— Ты думаешь, любовь — это когда глаза застилает туман? — Ирина Львовна поправила жемчужную брошь на блузке цвета слоновой кости. — Нет, милочка. Любовь — это когда имущество правильно распределено. Мой Михаил покойный всегда говорил: брак — это маленькое государство, и в нём должна быть конституция.
— Мама у меня юрист со стажем, — Кирилл нервно улыбнулся, сжимая под столом руку невесты. — Просто хочет, чтобы всё было по закону.
— По закону? — Марина высвободила пальцы из его хватки. — По какому закону я должна переписать на тебя машину, которую купила на свои кровные?
— Всё нажитое до свадьбы останется моему сыну, на него запишем, и твою машину тоже, — отрезала свекровь, ловя одобрительный кивок жениха. — Это не обсуждается.
Марина познакомилась с Кириллом на курсах английского. Он сидел через проход — высокий, с выразительными скулами и внимательными серыми глазами. Когда преподаватель попросил разбиться на пары для диалога, Кирилл сам пересел к ней.
— Меня зовут Кирилл, — представился он на безупречном английском с лёгким британским акцентом. — Я архитектор и совершенно не умею знакомиться с девушками на родном языке.
Марина рассмеялась, и лёд был сломан.
Кирилл оказался именно таким, о каком она мечтала — образованный, с чувством юмора, увлечённый своей работой. Он проектировал частные дома и мечтал о собственном бюро. Марина, работавшая маркетологом в фармацевтической компании, восхищалась его целеустремлённостью.
Их отношения развивались стремительно. Через три месяца Кирилл познакомил её с матерью, Ириной Львовной — вдовой известного в городе адвоката, женщиной с безупречными манерами и ледяным взглядом.
— Так вы в маркетинге? — спросила она, рассматривая Марину поверх очков. — Интересно. А ваши родители?
— Папа — инженер на заводе, мама преподаёт в музыкальной школе.
— Провинциальная интеллигенция, — кивнула Ирина Львовна. — Похвально, что вы смогли выбиться в люди.
В тот вечер Марина впервые увидела другую сторону Кирилла — он не возражал матери, даже когда та позволяла себе откровенно бестактные замечания. Просто сидел с натянутой улыбкой, иногда бросая на Марину извиняющиеся взгляды.
— Твоя мама всегда такая… прямолинейная? — спросила Марина, когда они ехали домой.
— Она просто старой закалки, — вздохнул Кирилл. — И очень переживает за меня. После смерти отца я — всё, что у неё осталось.
Марина понимающе кивнула. Её собственные родители жили в маленьком городке в трёхстах километрах от столицы. Она скучала по ним, но ценила самостоятельность, которую обрела, переехав учиться, а потом и работать в большой город.
Встречи с Ириной Львовной стали регулярными — воскресные обеды, культурные мероприятия, даже совместный отпуск на море, где будущая свекровь критиковала всё: от выбора пляжа до Марининого купальника.
— Слишком открытый для девушки, которая собирается стать частью приличной семьи, — заявила она, поджав губы.
Марина сдерживалась. Ради Кирилла, который между двух огней выглядел всё более измученным.
— Потерпи, — шептал он ночами, когда они оставались одни. — Она привыкнет. Просто ей нужно время.
Через год Кирилл сделал предложение — романтично, с кольцом в бокале шампанского и видом на ночной город с крыши ресторана. Марина согласилась, не раздумывая. Она любила его и верила, что вместе они справятся с любыми трудностями. Даже с Ириной Львовной.
Сообщить матери о помолвке Кирилл решил без Марины.
— Так будет лучше, — уверял он. — Наедине она спокойнее воспримет новость.
Вернулся он поздно, с бутылкой виски и странным выражением лица.
— Она согласна, — сказал Кирилл, наливая себе полстакана. — Но есть условия.
— Условия? — Марина напряглась. — Какие?
— Ничего особенного, — он залпом выпил виски. — Свадьба должна быть в церкви. Мама настаивает на венчании.
