— Ты представляешь, что она устроила? — Ника влетела в квартиру, не снимая верхней одежды, и сразу направилась на кухню, где Алексей спокойно работал за ноутбуком. — Я приезжаю на дачу, открываю дверь, а там твоя сестра! С каким-то парнем!
Алексей оторвался от экрана компьютера, удивлённо глядя на жену:
— Какая сестра? Олеся? А что она там делает?
— Вот и я хотела бы знать! — Ника наконец сняла куртку и бросила её на спинку стула. — Живёт она там! Уже три недели! А ключи ей дала твоя мама. Та самая мама, которой я дала ключи только для того, чтобы она могла приезжать и сажать свои цветы по выходным!
Алексей встал, подошёл к жене и осторожно взял её за плечи:
— Погоди, давай по порядку. Ты точно уверена?
— А ты думаешь, я бы примчалась домой с такими новостями, если бы не была уверена? — Ника отстранилась и начала ходить по кухне. — Мне срочно нужно было доделать редактуру, я решила уехать на дачу на пару дней, чтобы никто не мешал. Приезжаю, открываю дверь своим ключом, а там — сюрприз! Твоя сестра в моём халате сидит в гостиной, а на кухне какой-то парень готовит!
— Наверное, это Кирилл, — задумчиво произнёс Алексей. — Олеся встречается с ним уже месяца два. Но я не понимаю, почему они там…
— А я понимаю! — перебила Ника. — Твоя мама решила, что моя дача — это что-то вроде семейного общежития! Сначала выпросила ключи для цветов, а теперь поселила там свою дочь!
— Так ты поговорила с ними? Что они сказали?
— О, это было познавательно! — Ника саркастически усмехнулась. — Олеся заявила, что Ирина Анатольевна разрешила ей пожить там временно, пока они с Кириллом не найдут квартиру. Причём она была очень удивлена, что я возмущаюсь! Сказала, что дача всё равно пустует в будние дни, а им деваться некуда.
Алексей потёр лоб, явно чувствуя себя неловко:
— Я ничего об этом не знал… Мама мне ничего не говорила. Может, она просто хотела помочь Олесе?
— Помочь Олесе за мой счёт? Не спросив меня? — Ника прищурилась. — Лёш, это моя дача. Моей бабушки. Которую я отремонтировала на свои деньги. Я люблю твою семью, но это не даёт им права распоряжаться моим имуществом!
— Ты права, — кивнул Алексей. — Я позвоню маме и выясню, что происходит.
— Нет уж, — решительно возразила Ника. — Я сама поговорю с твоей мамой. Лично. Завтра же.
Ирина Анатольевна встретила невестку с радушной улыбкой, будто не понимала причину визита. Аккуратная, подтянутая женщина с идеально уложенными волосами, она всегда производила впечатление человека, который точно знает, как должен выглядеть и действовать окружающий мир.
— Никочка, какой приятный сюрприз! Проходи, я как раз пирог достала из духовки.
Ника проигнорировала приглашение к столу и осталась стоять в прихожей:
— Ирина Анатольевна, я пришла поговорить о даче.
Улыбка свекрови стала чуть менее яркой, но не исчезла совсем:
— О даче? А что с ней?
— Вчера я приехала туда и обнаружила Олесю с её парнем. Они там живут. С вашего разрешения.
— А, ты об этом, — Ирина Анатольевна наконец позволила улыбке исчезнуть и теперь смотрела серьёзно. — Да, я дала Олесе ключи. У девочки сложная ситуация, ты же понимаешь. Съехала от нас после ссоры, снимать квартиру дорого, особенно сейчас, когда Кирилл без работы…
— И вы решили предоставить им мою дачу? Не спросив меня?
— Ника, не драматизируй, — Ирина Анатольевна слегка поморщилась. — Дача всё равно пустует большую часть времени. Олеся аккуратная, она ничего не испортит. Я подумала, что ты не будешь возражать — в конце концов, теперь мы одна семья.
