Звон чашек прекратился. Наталья замерла в коридоре. Тихий разговор на кухне стал отчетливей.
— Ну и где она этого Пашку подцепила? — голос Марины звучал с издевкой. — В клубе каком-то дешевом, что ли?
— В театре, говорит, — ответила Ольга Петровна. — Только какой театр, если глаза вечно в пол? Тихоня такая, слова не скажет. Точно что-то скрывает.
Наталья прижала папку с документами к груди. Три недели она жила в этой квартире. Три недели чувствовала на себе взгляды. А сейчас все встало на свои места.
— Я тебе говорю, мам, она на квартиру нацелилась. Паша у нас простой, как табуретка, — Марина хихикнула. — Охомутала и радуется.
— Ты погляди, как она на кухне топчется, боится лишний раз до чего-то дотронуться. Будто принцесса. А я ж вижу — ногти обкусанные, одежда с рынка.
Наталья тихо отступила назад, к выходу. Вдохнула, натянула улыбку и громко сказала:
— Я дома!
Голоса стихли. Она вошла на кухню, где свекровь с золовкой сидели с чаем.
— Ой, Наташа! А мы тут чай пьем, — Ольга Петровна улыбнулась. — Будешь?
— Нет, спасибо. Устала очень.
— Работа трудная? — спросила Марина с улыбкой. — Или начальник строгий?
— Обычная работа. Просто много клиентов сегодня.
— А у вас там что, в вашем ломбарде, много золота сдают? — Марина подмигнула матери.
— В ювелирном магазине, — тихо поправила Наталья. — Я консультант.
— Ну да, ну да. — Ольга Петровна кивнула. — Паша сказал, что ты сегодня поздно. Ужин на плите, разогреешь.
— Спасибо.
В комнате Наталья сняла уличную одежду и села на край кровати. Не хотелось ни есть, ни разговаривать. Она достала телефон и написала мужу: «Паш, ты когда будешь?»
«Часов в 9, а что?»
«Просто спросила», — она положила телефон.
Стены давили. Маленькая комната, которую они делили с Пашей, была единственным островком, где она чувствовала себя не чужой. Но даже тут был шкаф с его детскими фотографиями и коробка с игрушками, которую Ольга Петровна запретила убирать — «на память».
Наталья легла на кровать и закрыла глаза. Свадьба была три месяца назад. Потом они жили у ее родителей в однокомнатной квартире. Но Паша настоял — переедем к моим, там трешка, места больше. Она согласилась. Зря.
Вечером Паша вернулся уставший и веселый.
— Наташ, ты чего такая? — он сел рядом на кровать.
— Все нормально. Устала просто.
— Мама сказала, ты даже не поужинала. Я что-то сделал?
— Нет, Паш. Правда, все хорошо.
Он обнял ее, поцеловал в висок.
— Ты какая-то холодная последнее время.
— Мне просто нужно привыкнуть. К новому дому, к работе.
— Ты же говорила, с работой все отлично? — Паша нахмурился.
— Да. Да, с работой все хорошо, — она улыбнулась через силу.
Ночью Наталья долго лежала с открытыми глазами. Паша сопел рядом. За стеной были слышны тихие разговоры — свекровь с Мариной смотрели сериал. Интересно, обсуждают ли они ее сейчас? Наверняка.
Утром на кухне Ольга Петровна суетилась у плиты.
— Наташенька, тебе яичницу или сырники? Я сырники сделала, как Паша любит.
— Спасибо, я кофе только выпью.
— Что за глупости! — возмутилась свекровь. — Девушка должна кушать. Ты и так худющая. Паша, скажи своей жене!
Паша поднял глаза от телефона.
— Наташ, поешь, а? Мама старалась.
Наталья молча взяла вилку. Сырники были вкусные, но каждый кусок застревал в горле.
— Вот, другое дело, — Ольга Петровна победно глянула на сына. — А то все диеты какие-то. Был бы толк.
Марина хихикнула.
— Мама! — Паша нахмурился.
— Что мама? Я забочусь. Наташенька, ты не обижайся. Просто я хочу, чтоб у вас все хорошо было.
