будто гостья в собственном доме.
— Так, — прошептала она себе. — Спокойно. Сейчас разберёмся.
Но где-то в глубине души она уже понимала: никакой ошибки нет. Есть сын, который «пожалел бабушку». И есть она, Анна, которая вернулась из отпуска прямиком в оккупированную территорию.
Анна прошла в гостиную, и её ноги словно приросли к полу. Всё было не так. Совсем не так.
Её любимое кресло, всегда стоявшее у окна, теперь теснилось в углу. Журнальный столик, на котором она раскладывала свежие журналы, был сдвинут к стене. Даже телевизор развернули в другую сторону. А на стенах… На стенах висели новые картины — какие-то безвкусные натюрморты с огромными розами и виноградом.
— Галина Петровна, — Анна с трудом контролировала дрожь в голосе, — что это всё значит?
— А что? — бывшая свекровь беззаботно взмахнула рукой. — Я тут немного порядок навела! По фэн-шую, знаешь ли. Теперь энергия правильно циркулирует!
Анна почувствовала, как по её телу разливается что-то горячее и густое — чистая, концентрированная ярость. Она резко повернулась и прошла в спальню.
То, что она увидела, заставило её вскрикнуть:
— Где моё покрывало?!
Вместо её любимого бежевого покрывала с вышивкой на кровати лежал старомодный плед с алыми розами. На туалетном столике, где всегда стояли её духи и крема, теперь теснились бабушкины баночки с надписью «Омолаживающий крем 50+».
— Ой, твои вещички? — Галина Петровна появилась в дверях, вытирая руки о фартук. — Я их аккуратненько сложила в чемодан. В кладовке стоит. Ну а что, ты же ещё долго не должна была вернуться!
Анна резко распахнула дверь шкафа. Её платья, кофточки, брюки — всё было сдвинуто в одну сторону. Остальное пространство занимали пёстрые платья и кофты в цветочек, которые она сразу узнала — гардероб Галины Петровны.
— Вы… вы… — Анна сглотнула ком в горле. — Вы поселились здесь. По-настоящему.
— Ну временно же! — заверещала свекровь. — Максим сказал…
— Максим! — Анна выхватила телефон из кармана. Пальцы дрожали, когда она набирала номер сына.
Тот ответил после третьего гудка:
— Алло, мам? Ты уже вернулась?
— Максим, — Анна говорила медленно, сжимая каждый слог, как гранату перед броском. — Объясни мне. Что. Здесь. Делает. Твоя. Бабушка?
На той стороне повисла тягостная пауза. Потом Максим сдавленно кашлянул:
— Мам, ну это временно. Ей выселяться пришлось из съёмной квартиры. Хозяева продают. А она ведь уже в возрасте…
— И ты решил подселить её ко мне? Без моего разрешения? Без предупреждения?!
— Ну ты же была в отъезде… Я думал…
— Я еду к тебе. Сейчас. Жди.
— Мам, я на работе…
— ЖДИ! — Анна крикнула так, что Галина Петровна аж подпрыгнула на месте.
Она бросила трубку. В квартире повисла гробовая тишина. Галина Петровна первая нарушила её, робко проговорив:
— Анечка, ты не ругай мальчика. Он хотел как лучше…
— Как лучше КОМУ?! — Анна резко развернулась к ней. — Тебе? Себе? А я в этом уравнении где?
Галина Петровна опустила глаза. Её пальцы нервно теребили край фартука.
— Мне правда некуда было идти, — прошептала она. — Пенсия маленькая… Снимать — дорого. А родственники… После вашего развода с Игорем все отвернулись. Говорят, сама виновата, что сына не удержала.
Анна резко выдохнула. Да, развод пять лет назад был тяжёлый. Муж ушёл к молодой сотруднице, а Галина Петровна тогда яростно его защищала: «Мальчику семья нужна нормальная, а ты вечно на работе пропадаешь!»
— Я понимаю твою ситуацию, — Анна говорила сквозь зубы. — Но это МОЙ дом! Ты могла хотя бы позвонить! Предупредить!
— Да я звонила! — всплеснула руками Галина Петровна. — Твой телефон не отвечал! А Максимка сказал, что ты не будешь против…
Анна закрыла глаза. В голове стучало: «Предатель. Мой же сын. Мой родной сын.»
Она прошла в гостиную, упала в своё переставленное кресло (чёрт побери, как же оно теперь неудобно стоит!) и достала телефон.
На экране всплыло сообщение от подруги Лены: «Как отпуск? Отдохнула?»
Анна горько усмехнулась. Отдохнула. Ага. Вернулась в собственный дом, который превратили в филиал музея ретро-интерьеров.
Она набрала ответ: «Отлично. Но дома ждал сюрприз.»
Лена сразу ответила: «Хороший хоть?»
Анна посмотрела на Галину Петровну, которая робко выглядывала из кухни, затем на свои чемоданы, стоящие посреди прихожей, как чемоданы приезжего.
«Скажем так… неожиданный,» — отправила она и выключила телефон.