— Но я же… ты знаешь, что я не особо религиозна.
— Это традиция, Мариш. Для неё это важно.
Марина согласилась. В конце концов, церемония — это всего один день. Ради счастливого будущего можно и потерпеть.
Но условия на этом не закончились. Ирина Львовна хотела контролировать всё: место проведения торжества, меню, список гостей, даже цвет скатертей и форму букета невесты.
— Я тридцать лет замужем прожила, — говорила она, когда Марина пыталась возражать. — Я знаю, как должна выглядеть приличная свадьба.
Постепенно праздник, о котором мечтала Марина, превращался в светский раут для друзей и коллег свекрови. Из ста приглашённых Марина лично знала едва ли двадцать человек.
За месяц до свадьбы Ирина Львовна пригласила их на «важный разговор». Она встретила молодых в строгом костюме, с папкой документов на столе.
— Нам нужно обсудить финансовую сторону вашего брака, — начала она без предисловий. — Кирилл, как ты знаешь, владеет долей в семейной квартире и земельным участком, который достался от деда. Плюс его инвестиционный портфель, который я помогла ему собрать.
Марина удивлённо посмотрела на жениха. О земельном участке и инвестициях он никогда не упоминал.
— У тебя тоже есть имущество, насколько я знаю, — Ирина Львовна перевела взгляд на Марину. — Квартира-студия в ипотеке и машина. Верно?
— Да, — кивнула Марина. — Но при чём тут…
— При том, что в современном мире брак — это не только союз сердец, но и юридическое соглашение, — отрезала свекровь. — И мы должны защитить интересы обеих сторон.
Она достала из папки брачный договор — десять страниц мелкого текста с пунктами и подпунктами.
— Я подготовила проект. Суть в том, что имущество, приобретённое до брака, остаётся личной собственностью каждого из вас. А совместно нажитое будет делиться пропорционально вкладу.
— Звучит разумно, — осторожно сказала Марина.
— С одним уточнением, — Ирина Львовна поправила очки. — Всё нажитое до свадьбы останется моему сыну, на него запишем, и твою машину тоже.
— Что? — Марина не поверила своим ушам. — Почему мою машину на Кирилла?
— Потому что у нас так принято, — отрезала свекровь. — Мужчина — глава семьи. Всё имущество должно быть на нём. Это для вашей же безопасности.
— Для моей безопасности я должна отдать машину, за которую ещё кредит не выплатила?
— Кирилл поможет с кредитом, — Ирина Львовна пожала плечами. — Правда, сынок?
Кирилл, бледный и напряжённый, кивнул.
— Мам, может, не стоит так сразу? — пробормотал он. — Мы могли бы постепенно…
— Нет времени на постепенно, — отрезала Ирина Львовна. — Свадьба через месяц. Все документы должны быть в порядке.
Марина смотрела на жениха, ожидая, что он возразит, скажет хоть что-то в её защиту. Но Кирилл молчал, опустив глаза.
— Я не буду это подписывать, — твёрдо сказала Марина. — И машину переоформлять не буду.
— Тогда свадьбы не будет, — так же твёрдо ответила Ирина Львовна. — Я не позволю сыну вступать в брак без защиты его интересов.
— Мама! — наконец подал голос Кирилл. — Не нужно угроз.
— Это не угрозы, а факты, — свекровь поджала губы. — Марина, подумайте. Если вы действительно любите Кирилла, что вам стоит согласиться? Это просто формальность.
— Если это просто формальность, почему нельзя оставить мою машину в моей собственности?
— Потому что в нашей семье так не принято.
Марина встала.
— Мне нужно подумать, — сказала она. — И нам с Кириллом нужно поговорить. Наедине.
Дома разразился скандал. Впервые за всё время отношений Марина по-настоящему кричала на Кирилла.
— Ты знал? Ты знал, что она это задумала?