Ника почувствовала, как внутри закипает гнев:
— Одна семья не означает, что можно распоряжаться чужим имуществом без спроса. Вы попросили ключи для того, чтобы сажать цветы по выходным. Я согласилась. А вы использовали их, чтобы поселить там Олесю. Кто вам разрешил давать ключи от моей даче своей дочери?
— Ты такая принципиальная, Ника, — вздохнула Ирина Анатольевна. — Мне казалось, ты добрее. В семье нужно помогать друг другу.
— Помогать — да, — согласилась Ника. — Но не за счёт обмана. Вы могли просто спросить меня.
— А ты бы разрешила? — с сомнением спросила свекровь.
Ника задумалась на мгновение:
— Не знаю. Возможно, мы могли бы обсудить какие-то условия. Но теперь я точно хочу, чтобы Олеся съехала. И я хочу вернуть ключи.
— Но Олесе некуда идти! — возмутилась Ирина Анатольевна. — Ты выгонишь её на улицу?
— У неё есть родители с трёхкомнатной квартирой, — напомнила Ника. — И я не выгоняю её прямо сейчас. Пусть у неё будет неделя, чтобы найти другое жильё. Но потом я меняю замки.
Из глубины квартиры появился Анатолий Петрович — высокий мужчина с добрыми глазами и седыми висками.
— Что за шум? — поинтересовался он. — Ника, здравствуй.
— Представляешь, Толя, — немедленно обратилась к мужу Ирина Анатольевна, — Ника требует, чтобы Олеся съехала с дачи! Говорит, что мы не имели права давать ей ключи.
Анатолий Петрович помолчал, потом спокойно ответил:
— А она права, Ира. Это её дача. Мы действительно не должны были…
— И ты туда же! — всплеснула руками Ирина Анатольевна. — А как же семейная солидарность? Что, по-твоему, должна делать Олеся?
— Вернуться домой и помириться с тобой было бы неплохим началом, — сухо заметил Анатолий Петрович.
Вечером того же дня Алексей нервно ходил по квартире, разговаривая с сестрой по телефону.
— Олеся, ты же должна понимать, что так нельзя… Да, я знаю, что у вас сложная ситуация с Кириллом, но… Нет, мы с Никой не обязаны предоставлять вам жильё… Потому что это не моя дача, а Ники! Даже если бы она была моей, нужно было спросить разрешения…
Ника сидела в комнате, делая вид, что работает, но на самом деле внимательно прислушивалась к разговору мужа. Когда он наконец закончил разговор и вернулся к ней, она подняла взгляд:
— Ну как?
Алексей тяжело вздохнул:
— Олеся обижена. Говорит, что вы с мамой сговорились против неё и хотите разрушить её отношения с Кириллом.
— Что? — Ника даже рассмеялась от удивления. — Каким образом?
— Она считает, что если им придётся съехать, отношения не выдержат испытания. Ты же знаешь Олесю — она всегда была немного… драматичной.
— И что ты ей ответил?
— Что у неё есть неделя, чтобы найти другое жильё, как ты и сказала. И что я могу помочь ей финансово первое время, но жить на даче без твоего согласия — неправильно.
Ника облегчённо выдохнула:
— Спасибо, Лёш. Я боялась, что ты встанешь на сторону сестры.
— Нет, ты права в этой ситуации, — уверенно ответил Алексей. — Я люблю свою семью, но то, что сделали мама и Олеся — нечестно по отношению к тебе.
Телефон Ники зазвонил. На экране высветилось имя Марины — её лучшей подруги.
— Привет, Марин, что случилось?
— Ника, ты знаешь соседку по даче? Светлану?
— Да, а что?
— Она сейчас звонила мне, спрашивала, правда ли, что вы с Лёшей решили отдать дачу его сестре насовсем. Говорит, что Ирина Анатольевна всем рассказывает, будто это теперь «семейная дача» и вы великодушно уступили её Олесе…
Ника замерла, не веря своим ушам:
— Что? Она так и сказала?
— Да, именно так. Я, конечно, сказала, что это бред, но подумала, что тебе стоит знать.
После разговора с Мариной Ника рассказала обо всём мужу. Алексей выглядел ошеломлённым:
— Не может быть… Зачем маме это говорить?