Анна стояла посреди гостиной, сжимая в руках телефон. В ушах звенело от ярости, но где-то глубоко внутри уже зарождалось другое чувство — жгучее разочарование. Не столько в Галине Петровне, сколько в собственном сыне. Как Максим мог вот так, без спроса, впустить кого-то в её дом? Даже если это его бабушка.
— Я поеду в гостиницу, — резко сказала Анна, поднимая чемодан. — А ты… живи пока. До завтра. Завтра разберёмся.
Галина Петровна засеменила за ней:
— Да что ты, Анечка! Какая гостиница? Оставайся! Можешь на диване переночевать!
На диване. В своей собственной квартире. Анна сжала губы так сильно, что почувствовала вкус крови на языке.
— Нет уж, спасибо, — процедила она. — Я лучше в нормальных условиях посплю.
Она хлопнула дверью и почти побежала к лифту. Только когда такси уже мчало по ночному городу, Анна почувствовала, как дрожь постепенно отпускает её тело. В окна бился холодный осенний дождь, капли стекали по стеклу, как её собственные невыплаканные слёзы.
Номер в гостинице оказался маленьким, но чистым. Анна бросила чемодан на кровать и упала рядом, уткнувшись лицом в подушку. В голове крутились обрывки мыслей: «Как он мог? Почему именно сейчас? Что мне делать?»
Она достала телефон. Максим прислал три сообщения:
«Мам, прости»
«Я правда думал, что ты не будешь против»
«Давай поговорим завтра?»
Анна не ответила. Вместо этого она открыла галерею и стала листать фотографии с отпуска — бирюзовое море, пальмы, её собственная улыбка на фоне заката. Казалось, это было в другой жизни.
За окном пронеслась машина с громкой музыкой. Анна вздрогнула. Она подошла к окну и прижалась лбом к холодному стеклу. Внизу мерцали огни города, такие далёкие и безразличные.
Внезапно её осенило: а что, если Максим не просто так решил подселить бабушку? Что если Галина Петровна действительно в отчаянном положении? Анна вспомнила, как та выглядела — старый поношенный фартук, туфли со стёртыми каблуками. Не похоже на женщину, у которой есть куда пойти.
Анна вздохнула и начала раздеваться. Душ смыл с неё дорожную пыль, но не смог снять внутреннее напряжение. Она легла в кровать, но сон не шёл.
В голове всплывали воспоминания. Как Галина Петровна впервые переступила порог их дома, когда Максиму было пять лет. Как она пекла свои знаменитые пирожки с капустой. Как плакала в день развода, но не поддержала её, а встала на сторону сына.
Анна перевернулась на другой бок. Часы на тумбочке показывали три ночи. Она закрыла глаза и наконец провалилась в беспокойный сон.
Её разбудил звонок телефона. Незнакомый номер.
— Алло? — хрипло ответила Анна.
— Это администрация гостиницы. Вам письмо передали.
Через пять минут Анна уже разворачивала конверт. На листке в клеточку корявым почерком было написано: «Анечка, я приготовила твой любимый вишнёвый пирог. Если хочешь, приходи. Г.П.»
Анна долго смотрела на эти строки. Потом неожиданно для себя самой улыбнулась. Она вспомнила, как двадцать лет назад, когда они только познакомились с Галиной Петровной, та испекла такой пирог специально для неё. «Чтобы ты знала, какая у тебя будет замечательная свекровь», — сказала тогда Галина Петровна.
Анна встала под душ. Вода смыла остатки сна. Она оделась, собрала вещи и вышла из номера. На ресепшене оставила ключ — на всякий случай.
Такси довёзло её до дома за двадцать минут. Анна медленно поднималась по лестнице, чувствуя, как сердце колотится в груди. Она вставила ключ в замок. Повернула.
Из кухни донёсся знакомый аромат — вишнёвый пирог, корица и что-то ещё… Ваниль? Анна глубоко вдохнула и переступила порог.
— Галина Петровна? — тихо позвала она. — Я дома.
Анна замерла в прихожей, прислушиваясь к звукам из кухни. Лёгкий стук посуды, шум воды — Галина Петровна явно готовила завтрак. Неожиданно из-за угла выскочил маленький пушистый комочек — пекинес Тоша радостно залаял и принялся обнюхивать её туфли.
— Тихо, Тоша! — раздался голос из кухни. — Анечка, это ты?
Анна глубоко вздохнула и прошла на кухню. Стол был накрыт: свежий пирог с вишней, ещё тёплый, дымился в центре, рядом стоял кофейник и две чашки. Галина Петровна, в том же фартуке в горошек, но теперь с аккуратно убранными волосами, повернулась к ней с опасливой улыбкой.
— Я… я подумала, что тебе, наверное, хочется нормально позавтракать после гостиницы, — проговорила она, вытирая руки о полотенце.
Анна молча села за стол. Запах пирога, который она не ела больше пяти лет, вызвал внезапный ком в горле. Галина Петровна налила кофе в её любимую чашку — ту самую, с синими цветами, которую Анна купила ещё в первые годы замужества
— Сахар? — спросила Галина Петровна.
— Два кусочка, — автоматически ответила Анна и тут же удивилась — неужели она помнит?
