Татьяна стояла у плиты, помешивая борщ. Кухня наполнилась ароматом, который всегда нравился Олегу. Тридцать лет она готовила этот борщ, и всегда он был «не такой». То мало соли, то много, то свеклы переложила, то капусты… Сегодня придраться будет не к чему.
В коридоре хлопнула дверь. Вернулся Олег, а с ним свекровь.
– Танюш, мама решила заглянуть, – бросил он, проходя на кухню.
Ирина Петровна, величественная даже в свои семьдесят, вошла следом, окинув цепким взглядом кухню.
– Опять борщ? В такую жару?
Татьяна вздохнула. Тридцать лет она жила с мыслью, что недостаточно хороша. Не так умна, красива, заботлива. Особенно после ухода родителей, когда осталась совсем одна, только Олег и его семья.
Тогда-то и поселилось в ней это чувство – будто приживалка, будто должна вечно доказывать свою нужность.
– Олег любит борщ, – тихо сказала она.
– Он у тебя скоро язву заработает от такой еды, – отрезала Ирина. – Ты видела его анализы? А давление?
– Мам, хватит, – вяло возразил Олег, но Татьяна знала – дальше он защищать не станет.
– А ты молчи! – взвилась Ирина. – Сидишь как мышь, пока она тебя гробит этой едой!
Татьяна почувствовала, как внутри всё сжимается. Снова. Всегда одно и то же.
– Я варю то, что Олег просит, – она изо всех сил старалась говорить спокойно.
– А ещё что он тебе говорит? Чтобы ты деньги на сторону откладывала? – вдруг выпалила свекровь.
– Что? – Татьяна растерянно посмотрела на мужа.
Олег отвёл глаза.
– Мам, мы же договорились.
– О чём вы договорились? – в голосе Татьяны появились нотки паники.
– Я нашла твою заначку, – сказала Ирина с торжеством. – Под матрасом. Тридцать тысяч! Скажешь, не твои?
– Я откладывала… на подарок Олегу… – прошептала Татьяна.
– На подарок? – засмеялась Ирина. – Кого ты обманываешь? Тридцать тысяч на подарок?
– Мам, давай не сейчас, – снова попробовал Олег.
– А когда? Когда она все выгребет и сбежит? Я всегда знала, что ты на его деньги зарилась!
Татьяна почувствовала, как к горлу подкатывает ком.
– Олег, скажи ей…
Но муж смотрел в пол.
– Знаешь что, – вдруг сказала Ирина, – собирай свои вещи и уходи. Нечего тут…
– Что? – Татьяна не верила своим ушам.
– Ты слышала. Собирай вещи и уходи из нашего дома.
– Олег! – Татьяна повернулась к мужу, но тот упорно молчал. – Это и мой дом тоже!
– Ничего твоего тут нет, – отрезала Ирина. – Дом на Олеге, а он мой сын. Так что выметайся.
Олег наконец поднял глаза.
– Таня, может, действительно… переждёшь где-нибудь? Пока мама успокоится.
Это был конец. Татьяна замерла, ощущая, как рушится всё, что она строила тридцать лет. Не муж предал, нет. Она сама предала себя, когда позволила превратиться в безмолвную тень.
– Вот значит как, – она сняла фартук и аккуратно повесила на крючок. – Хорошо.
Руки дрожали, но она держалась. Собрала самое необходимое – одежду, документы, фотографию родителей. Остальное… остальное уже не имело значения.
– Куда ты пойдёшь? – спросил Олег, когда она уже стояла в дверях с чемоданом.
– А тебе не всё равно? – впервые в голосе Татьяны звучала не обида, а злость.
– Таня, ну не дури…
– Прощай, Олег, – она закрыла за собой дверь, обрывая его слова.