— Не знаю, Лёш. Но мне это всё нравится всё меньше и меньше.
На следующий день Ника решила снова поехать на дачу — проверить, как там обстоят дела. К её удивлению, Олеси и Кирилла там не оказалось. Зато Ника обнаружила пропажу бабушкиных серебряных ложек и старинной вазы, которая всегда стояла на каминной полке.
Она немедленно позвонила Алексею:
— Лёш, у нас пропали вещи с дачи. Бабушкины ложки и ваза.
— Ты уверена? Может, ты их просто переложила и забыла?
— Уверена. Они всегда лежали в одном и том же месте. Ложки в верхнем ящике буфета, ваза на каминной полке. Их нет.
— Ты думаешь… — Алексей замялся, — …что это Олеся?
— Я не знаю. Может, она, может, её Кирилл. Но точно кто-то из них.
— Я поговорю с ней.
— Нет, — решительно возразила Ника. — Мы поговорим с ней вместе. И с твоей мамой тоже. В воскресенье на обеде у твоих родителей. Я хочу, чтобы все услышали друг друга.
Воскресный обед у родителей Алексея всегда был семейной традицией. Обычно Ника относилась к этим встречам спокойно — отношения со свекровью у неё были нейтральными, не слишком близкими, но вполне уважительными. Но в этот раз она шла туда с тяжёлым сердцем.
Когда они с Алексеем вошли в квартиру родителей, Ирина Анатольевна встретила их с преувеличенной радостью:
— Вот и наши молодожёны! Проходите, всё уже готово.
Олеся уже сидела за столом рядом с Кириллом — высоким худым парнем с модной стрижкой и настороженным взглядом. Она кивнула брату и демонстративно отвернулась от Ники.
Обед начался в напряжённой тишине. Алексей пытался разрядить атмосферу разговорами о работе, погоде, новостях, но всё равно чувствовалась неловкость. Наконец, когда подали чай с десертом, Ирина Анатольевна не выдержала:
— Ну что ж, раз никто не хочет начинать этот разговор, начну я. Никочка, я считаю, что ты поступаешь очень эгоистично, выгоняя Олесю с дачи.
Ника отставила чашку:
— Я никого не выгоняю. Я прошу освободить мою собственность, в которой кто-то поселился без моего разрешения.
— Какая разница — твоя, не твоя? — возмутилась Ирина Анатольевна. — В семье нужно делиться!
— Мама, — попытался вмешаться Алексей, — мы уже говорили об этом…
— Нет, дай мне закончить! — отрезала Ирина Анатольевна. — Я считаю, что Ника слишком много на себя берёт. Дача просто пылится большую часть времени, а Олесе негде жить. Что в этом такого страшного — позволить родственникам пользоваться тем, что у тебя есть?
— Дело не в том, что я не хочу делиться, — твёрдо ответила Ника. — Дело в том, что вы действовали за моей спиной. И ещё — почему вы всем соседям рассказываете, что дача теперь «семейная» и что мы отдали её Олесе?
Ирина Анатольевна на мгновение растерялась, но быстро собралась:
— Я просто объяснила ситуацию, чтобы не было недоразумений. И вообще, я считаю, что в идеальном варианте дача должна принадлежать всей семье. Это справедливо.
— Но она принадлежит мне, — настаивала Ника. — Это моё наследство от бабушки. Я не понимаю, почему вы решили, что можете распоряжаться им без моего ведома.
— Потому что ты слишком зациклена на своей собственности! — неожиданно вмешалась Олеся. — Тебе жалко поделиться с семьёй мужа тем, что у тебя есть?
— Мне не жалко делиться, — спокойно ответила Ника. — Мне неприятно, когда моими вещами распоряжаются без спроса. Кстати о вещах — где бабушкины серебряные ложки и ваза?
В комнате повисла тишина. Кирилл, до этого молча сидевший рядом с Олесей, вдруг встал и вышел из-за стола.
— Какие ложки? — невинно поинтересовалась Олеся, но её глаза беспокойно следили за уходящим парнем.
— Серебряные, которые всегда лежали в верхнем ящике буфета. И ваза с каминной полки.