Кофе оказался в меру крепким, именно таким, как любила Анна. Первый глоток обжёг губы, но согрел изнутри. Галина Петровна молча положила перед ней кусок пирога. Вишнёвый сок проступил сквозь тесто рубиновыми пятнами.
— Спасибо, — тихо сказала Анна.
Они ели молча. Тоша устроился у ног Анны, время от времени поглядывая на неё умными чёрными глазками. Вдруг Галина Петровна отложила вилку.
— Я хочу извиниться, — начала она, глядя куда-то мимо Анны. — За всё. За то, что вчера… за то, что раньше… — её голос дрогнул. — Я вела себя ужасно. И после развода, и сейчас.
Анна подняла глаза. Впервые она разглядела, как постарела Галина Петровна. Глубокие морщины у глаз, седые пряди у висков, руки с выступающими венами. Не та властная свекровь из её воспоминаний, а просто пожилая женщина.
— Я не знала, куда идти, — продолжала Галина Петровна, вертя в пальцах салфетку. — Когда хозяева сказали, что продают квартиру… Максим единственный, кто не отказал. Он хороший мальчик, — она посмотрела на Анну, — ты его хорошо воспитала.
Анна отодвинула тарелку.
— Почему ты не позвонила мне сама?
Галина Петровна опустила глаза:
— Боялась. После всего, что было… После тех слов, которые я говорила тебе… — её голос сорвался. — Я думала, ты выгонишь меня сразу.
Тоша вдруг поднял голову и заскулил. Галина Петровна потянулась к нему, но Анна опередила её — машинально погладила собаку по голове. Пекинес тут же лизнул ей руку.
— Я не собираюсь тебя выгонять, — неожиданно для себя сказала Анна. — Но нам нужно установить правила.
Галина Петровна замерла, боясь пошевелиться, словно перед ней могло рассыпаться хрупкое перемирие.
— Во-первых, мои вещи — на свои места. Все. Во-вторых, никаких перестановок без моего согласия. В-третьих…
Анна замолчала, глядя в окно. За ним разворачивался обычный городской пейзаж — люди спешили на работу, дети шли в школу. Жизнь шла своим чередом.
— В-третьих, — продолжила она, поворачиваясь к Галине Петровне, — давай попробуем начать всё заново. Без упрёков. Без прошлых обид.
Галина Петровна вдруг расплакалась. Слёзы катились по её щекам, оставляя блестящие дорожки.
— Спасибо, — прошептала она. — Я… я не заслуживаю этого.
Анна протянула ей салфетку.
— Никто не говорит, что будет легко. Но попробовать стоит.
Она отломила ещё кусок пирога. Вкус вишни разлился по рту — кисло-сладкий, с лёгкой горчинкой, совсем как в её воспоминаниях.
Вдруг зазвонил телефон. Максим. Анна взглянула на экран, затем на Галину Петровну, и впервые за последние сутки по-настоящему улыбнулась.
— Давай позовём его на завтрак? — предложила она. — Пусть объяснит всё сам.
Галина Петровна кивнула, быстро вытирая слёзы. Анна поднесла телефон к уху:
— Максим? Приезжай домой. Мы с Галиной Петровной тебя ждём. И… захвати сливок к кофе.
Она положила трубку и взглянула на кухню, где всё ещё витал аромат свежеиспечённого пирога. Возможно, это было началом чего-то нового. Сложного, неидеального, но своего.
Галина Петровна осторожно улыбнулась ей в ответ, и Анна вдруг поняла, что впервые за долгие годы чувствует себя в этом доме… как дома.
Дверь распахнулась через сорок минут. Максим стоял на пороге, мокрый от дождя, с пакетом в руках. Его глаза беспокойно метались между Анной и Галиной Петровной, пытаясь прочитать ситуацию.
— Входи, — Анна отступила в сторону. — Мы как раз пирог доедаем.
Максим неуверенно переступил порог. Тоша радостно бросился к нему, оставляя мокрые следы на брюках.
— Я… сливки привёз, — он протянул пакет. — И булочки с корицей. Ты их любишь, мам.
Анна взяла пакет, чувствуя, как её обида потихоньку тает. Максим выглядел таким растерянным, таким похожим на того маленького мальчика, который приносил ей одуванчики в кулачке.
— Садись, — сказала она мягче. — Кофе ещё горячий.
Галина Петровна уже наливала в чашку ароматную жидкость. Кухня наполнилась тишиной, нарушаемой только тиканьем часов и шумом дождя за окном.
— Я хочу понять, — начала Анна, разламывая булочку пополам. — Как ты вообще решился на это, Максим?
Он вздохнул, проводя пальцами по краю чашки.
— Бабушка пришла ко мне в слезах. Сказала, что ей дали три дня на выезд. Я не знал, что делать… — он посмотрел на Анну. — Ты была так далеко, а я… я подумал, что ты не откажешь. Хотя бы на время.
Анна перевела взгляд на Галину Петровну. Та сидела, сгорбившись, будто стараясь занять как можно меньше места.
— Почему ты не сказала мне правду сразу? — спросила Анна. — Про три дня. Про то, что тебе действительно некуда идти.
Галина Петровна подняла дрожащие руки.
