— Ты серьезно, Андрей? Ты серьезно сейчас мне это говоришь? — Кристина говорила сквозь зубы, стараясь не повышать голос, но получалось с трудом. На кончиках пальцев ощущалась неприятная дрожь. Она стояла посреди кухни, держа в руке кружку с остывшим чаем, который теперь казался горьким, как полынь.
Андрей, ее муж, ковырял вилкой в тарелке с овсянкой, делая вид, что в происходящем его нет никакого дела. Это было его коронным номером – притвориться невидящим, неслышащим, в общем, ни при чем не причастным. Мужчина-хамелеон, подстраивающийся под настроение окружающих, но при этом без собственных принципов. И, как правило, подстраивающийся под свою мать. — Ну, мам просто… она подумала, что дача простаивает. Ты же сама говоришь, что летом там почти не бываете. И деньги ей нужны, ты же знаешь, пенсия небольшая… — пробормотал он, избегая зрительного контакта. Он даже не взглянул на Кристину, его взгляд был прикован к своим овсяным хлопьям.
— «Подумала»? — Кристина поставила кружку на стол с таким грохотом, что Андрей вздрогнул. — «Подумала» и решила сдать мою дачу, которую я купила на свои деньги, без моего ведома?! И деньги эти… кому нужны эти деньги, Андрей?! Может, на новую шубу? Или на почеку в каком-нибудь санатории?
— Ну, мам купила мне подарок… — Андрей замялся, покраснев.
— Ах, вот оно что! — Кристина усмехнулась, и в этом смехе не было ни капли веселья. — Чтобы ты чувствовал себя еще более обязанным ей, да? Чтобы она и дальше могла командовать и тобой, и всей нашей жизнью? Прекрасно! Просто прекрасно!
Андрей наконец поднял на нее глаза, в которых читались обида и раздражение.
— Ты всегда все перевираешь, Кристина! Мам хотела как лучше! Просто она… заботится о нас. А ты вечно придираешься и все драматизируешь!
— Заботится?! — Кристина почувствовала, как внутри закипает гнев. — Это она заботится, когда вторгается в мою жизнь, когда самоуправно распоряжается моим имуществом, когда пытается контролировать каждый мой шаг?! Андрей, ты хоть понимаешь, что это значит? Это моя дача! Мое место, где я могу отдохнуть от всего этого… от всего этого цирка с твоей мамой! Туда я езжу, чтобы быть собой, чтобы просто подышать воздухом, без ее советов, без ее указаний, без ее вечного недовольства!
— Ну хватит уже! – Андрей вскочил из-за стола, отталкивая стул. – Ты опять начинаешь! Я не хочу с тобой это обсуждать! Я и так устал на работе, мне еще и с тобой разбираться!
— Да, конечно, устал. А разобраться с мамой – это, видимо, подвиг, требующий неимоверных усилий, – язвительно парировала Кристина. – Или ты предпочитаешь всегда занимать позицию страуса, пряча голову в песок?
— Не начинай! – процедил Андрей сквозь зубы. – Я просто хочу спокойно позавтракать!
— Спокойно?! Как можно спокойно завтракать, зная, что твоя мать выставила мою жизнь на показ, сдав мою дачу каким-то незнакомым людям?! Это предательство, Андрей! Предательство и со стороны твоей матери, и со стороны твоей!
— Ты просто не понимаешь ее! – Андрей сжал кулаки.
— Нет, Андрей, не я не понимаю ее, а ты не понимаешь меня! Ты никогда не понимал! Ты всегда ставил ее интересы выше моих, а я… я терпела, надеялась, что это изменится. Но нет, все по-старому. Ты всегда будешь ее сыночком, а я – посторонним человеком.
Кристина глубоко вздохнула, пытаясь взять себя в руки. Ей было больно и обидно, но она понимала, что говорить с Андреем бесполезно. Он просто не способен понять ее точку зрения. Он был слишком зависим от своей матери, слишком боязлив, чтобы ей противоречить.
— Знаешь что, Андрей? — тихо сказала она, глядя ему прямо в глаза. — Я еду на дачу.
— И что? – равнодушно спросил он.
— И я развожусь с тобой.
Андрей опешил. Его рот приоткрылся в немом удивлении. Он, наверное, ожидал чего угодно, но только не этого.
— Что?! Ты чего?! – он явно был не готов к такому повороту событий.