— Понятия не имею, о чём ты, — пожала плечами Олеся, но её голос дрогнул.
— Я думаю, ты прекрасно понимаешь, — Ника повысила голос. — Это семейные реликвии, они очень дороги мне. И они исчезли именно тогда, когда вы с Кириллом поселились на даче.
— Ты обвиняешь мою дочь в воровстве? — возмутилась Ирина Анатольевна.
— Я констатирую факт: вещи пропали, — твёрдо ответила Ника. — И я хочу знать, где они.
— Это возмутительно! — Ирина Анатольевна встала из-за стола. — Я всегда знала, что ты не подходишь нашей семье! Всегда только о себе думаешь!
— Мама, хватит! — не выдержал Алексей. — Ника права. Дача принадлежит ей, и никто не имел права распоряжаться ею без её согласия. И если вещи пропали, мы должны выяснить, что случилось.
Олеся вдруг разрыдалась:
— Кирилл взял эти вещи! Но он не вор! Он просто хотел заложить их в ломбард, чтобы мы могли снять квартиру! А потом выкупить, когда появятся деньги…
— Это называется кража, — сухо заметила Ника.
— Нет! Это… это заём! Он бы всё вернул!
Алексей покачал головой:
— Олеся, это действительно кража. Нельзя брать чужие вещи без разрешения, даже если планируешь их вернуть.
— Но нам некуда идти! — снова зарыдала Олеся. — А вы все против нас!
В этот момент в комнату вернулся Кирилл. Он выглядел смущённым и держал в руках пакет.
— Вот, — он протянул пакет Нике. — Здесь ваши вещи. Я не успел их заложить… Извините.
Ника взяла пакет и заглянула внутрь. Там действительно были серебряные ложки и ваза.
— Спасибо, что вернули, — сказала она сдержанно. — Но я всё равно хочу, чтобы вы освободили дачу к концу недели.
— Ты слышишь, Лёша? — воскликнула Ирина Анатольевна. — Твоя жена выгоняет твою сестру на улицу! И ты позволяешь ей это?
Алексей глубоко вздохнул и посмотрел на мать:
— Мама, это не твоё дело. Дача принадлежит Нике, и она имеет полное право решать, кто там будет жить. А что касается Олеси… — он повернулся к сестре, — …я помогу тебе снять квартиру. Первые три месяца я оплачу сам, чтобы ты могла встать на ноги. Но никаких больше манипуляций и закулисных игр.
Ирина Анатольевна выглядела так, будто её ударили:
— Ты выбираешь её сторону? Против родной матери и сестры?
— Я выбираю сторону справедливости, — спокойно ответил Алексей. — То, что вы сделали, было нечестно по отношению к Нике. И я не позволю вам обвинять её в эгоизме только потому, что она защищает своё имущество.
Неожиданно Анатолий Петрович, молча наблюдавший за развитием событий, поднялся со своего места:
— Ира, хватит. Мальчик прав. Мы перешли черту. Нельзя распоряжаться чужим имуществом без спроса, даже если речь идёт о нашей дочери.
— Ты тоже против меня? — в глазах Ирины Анатольевны стояли слёзы.
— Я не против тебя, — мягко ответил муж. — Я против того, как ты поступила. Ты должна извиниться перед Никой.
Ирина Анатольевна поджала губы:
— Никогда. Я делала всё ради блага своей дочери. И не буду извиняться за это.
Ника встала из-за стола:
— Мне очень жаль, что так вышло. Я надеялась, что мы сможем разрешить это по-хорошему. Но, видимо, не судьба. Лёш, нам пора домой.
Алексей кивнул и тоже поднялся:
— Олеся, я позвоню тебе завтра, обсудим вопрос с квартирой. Мама, папа, до свидания.
Через неделю Ника сменила замки на даче и установила камеры наблюдения. Когда они с Алексеем приехали проверить, всё ли в порядке, их встретила соседка Светлана — женщина средних лет с внимательным взглядом и привычкой знать всё, что происходит вокруг.
— Ника, Алексей, здравствуйте! — радостно поприветствовала она. — Давно вас не видела. А где ваши родственники? Съехали?