— Не совсем, — Кирилл тёр виски. — Я знал, что она хочет брачный договор, но детали…
— Не ври мне! — Марина швырнула в стену чашку. — Ты всё знал и молчал. Готовил почву. Все эти разговоры о том, что тебе нравится моя машина, что ты бы хотел такую же. Это был план?
— Нет, Мариш, клянусь! — он попытался обнять её, но она оттолкнула его. — Я просто… Ты не знаешь, какая она бывает. Если ей перечить, она может…
— Что? Что она может? Лишить тебя наследства? Перестать готовить тебе борщи? Тебе тридцать два года, Кирилл! Когда ты наконец станешь мужчиной?
Они проговорили всю ночь. Кирилл клялся, что любит её, что всё наладится после свадьбы, что мать успокоится, когда появятся внуки.
— Дай ей то, что она хочет сейчас, — умолял он. — А потом мы всё сделаем по-своему.
— Нет, — Марина покачала головой. — Если я уступлю сейчас, это никогда не закончится. Сначала машина, потом квартира, потом наши дети…
— Что ты предлагаешь?
— Поговори с ней. Объясни, что её условия неприемлемы. Что ты взрослый человек и сам принимаешь решения.
Кирилл обещал. На следующий день он поехал к матери. Вернулся поздно вечером, осунувшийся и потухший.
— Она не согласна, — сказал он, не глядя на Марину. — Говорит, что это принцип. Что в нашей семье всегда так было. Дед, отец, теперь я…
— И что ты решил?
Кирилл молчал, изучая узор на ковре.
— Понятно, — горько усмехнулась Марина. — Ты выбрал мамину сторону.
— Я не выбирал! — он вскинул голову. — Я просто… Может, она права? Может, так будет лучше для нас? Безопаснее?
— Безопаснее для кого, Кирилл? Для тебя? Для неё?
Свадьбу отложили «по техническим причинам». Для гостей придумали историю о проблемах с рестораном. На самом деле Марина и Кирилл продолжали переговоры. Точнее, Марина пыталась достучаться до жениха, а тот метался между ней и матерью, не в силах принять решение.
Ирина Львовна перешла в наступление — начала звонить родителям Марины, жаловаться на «неблагодарную невесту», которая «разбивает сердце бедному мальчику». Она даже заявилась к Марине на работу с букетом цветов и коробкой конфет — разыграла перед коллегами сцену примирения, а когда они остались наедине, снова заговорила о брачном договоре и переоформлении машины.
— Вы не понимаете, на что обрекаете моего сына, — шипела она. — Без юридической защиты он уязвим. А вы, с вашим упрямством, только доказываете, что я права насчет ваших намерений.
Марина держалась. Она любила Кирилла, но понимала: если уступить сейчас, их брак превратится в кошмар, где каждое решение будет проходить через фильтр свекрови.
В день, когда должна была состояться их свадьба, Марина проснулась с тяжелым сердцем. Вместо подготовки к торжеству она поехала за город — туда, где они с Кириллом когда-то провели свой первый совместный уикенд. Маленький домик у озера, тишина, запах сосен.
Вечером зазвонил телефон. Кирилл.
— Я всё решил, — голос его звучал странно твердо. — Мы поженимся на моих условиях. Никакого брачного договора. Никакого переоформления твоей машины.
— А как же твоя мать? — Марина не верила своим ушам.
— Я поговорил с ней. По-настоящему поговорил. Сказал, что люблю тебя и не позволю ей вмешиваться в нашу жизнь.
— И она согласилась?
— Не совсем, — он усмехнулся. — Она пригрозила лишить меня наследства. Я сказал, что переживу.
Марина улыбнулась. Наконец-то. Наконец-то он стал на её сторону, на их сторону.
— Я люблю тебя, — прошептала она. — Приезжай ко мне. Сейчас.
— Не могу, — в его голосе послышалось сожаление. — У меня встреча с клиентом. Большой проект, не могу отменить. Но завтра… завтра мы всё обсудим. Я заеду за тобой в десять, хорошо?
— Хорошо, — согласилась Марина. — До завтра.