— Ты слышал меня. Я больше не могу так жить. Я больше не хочу делить свою жизнь с человеком, который не уважает меня, не ценит мои чувства, который предает меня ради своей матери.
Кристина развернулась и направилась к выходу.
— Кристина, стой! – позвал Андрей, но она уже не слушала.
Она вышла из дома, чувствуя, как по щекам текут слезы. Но это были не слезы по Андрею, а слезы по своей несбывшейся надежде на счастливую семейную жизнь. Ей было горько, больно, но в то же время она чувствовала странное облегчение. Наконец-то она освободилась от этого груза, от этой постоянной борьбы за свое личное пространство, за свое достоинство.
Она села в машину и, не оглядываясь, поехала на дачу. Ей нужно было побыть одной, подумать, что делать дальше. Ей нужно было вернуть свою жизнь под контроль.
Или хотя бы попытаться.
Ее дача – последний оплот, за который она готова сражаться.
Если, конечно, пепел от нее еще останется после «забот» Галины Петровны.
Это была завязка войны.
И Кристина была готова к битве, даже если знала, что в этой войне она, скорее всего, останется одна.
Дача встретила Кристину полумраком и запахом пыли. Октябрь уже дал о себе знать, высушив траву и окрасив листья в багряные и золотые тона. Она вышла из машины, ощущая под ногами хруст опавших листьев. Знакомый пейзаж, казалось, обнял ее, успокаивая. Но внутри все еще бушевала буря.
В дом она вошла, словно в крепость. Заприхнула замок, отодвинула шторы – привычные действия, дающие ощущение безопасности. Первым делом – осмотр. Кристина обошла все комнаты, проверяя, не переставили ли вещи, не сломали ли что-нибудь. Все было на месте, но чувство чужого присутствия не покидало ее. Она словно чувствовала на себе незримый взгляд Галины Петровны, ее одобрительный или, скорее, поучительный прищур. Проверив все комнаты, Кристина вышла на веранду. Деревянные стулья, увитые диким виноградом, старый плетеной столик – здесь она проводила долгие часы, читая книги, пьей чай и просто наслаждаясь тишиной. Сейчас тишина казалась гнетущей. Она смотрела на пожелтевший сад, на увядающие розы, и ее сердце сжималось от тоски.
В этот момент раздался звонок в телефон. Кристина посмотрела на экран – Андрей. Она колебалась, прежде чем ответить.
— Ну что тебе? — спросила она холодным голосом.
— Кристина, послушай, я не хотел этого… — начал Андрей, но она перебила его.
— Не хотел чего? Что твоя мать сдала мою дачу? Что ты остался в стороне и не поддержал меня? Не притворяйся невинным, Андрей. Ты всегда так делал.
— Я пытался поговорить с мамой, но она… она не слушает. Она считает, что сделала все правильно.
— Ну конечно, считает! Она всегда так считает. Потому что она – царица и богиня, а все остальные – всего лишь пешки в ее игре.
— Кристина, не говори так! Она просто… —
— Просто что? Любит тебя? Заботится о тебе? Она просто использует тебя, Андрей. И ты позволяешь ей это делать.
— Ну хватит уже! Достаточно! – Андрей повысил голос. – Ты вечно все драматизируешь! Почему ты всегда все видишь в черном цвете?
— А в каком еще цвете тут можно видеть, Андрей? В розовом? Когда мою жизнь разрушает твоя мать?!
— Это не ее вина! – запалил Андрей. – Это ты сама все испортила! Ты вечно такая упрямая и невыносимая!
С этими словами он бросил трубку. Кристина несколько секунд стояла, прижимая телефон к уху, словно надеясь, что он передумает и извинится. Но в ответ была лишь тишина.
Она сжала кулаки так сильно, что побелели костяшки. Ярость захлестнула ее с новой силой. Она понимала, что Андрей никогда не изменится. Он останется верен своей матери до конца.
В этот момент послышался шорох за спиной. Кристина резко обернулась. На веранде стояла Галина Петровна.
— Что ты здесь делаешь? – спросила Кристина, стараясь сдержать гнев.
— Я приехала, чтобы поговорить с тобой, – ответила свекровь, не выражая ни малейшего смущения.
— О чем? О том, как ты распоряжаешься чужой собственностью? О том, как ты разрушаешь мою жизнь?
Галина Петровна вздохнула, словно Кристина была несносным ребенком, а не женщиной, которую она доводила до отчаяния.
— Ну зачем ты так говоришь? Я же говорила, что хотела как лучше.
