Галина смотрела на беззвучно вибрирующий телефон. Третий сброшенный звонок за день. Фотография Светы — улыбающейся, с бокалом на фоне цветущих роз— погасла. На заставке снова появился Михаил. Его последняя фотография, сделанная на даче прошлым летом. Галина провела пальцем по экрану.
Опять не берёт, — прошептала она, обращаясь к портрету мужа на стене. — Миша, они меня избегают. Все. Даже Татьяна. Представляешь?
Телефон зазвонил снова. Галина подскочила так резко, что чуть не опрокинула чашку с остывшим чаем.
Алло? Света? Наконец-то! Я звонила…
Галь, прости, я занята сейчас, — голос Светланы звучал натянуто. — У меня внук болеет, температура. Потом созвонимся, ладно?
Конечно, конечно, — Галина судорожно искала слова. — Просто мы не виделись после… после похорон. Я подумала…
Галь, извини, меня врач ждёт на другой линии. Я перезвоню!
Гудки. Галина медленно опустила телефон. Три недели прошло. Три недели с тех пор, как Михаила не стало. Сорок лет вместе — и вдруг пустота. Пустой стул напротив. Пустая половина кровати. Тишина вместо его кашля по утрам.
Галина набрала другой номер.
Татьяна Викторовна слушает.
Таня, это я. Ты занята?
Пауза.
Галочка, милая, ты как? — в голосе Татьяны звучало что-то странное. Неловкость? Страх?
Плохо, Тань. Невыносимо. Может, встретимся? Как раньше, в нашей кафешке?
Сегодня? Ой, сегодня никак… У меня… дела семейные, — Татьяна запнулась. — И вообще, я не знаю, что тебе сказать, Галь. Что тут скажешь? Время лечит, держись…
Я не прошу говорить, — тихо ответила Галина. — Просто побыть рядом. Мы же сорок лет дружим, с института.
Обязательно встретимся! Просто дай мне время… организоваться. Я позвоню на следующей неделе.
Следующая неделя прошла в тишине. И ещё одна. Галина перестала звонить. Вечерами она сидела в кресле, перебирая фотоальбомы. Вот они вчетвером — она, Миша, Света с мужем — на турбазе. Вот они с Татьяной готовят шашлык на дне рождения Галины. «Мы с тобой до старости будем вместе веселиться!» — кричала тогда захмелевшая Татьяна. До старости… Им тогда было по тридцать пять.
Однажды утром Галина проснулась от собственного крика.
Приснился Миша — живой, недовольный: «Что ты раскисла? Я не для того тебя замуж брал, чтобы ты тут сырость разводила!»
Галина села на кровати. В окно било яркое летнее солнце.
Хватит, — сказала она вслух. — Хватит сидеть и ждать, что кто-то придёт и спасёт.
Впервые за месяц Галина открыла шторы во всей квартире.
День первого занятия в художественной студии Галина помнила как начало новой жизни. Она долго стояла перед зеркалом, рассматривая себя — поседевшие волосы, опущенные уголки губ, потухший взгляд. «Боже, я превратилась в старуху», — пронеслось в голове.
Студия «Вдохновение» располагалась в двух кварталах от дома. Галина всю жизнь проходила мимо яркой вывески, но никогда не задумывалась зайти.
Добро пожаловать! — темноволосая женщина с красной помадой протянула руку. — Я Марина, преподаватель. А вы?
Галина. Я, наверное, не туда попала… Тут же молодёжь в основном?
Марина рассмеялась:
Посмотрите вокруг.
Действительно, за мольбертами сидели люди разного возраста. Седовласый мужчина в очках, две женщины примерно галининых лет, несколько молодых людей.
Присаживайтесь, Галина, — Марина указала на свободный мольберт. — Сегодня рисуем натюрморт.
Я никогда… Я не умею, — Галина почувствовала, как краснеет.
Никто не умел, пока не начал, — седовласый мужчина повернулся и подмигнул. — Я Борис. Три месяца назад впервые кисть в руки взял. До этого только чертежи всю жизнь рисовал, инженер.
Через час Галина настолько увлеклась процессом, что не заметила, как пролетело время. Её яблоко получилось кривым, а ваза напоминала детский рисунок, но Марина похвалила чувство цвета.
Вы приходите в следующий раз, — сказала она. — У вас есть потенциал.
После занятия Борис предложил выпить кофе. Он оказался вдовцом, как и она — недавно потерял жену.
Дети меня отправили «развеяться», — он изобразил кавычки пальцами. — Сын сказал: «Папа, нельзя же похоронить себя вместе с мамой». И знаете, он прав.
А мои друзья отвернулись, — вырвалось у Галины. — Будто я заразная.
Борис кивнул:
Люди боятся чужого горя. Не знают, что сказать, как себя вести. Проще сделать вид, что ничего не случилось, или вообще избегать. Мои рыбалки друзья теперь планируют без меня.
А я для своих подруг всегда была жилеткой. И организатором. И массовиком-затейником, — Галина почувствовала, как подступают слезы. — Тридцать лет дружбы… А теперь я звоню — они не берут трубку.