Она провела вечер в приподнятом настроении. Заказала ужин, открыла бутылку вина, даже начала просматривать сайты свадебных агентств — теперь они могли планировать торжество по своему вкусу.
Утром Кирилл не приехал. Не ответил на звонки. Не ответил на сообщения.
К обеду Марина начала беспокоиться. К вечеру — паниковать. Она позвонила его друзьям, коллегам. Никто не видел Кирилла с вчерашнего дня.
Наконец она решилась позвонить Ирине Львовне.
— А, это вы, — голос свекрови звучал холодно. — Что вам нужно?
— Кирилл у вас? Он не отвечает на звонки.
— Нет, не у меня. И вам не советую его искать.
— Что случилось? — сердце Марины сжалось. — Он в порядке?
— В полном, — Ирина Львовна помолчала. — Он улетел. Сегодня утром.
— Улетел? Куда?
— В Барселону. Там открывается филиал компании, с которой он сотрудничает. Ему предложили годовой контракт. Очень выгодный.
— Но… он ничего не говорил…
— Решение было принято спонтанно, — в голосе Ирины Львовны слышалось плохо скрываемое удовлетворение. — Он понял, что вы не подходите друг другу. Что ваши взгляды на семью слишком различны.
— Я не верю, — прошептала Марина. — Дайте мне поговорить с ним.
— Он не хочет разговаривать. Просил передать, что сожалеет о причиненной боли. И что так будет лучше для вас обоих.
Марина бросила трубку. Это не могло быть правдой. Только не после вчерашнего разговора. Она набрала номер Кирилла снова и снова. Ничего.
Через час пришло сообщение: «Прости. Мама права. Я не готов к браку без её одобрения. Будь счастлива.»
Марина не плакала. Странное оцепенение охватило её. Она механически собрала вещи и вернулась в город.
Дома её ждал сюрприз — на парковке не было машины. Той самой, из-за которой разгорелся весь сыр-бор. Марина позвонила в службу эвакуации, но там о её автомобиле ничего не знали.
Пропажу она обнаружила через два дня на сайте автосалона, торгующего подержанными машинами. Её Мазда, с её номерами, но с другим владельцем в документах. С Кириллом.
Как выяснилось позже, за неделю до исчезновения он уговорил её подписать доверенность — «на случай, если машину нужно будет забрать из сервиса, пока ты на работе». Доверенность оказалась с правом продажи.
Барселона была ложью. Кирилл не уезжал из города. Он просто переехал обратно к матери и избегал мест, где мог встретить Марину. А через месяц действительно улетел — но не в Испанию, а в Таиланд. С новой девушкой, дочерью маминой подруги.
Перед отъездом он прислал Марине последнее сообщение: «Извини за машину. Мама сказала, что это справедливая компенсация за потраченные на свадьбу деньги. Надеюсь, ты поймешь.»
Ирина Львовна тоже объявилась — прислала конверт с чеком на сумму, вдвое меньшую стоимости машины, и запиской: «На новый автомобиль. Подешевле. И в следующий раз выбирайте мужчину, а не мальчика, который всё ещё нуждается в материнской опеке.»
Марина порвала чек и записку. Подала в суд за мошенничество с доверенностью. Выиграла дело, но машину так и не вернула — Кирилл успел продать её в третьи руки, а деньги, по решению суда, выплачивал частями, крохотными суммами.
Через год Марина случайно встретила их в торговом центре — Кирилла, его мать и молодую женщину с младенцем на руках. Семейная идиллия. Кирилл побледнел, увидев бывшую невесту, но Ирина Львовна только торжествующе улыбнулась.
— Всё нажитое до свадьбы останется моему сыну, — негромко произнесла она, когда они поравнялись. — Включая его свободу выбора. Запомните это, девочка.
Марина ничего не ответила. Просто прошла мимо, чувствуя на себе взгляд Кирилла — растерянный, виноватый и безнадежно слабый. Она не обернулась. Некоторые потери невозможно восполнить. И некоторые уроки стоят дороже любой машины.