— Лучше для кого? Для меня? Или для тебя?
— Для нас всех! – Галина Петровна выпрямилась, демонстрируя всю свою надменность. – Ты же не думаешь только о себе, Кристина. Нужно думать о семье, о будущем.
— Мое будущее без тебя, Галина Петровна, – холодно ответила Кристина. – Я подаю на развод.
Лицо Галины Петровны вытянулось.
— Что? Ты что, с ума сошла?
— Я давно сошла с ума, когда вышла замуж за твоего сына.
— Не говори глупостей! Андрей хороший мальчик, он просто… немного слабохарактерный.
— Слабохарактерный? Это мягко сказано. Он – маменькин сынок, который не способен на собственные решения.
— Ах ты… – Галина Петровна сделала шаг вперед, ее глаза сверкнули злостью.
— Что «ах ты»? – Кристина тоже сделала шаг навстречу свекрови. – Я просто говорю правду. И ты это знаешь.
Внезапно Галина Петровна замахнулась и ударила Кристину по лицу. Кристина отшатнулась, опершись спиной о стол. На щеке защипало, на губе потекла кровь.
— Сумасшедшая старая карга! – выкрикнула Кристина, стиснув зубы.
Она бросилась на Галину Петровну, отталкивая ее, хватая за руки. Завязалась потасовка. Они толкались, царапали друг друга, выкрикивая взаимные обвинения. Кристина была физически сильнее, но Галина Петровна сражалась отчаянно, словно защищая свою территорию. В какой-то момент Галина Петровна схватила вазу с цветами и попыталась ударить Кристину. Кристина успела уклониться, но ваза разбилась, осколки разлетелись во все стороны.
Кристина и Галина Петровна замерли, тяжело дыша, глядя друг на друга. В их глазах читались ненависть и отчаяние.
— Убирайся с моей дачи! – прохрипела Кристина.
— Ты пожалеешь об этом! – злобно ответила Галина Петровна и, развернувшись, выбежала из дома.
Кристина осталась стоять посреди разгрома, ощущая себя опустошенной. Она прислонилась к стене, закрыла лицо руками и заплакала. Ей было больно, обидно и страшно. Она понимала, что эта ссора навсегда разрушила ее отношения с Андреем и его матерью.
Этот развод станет не просто формальностью, а настоящей войной.
И Кристина была готова к ней.
Но вот хватит ли сил?
Или она сломается под натиском ненависти и обиды?
Кристина просидела на веранде, не двигаясь, еще несколько часов. Слезы высохли, оставив на щеках неприятное ощущение стянутости. Она смотрела на заходящее солнце, которое окрашивало небо в багровые и оранжевые тона. Красиво, конечно, но красота эта не приносила ей никакой радости.
В конце концов, она поднялась и начала убирать осколки разбитой вазы. Каждый осколок, словно символ разрушенной жизни, причинял ей боль. Она собирала их в картонную коробку, стараясь не пораниться.
Закончив с уборкой, Кристина решилась на звонок. Не Андрею – с ним уже было все ясно. Она звонила своему старому другу, адвокату, Михаилу Петровичу.
— Михаил Петрович, здравствуйте, – сказала она, с трудом сдерживая дрожь в голосе. – Мне нужна ваша помощь. Я подаю на развод. И дело, судя по всему, будет непростым.
— Кристина? Что случилось? – голос Михаила Петровича был полон участия.
— Моя свекровь… она сдала мою дачу без моего ведома. И теперь они оба против меня. Я боюсь, что они попытаются отобрать у меня все, что у меня есть.
— Спокойно, Кристина, – заверил ее адвокат. – Мы все уладим. Главное – не волнуйся. Приходи завтра в офис, мы обсудим все детали.
Кристина поблагодарила Михаила Петровича и отключила телефон. У нее появился луч надежды. Адвокат – это как спасательный круг в бушующем море.
Следующие дни пролетели в суете. Поиск документов, встречи с адвокатом, составление искового заявления. Кристина старалась не думать о том, что происходит, просто выполняла указания Михаила Петровича. Работа стала ее спасением, ее отдушиной. Она работала удаленно, занималась переводами, стараясь не замечать боли и разочарования.
Но избежать столкновения с Галиной Петровной ей не удалось. Через неделю после потасовки на даче, она получила письмо от адвоката свекрови. В письме утверждалось, что Галина Петровна подала в суд иск о признании сделки купли-продажи дачи недействительной. Якобы Кристина была введена в заблуждение, приобретая дачу, и не знала о скрытых дефектах участка.
