— Лёша, — она говорила очень тихо, очень медленно, — где наши деньги?
Алексей сидел, как статуя. Только глотал воздух.
Мария стояла у окна и смотрела на окна дома напротив. Вот счастливчики.
А у них — съёмная однушка на втором, где соседи сверху каждую ночь устраивают танцы народов мира.
Помнится, начинали с малого. Алексей тогда ещё фрилансером работал, заказов было мало, денег — ещё меньше. Мария в салоне красоты стригла бабушек за копейки.
— Давай копить, — сказала она однажды. — По пять тысяч в месяц. Хоть по чуть-чуть.
— Маш, у нас и так еле хватает.
— Найдём! Я могу на подработку ещё устроиться. А ты — ещё один сайт в месяц делать.
И они нашли. Мария мыла полы в офисе по вечерам. Алексей брал заказы, от которых раньше отказывался — скучные, нудные, но приносящие деньги.
Отказывались от всего. Кино? Дорого. Кафе? Зачем, дома покушаем. Отпуск? Потом, когда квартира будет.
— А помнишь, как мы каждый месяц считали? — Мария села рядом с мужем на диван. — Как радовались каждой десятке?
Алексей улыбнулся. Конечно, помнил. Их ритуал — первого числа садиться за компьютер и смотреть баланс накопительного счёта.
— Двадцать три тысячи! — кричала Мария, когда впервые перевалили за двадцатку.
— Сто! — вопила она через год, подпрыгивая на месте. — Лёшка, у нас уже сто тысяч!
А когда дошли до полумиллиона, просто обнимались молча. Цифра казалась нереальной. Как будто они выиграли в лотерею, только выигрывали её каждый день по чуть-чуть.
— Ещё столько же — и можно смотреть варианты, — шептала Мария ему в плечо.
И вот — час икс настал.
— Маша, — сказал Алексей вчера за ужином, — пора.
— Что пора?
— Слушай, у нас на счету уже почти семьсот тысяч. Дуаю, пора смотреть квартиры. Можно брать ипотеку и искать наше жильё.
— Давай еще подождем. С этим вопросом спешить не стоит.
Но Маша уже загорелась, всю ночь не спала. Листала сайты с объявлениями, представляла: вот их кухня, вот их спальня, вот балкон, где она будет выращивать цветы…
— Двушка в Северном, — бормотала она, тыкая пальцем в экран. — Лёш, смотри! Или вот эта, в кирпичном доме!
Утром встала раньше будильника. Душ, кофе, бутерброды — всё на автомате. В голове крутилось только одно: сегодня мы начинаем искать наш дом.
— Лёш, а можно я сразу заявку на просмотр подам? — Мария уже сидела с телефоном наготове. — Там двушка симпатичная, хозяин сегодня может показать…
— Ну куда ты торопишься? — Алексей потянулся.
— Сейчас зайду в банк-клиент, посмотрю…
Она открыла ноутбук. Пароль. Накопительный счёт.
Мария взглянула на экран — и мир вокруг неё рухнул.
— Лёш? — Мария обернулась. — Что это?
Алексей смотрел на экран — вместо семисот тысяч на счету красовался ноль.
— Лёша! — Мария вскочила с дивана. — Ты что, как столб стоишь?
Он молчал.
— Это… это ошибка? — прошептала она. — Сбой в системе?
Алексей мотнул головой. Три дня назад, когда Мария была на работе, он перевел деньги. Все деньги.
— Лёш… — голос у Марии дрожал. — Лёш, где наши деньги?
А он молчал. И в этом молчании она вдруг поняла страшную правду: их мечта только что умерла.
У мужа есть скрытая жизнь
Мария смотрела на пустой экран и чувствовала, как внутри всё холодеет. Девятьсот двадцать тысяч. Пять лет жизни. Тысячи отказов от мороженого, кино, новых туфель…
— Лёша, — она говорила очень тихо, очень медленно, — где наши деньги?
Алексей сидел, как статуя. Только глотал воздух.
— Маш, я могу объяснить…
— Объяснить? — голос у неё сорвался. — Что тут объяснять? Деньги были — денег нет!
— Это временно! Я всё верну!
— Куда ты их дел?!
Алексей вздрогнул. Мария никогда не кричала. За семь лет брака — ни разу. А сейчас орала так, что соседи сверху притихли.
— У мамы проблемы были, — пробормотал он. — Серьёзные. Она могла дом потерять…
— Дом? — Мария даже засмеялась от абсурдности. — Какой ещё дом?
— Она брала кредит. Большой. А потом работу потеряла, не могла платить.