— Стыдно было, Анечка. После всего… Ты же знаешь, как я относилась к тебе после развода. А теперь прийти просить помощи…
Тоша устроился у её ног, положив мордочку на тапочки. Анна заметила, как дрожит подбородок свекрови.
— Мы могли бы договориться по-человечески, — сказала Анна. — Без этого… вторжения.
Максим нервно провёл рукой по волосам:
— Я всё испортил, да?
Анна посмотрела на сына — на его сведённые брови, на морщинки у глаз, так похожие на её собственные.
— Да, — ответила она. — Но теперь будем исправлять.
Она встала и подошла к окну. Дождь уже стихал, сквозь тучи пробивались лучи солнца.
— Вот моё предложение, — повернулась Анна к ним обоим. — Галина Петровна остаётся. Но с условиями.
Максим выпрямился на стуле. Галина Петровна замерла, не дыша.
— Во-первых, это временно. Месяц, максимум два. За это время мы поможем найти подходящий вариант. Во-вторых, — Анна сделала ударение, — никаких перестановок, никаких выбрасываний моих вещей. И третье — мы все учимся уважать границы друг друга.
Галина Петровна вдруг встала и, к удивлению Анны, поклонилась:
— Спасибо. Я… я буду тише воды.
— И последнее, — добавила Анна, глядя на сына. — Максим, ты каждые выходные приезжаешь помогать. Уборка, покупки, всё что нужно.
— Конечно, мам! — он буквально расцвёл. — Я даже Тошу выгуливать буду!
Анна не смогла сдержать улыбку. В этот момент телефон Галины Петровны заиграл старомодную мелодию. Та взглянула на экран и побледнела.
— Это… это хозяева той квартиры. Наверное, насчёт вещей…
Анна протянула руку:
— Дай мне.
Галина Петровна с удивлением передала телефон. Анна поднесла его к уху:
— Алло? Да, это Анна Сергеевна. Нет, Галина Петровна сейчас не может подойти… Да, я её невестка. Нет, вещи вы можете выбросить, они нам не нужны… Что? Нет, никаких претензий. Да. До свидания.
Она положила телефон на стол. Галина Петровна смотрела на неё широко раскрытыми глазами.
— Ты… ты сказала «невестка». После всего…
Анна налила себе ещё кофе.
— Старые привычки, — пожала она плечами. Но в углу её губ дрогнула улыбка.
Максим вдруг рассмеялся, и это смех разрядил напряжение. Даже Тоша замахал хвостом, чувствуя изменение атмосферы.
— Знаете что? — Анна отодвинула чашку. — Давайте съедим этот пирог до конца. А потом… потом начнём всё сначала.
Галина Петровна кивнула, и в её глазах стояли слёзы. Но теперь это были слёзы облегчения. Максим обнял обеих женщин — мать и бабушку.
А за окном дождь закончился, и на мокрый асфальт упал первый луч солнца.
Неделя пролетела незаметно. Анна возвращалась с работы поздно — проект в агентстве требовал сверхурочных. Каждый раз, открывая дверь, она ловила себя на странном чувстве — уже не тревоги, а скорее любопытства. Что ждёт её сегодня?
В этот раз квартира встретила её ароматом жареной картошки с грибами. Анна улыбнулась — это было её любимое блюдо с детства.
— Анечка, ты? — из кухни высунулась Галина Петровна. — Я как раз ужин готовлю. Переоденься, сейчас всё будет готово.
Анна прошла в спальню. Её покрывало снова лежало на кровати — Галина Петровна аккуратно достала его из кладовки и даже постирала. На туалетном столике снова стояли её духи, а бабушкины баночки скромно ютились на отдельной полочке в углу.
Она переоделась в домашнее и зашла на кухню. Стол был накрыт на двоих.
— Максим не придёт? — спросила Анна, садясь.
— Задерживается на работе, — Галина Петровна поставила перед ней тарелку с хрустящей картошкой. — Говорил, не жди его с ужином.
Они ели молча, но это молчание уже не было неловким. Тоша дремал в своём углу, изредка поскуливая во сне.
— Как прошёл твой день? — неожиданно спросила Галина Петровна.
Анна подняла глаза. За последние дни они научились таким простым, обыденным разговорам. О погоде. О работе. О том, что показывали по телевизору.
— Утомительно, — вздохнула Анна. — Клиент десять раз передумал с концепцией. Завтра придётся всё переделывать.
Галина Петровна кивнула:
— У меня муж тоже таким был. Вечно не мог определиться. Помню, как-то целый месяц обои выбирали…
Она замолчала, будто спохватившись. Раньше любое упоминание о прошлом, о семье, вызывало напряжение. Но сейчас Анна просто продолжила:
— И какие в итоге взяли?
— С цветочками, — улыбнулась Галина Петровна. — А через год он их возненавидел и заставил переклеивать.
Они рассмеялись. Анна вдруг осознала, как странно это звучит — они смеются над воспоминаниями, которые раньше могли вызвать только боль.
После ужина Галина Петровна настояла, чтобы Анна отдыхала, а сама взялась за мытьё посуды. Анна устроилась в гостиной с ноутбуком, но глаза сами закрывались от усталости.
