Чай стыл на столе, а в комнате висело напряжение. Ольга уже полчаса сидела, перебирая в голове предстоящий разговор. Тридцать лет брака научили её предчувствовать бурю. Когда Раиса Степановна позвонила вчера с просьбой «заглянуть по важному делу», Ольга сразу поняла – что-то затевается.
Звонок в дверь прозвучал как сигнал к бою.
Проходи, мама, – Ольга приоткрыла дверь, пропуская свекровь.
Раиса Степановна, несмотря на свои семьдесят девять, двигалась с уверенностью генерала на параде. Она прошла в кухню, оглядывая новую квартиру критическим взглядом.
Хорошо устроились, – заметила она, опускаясь на стул. – Чай есть?
Ольга молча поставила чашку и села напротив.
Я к тебе с разговором, – начала свекровь без предисловий. – О справедливости.
Ольга внутренне напряглась, но лицо сохраняло спокойствие.
Вот смотри, – Раиса Степановна отпила чай. – У вас с Женей теперь две квартиры, машина. Дети взрослые, обеспеченные. А Оксана после развода совсем одна осталась, без поддержки.
Мама, мы…
Дай договорить, – отрезала свекровь. – Я подумала и решила: нужно переписать эту квартиру и машину на Оксану. Ей нужнее.
Ольга почувствовала, как комната начинает кружиться. Квартиру, на которую они с Женей копили пятнадцать лет? Машину, подаренную детьми на годовщину?
Мама, но это наше с Женей… – начала она.
Что наше? – перебила Раиса Степановна. – Вы и так богато живёте. А Оксана бедная бьётся как рыба об лёд. И потом, я мать, мне виднее, как справедливо распорядиться.
Распорядиться чем? – Ольга наконец обрела голос. – Тем, что мы заработали?
Не повышай на меня голос! – стукнула ладонью по столу свекровь. – Я не для того вас растила, чтобы старший младшему не помогал. Семья – это взаимовыручка!
Вечером Ольга рассказала всё мужу. Евгений сидел на диване, потирая переносицу.
Женя, ты понимаешь, что происходит? – Ольга не могла успокоиться. – Твоя мать хочет, чтобы мы отдали всё, что заработали, Оксане!
Не кипятись, – устало ответил муж. – Мама старенькая, у неё свои представления.
И что ты предлагаешь?
Может, стоит уступить ради мира? – Евгений поднял на неё виноватый взгляд. – Оксане действительно тяжело после развода.
Ольга не поверила своим ушам.
Тридцать лет, – тихо произнесла она. – Тридцать лет я старалась быть хорошей невесткой. И вот как ты меня поддерживаешь?
Она вышла из комнаты, чувствуя, как внутри что-то ломается. Возможно, её бесконечное терпение.
На следующий день Ольга проснулась с четким планом действий. Впервые за долгие годы решила не идти на компромисс. Подойдя к зеркалу, внимательно посмотрела. Тридцать лет подстраивалась под чужие желания.
Хватит, – сказала она своему отражению.
За завтраком Евгений выглядел виноватым, но Ольга уже не чувствовала привычной потребности сгладить ситуацию.
Я записалась на консультацию к юристу, – спокойно сообщила она, намазывая тост маслом.
Евгений поперхнулся кофе.
Зачем? Это же семейное дело.
Именно потому, что семейное, я хочу во всём разобраться, – Ольга собрала посуду. – И позвонила детям. Они приедут в воскресенье.
Оля, не усложняй, – Евгений потер виски. – Мама расстроится, если узнает…
А то, что я расстроена, тебя не волнует? – Ольга повернулась к мужу. – Тридцать лет я молча соглашалась. Но это наш дом, Женя. Наш.
После обеда зазвонил телефон. Ольга знала, кто это, ещё до того, как взглянула на экран.
Привет, Оксана, – ответила она, готовясь к неприятному разговору.
Оля, ты что затеяла? – голос золовки звучал обвиняюще. – Мама вся на нервах! В её возрасте это опасно!
А ты не думаешь, что в моём возрасте тоже опасно лишаться жилья? – Ольга удивилась собственному спокойствию.
Ты преувеличиваешь! Мама просто хочет справедливости! Мне нужна эта помощь, а у вас и так всё есть!
Приходи в воскресенье, – предложила Ольга. – Поговорим все вместе.
Маму расстраивать не смей! – пригрозила Оксана перед тем, как бросить трубку.