— Здравствуйте, Светлана, — вежливо ответила Ника. — Да, они больше здесь не живут.
— А мне Ирина Анатольевна говорила, что вы отдали дачу Олесе, — с любопытством продолжила соседка. — Даже что-то про документы упоминала…
Ника и Алексей переглянулись.
— Боюсь, вас неправильно информировали, — твёрдо сказал Алексей. — Дача принадлежит Нике и всегда будет принадлежать ей. Никто никому её не отдавал и не собирается отдавать.
Светлана выглядела удивлённой:
— Ой, как неловко. А Ирина Анатольевна так уверенно говорила. Даже показывала кому-то из наших дачников какие-то бумаги.
— Какие ещё бумаги? — насторожилась Ника.
— Не знаю точно, — пожала плечами Светлана. — Что-то про переоформление дачи на общую семейную собственность… Я, честно говоря, не вникала.
Когда соседка ушла, Ника повернулась к мужу:
— Ты слышал? Твоя мама не просто дала ключи Олесе — она планировала как-то переоформить дачу! Какие у неё могли быть документы?
Алексей выглядел растерянным:
— Понятия не имею. Может, она просто блефовала? Ведь без твоей подписи ничего сделать нельзя.
— Не знаю, Лёш. Но мне всё это очень не нравится.
Вечером того же дня на пороге их квартиры неожиданно появился Кирилл. Он выглядел смущённым и нервным.
— Извините за беспокойство, — начал он, переминаясь с ноги на ногу. — Я хотел лично извиниться за ситуацию с вещами. Это было глупо и некрасиво с моей стороны.
Ника внимательно посмотрела на парня:
— Почему вы решили прийти именно сейчас?
Кирилл опустил глаза:
— Мы с Олесей расстались. Я понял, что наши отношения… не очень здоровые. И ещё… — он замялся, — …я случайно услышал разговор Ирины Анатольевны с каким-то юристом. Она спрашивала, можно ли как-то оспорить право собственности на дачу, если доказать, что владелец не использует её постоянно…
Ника побледнела:
— Что?
— Да, — кивнул Кирилл. — Я подумал, что вам стоит об этом знать. Она говорила что-то про «давность владения» и ещё какие-то юридические термины… Я не очень разбираюсь, но звучало нехорошо.
Когда Кирилл ушёл, Алексей долго молчал, потом тихо сказал:
— Я не верю, что мама могла задумать что-то подобное.
— А я, к сожалению, верю, — ответила Ника. — Вспомни, как она говорила про «семейную дачу» и про то, что «в семье всё должно быть общим». Она действительно считает, что имеет право на мою собственность.
— Что ты собираешься делать?
— Для начала — проконсультироваться с юристом. Я не позволю никому отобрать у меня бабушкину дачу.
Следующие несколько недель были напряжёнными. Ника действительно обратилась к юристу, который успокоил её, сказав, что никаких законных оснований для оспаривания права собственности у свекрови нет. Тем не менее, Ника решила перестраховаться и собрала все документы, подтверждающие её регулярные поездки на дачу, платежи за коммунальные услуги и вложения в ремонт.
Отношения с семьёй мужа оставались натянутыми. Ирина Анатольевна перестала приглашать их на воскресные обеды, а когда они случайно встречались на семейных праздниках, демонстративно игнорировала невестку.
Олеся с помощью брата действительно сняла небольшую квартиру и, казалось, начала приходить в себя после расставания с Кириллом. Она даже позвонила Нике однажды — неловко извинилась за «недоразумение с дачей» и сказала, что понимает, почему Ника была так расстроена.
— Я тогда была влюблена и не соображала, что делаю, — призналась она. — Кирилл умел убедить меня в чём угодно. Даже в том, что взять твои вещи — это нормально…
— Я рада, что ты это понимаешь, — ответила Ника. — Надеюсь, теперь у тебя всё наладится.
— Да, спасибо… И ещё, — Олеся помедлила, — не обижайся сильно на маму. Она просто очень любит нас с Лёшей и иногда перегибает палку, пытаясь защитить. Мама всегда думала, что знает, как для нас лучше.