— Анечка, — Галина Петровна осторожно положила перед ней чашку чая. — Я тут в поликлинику записалась на завтра. Не могла бы ты… Тоша останется один…
— Я заберу его с собой в офис, — Анна даже удивилась своей готовности помочь. — У нас собачники часто приносят питомцев.
Галина Петровна всплеснула руками:
— Правда? Ой, спасибо! Он будет вести себя тихо, я его научу!
В этот момент зазвонил телефон Анны. Лена, её подруга.
— Привет, — Анна вышла на балкон. — Да, я дома.
— И как там твой «сюрприз»? — в голосе Лены слышалось любопытство.
Анна посмотрела через стеклянную дверь. Галина Петровна возилась на кухне, напевая что-то под нос.
— Знаешь, — неожиданно для себя ответила Анна, — не так уж плохо. Готовит отлично. И дом теперь всегда чистый.
— Ты шутишь? После всего, что она тебе говорила?
Анна вздохнула. Вопрос был справедливым.
— Люди меняются, — сказала она наконец. — И я тоже.
Когда она вернулась в комнату, Галина Петровна раскладывала пасьянс.
— Лена передаёт привет, — сказала Анна.
Галина Петровна подняла глаза:
— Это та твоя подруга, рыжая? Которая на свадьбе с Игорем танцевала «цыганочку»?
Анна засмеялась:
— Ты помнишь?
— Как забыть, — ухмыльнулась Галина Петровна. — Она тогда моего шурина так напоила, что он три дня отходил.
Они снова рассмеялись. Тоша проснулся и с недоумением посмотрел на них.
Позже, лёжа в кровати, Анна думала о том, как странно устроена жизнь. Месяц назад она и представить не могла, что будет смеяться вместе с Галиной Петровной. Что станет брать её собаку на работу. Что они будут обсуждать сериалы за ужином.
За стеной тихо играло радио — Галина Петровна всегда засыпала под музыку. Анна закрыла глаза. Впервые за долгое время она чувствовала — несмотря на все нелепости, несмотря на прошлые обиды, в этом доме снова стало уютно.
И это было главное.
Две недели совместной жизни пролетели неожиданно быстро. Анна привыкла просыпаться под аромат свежесваренного кофе — Галина Петровна вставала раньше и неизменно готовила завтрак. В этот раз запах был особенно соблазнительным.
— Сегодня твой любимый омлет с зеленью, — встретила её Галина Петровна, ловко переворачивая пышную яичную массу на сковороде. — И свежевыжатый сок. Апельсины в магазине попались удивительно сочные.
Анна потянулась, наслаждаясь домашней атмосферой. Тоша уже сидел у её ног, преданно глядя в глаза в надежде на угощение.
— Спасибо, — Анна взяла поданную чашку кофе. — У тебя сегодня какие планы?
Галина Петровна оживилась:
— В полдень у меня первое занятие в хоре для пенсионеров! Представляешь, случайно увидела объявление в поликлинике. А вечером… — она замялась, — если ты не против, хотела пригласить подругу на чай. Веру Ивановну, помнишь её?
Анна кивнула. Вера Ивановна — единственная из бывшего окружения свекрови, кто иногда звонил ей после развода.
— Конечно, приглашай. Я сегодня задержусь на работе, так что вам никто мешать не будет.
За завтраком они обсуждали новости, планы на выходные. Совсем как… как семья. Анна ловила себя на этой мысли и удивлялась, что она больше не вызывает в ней протеста.
Когда Анна собиралась уходить, Галина Петровна остановила её:
— Погоди минутку! — она скрылась в своей комнате и вернулась с аккуратно сложенным зонтом. — Дождь обещали, возьми на всякий случай.
Анна взяла зонт, и вдруг её охватило странное чувство. Так заботилась о ней только мама, много лет назад…
Рабочий день пролетел в привычной суете. В перерыве Анна неожиданно получила сообщение от Максима: «Мам, ты не против, если я сегодня с Катей загляну? Хотим бабушке торт привезти — у неё сегодня первое выступление в хоре!»
Анна улыбнулась. Сын, который раньше забывал даже о её дне рождения, теперь помнил о творческих начинаниях свекрови.
— Конечно приходите, — ответила она. — Только предупредите, во сколько.
Возвращаясь вечером, Анна задержалась у двери, услышав весёлые голоса из квартиры. В гостиной собралась целая компания: Галина Петровна в нарядном синем платье, Вера Ивановна, Максим с женой Катей и маленькой Софийкой на руках. На столе красовался огромный торт с надписью «Поздравляем нашу звезду!».
— Мам! — Максим первым заметил её. — Мы бабушку поздравляем! Она сегодня так спела, что её сразу в солистки взяли!
Галина Петровна покраснела:
— Ну что ты преувеличиваешь, просто похвалили…
Анна поцеловала дочку в макушку и неожиданно обняла свекровь:
— Поздравляю! Я же говорила, что у тебя прекрасный голос.