Домой Галина возвращалась с мыслью, что наконец-то высказалась. Не пришлось делать вид, что всё хорошо. Что ей не больно, не страшно, не одиноко.
Следующее утро началось необычно.
Галина встала раньше будильника, сварила себе кофе и включила ноутбук. «Курсы для пенсионеров», — набрала она в поисковике.
Две недели спустя она уже посещала студию рисования дважды в неделю, записалась на компьютерные курсы и, преодолевая страх, пришла в группу «здоровой спины».
Галина, вы слишком зажаты, — тренер Анжела деликатно поправила её позу. — Дышите глубже.
Я всю жизнь сутулилась, — призналась Галина. — Муж всегда говорил: «Галка, расправь плечи!»
Значит, самое время исполнить его желание.
Однажды вечером, возвращаясь с занятий, Галина заметила знакомую фигуру у подъезда соседнего дома. Светлана! Галина хотела окликнуть подругу, но что-то остановило. «Если захочет — сама увидит», — решила она и прошла мимо, выпрямив спину, как учила Анжела.
Света не окликнула. Даже не повернулась.
А на следующий день в почтовом ящике Галина нашла приглашение на выставку работ их студии. Марина решила организовать небольшой вернисаж для друзей и родных учеников.
Обязательно кого-нибудь приведите, — сказала она на занятии. — Особенно вы, Галина. Ваши осенние пейзажи прекрасны.
Галина хотела возразить, сказать, что никого у неё нет, но вместо этого вдруг решилась:
Марина, а можно пригласить бывших подруг?
Галина крутилась перед зеркалом, рассматривая себя в новом платье цвета морской волны. Впервые за долгое время она сделала укладку и даже нанесла макияж.
Ты бы одобрил? — спросила она фотографию Михаила. Ей показалось, что муж улыбнулся с портрета.
Приглашения на выставку она отправила и Светлане, и Татьяне — обычной почтой, по старинке. Не позвонила, не стала напрашиваться. Просто вложила пригласительные билеты в конверты с подписанными адресами.
Придут — хорошо. Не придут — переживу, — сказала она своему отражению.
Маленькая галерея в центре города была заполнена людьми. Работы учеников художественной студии заняли всё пространство — от пейзажей до портретов. Три картины Галины — осенний парк, натюрморт с яблоками и портрет Бориса — расположились на центральной стене.
Волнуешься? — Борис протянул ей бокал напитка.
Ужасно, — призналась Галина. — Я всех своих пригласила. Бывших подруг, детей… Сын обещал прилететь из Петербурга, дочь не сможет — у неё маленький ребёнок.
А подруги?
Галина пожала плечами:
Не знаю. Мы не общались… с тех пор.
Сын прилетел. Стоял перед её картинами, качал головой и всё повторял: «Мама, я в шоке! Когда ты научилась?» Галина смотрела на него — взрослого, с проседью на висках — и не верила, что это тот самый мальчишка, которого она когда-то водила в детский сад.
Ты изменилась, — сказал Кирилл. — Похорошела. Помолодела даже.
Да ладно тебе, — отмахнулась Галина, но в душе разливалось тепло.
Светлана и Татьяна не пришли. Галина почувствовала укол разочарования, но он быстро прошёл — слишком много было вокруг радостных лиц, поздравлений, шампанского и смеха.
После выставки жизнь закрутилась ещё быстрее. Кирилл предложил маме компьютер получше и научил пользоваться видеосвязью, чтобы общаться с внуками. «Группа здоровой спины» превратилась в фитнес-клуб для женщин элегантного возраста, где Галина подружилась с тремя соседками по залу. Они стали собираться раз в неделю — то у одной, то у другой — на чай с домашней выпечкой.
Борис оказался заядлым путешественником и предложил съездить с группой художников на пленэр в Карелию. Галина колебалась неделю, но потом решилась.
Тебе одной там нечего делать, — ворчала Нина Сергеевна, новая подруга из фитнес-клуба.
Я не одна — нас целая группа, — возражала Галина. — И потом, что такого? Мне шестьдесят два, а не девяносто.
Карелия очаровала её суровой красотой северных озёр и хвойных лесов. Галина написала серию этюдов, удививших даже Марину. А главное — почувствовала себя свободной, живой, способной дышать полной грудью.
Когда через три дня после возвращения из поездки раздался звонок и на экране высветилось «Света», Галина не сразу поняла, кто это. А когда поняла — удивилась собственному спокойствию.
Галочка! Ты куда пропала? — голос Светланы звучал неестественно бодро. — Мы с Танькой о тебе вспоминали. Как ты?
Нормально, — ответила Галина. — Только что из Карелии вернулась.
Из Карелии? Одна?
С друзьями из художественной студии.
Ты рисуешь? — изумление в голосе Светланы было неподдельным.
Уже полтора года, — Галина улыбнулась, глядя на свои этюды, разложенные на столе. — У меня даже выставка была.