Улица встретила её июньской жарой. Куда идти? К подруге Вере? Нет, не хотелось никого видеть. Татьяна достала телефон. Может, гостиница? Нашла недорогую, забронировала номер на неделю. Денег хватит. Те самые «подозрительные» тридцать тысяч она действительно копила – на золотые часы к юбилею Олега.
Гостиничный номер был маленьким и безликим. Татьяна села на край кровати и впервые за день позволила себе заплакать. Тридцать лет. Тридцать лет коту под хвост.
– И что теперь? – спросила она у пустой комнаты.
Утром она проснулась с опухшими глазами и странным чувством пустоты. Олег не позвонил. Да и зачем? Свекровь наверняка довольна.
Через три дня деньги начали таять. Нужно было что-то решать.
Татьяна открыла сайт с вакансиями. Последние пятнадцать лет она работала бухгалтером в маленькой конторе, откуда её «попросили» выйти на пенсию год назад. С тех пор перебивалась случайными подработками.
Позвонила Вера.
– Ты куда пропала? Я тебе звоню-звоню!
Татьяна всё рассказала.
– Они что, совсем с ума сошли? – возмутилась подруга. – Переезжай ко мне!
– Нет, Вер. Я сама.
– Да брось ты! У меня комната пустует, пока Сашка в универе. Переезжай, а там разберёмся.
Вера встретила её объятиями и горячим ужином.
– Рассказывай.
– А что рассказывать? Выгнали как собаку.
– А этот твой… Олег? Совсем ничего?
– Мямлил что-то, – Татьяна отпила чай. – Тридцать лет я жила, как тень. Всё боялась, что выгонят, что останусь одна… А теперь вот – выгнали. И знаешь, даже легче стало.
– Да ты что! – Вера всплеснула руками. – Какая легче? Тебя из дома выставили!
– Да. Из дома, где я всегда была чужой.
На следующий день Татьяна пошла на собеседование. Небольшая фирма искала бухгалтера на неполный день.
– Мы бы хотели кого-то помоложе, – начал директор, просматривая её резюме.
– Конечно, – кивнула Татьяна. – Но у вас проблемы с документацией, я успела заметить, когда ждала в приёмной. А у меня тридцать лет опыта.
Директор поднял брови.
– Откуда вы…
– Секретарь ругалась по телефону с налоговой. Довольно громко, – Татьяна улыбнулась. – Я могу всё исправить.
– Знаете, а вы мне нравитесь, – директор протянул руку. – Попробуем?
Первая зарплата принесла странное чувство – гордость. Деньги были её собственные, заработанные. Не выпрошенные у Олега на «колготки и помаду».
Она купила себе платье. Просто так. Потому что захотела.
На улице было буйство красок, и Татьяна вдруг заметила, как красив мир вокруг. Три месяца пролетели незаметно.
Она так и жила у Веры, помогала с оплатой коммуналки, готовила ужины. В офисе её ценили – за три месяца она разобрала весь бухгалтерский бардак, который оставила предшественница.
– Тань, тебе звонят, – Вера протянула телефон. – Олег твой.
Сердце ёкнуло, но не так сильно, как раньше.
– Да, – сказала она в трубку.
– Таня, это я, – голос Олега звучал непривычно растерянно. – Как ты?
– Нормально.
– Может… встретимся? Поговорим?
Татьяна помолчала. Раньше она бы тут же согласилась, кинулась бы бежать. Но сейчас…
– Зачем, Олег?
– Ну как зачем… Мы же… Ты же моя жена.
Эти слова когда-то значили для неё всё. Но не теперь.
– Жена, которую ты выгнал из дома?
– Это мама… Ты же знаешь…
– Нет, Олег. Это ты. Ты не сказал ни слова в мою защиту.
В трубке повисло молчание.
– Приходи домой, Тань. Мама… она иначе смотрит сейчас на всё.
– А ты? Ты иначе смотришь?
Снова молчание.
– Я позвоню позже, – сказал наконец Олег и отключился.
– Ну что? – спросила Вера.
– Домой зовёт.