Вечер прошёл в тёплой атмосфере. Даже Тоша вел себя необычно оживлённо, с интересом наблюдая за гостями. Когда все разошлись, а маленькая Софийка наконец уснула в гостевой комнате, Анна и Галина Петровна остались вдвоём на кухне.
— Спасибо, — тихо сказала Галина Петровна, убирая посуду. — За сегодня. За всё… Я и не думала, что в моём возрасте…
Анна остановила её:
— Не надо благодарностей. Это… приятно. Видеть тебя такой счастливой.
Они помолчали. За окном тихо шумел вечерний город. Впервые за много лет Анна чувствовала — в этом доме поселился мир. Хрупкий, только что родившийся, но такой важный для них всех.
— Завтра я хочу предложить тебе кое-что, — неожиданно сказала Анна. — Давай съездим на дачу? Там как раз сирень должна зацвести.
Галина Петровна замерла с тарелкой в руках:
— На нашу… на твою дачу?
— На нашу, — твёрдо сказала Анна. — Там достаточно места для всех. И для Тоши тоже.
Она увидела, как на глазах свекрови выступили слёзы. Но теперь это были слёзы счастья.
— Я… я испеку пирог с вишней, — прошептала Галина Петровна. — Для нашей поездки.
Анна кивнула. В сердце у неё было тепло и спокойно. Она поняла — это и есть дом. Не просто стены и мебель, а люди, которые ждут тебя, переживают за тебя, радуются твоим успехам. Даже если путь к этому пониманию оказался таким долгим и сложным.
За окном зажглись фонари, озаряя их необычную, но такую дорогую теперь обеим семью. Семью, которая, несмотря на все испытания, всё-таки сумела найти друг друга.
Утро субботы началось с суеты. Анна проснулась от смеха на кухне — Галина Петровна и маленькая Софийка что-то весело обсуждали, пока Максим с Катей собирали сумки для поездки на дачу.
— Мам, проснись! — Максим заглянул в спальню. — Бабушка уже третий пирог в духовку ставит, боится, что всем не хватит!
Анна потянулась, наслаждаясь атмосферой общего оживления. За окном светило яркое майское солнце, обещая прекрасный день. Она быстро собралась, помогая упаковать последние вещи.
— Тоша тоже едет? — спросила Анна, замечая, как пекинес взволнованно крутится у ног Галины Петровны.
— Конечно! — воскликнула Софийка, обнимая собаку. — Он же член семьи!
Это простое детское замечание заставило Анну улыбнуться. Всего месяц назад она и представить не могла, что будет собираться на дачу с бывшей свекровью, её собакой и всей своей неожиданно разросшейся семьёй.
Когда машина была загружена, Галина Петровна осторожно внесла пирог, завёрнутый в полотенце.
— Чтобы не помялся, — объяснила она. — Ты же помнишь, Анечка, как Игорь любил мой вишнёвый пирог…
Она замолчала, осознав, что упомянула бывшего зятя. Но Анна лишь кивнула:
— Помню. Он всегда просил добавки.
Дорога заняла около двух часов. Софийка большую часть пути проспала, прижавшись к Тоше на заднем сиденье. Галина Петровна тихо напевала себе под нос новые песни из хора, а Анна ловила себя на мысли, что эти звуки больше не раздражают её, а даже успокаивают.
Дача встретила их ароматом цветущей сирени. Анна глубоко вдохнула родной запах — сколько лет она не была здесь! После развода это место слишком напоминало о прошлом.
— Ой, какая красота! — воскликнула Галина Петровна, выходя из машины. — И сирень-то какая пышная!
Максим с Катей принялись разгружать вещи, а Анна повела свекровь показывать дом. Когда она открыла дверь, та замерла на пороге.
— Всё как было… — прошептала Галина Петровна. — Тот же коврик в прихожей, те же занавески…
Анна удивилась:
— Ты помнишь?
— Как забыть, — улыбнулась свекровь. — Ведь я сама помогала тебе выбирать эти занавески, когда вы с Игорем только купили дачу.
Они переглянулись. В этом взгляде было столько общего — воспоминания, боль, но и что-то новое, тёплое.
Обед на веранде превратился в настоящий праздник. Пирог Галины Петровны получился идеальным — с хрустящей корочкой и кисло-сладкой вишней. Даже Тоша получил свою порцию — специально испечённое для него печенье.
После еды Максим предложил прогуляться к озеру. Софийка побежала вперёд, а Анна неожиданно оказалась рядом с Галиной Петровной.
— Спасибо, что пригласила, — тихо сказала свекровь. — Я боялась, что больше никогда не увижу это место.
Анна посмотрела на озеро, на отражение облаков в его глади.
— Я тоже боялась сюда возвращаться, — призналась она. — Слишком много воспоминаний… Но сейчас понимаю — это ведь и твои воспоминания тоже. Наши общие.
Галина Петровна осторожно взяла её за руку:
— Анечка, я хочу сказать… Если бы можно было вернуть время, я бы…
— Знаю, — Анна перебила её. — Я тоже. Но давай не о прошлом. Смотри, Софийка что-то нашла!
Девочка действительно что-то увлечённо рассматривала у воды. Когда они подошли ближе, оказалось, что это гнездо с птенцами.