Ольга задумчиво смотрела на телефон. Что изменилось? Раньше подобный разговор вызвал бы у неё желание извиниться, загладить конфликт. Сейчас она чувствовала только решимость.
В юридической консультации пахло бумагами и кофе. Молодая женщина-юрист внимательно выслушала историю Ольги.
Никто не может заставить вас отдать имущество, – заключила она. – Ни морально, ни юридически.
Но свекровь утверждает, что семья должна помогать…
Семья – это взаимное уважение, – юрист улыбнулась. – Я часто вижу женщин вашего поколения, и они жертвуют собой. Ради чужих представлений о долге.
По дороге домой Ольге стало как-то легко. Тридцать лет она думала, что мир в семье зависит от её уступчивости. Она жертвовала своими желаниями, мнением, достоинством.
В субботу раздался очередной звонок. Раиса Степановна была в ярости.
Ты совсем совесть потеряла? – закричала она, как только Ольга подняла трубку. – С юристами советуешься? Против матери мужа идёшь?
Я просто защищаю наш с Женей дом, – тихо ответила Ольга.
Неблагодарная! – голос свекрови дрожал. – Я Женю вырастила, выучила, а ты теперь указываешь, что делать?
Мама, – Ольга впервые почувствовала, что это слово звучит фальшиво, – давайте завтра спокойно поговорим.
Нечего говорить! Либо ты делаешь, как я сказала, либо пожалеешь!
Воскресенье выдалось солнечным, но в квартире Ольги и Евгения атмосфера была напряжённой. Раиса Степановна сидела у окна, демонстративно поджав губы. Оксана устроилась рядом, бросая на Ольгу недобрые взгляды. Сын с невесткой и дочь с зятем примостились на диване, пока не понимая, зачем их собрали.
Евгений нервно ходил по комнате, избегая смотреть на мать.
Может, начнём? – предложила Ольга, расставляя чашки.
Начинай, если так не терпится, – процедила Раиса Степановна.
Ольга глубоко вздохнула, собираясь с мыслями.
Я собрала всех, потому что нам нужно решить важный вопрос, – она говорила спокойно, хотя сердце колотилось. – Раиса Степановна считает, что мы с Женей должны переписать нашу квартиру и машину на Оксану.
Старший сын Олег поперхнулся чаем.
Что? Зачем?
Потому что семья должна помогать друг другу, – вмешалась Раиса Степановна. – А твоя сестра осталась одна, без поддержки.
Бабушка, но это же их квартира, – удивилась невестка Марина. – Они столько лет на неё копили.
Вот именно! – воскликнула Оксана. – Они уже накопили, а у меня ничего нет!
Ольге хотелось возмутиться. Но говорила онаспокойно.
Мы никогда не просили ни у кого помощи. Когда родился Олег, мы жили в общежитии. Потом снимали комнату. Первую квартиру купили в кредит, который выплачивали пятнадцать лет. Эту квартиру купили, продав старую и добавив наши накопления.
Это всё красивые слова, – перебила Раиса Степановна. – А Оксане жить негде!
У Оксаны есть квартира после развода, – тихо заметил Евгений, неожиданно вступая в разговор.
Однушка на окраине! – воскликнула Оксана. – Как мне там жить?
Так же, как жили мы, – Ольга повернулась к золовке. – Оксана, я никогда не считала тебя сестрой. Но я всегда относилась к тебе с уважением.
А сейчас не относишься? – Оксана вскочила. – Отказываешься помогать?
Я отказываюсь отдавать то, что заработала, – твёрдо произнесла Ольга. – Но мы готовы помочь тебе иначе. Может, с первым взносом на новую квартиру.
Раиса Степановна побагровела.
Я так и знала! Всегда была против этого брака! Евгений, неужели ты позволишь ей так разговаривать?
Все взгляды обратились к Евгению. Он стоял, сгорбившись, но внезапно выпрямился.
Мама, Оля права, – его голос звучал тихо, но твёрдо. – Это наш дом. Мы заработали его честным трудом.
Ты выбираешь её вместо родной матери? – глаза Раисы Степановны наполнились слезами.
Я выбираю справедливость, – ответил Евгений. – И да, я выбираю женщину, с которой прожил тридцать лет. Которая никогда не требовала от меня выбирать между ней и тобой.
В комнате повисла оглушительная тишина. Оксана растерянно смотрела на брата, которого привыкла считать мягким и податливым.
Мы тоже с Мариной хотим кое-что сказать, – вмешался Олег. – Мы ведь тоже копим на новую квартиру. Работаем сверхурочно, отказываем себе во многом. Почему нам никто не предлагает просто так получить жильё?