Кристина была в ярости. Это была наглая ложь, попытка отобрать у нее последнее. Она позвонила Михаилу Петровичу.
— Они решили пойти ва-банк, – сказала она с горечью. – Адвокат свекрови подал иск о признании сделки недействительной.
— Не волнуйся, Кристина, – успокоил ее Михаил Петрович. – У нас есть все основания для защиты твоих интересов. Мы докажем, что сделка была законной и прозрачной.
Судебное заседание было назначено через месяц. Кристина готовилась к нему, как к войне. Она собрала все документы, подтверждающие ее право собственности на дачу, нашла свидетелей, которые могли подтвердить, что она знала о всех особенностях участка.
В день заседания она чувствовала себя измотанной и подавленной. Она сидела в зале суда, окруженная адвокатами и свидетелями, и чувствовала себя крошечной и беззащитной перед лицом этого огромного механизма правосудия. В зале присутствовал и Андрей. Он сидел в стороне, опустив голову. Он не смотрел на Кристину, не пытался с ней заговорить. Он просто был здесь, как зритель на чужой драме.
В ходе заседания выяснилось, что Галина Петровна утверждала, что Кристина знала о скрытых дефектах участка – якобы на нем были обнаружены следы захоронения токсичных отходов.
Кристина была шокирована. Она никогда не слышала о таких вещах. Адвокат Михаила Петровича представил экспертное заключение, которое опровергало эти обвинения. Эксперты провели анализы почвы и воды на участке и не обнаружили никаких признаков загрязнения.
Но Галина Петровна не сдавалась. Она настаивала на своем, приводя какие-то смутные и недостоверные доказательства.
В конце концов, судья вынес решение. Суд отклонил иск Галины Петровны о признании сделки купли-продажи дачи недействительной. Кристина выиграла дело.
Но радости от победы она не испытала. Она чувствовала себя опустошенной и разбитой. Она поняла, что даже выиграв суд, она не сможет вернуть то, что потеряла.
После заседания она вышла из здания суда одна. Андрей не последовал за ней. Она села в машину и поехала на дачу.
Там она нашла его. Андрей сидел на веранде, обхватив голову руками.
— Андрей, что ты здесь делаешь? – спросила Кристина, стараясь сдержать гнев.
— Я… я хотел с тобой поговорить, – пробормотал он, поднимая на нее заплаканные глаза. – Я понял, что был не прав. Я должен был поддержать тебя. Я должен был защитить тебя.
— Поздно, Андрей, – ответила Кристина, холодно глядя на него. – Слишком поздно.
— Кристина, пожалуйста… дай мне еще один шанс. Я обещаю, что больше никогда не буду так поступать.
— Ты не можешь обещать то, чего не в силах исполнить, Андрей. Ты всегда будешь маменькиным сыночком. И я больше не хочу жить в тени твоей матери.
— Но я люблю тебя, Кристина! – воскликнул Андрей, хватая ее за руку.
— Любил. – Кристина выдернула руку и посмотрела на Андрея с грустью. – Любил, когда не встретил сопротивления. Когда мамочка тебя не контролировала.
Она развернулась и вошла в дом. Остановилась в дверях, оглянулась на Андрея, все еще сидящего на веранде, сломленного и несчастного.
— Прощай, Андрей, – тихо сказала она и закрыла за собой дверь.
Кристина осталась одна на своей даче. Она больше не боялась одиночества. Она поняла, что свобода и независимость важнее любви и семьи. Она начала новую жизнь, жизнь, в которой она сама принимала решения, сама отвечала за свою судьбу.
Через несколько месяцев она получила письмо из агентства недвижимости. Ее дачу купил молодой человек, который мечтал о тихой жизни на природе. Кристина немного посокрушалась, но быстро успокоилась. Она знала, что дача окажется в надежных руках.
Она продала свою квартиру в городе и купила небольшой домик на берегу моря. Там она обустроила себе мастерскую и продолжила заниматься любимым делом – переводами.
Кристина нашла свое счастье. Не в любви, не в семье, а в свободе и самореализации. Она стала сильнее и увереннее в себе. Она поняла, что даже после самых тяжелых испытаний можно найти в себе силы жить дальше и не терять надежду. И иногда, чтобы начать новую жизнь, нужно все потерять. Иначе бы не хватило решимости.