После завтрака, когда Паша ушел в душ, Марина тихо сказала Наталье:
— Ты не обижайся на маму. Она всегда такая с новыми людьми. Привыкнет.
Наталья кивнула, но легче не стало. Она знала — не привыкнет. И Марина тоже.
Через неделю Наталья заметила странные взгляды соседки по лестничной клетке. Раньше та здоровалась, а теперь отворачивалась. На работе коллега Вика отвела ее в сторону.
— Наташ, ты чего такая дерганая? Проблемы?
— Все нормально, — Наталья вымученно улыбнулась.
— Врешь ведь. Слушай, тут твоя… как ее… свекровь звонила.
Наталья замерла.
— Зачем?
— Спрашивала, как ты работаешь. Я сказала — отлично. А она давай: «А часто ли задерживается? А с мужчинами не флиртует?» Я чуть телефон не выронила.
Наталья закрыла лицо руками.
— Господи… Что за кошмар?
— Ты это… держись там, — Вика сочувственно похлопала ее по плечу.
Вечером Наталья долго стояла перед подъездом, не решаясь войти. В кармане завибрировал телефон.
«Ты где? Мама волнуется.»
Паша. Конечно, мама волнуется.
В квартире пахло пирогами. Ольга Петровна выглянула из кухни.
— А, явилась наша красавица! А мы тут с Мариной и тетей Зиной пироги печем.
Тетя Зина — соседка с первого этажа, сплетница похлеще Марины.
— Здравствуйте, — Наталья кивнула и попыталась проскользнуть в комнату.
— Куда? Иди чай пить! — Ольга Петровна ухватила ее за локоть.
За столом сидели Марина и тетя Зина. Улыбались так, будто знали о ней что-то особенное.
— Наташенька, а мы тут как раз о тебе говорили, — начала тетя Зина. — Ольга рассказывала, как ты в дорогом магазине работаешь.
— В обычном ювелирном, — поправила Наталья.
— Ну да, ну да… А платят-то хорошо? — прищурилась соседка.
— Нормально.
— А то Маришка говорит, ты шубу хочешь. А мужу зарплату не отдаешь.
Наталья вскинула голову.
— Что?
Марина делано смутилась.
— Да я не то имела в виду… Просто сказала, что ты самостоятельная.
— Я никогда не говорила про шубу, — Наталья встала. — Извините, я устала.
В комнате она упала на кровать. Слезы текли сами. Телефон снова завибрировал.
«Ты где? Уже поздно.»
Паша. Он даже не заметил, что она дома.
«Я в нашей комнате.»
Через минуту он заглянул внутрь.
— Наташ, ты чего тут прячешься? Там мама пироги испекла.
— Я не голодна.
— Ты плакала? — он сел рядом. — Что случилось?
— Ничего.
— Наташ, я же вижу. Расскажи.
— Зачем твоя мама звонила на мою работу?
Паша нахмурился.
— Когда?
— На этой неделе. Спрашивала, не флиртую ли я там с мужчинами.
— Да ладно, не может быть.
— Вика мне сама рассказала!
— Ну… может, она не так поняла? Мама просто беспокоится.
— Паш, а про шубу? Я никогда не говорила, что хочу шубу. И тем более не говорила, что не отдаю тебе зарплату!
— Тише, успокойся, — он погладил ее по спине. — Это какое-то недоразумение. Может, Марина что-то не так поняла или пошутила.
— Шутки у нее дурацкие.
— Наташ, ну они просто привыкают к тебе. Им сложно.
— А мне легко? — Наталья отвернулась к стене.
— Милая, ну не плачь, — Паша обнял ее. — Хочешь, я поговорю с ними?
— Не надо. Будет только хуже.
Паша поцеловал ее в висок и вышел. Она слышала, как он говорит с матерью на кухне. Громче. Тише. Потом смех Марины. Тишина.
Через полчаса он вернулся, лег рядом.
— Все хорошо. Я поговорил с мамой. Она сказала, что не звонила к тебе на работу.
— Она врет.
— Наташ, ну зачем ей врать?
Наталья молчала, глядя в потолок.