— Я понимаю, — вздохнула Ника. — Но есть границы, которые нельзя переступать.
После разговора с Олесей Ника почувствовала некоторое облегчение. По крайней мере, одна часть конфликта начала разрешаться. Однако отношения со свекровью оставались натянутыми.
Через месяц Анатолий Петрович неожиданно позвонил Алексею и попросил о встрече — только вдвоём, без Ирины Анатольевны. Они встретились в небольшом кафе недалеко от работы Алексея.
— Лёша, я хотел поговорить о твоей маме, — начал Анатолий Петрович, когда они устроились за столиком в углу. — Она никогда тебе не признается, но она очень переживает из-за этой ситуации.
— Пап, она сама всё это начала, — покачал головой Алексей. — И до сих пор не извинилась перед Никой.
— Знаю, — спокойно согласился отец. — Ты же понимаешь, какой у неё характер. Признать ошибку для неё почти невозможно. Но она страдает. Скучает по тебе, по вашим встречам.
— Я тоже скучаю, — признался Алексей. — Но не могу делать вид, что ничего не произошло. То, что она планировала с дачей…
— Она не планировала ничего серьёзного, — мягко прервал его Анатолий Петрович. — Да, она говорила с юристом, но больше для того, чтобы напугать Нику. Она никогда бы не пошла до конца. Просто твоя мама привыкла контролировать всё вокруг, а тут вдруг оказалось, что есть вещи, которые она не может решить по-своему.
Алексей задумчиво смотрел на отца:
— И что ты предлагаешь?
— Может быть, вы с Никой могли бы приехать к нам на следующий воскресный обед? — осторожно предложил Анатолий Петрович. — Я не прошу вас делать вид, что ничего не было. Просто… дать шанс отношениям. Я поговорю с мамой, чтобы она держала себя в руках.
Алексей обещал подумать и обсудить это с Никой.
— Не знаю, Лёш, — сомневалась Ника, когда муж рассказал ей о разговоре с отцом. — А что, если твоя мама снова начнёт? Или будет делать вид, что я виновата во всём?
— Тогда мы просто уйдём, — решительно сказал Алексей. — Но я думаю, стоит попробовать. Всё-таки это моя семья.
Ника видела, как важно это для мужа, и согласилась.
В следующее воскресенье они приехали к родителям Алексея. Ирина Анатольевна встретила их сдержанно, но вежливо. Было заметно, что она нервничает — непривычное состояние для всегда уверенной в себе женщины.
Обед прошёл в напряжённой, но не враждебной атмосфере. Они говорили о погоде, о работе Алексея, о новостях — обходя стороной тему дачи и недавнего конфликта. Ника чувствовала на себе внимательный взгляд свекрови, но не могла понять, что он означает.
Когда Анатолий Петрович увёл Алексея в другую комнату показать новый телевизор, Ника и Ирина Анатольевна остались наедине. Повисла неловкая тишина.
— Ника, — наконец нарушила молчание свекровь, — я хочу сказать… что, возможно, была не совсем права в ситуации с дачей.
Это было самое близкое к извинению, что Ника когда-либо слышала от Ирины Анатольевны.
— Я рада это слышать, — осторожно ответила она.
— Не пойми меня неправильно, — быстро добавила свекровь. — Я всё ещё считаю, что в семье нужно помогать друг другу. Но, наверное, я должна была сначала поговорить с тобой о проблемах Олеси, а не действовать за твоей спиной.
Ника кивнула:
— Именно так. Я бы не отказала в помощи, если бы вы обратились ко мне честно.
— Что ж, — Ирина Анатольевна выпрямилась, — надеюсь, мы можем оставить это недоразумение в прошлом.
— Это не было недоразумением, — твёрдо возразила Ника. — Это было нарушением моих прав. И попыткой манипулировать мной. Я готова двигаться дальше, но только если мы обе понимаем, что произошло на самом деле.
Свекровь поджала губы, явно недовольная таким ответом, но всё же кивнула:
— Хорошо. Я признаю, что действовала неправильно. И не буду больше вмешиваться в ваши дела с дачей.