— И ты решил за неё заплатить нашими деньгами?
— Она же моя мать!
Мария смотрела на мужа и не узнавала. Этот человек, который пять лет считал с ней копейки, который отказывался от пиццы, потому что «дорого», вдруг взял и выкинул почти миллион?
— Сколько? — спросила она глухо.
— Что?
— Сколько ты ей дал, Алексей?
— Маш, не важно…
— Сколько?!
— Семьсот тысяч, — выдавил он.
Семейные тайны от лучшего сыночка
Следующие дни прошли в странном молчании. Мария ходила по квартире как зомби. Алексей пытался заговаривать, но получал в ответ либо ледяное молчание, либо короткое «отстань».
Она не понимала как. Как можно было так врать? Ведь врал же — делал вид, что копят вместе, радовался цифрам на счету, а сам знал, что в любой момент всё заберёт.
— Маш, ну поговори со мной, — ныл Алексей. — Я же не на машину спустил или в казино!
— Лучше бы в казино, — буркнула она. — Честнее было бы.
— Как ты можешь так говорить? Речь идёт о моей матери!
— А обо мне речь не шла? О нас?
Он замолчал. И в этом молчании Мария поняла ответ.
А потом начали всплывать подробности. Оказалось, свекровь звонила ему каждый день. Плакала, умоляла, рассказывала про коллекторов. А он полгода это слушал и ничего жене не говорил.
— Мама просила не рассказывать, — оправдывался Алексей. — Ей было стыдно.
— Ей было стыдно? А тебе не стыдно было меня обманывать?
— Я не обманывал! Просто… не рассказывал.
— Это одно и то же, идиот!
Подруга рассказала такую историю…
Правда открылась случайно. В пятницу Мария пошла в салон — подстричься, отвлечься от кошмара дома. А там встретила Оксану, свекровкину соседку.
— Ой, Машенька! — обрадовалась та. — А я как раз про вас с Лёшенькой думала! Молодцы какие — Раисе Петровне так помогли!
У Марии внутри что-то упало.
— Помогли?
— Ну да! Дом-то от продажи спасли! Она мне вчера рассказывала — говорит, сын золотой, всю сумму сразу перевёл. Семьсот тысяч! Вы небось все деньги отдали?
Мария сидела в кресле и чувствовала, как мир рушится.
— А дом-то хороший, — продолжала болтать Оксана. — Большой, двухэтажный. Раиса Петровна говорит — теперь спокойно можете к ней переезжать, места всем хватит!
Переезжать. К свекрови. В дом, который они купили на их деньги.
Мария встала из кресла так резко, что мастер чуть ножницами палец не отрезала.
— Извините, — бросила она и выбежала на улицу.
Семейный совет
Дома Алексей сидел за компьютером и что-то печатал. Выглядел спокойно — видимо, думал, что гроза прошла стороной.
— Мы переезжаем к твоей маме? — спросила Мария с порога.
Он вздрогнул, обернулся:
— Что?
— Оксана Семёновна мне рассказала. Про дом. Про то, что мы помогли. Про то, что места всем хватит.
Алексей побледнел:
— Маш, это не так.
— А как? Объясни мне, как! — она подошла ближе. — Ты взял наши деньги, купил ей дом и теперь планируешь туда нас переселить?
— Никто никого не переселяет!
— А что тогда говорила твоя мамочка про «места всем хватит»?
Алексей замялся. И Мария поняла — именно это он и планировал. Взять их деньги, решить мамины проблемы, а потом представить это как семейное решение.
— Лёш, — она села напротив него, — ты вообще меня за человека считаешь?
— Что за глупый вопрос?
— Нет, серьёзно. Я для тебя кто? Жена или приложение к банковскому счёту?
— Маш, не говори глупости.
— Глупости? — она встала. — Пять лет я жила впроголодь ради нашей мечты! Пять лет мыла чужие полы, чтобы мы могли купить квартиру! А ты взял наши деньги и без единого слова отдал их своей маме!
— Но ведь для семьи же!
— Чьей семьи, Алексей? Твоей с мамочкой?
Он молчал. И этого молчания хватило, чтобы Мария поняла: для него она всегда была на втором месте. Сначала мама, а потом уже жена.
Когда деньги кончились, началась правда
— Знаешь, что самое поганое? — Мария пошла в спальню и достала чемодан. — Не то, что денег нет. А то, что ты меня даже не спросил.
— Куда ты собираешься? — испугался Алексей.
— К сестре. Подумать.
— Маш, не уходи! Мы же всё решим!