Выставка? — Светлана запнулась. — Ты… приглашала нас?
Да, отправляла приглашения почтой. Вам и Тане.
Ничего не получала! — воскликнула Светлана. — Танька тоже говорит, что не получала. Эта почта…
Галина промолчала. Она точно знала, что указала правильные адреса.
Слушай, а давай встретимся? — предложила Светлана. — Мы с Танькой как раз завтра в торговый центр собирались, в «Галерею». Там новое кафе открылось, говорят, отличное. Часиков в двенадцать?
Галина задумалась. В двенадцать у неё занятие в студии.
Я не могу завтра, — сказала она. — У меня планы.
Какие у тебя могут быть планы? — вырвалось у Светланы, и она тут же осеклась. — В смысле, может, перенесёшь? Мы так соскучились!
Знаешь, Света, — Галина почувствовала, как внутри поднимается волна — не гнева, скорее спокойной уверенности, — я действительно не могу перенести. У меня занятие в художественной студии. Но давай на следующей неделе, в четверг. У меня как раз окно между фитнесом и компьютерными курсами.
В трубке повисла пауза.
Фитнес? Компьютерные курсы? Галя, ты серьёзно?
Вполне, — Галина улыбнулась. — Так что с четвергом?
Да, конечно… Я Тане передам.
Галина забыла об этом разговоре, занятая подготовкой к поездке в Суздаль, куда собралась группа из их студии. И даже удивилась, когда в четверг Борис напомнил:
Ты вроде говорила, что у тебя встреча с подругами?
Надо же, совсем из головы вылетело. Спасибо, что напомнил.
Кафе «Французский дворик» в «Галерее» оказалось уютным, с белыми кружевными скатертями и живыми цветами на столах. Светлана и Татьяна уже были там. Галина сразу заметила, как они изменились — Света располнела, а Таня, наоборот, высохла, морщины на лице стали глубже.
Галка! — Татьяна вскочила навстречу. — Боже, ты ли это?
Они принялись разглядывать Галину так откровенно, что ей стало неловко.
Как ты похудела! — восхищённо воскликнула Светлана. — И причёска эта тебе идёт.
Спасибо, — Галина присела за столик. — Как ваши дела?
Следующий час она слушала привычные жалобы — на детей, внуков, здоровье, правительство. Всё как раньше, только теперь Галине казалось, что она смотрит старый, много раз виденный фильм.
А ты как? — наконец спросила Татьяна. — Справляешься? Одной-то тяжело, наверное?
Бывает по-разному, — честно ответила Галина. — Но я научилась жить дальше.
Видели бы тебя сейчас мужики, — хохотнула Светлана. — Такая красотка! Не думала снова замуж?
Света! — одёрнула её Татьяна. — Ты что такое говоришь?
А что? Жизнь-то продолжается, — Света подмигнула. — Я бы на твоём месте, Галка, точно не стала горевать. Нашла бы себе…
Галина внезапно рассмеялась:
Знаете, я ведь думала, что без вас пропаду. Так боялась одиночества. Звонила, звонила… А вы были «заняты».
Татьяна опустила глаза:
Галь, мы не знали, как тебе помочь. Что сказать…
Я не просила помощи, — тихо ответила Галина. — Только побыть рядом. Просто прийти на чай.
В эту минуту телефон Галины зазвонил. На экране высветилось «Борис».
Извините, — она встала из-за стола. — Алло? Да, Боря, почти освободилась. Куда едем? Нет, лучше в антикварный, я давно хотела…
Когда Галина вернулась, подруги смотрели на неё другими глазами.
Боря? — протянула Светлана. — Это кто?
Друг, — просто ответила Галина. — Из художественной студии. Мы сейчас в антикварный магазин поедем, я давно хочу старинную вазу для натюрмортов.
Может, мы с тобой? — с наигранной бодростью предложила Татьяна. — Как раньше, помнишь? Мы же всегда втроём ходили.
Галина посмотрела на часы:
Простите, сегодня не получится. Борис уже подъезжает, а потом у меня ещё компьютерные курсы.
Галь, — Светлана взяла её за руку, — давай на следующей неделе соберёмся у меня. Как раньше — плов,,напитки и разговоры до утра. Нам так тебя не хватало!
Галина мягко высвободила руку:
Я подумаю. Правда. Но сейчас мне пора.
Выйдя из кафе, она с удивлением поняла, что не чувствует ни обиды, ни горечи. Только лёгкую грусть по тому, что ушло безвозвратно. И радость от того, что впереди — новый день, новые краски и целая жизнь, которую она ещё не разгадала.
Всё в порядке? — спросил Борис, открывая дверцу машины.
Теперь — да, — улыбнулась Галина. — Знаешь, я поняла, что иногда потерять — значит обрести. Жаль только, что это понимание приходит так поздно.
Никогда не поздно начать жить по-настоящему, — Борис сжал её руку. — Поехали за твоей вазой. И кстати, о Суздале — я забронировал нам отличную гостиницу.