— Спасибо, — искренне сказала Ника. — Это важно для меня.
Когда Алексей и Анатолий Петрович вернулись, они заметили, что атмосфера между женщинами изменилась. Не то чтобы они стали лучшими подругами, но открытой враждебности больше не было.
По дороге домой Ника рассказала мужу о разговоре со свекровью.
— Это не настоящее примирение, — заметила она. — Скорее, временное перемирие. Твоя мама всё ещё считает, что была права по сути, просто признаёт, что выбрала неправильный способ действий.
— Для неё и это большой шаг, — вздохнул Алексей. — Спасибо, что пошла на это ради меня.
— Ради нас, — поправила его Ника. — Я не хочу, чтобы этот конфликт стоял между нами.
Прошло три месяца. Отношения с семьёй Алексея постепенно налаживались — не до прежней близости, но до вежливого нейтралитета. Они снова начали посещать воскресные обеды, хотя и реже, чем раньше. Ирина Анатольевна больше не заговаривала о даче и демонстративно спрашивала разрешения, если ей нужно было что-то у Ники.
Олеся полностью восстановила отношения с братом и постепенно налаживала контакт с Никой. Однажды она даже призналась:
— Я рада, что всё так вышло. Если бы не тот скандал, я бы ещё долго была с Кириллом и позволяла ему манипулировать мной. А сейчас я наконец-то живу своей жизнью.
В конце лета Ника и Алексей проводили выходные на даче. День был тёплый, солнечный, и они решили устроить барбекю на открытой веранде. Ника заканчивала приготовления, когда Алексей вернулся из дома с бутылкой вина и двумя бокалами.
— Знаешь, — сказал он, разливая вино, — я очень благодарен тебе за то, как ты справилась со всей этой историей.
— В каком смысле? — удивилась Ника.
— Ты была принципиальной, но не мстительной. Защищала свои права, но не пыталась разрушить мои отношения с семьёй. Это было… мудро.
Ника улыбнулась:
— Мне казалось, что я была слишком резкой.
— Нет, — покачал головой Алексей. — Ты была справедливой. И знаешь, что? Думаю, даже мама в глубине души это признаёт, хоть никогда и не скажет вслух.
— Сомневаюсь, — усмехнулась Ника. — Но мне достаточно, что ты это понимаешь.
— Этот конфликт многое мне показал, — задумчиво продолжил Алексей. — Я всегда знал, что мама бывает властной, но никогда не думал, что она может зайти так далеко. И я рад, что смог встать на правильную сторону, даже если это означало пойти против неё.
Ника накрыла его руку своей:
— Это было непросто, я знаю. И ценю это.
Они сидели на веранде, наблюдая, как солнце медленно клонится к закату, окрашивая небо в розовые и золотистые тона. Дача оставалась тем же убежищем, каким всегда была для Ники — местом спокойствия и отдыха. Только теперь оно стало ещё и символом их с Алексеем отношений — прошедших испытание и ставших крепче.
— Что думаешь насчёт осени? — спросил Алексей. — Будем приезжать сюда?
— Конечно, — кивнула Ника. — И зимой тоже. Я хочу, чтобы это место всегда оставалось нашим. Только нашим.
Алексей понимающе улыбнулся. Больше ничего говорить не требовалось.
Ирина Анатольевна так и не принесла настоящих извинений, и Ника знала, что полного доверия между ними уже не будет. Но она также понимала, что иногда победа заключается не в том, чтобы заставить другого человека признать свою неправоту, а в том, чтобы самой остаться верной своим принципам. И в этом смысле она определённо победила.
Пять лет спустя Ника и Алексей наслаждались тихим семейным счастьем. Дача стала их любимым местом отдыха, особенно летом, когда сад благоухал ароматами ягод и цветов. В один из таких ясных июльских дней, развешивая выстиранные простыни во дворе, Ника заметила незнакомую женщину у калитки. «Извините, вы хозяйка? Меня зовут Вера, я новая соседка… Мне так неловко беспокоить, но у меня такая ситуация с родственниками… Может, вы подскажете, как справиться? Я слышала вашу историю от Светланы…»