— Мы? — она засмеялась горько. — Лёш, никаких мы у нас нет. Есть ты, твоя мама и я — как приложение.
— Это неправда!
— Правда. Ты принимаешь решения один, планы строишь один, деньги тратишь один. А я что — декорация?
Она складывала вещи и чувствовала странное облегчение. Как будто с неё сняли невидимый груз.
— Я верну деньги! — кричал он вслед. — Устроюсь на вторую работу!
— На третью устройся, — буркнула она. — Раз уж любишь сюрпризы делать.
— Маша!
Она обернулась с порога:
— Знаешь, Лёш, что меня больше всего убивает? Не то, что квартиры не будет. А то, что пять лет я жила с чужим человеком и не знала об этом.
И захлопнула дверь.
Алексей остался один в съёмной однушке, где соседи сверху снова начали двигать мебель. И впервые за пять лет он подумал: а может, Мария права?
Месяц в изгнании
— Машка, ты кофе будешь? — Лена возилась на кухне, стараясь не шуметь. — Или тебе покой нужен?
— Кофе, — Мария сидела на диване в одной футболке и смотрела в окно. — И поговорить.
За три дня она успела рассказать сестре всю историю. Лена слушала, качала головой и периодически материлась.
— Мать его так-разэтак! — вот было её резюме. — Семьсот тысяч! Машка, да он с ума сошёл!
— Самое поганое, что он до сих пор не понимает, в чём проблема, — Мария обхватила чашку руками. — Звонит каждый день, говорит: «Но ведь для семьи же!»
— Для какой семьи? Для своей мамочки?
— Вот именно.
Телефон завибрировал. Алексей — в который раз за день.
— Не бери, — посоветовала Лена.
— Не беру уже неделю.
Но любопытство победило. Мария взяла трубку:
— Что?
— Маш, прости, пожалуйста, — голос у него был надломленный. — Я всё понял, я исправлюсь.
— Понял? — она чуть не расхохоталась. — Что именно ты понял, Лёша?
— Что был неправ. Что должен был с тобой посоветоваться.
— И всё?
— А что ещё?
Мария сбросила вызов. Что ещё. Он даже сейчас не понимал.
Мамин сыночек идёт на исповедь
А Алексей тем временем переживал самый тяжёлый период в жизни. Мария не отвечала на звонки, не читала сообщения. Дома было тихо и пусто — как в склепе.
Первую неделю он злился. Подумаешь, деньги! Заработаем ещё! Но потом до него дошло: дело не в деньгах. Дело в том, что он предал.
Решил поговорить с мамой. Поехал к ней в субботу — в тот самый дом, который купил на их накопления.
— Лёшенька! — Раиса Петровна встретила его на пороге. — Как дела? Как Машенька?
— Плохо, мам. Она от меня ушла.
— Как это ушла? — свекровь опешила. — Из-за чего?
— Из-за денег. Из-за того, что я ей не сказал.
Раиса Петровна замялась:
— Ну… может, она просто не понимает, что семье надо помогать?
— Какой семье, мам?
— Как какой? Родной!
И тут Алексея осенило. Для мамы Мария так и осталась чужой. Даже после семи лет брака.
— Мам, а Мария тебе кто?
— Ну… твоя жена…
— А жена — это семья или нет?
Раиса Петровна растерялась:
— Конечно, семья, но…
— Значит, я должен был с ней посоветоваться. Не с тобой — с ней.
— Лёшенька, но ведь она могла не разрешить.
— Не разрешить? — Алексей встал со стула. — Мам, это были её деньги тоже! Её пять лет жизни!
Впервые в жизни он говорил с матерью на повышенных тонах. И впервые понял: всю жизнь он выбирал между мамой и собственным счастьем. И всегда выбирал маму.
Тёща наносит контрольный удар
Через две недели к Марии приехала мама — Валентина Сергеевна. Грозная, принципиальная, всегда говорящая правду в лицо.
— Машенька, — сказала она, усаживаясь за стол, — объясни мне ситуацию.
Мария в который раз пересказала историю. Мама слушала молча, только брови хмурила всё сильнее.
— И что он теперь говорит? — спросила она в конце.
— Что исправится. Что устроится на вторую работу.
— А про то, что предал, говорит?
— Он не считает, что предал.
Валентина Сергеевна покачала головой:
— Знаешь, дочка, я Алексея всегда уважала. Но сейчас… Мужчина, который в тридцать пять лет не может отделить жену от мамы — это не мужчина. Это маменькин сынок.
— Мам…
— Не «мамкай» мне! — она стукнула ладонью по столу. — Семь лет я смотрела, как он с Раисой Петровной сюсюкается! Как она ему каждый день звонит, советы даёт! А ты что — приложение?