— Тихо, — прошептала Анна. — Не надо их пугать.
Они все присели на траву, наблюдая, как мама-птица кормит своих малышей. В этот момент Анна почувствовала — что-то изменилось. Не только между ней и Галиной Петровной, но и внутри неё самой. Будто старые раны наконец начали заживать.
Вечером, когда Софийка уснула, а Максим с Катей ушли прогуляться, Анна и Галина Петровна остались сидеть на веранде. В тишине слышалось стрекотание сверчков и лёгкий шелест листьев.
— Знаешь, — неожиданно сказала Анна, — может, тебе не стоит искать другую квартиру?
Галина Петровна замерла:
— Ты… хочешь сказать…
— Я хочу сказать, что нам хорошо вместе, — улыбнулась Анна. — Если ты, конечно, не против.
Свекровь не смогла сдержать слёз. Но теперь это были слёзы счастья.
— Я… я буду платить свою часть, — выдохнула она. — И помогать по хозяйству. И Тоша…
— Тоша уже стал частью семьи, — рассмеялась Анна. — Разве не видишь, как Софийка его обожает?
Они замолчали, слушая ночные звуки. Где-то вдалеке кричала сова. Анна вдруг вспомнила, как много лет назад, в первую их поездку на эту дачу, Галина Петровна учила её различать голоса ночных птиц. Тогда они были почти подругами. Теперь, спустя столько лет и испытаний, у них появился шанс снова стать ими.
Когда Максим с Катей вернулись, они застали обеих женщин смеющимися над какими-то старыми воспоминаниями.
— Что-то я пропустил? — улыбнулся Максим.
— Всё самое важное, сынок, — ответила Галина Петровна. — Мы с Аней решили, что будем жить вместе. Насовсем.
Максим широко улыбнулся и обнял обеих женщин:
— Наконец-то у меня снова есть полная семья!
Анна посмотрела на звёзды, яркие в деревенском небе. Она думала о том, как странно порой складывается жизнь. Обиды, ссоры, разводы… А потом одна случайность — и всё меняется. Или не случайность? Может, это и есть жизнь — давать людям второй шанс. И самой получать его.
Прошло три месяца с тех пор, как Галина Петровна официально переехала к Анне. Однажды субботним утром Анна проснулась от тихого перешептывания на кухне. Приоткрыв глаза, она увидела, что на тумбочке стоит поднос с завтраком: круассаны, свежие ягоды и капучино с сердечком из пены. Рядом — записка: «С добрым утром! Не вставай, мы всё сделаем сами. Г.П. и Тоша».
Анна улыбнулась, потягиваясь в постели. За дверью слышалось осторожное передвижение мебели и сдержанные возгласы Галины Петровны: «Тише, Софийка, тётя Аня ещё спит!»
Любопытство взяло верх. Анна накинула халат и вышла в коридор. То, что она увидела в гостиной, заставило её застыть на пороге. Вся комната была украшена воздушными шарами и гирляндами. Посередине стоял Максим с огромным букетом роз, а рядом — Галина Петровна с тортом в виде домика и маленькая Софийка в фартуке «Лучшей помощнице».
— С днём рождения! — хором крикнули они, когда увидели Анну.
— Но… как? — растерялась Анна. — Я же не говорила, что сегодня…
— Бабушка всё узнала! — радостно сообщила Софийка, бросаясь к Анне. — Она нашла твой паспорт в шкафу!
Галина Петровна смущённо улыбалась:
— Надеюсь, ты не против сюрприза? Мы готовились всю неделю, пока ты на работе была.
Анна не могла сдержать слёз. Последний раз её день рождения отмечали… Она даже не могла вспомнить когда. После развода эта дата всегда проходила незамеченной.
— Спасибо, — прошептала она, обнимая каждого. — Это… самый неожиданный подарок.
За праздничным столом царила тёплая атмосфера. Галина Петровна рассказывала забавные истории из молодости Анны, которые та сама уже забыла. Максим с гордостью демонстрировал видео с последнего выступления бабушки в хоре. Даже Тоша получил праздничный бант и участвовал в общем веселье.
Когда гости разошлись, а Софийка уснула в гостевой комнате, Анна и Галина Петровна остались на кухне, допивая чай.
— Спасибо за этот день, — снова сказала Анна. — Я даже не представляла…
Галина Петровна положила свою морщинистую руку на её ладонь:
— Это я должна благодарить тебя, Анечка. Ты дала мне не просто крышу над головой. Ты вернула мне семью.
Они сидели молча, слушая, как за окном шумит летний дождь. Вдруг Галина Петровна оживилась:
— Ой, чуть не забыла! У меня есть для тебя ещё один подарок.
Она вышла и вернулась с небольшой шкатулкой. Внутри лежала старинная брошь в виде ветки сирени.
— Это фамильная ценность, — объяснила Галина Петровна. — Я хотела отдать её невестке… Но тогда, много лет назад, не смогла. А теперь… теперь я точно знаю — она должна принадлежать тебе.
Анна бережно взяла брошь. В её глазах стояли слёзы, но в этот раз она не пыталась их сдержать.