– И?
– Не знаю, – честно ответила Татьяна. – Не уверена, что хочу возвращаться.
Через неделю он пришёл сам.
Стоял на пороге с букетом и коробкой конфет. Как на первом свидании.
– Здравствуй, Олег, – сказала Татьяна и пропустила его в квартиру.
– Я соскучился, – он неловко протянул цветы.
– Спасибо.
Они сидели на кухне, пили чай, и Татьяна вдруг увидела, насколько постарел её муж. Сгорбленные плечи, потухший взгляд…
– Как ты? – спросил он.
– Работаю. Бухгалтером в фирме.
– Да? – он явно удивился. – А я думал…
– Что я на пенсии сижу и жду подачек? – в её голосе прорезалась горечь.
– Тань, не начинай.
– Я и не начинаю. Как там… мама?
Олег вздохнул.
– Плохо. Инсульт у неё случился месяц назад.
Татьяна охнула.
– Серьёзный?
– Да. Правая сторона отнялась. Сейчас немного лучше, но… Сиделка приходит днём, а вечером я сам.
– Сочувствую, – искренне сказала Татьяна.
– Она о тебе спрашивает. Часто.
– Правда?
– Да. Знаешь… она… она извиниться хочет.
Татьяна молчала.
– Пойдём домой, а? – Олег взял её за руку. – Нам плохо без тебя. Честно.
– А что изменилось, Олег? Ты изменился?
– Я всё понял, Тань. Правда.
– Что именно ты понял?
– Что был неправ. Что… что надо было заступиться за тебя.
Она внимательно посмотрела ему в глаза.
– И только?
– А что ещё? – он искренне не понимал.
– Что я – человек, Олег. Не прислуга, не приживалка. Что у меня есть право на собственное мнение, на уважение. На собственные деньги, в конце концов.
– Но я никогда…
– Нет, Олег. Ты всегда. Всегда относился ко мне как к… чему-то второстепенному.
– Неправда!
– Правда. И ты это знаешь, – она вздохнула. – Поэтому я не уверена, что хочу вернуться.
– Но как же… А как же я? Мама? Нам без тебя плохо.
– Вам плохо без служанки. А я теперь сама себе хозяйка.
Олег сгорбился ещё сильнее.
– Ты больше не любишь меня?
Этот вопрос застал её врасплох. Любит ли она его? Тридцать лет вместе.
– Не знаю, – честно ответила она. – Я столько лет растворялась в тебе и твоей семье, что не уверена, осталось ли что-то своё.
Он уходил потерянный, обещая позвонить. А Татьяна стояла у окна и думала, что впервые за тридцать лет сказала мужу то, что действительно думает.
Татьяна не хотела идти, но всё же пошла.
В доме пахло знакомо, но стояла непривычная тишина. Ирина Петровна сидела у окна в инвалидном кресле — похудевшая, с пустым взглядом.
— Пришла, — сказала она, когда увидела Татьяну.
— Пришла, — ответила та.
Олег засуетился, предложил чай, но Татьяна остановила его жестом.
— Я ненадолго.
— Сядь, — Ирина указала на стул рядом. — Хочу тебе сказать… — она запнулась, и Татьяна впервые видела, как свекровь подбирает слова. — Я ошиблась.
— Ошиблись вы оба, — Татьяна села и выпрямила спину.
— Не перебивай, — бросила Ирина по привычке, но тут же осеклась. — Прости. Привыкла командовать.
Татьяна кивнула — продолжай.
— Я… Мне казалось, что я знаю, как лучше для Олега. Он же… мягкий. Как его отец. Я думала, что защищаю его, а на самом деле… — она уставилась в окно. — Сломала ему жизнь. И тебе тоже.
— Не только вы, — Татьяна посмотрела на мужа, который застыл в дверях. — Олег сам решал, что сказать и сделать.