Мария молчала. Мама продолжала:
— Ты помнишь, как на вашей свадьбе она речь произносила? «Машенька, — говорила, — ты береги моего сыночка». А про то, что он тебя беречь должен — ни слова!
Точно. Мария вспомнила. Тогда ей показалось мило — заботливая свекровь. А оказалось, она просто ставила приоритеты.
— И что мне делать, мам?
— Решать тебе. Но помни: если мужчина в тридцать пять лет не понимает, где семья, а где мама — он уже не научится.
Алексей открывает для себя понятие «последствия»
Алексей тем временем сходил с ума от одиночества. На работе коллеги косо смотрели — он стал рассеянным, несколько раз сорвал дедлайны.
— Чирков, ты в порядке? — спросил начальник. — На тебя не похоже.
— Семейные проблемы, — пробормотал Алексей.
— Ясно. Возьми пару дней, приведи мысли в порядок.
Отгул он провёл в попытках дозвониться до Марии. Ездил к Лене — та даже дверь не открыла.
— Машка не хочет с тобой разговаривать! — крикнула через дверь. — И я тебя понимаю!
— Лен, ну пожалуйста! Передай ей, что я всё исправлю!
— Что ты исправишь? Время вернёшь? Доверие восстановишь?
Алексей стоял у чужой двери и впервые понял: некоторые вещи исправить нельзя. Можно только не ломать с самого начала.
В четверг ему позвонила мама:
— Лёшенька, я тут подумала. Может, ты правда был неправ?
— Мам, я точно был неправ.
— Но ведь я же могла дом потерять!
— Мам, а если бы у Маши мама дом теряла, и она бы взяла наши деньги без спроса — ты бы как отреагировала?
Долгая пауза.
— Наверное… расстроилась бы, — призналась Раиса Петровна.
— Вот именно.
Финальная битва с самим собой
Через месяц Алексей понял: Мария не вернётся просто так. Он мог сколько угодно обещать, извиняться, клясться — доверие было убито. И виноват в этом только он сам.
Сел и написал ей длинное письмо. Не оправдания — признание:
«Маша, я все понял. Я всю жизнь боялся расстроить маму, но оказался плохим мужем. И это хуже.
Не прошу вернуться. Просто хочу, чтобы ты знала: я изменился. Впервые за тридцать пять лет сказал маме «нет». Она хотела, чтобы мы переехали к ней — я отказался..
Устроился на вторую работу. Прости меня. Не за деньги — за то, что семь лет был не с тобой, а между тобой и мамой.
Твой Лёша»
Отправил и заплакал. Впервые с детства. Потому что понял: самого дорогого человека он потерял из-за собственной глупости.
А Мария читала это письмо у сестры на кухне и тоже плакала. Потому что узнала в этих строчках своего мужа. Настоящего. Которого семь лет ждала.
И впервые за месяц подумала: а может, ещё не всё потеряно?
Год спустя
Мария вернулась через неделю после письма. Не насовсем — на разговор. Они сидели на кухне съёмной однушки и пили чай.
— Я готова попробовать, — сказала она тихо. — Но будут условия.
— Любые, — Алексей смотрел на неё как на чудо.
— Первое: общий бюджет ведём вместе. Каждый рубль обсуждаем.
— Согласен.
— Второе: твоя мама — твоя ответственность. Но решения, касающиеся денег, принимаем только вдвоём.
— Понял.
— И третье, — Мария помолчала, — если ещё раз соврёшь или что-то скроешь — я уйду навсегда. Без разговоров.
Алексей кивнул. Он знал — она не блефует.
Счастливый конец для взрослых людей
Год прошёл в странном режиме. Алексей работал на двух работах — отдавал долг доверию по копейке. Мария вернулась к мытью полов по вечерам.
Но теперь всё было по-другому.
Каждое первое число они садились за стол с блокнотом и калькулятором. Считали доходы, расходы, остаток на накопления.
— Триста рублей на кино заложим? — спрашивал Алексей.
— Давай двести, а сто в копилку, — отвечала Мария.
Через полгода на счету снова появились первые сто тысяч. Мария смотрела на цифру и улыбалась.
Ещё через полгода они подписывали договор купли-продажи. Не на ту квартиру, что планировали год назад — на другую. Поскромнее, подешевле.
А Алексей каждое утро, просыпаясь, благодарил судьбу: за второй шанс, за умную жену и за то, что некоторые ошибки можно исправить. Если очень захотеть и перестать быть маменькиным сынком.