Ты неблагодарный! – начала Раиса Степановна, но Ольга перебила её.
Нет, мама. Наши дети выросли трудолюбивыми и ответственными. И я горжусь ими.
Раиса Степановна резко поднялась с места, опираясь на трость.
Вижу, сговорились все против старухи, – ее голос дрожал. – Пойдем, Оксана, нам здесь не рады.
Оксана колебалась, переводя взгляд с матери на брата.
Мама, подожди, – вдруг сказала она. – Давай все-таки выслушаем их до конца.
Раиса Степановна замерла. Уши не верили За тридцать лет никто в этой семье не осмеливался противоречить ей открыто. А тут в один день восстали все. Невестка, сын. И даже младшая дочь!
Евгений осторожно подошел к матери.
Присядь, пожалуйста.
Раиса Степановна опустилась обратно в кресло.
Бабушка, – неожиданно вмешалась дочь Ольги и Евгения, Наташа. – Знаешь, когда мы с Димой решили поступать в университет, родители сказали: «Мы поможем, но основное – ваш труд». Они не купили нам дипломы, не устроили по блату. И я благодарна им за это.
Это другое, – упрямо возразила Раиса Степановна.
Почему другое? – спросил зять Дмитрий. – Когда мы с Наташей поженились, мы тоже начинали с нуля. Снимали комнату, экономили на всем. Зато сейчас у нас своя квартира, заработанная честно.
Оксана сидела, опустив глаза. Что-то в словах племянников заставило ее задуматься.
Оксана, – мягко обратилась к ней Ольга. – Ты талантливая женщина. Помнишь, как хорошо ты шила в молодости? Почему бы не вернуться к этому?
Кому сейчас нужно шитье? – горько усмехнулась Оксана.
Многим, – ответила Марина. – Я в рекламном агентстве работаю. Мастера нужны. Для изготовления корпоративной одежды, сувениров. Если хочешь, помогу с первыми заказами.
В глазах Оксаны впервые за весь разговор появился интерес вместо обиды.
Евгений сел рядом с матерью и взял ее за руку.
Мама, я знаю, ты всегда хотела для нас лучшего. Но мы с Олей тридцать лет строили свою жизнь своими руками. Это наше достижение, наша гордость. Понимаешь?
Раиса Степановна молчала. Взгляд постепенно смягчался.
Мы не отказываемся помогать, – продолжал Евгений. – Но и все отдавать тоже.
Мама, – вдруг заговорила Оксана, – они правы. Я всегда полагалась на тебя, на Женю… Может, пора научиться стоять на своих ногах?
Эти слова, казалось, удивили Раису Степановну больше всего.
А как же… – начала она, но не закончила.
Бабушка, – Олег подошел и присел перед ней на корточки. – Помнишь, ты рассказывала, как после войны восстанавливали дом своими руками? Как гордились каждым кирпичиком? Это же то же самое.
В комнате повисла тишина. Потом Раиса Степановна медленно кивнула.
Я, наверное, слишком привыкла все контролировать, – произнесла она неожиданно. – Думала, только я знаю, как правильно.
Ольга подошла к свекрови и осторожно обняла ее за плечи.
Мама, мы все еще семья. Просто нам нужно научиться уважать границы друг друга.
Через месяц Оксана показывала Ольге свою небольшую швейную мастерскую, которую обустроила в своей «однушке на окраине». Марина помогла с первыми заказами, и дело постепенно налаживалось.
Знаешь, – призналась Оксана, разливая чай, – я злилась на тебя тогда. Думала, тебе жалко поделиться. А теперь понимаю – дело не в квартире было.
Ольга улыбнулась, разглядывая эскизы на стене.
В чем же?
В самоуважении, – Оксана впервые за многие годы выглядела по-настоящему счастливой. – Мама звонила вчера, хвасталась всем соседкам, что ее младшая дочь – модный дизайнер.
Они рассмеялись.
А вечером, вернувшись домой, Ольга нашла Евгения с альбомом фотографий.
Смотрю наши тридцать лет, – сказал он, освобождая место рядом с собой. – Знаешь, Оля, я только сейчас понял, какой ты была все эти годы. Сильной. А я… я боялся противостоять маме.
Все хорошо, – Ольга взяла его за руку. – Главное, что ты нашел в себе силы, когда это было по-настоящему важно.
Она смотрела на их старые фотографии. Молодые, счастливые. Никогда не поздно научиться отстаивать себя. Даже если потребовалось тридцать лет.