Две недели Наталья ходила как в тумане.
На работе — улыбка. Дома — тишина. Паша не понимал, что происходит. Ольга Петровна делала вид, что все нормально.
Но Наталья ловила косые взгляды, слышала шепот за спиной. В магазине соседка отказалась стоять с ней в очереди, демонстративно перешла в другую.
— Наташ, да что с тобой? — спросил Паша как-то вечером. — Не разговариваешь, не ешь. Заболела?
— Все в порядке.
— Неправда! Ты как робот! — он взял ее за плечи. — Я не узнаю тебя!
— А я себя не узнаю, — тихо сказала она. — Это все… этот дом.
— Что не так с домом?
— Твоя мама. Твоя сестра. Они меня ненавидят.
— Глупости какие! — Паша покачал головой. — Они просто…
— Они обсуждают меня за спиной. Говорят соседям, что я охотница за деньгами. Звонят на работу, проверяют. Марина всем рассказывает, что я плохая жена.
— Наташ, ты преувеличиваешь. Откуда ты это взяла?
— Я слышала, как они говорили. В первый день, когда мы переехали. И потом много раз.
Паша отпустил ее и сел на кровать.
— Ты уверена?
— Да.
— И что они говорили?
— Что я охомутала тебя. Что я странная. Что одеваюсь на рынке, — Наталья всхлипнула. — Они все время следят за мной. Марина роется в моих вещах. Я нашла свое белье не там, где оставляла.
— Может, это мама убиралась?
— Паш, ты не понимаешь. Она спрашивала у соседки с пятого этажа, не видела ли та меня с другими мужчинами!
Паша встал.
— Подожди тут.
Он вышел. Наталья слышала, как он зовет мать и сестру в большую комнату. Потом голоса стали громче. Она подошла к двери.
— Мам, это правда? — Паша звучал раздраженно.
— Что правда, сынок? — елейный голос Ольги Петровны.
— Что вы с Маринкой обсуждаете мою жену? Распускаете слухи?
— Господи, что за чушь! — воскликнула Марина. — Это она тебе наговорила?
— Вы звонили ей на работу?
Пауза.
— Я звонила, — наконец призналась Ольга Петровна. — И что такого? Я имею право знать, чем занимается жена моего сына.
— Нет, мам, не имеешь! — голос Паши стал жестче. — А про шубу? Зачем ты соседям говоришь, что Наташа требует от меня денег?
— Я просто пошутила! — Марина рассмеялась. — Тетя Зина сама спросила, я и сказала в шутку.
— А почему вы в ее вещах роетесь?
— Паша, ты что? — Ольга Петровна перешла на крик. — Да кому нужны ее вещи! Я просто убираюсь иногда.
— Мама, она плачет каждый день! Она измучена! Вы понимаете, что делаете?
— А что мы делаем? — Марина тоже повысила голос. — Пригрели ее тут, кормим, поим! А она, неблагодарная, еще и жалуется! Мы, между прочим, старше ее, уважать должна!
— Да при чем тут возраст? — закричал Паша. — Вы травите мою жену! Какого черта?
— Не смей с матерью так разговаривать! — рявкнула Ольга Петровна. — Мы о тебе заботимся! Ты не видишь, что ли? Она странная! Все время молчит, прячется. Может, у нее проблемы с головой?
Наталья распахнула дверь. Вошла в комнату.
— У меня нормально все с головой. У меня проблемы с вами.
Все трое уставились на нее.
— Я слышала все, что вы говорили обо мне. С самого начала. Вы даже не пытались меня узнать. Вы сразу решили, что я плохая.
— Деточка, ты все не так поняла, — Ольга Петровна шагнула к ней.
— Я все правильно поняла. И Павел тоже все понял.
— Мы уезжаем, — вдруг сказал Паша. — Завтра же.
— Что?! — Ольга Петровна схватилась за сердце. — Сынок, ты с ума сошел? Куда?
— Куда угодно. Но мы здесь больше не останемся.
— Из-за нее? — Марина ткнула пальцем в Наталью. — Она тебя настраивает против родной матери!
— Нет, — Паша покачал головой. — Вы сами все разрушили.