— Я трусил, — тихо признался он. — Всю жизнь прятался за мамой, а потом — за тобой, Таня.
Татьяна почувствовала, как что-то дрогнуло в груди. Впервые за тридцать лет муж признал свои ошибки.
— Я хочу, чтобы ты вернулась, — сказала Ирина. — Не из-за моей болезни. Просто… без тебя дом опустел.
— Я думала об этом, — Татьяна сложила руки на коленях. — У меня есть условия.
— Какие? — быстро спросил Олег.
— Первое: я буду работать. Мне нравится моя работа, и я хочу сама зарабатывать.
— Конечно, — кивнул Олег.
— Второе: я вам не служанка. Никаких «Таня сделает», «Таня принесёт». Мы всё делим поровну.
Олег снова кивнул.
— И третье, — она повернулась к свекрови. — Никто не лезет в наши отношения с Олегом. Ни вы, ни ваши родственники. Мы сами разберёмся.
Ирина поджала губы, но кивнула.
— Хорошо. Тогда я вернусь… на пробу. Посмотрим, что получится.
— Спасибо, — выдохнул Олег, и его глаза заблестели. — Я сделаю всё, чтобы ты не пожалела.
Жизнь пошла по-новому. Татьяна приходила с работы, а Олег встречал её с ужином. Они вместе ухаживали за Ириной, которая понемногу крепла и уже могла ходить с ходунками.
— Ты изменилась, — сказала как-то Ирина, глядя, как невестка работает с бумагами. — Уверенности прибавилось.
— Я всегда такой была, — ответила Татьяна. — Просто боялась это показать.
Они посмотрели друг на друга и что-то поняли без слов.
— Знаешь, я тоже через это прошла, — вдруг призналась Ирина. — В молодости. Мой свёкор считал меня пустым местом. Потом он умер, и я поклялась, что никогда никому не позволю себя унижать. А в итоге… превратилась в него самого.
— Все ошибаются, — сказала Татьяна.
— Не прощай меня так легко, — покачала головой Ирина. — Я не заслужила.
— Я и не прощаю. Но злиться вечно — тяжело.
Олег менялся сильнее всех. Впервые за тридцать лет он сам принимал решения, говорил, что думает. Иногда они спорили, но Татьяна ценила его честность.
— Мне нравится твоя новая суть, — сказала она однажды вечером, когда они остались вдвоём. — Настоящая.
— Мне и самому так лучше, — признался он. — Знаешь, я всю жизнь боялся. Боялся маму огорчить, тебя потерять. А из-за страха чуть не потерял вас обеих.
— Но не потерял.
— Потому что ты сильнее меня.
— Нет, — она покачала головой. — Просто я раньше нашла свою силу.
В октябре Татьяна отмечала день рождения. Утром Олег разбудил её поцелуем и вручил маленькую коробочку.
— Что там?
— Открой.
Внутри лежали золотые часы — точно такие, какие она хотела подарить ему на юбилей.
— Как ты узнал?
— Нашёл каталог с закладкой. Ещё тогда, в июне, — он виновато улыбнулся. — Прости, что не сразу понял.
— Ты понял, и это главное, — она надела часы и обняла мужа. — Лучше поздно, чем никогда.
Теперь, когда Татьяна шла с работы домой, она часто останавливалась на мосту и смотрела на реку. Раньше она чувствовала себя этой водой — текла туда, куда направляли другие. Теперь она сама выбирала путь.
И на этом пути нашлось место для всех, кого она любила — но теперь на равных.
Вечером она листала семейный альбом и увидела свою старую фотографию — испуганная женщина, которая не смеет поднять глаза. Кто бы мог подумать, что в пятьдесят четыре она найдёт смелость начать всё заново?
— О чём думаешь? — спросил Олег и сел рядом.
— О том, что иногда нужно всё потерять, чтобы себя найти, — она улыбнулась и закрыла альбом. — И о том, что я наконец дома. По-настоящему дома.