— Я буду беречь её, — пообещала она. — И передам Софийке, когда она вырастет. Чтобы помнила, что семья — это не только родство по крови.
Галина Петровна кивнула, и в её глазах Анна прочитала то, что не требовало слов. Прощение. Благодарность. Любовь.
На следующее утро, когда Анна выходила на балкон с чашкой кофе, её встретил восход солнца, окрашивающий небо в нежные персиковые тона. Из кухни доносилось щебетание Софийки и спокойный голос Галины Петровны, объясняющей, как правильно замешивать тесто для блинов. Внизу во дворе Максим выгуливал Тошу.
Анна глубоко вдохнула свежий утренний воздух. Она думала о том, как забавно устроена жизнь. Иногда, чтобы обрести семью, нужно сначала её потерять. А чтобы найти дом — научиться делить его с теми, кого когда-то считала чужими.
Она приколола брошь-сирень к халату и пошла на кухню — туда, где её ждали. Домой.
Год спустя
Осеннее солнце мягко освещало гостиную, где за большим столом собралась вся семья. Анна поправляла салфетки, проверяя, чтобы всё было идеально — сегодня был особенный день. Галина Петровна возилась на кухне, доносялись аппетитные запахи её фирменного вишнёвого пирога. Тоша в праздничном бантике с нетерпением крутился под ногами, чувствуя приближение торжества.
— Мам, они уже подъезжают! — Максим выглянул в окно, где на парковке только что остановился автомобиль.
Анна глубоко вдохнула, сглатывая комок в горле. Дверь открылась, и в прихожей появился высокий седовласый мужчина с нерешительной улыбкой. Игорь. За ним робко вошла его новая жена Ольга с маленьким Алёшей на руках.
— Проходите, — Анна сделала шаг навстречу. — Мы как раз собираемся за столом.
Галина Петровна вышла из кухни, вытирая руки о фартук. Увидев сына, она на мгновение замерла, затем широко улыбнулась:
— Ну наконец-то! Я уж думала, ты мои похороны пропустишь!
Все рассмеялись, и напряжение сразу спало. Маленькая Софийка тут же увлекла трёхлетнего Алёшу показывать своего хомячка, а взрослые постепенно расселись за праздничным столом.
— Спасибо, что пригласили, — тихо сказал Игорь Анне, когда все увлеклись разговорами. — Я не был уверен…
— Софийка должна знать своего дедушку, — так же тихо ответила Анна. — И Галина Петровна очень скучала.
Они замолчали, наблюдая, как Галина Петровна с умилением рассматривает младшего внука, а Максим и Ольга обсуждают что-то за чашкой чая. Тоша удобно устроился у ног Игоря, будто чувствуя в нём старого друга.
— Ты хорошо выглядишь, — неожиданно сказал Игорь. — Счастливая.
Анна улыбнулась, поправляя брошь в виде сирени на блузке:
— Я счастлива. И знаешь, я даже благодарна тебе за всё, что было. Если бы не наш развод… — она посмотрела на Галину Петровну, которая в этот момент смеялась над чем-то, что сказала Ольга, — я бы никогда не узнала, какая она на самом деле.
Игорь кивнул, и в его глазах Анна прочитала то же самое понимание, которое пришло к ней самой — жизнь иногда преподносит неожиданные повороты, но именно они делают нас теми, кто мы есть.
Когда подали торт, Галина Петровна встала, звонко стукнув ложкой о стакан:
— Я хочу сказать тост! За нашу необыкновенную семью! — её голос дрожал от волнения. — Которая, как оказалось, может быть больше и шире, чем мы себе представляли. За то, чтобы мы чаще собирались вместе. И за моих любимых — Анну и Тошечку, без которых я не представляю свою жизнь!
Все засмеялись, чокнулись бокалами. Даже маленький Алёша серьёзно поднял свою чашку с соком, вызывая всеобщее умиление.
Поздним вечером, когда гости разошлись, а кухня была приведена в порядок, Анна и Галина Петровна сидели на балконе, завернувшись в один плед. Осенний воздух был свеж и прозрачен.
— Ну как тебе наш семейный эксперимент? — спросила Галина Петровна, попивая травяной чай.
Анна задумалась, глядя на звёзды:
— Знаешь, когда ты впервые появилась в моей квартире, я думала — это кошмар. А оказалось… — она обняла свекровь за плечи, — оказалось, это было началом чего-то удивительного.
Галина Петровна уютно прижалась к ней, как родная мать:
— Вот и я так думаю. Хотя, признаться, когда Максим предложил мне пожить у тебя, я была уверена, что ты меня прибьёшь в первый же день.
Они рассмеялись, и их смех смешался с шелестом осенних листьев за окном. Тоша, свернувшись калачиком у их ног, сладко зевнул. В доме было тихо, уютно и по-настоящему тепло.
Анна закрыла глаза. Она думала о том, что семья — это не просто общая фамилия или кровные узы. Это те, кто остаётся с тобой, несмотря на ошибки прошлого. Кто готов делить с тобой не только кров, но и жизнь со всеми её радостями и трудностями. И как же здорово, что ей удалось найти свою семью в самом неожиданном месте.