Он взял Наталью за руку и увел в их комнату. Она слышала, как за дверью рыдает Ольга Петровна, как кричит Марина. Но внутри была только пустота.
— Прости меня, — тихо сказал Паша. — Я должен был раньше понять.
— Ты не виноват.
— Виноват. Я не защитил тебя.
Они легли спать в одежде, обнявшись. За стеной еще долго плакала свекровь.
Три месяца спустя Наталья вернулась домой с работы и улыбнулась, открывая дверь своим ключом. Их съемная квартира была маленькой, но уютной. И главное — своей.
— Паш, я пришла!
Он выглянул из кухни с половником в руке.
— Привет! Я тут борщ варю. Правда, соли много насыпал.
— Ничего, разбавим, — она поцеловала его и прошла в комнату.
Жизнь налаживалась. Первый месяц после переезда был трудным — мало денег, непривычно, ссоры из-за мелочей. Но потом все встало на свои места. Паша получил повышение. Наталья тоже стала больше зарабатывать — ее назначили старшим консультантом.
Звонок телефона прервал ее мысли.
— Мама звонит, — Паша показал экран.
— Ответишь?
— Не знаю, — он вздохнул. — Она опять будет плакать.
После их ухода Ольга Петровна звонила каждый день, рыдала, умоляла вернуться. Потом стала звонить раз в неделю. Марина написала злое сообщение, что Наталья разрушила их семью, но Паша заблокировал ее номер.
— Давай я отвечу, — Наталья протянула руку. — Привет, Ольга Петровна.
Пауза.
— Наташа? — голос свекрови звучал устало. — А Паша где?
— Рядом. Готовит ужин.
— Как вы там? — неуверенно спросила Ольга Петровна.
— Хорошо. У Паши повышение, у меня тоже дела отлично.
— Это… хорошо.
Снова пауза.
— Знаешь, я тут подумала… — Ольга Петровна вздохнула. — Может, вы приедете в гости? На ужин? Я пирогов напеку. Паша любит с капустой.
Наталья посмотрела на мужа. Он нахмурился, покачал головой.
— Мы не готовы, Ольга Петровна.
— Понимаю, — тихо сказала свекровь. — А можно я к вам тогда приеду? Одна. Без Марины.
Наталья прикрыла микрофон.
— Она хочет приехать к нам. Одна.
Паша задумался, потом кивнул.
— Хорошо, приезжайте. В воскресенье после обеда. Адрес Паша скинет.
— Спасибо, Наташенька.
Наталья положила трубку и села на диван.
— Ты уверен?
— Да, — Паша сел рядом. — Она моя мать. И знаешь, тетя Зина сказала, что мама очень сдала. Сидит дома, с соседями не общается. Марина съехала к своему парню. Им там… пусто.
— Мне ее почти жаль.
— Мне тоже. Но это не значит, что мы должны все забыть.
— Конечно, — Наталья положила голову ему на плечо. — Просто дадим ей шанс.
В воскресенье Ольга Петровна пришла с пирогами и виноватыми глазами. Она осторожно обняла Наталью, впервые искренне.
— Простите меня. Я… не знаю, что на меня нашло.
— Проходите, — Наталья кивнула. — Чай будете?
Первые полчаса было неловко. Потом Ольга Петровна рассказала, как соседи перестали с ней здороваться, как Марина поссорилась с ней и уехала.
— Я поняла, что осталась совсем одна, — она вытерла слезу. — И знаете, это справедливо. Я заслужила.
Когда она ушла, Паша обнял Наталью.
— Как ты?
— Нормально, — она улыбнулась. — Знаешь, она правда изменилась.
— Да. Но я все равно не хочу возвращаться туда.
— Я тоже. Наш дом теперь здесь.
Он поцеловал ее и ушел мыть посуду. Наталья подошла к окну. Ольга Петровна медленно шла по двору, сгорбившись. Одинокая пожилая женщина, потерявшая семью из-за собственной злости.
Наталья почувствовала странное облегчение. Все стало на свои места. Месть — это пустота, которая осталась у свекрови. А их с Пашей дом полон тепла и будущего.
