— Либо дарим долю моей маме, либо разводимся, — угрожал муж.
Когда Олег произнес эти слова, я почувствовала, как что-то окончательно надломилось внутри. Мы стояли на кухне нашей двухкомнатной квартиры, которую купили в ипотеку три года назад. Квартиры, за которую я работала наравне с ним, вкладывая каждый заработанный рубль.
— Что ты сказал? — переспросила я, хотя прекрасно расслышала каждое слово.
— Ты меня поняла, Катя. Мама говорит, что пора уже оформить на неё долю в квартире. Справедливо же — она нам помогала с первоначальным взносом.
— Сто тысяч рублей три года назад, — медленно проговорила я. — Из двух миллионов стоимости квартиры.
— Неважно сколько. Важно, что помогала. А теперь ей нужна прописка, чтобы льготы оформить.
Я поставила чашку на стол и повернулась к мужу. Олег избегал моего взгляда, рассматривая что-то очень интересное на потолке. Так он всегда делал, когда понимал, что говорит глупость, но отступать не собирался.
— Олег, твоя мама живет в своей однокомнатной квартире. У неё есть прописка.
— Ну да, но там коммунальные дорогие, а здесь… В общем, мама считает, что мы должны её прописать. Как семья.
— А что думаешь ты?
Он наконец посмотрел на меня, и в его глазах я увидела то, что искала. Решимость. Он уже всё решил, просто искал способ мне это преподнести.
— Я думаю, мама права. И вообще, Катя, ты последнее время какая-то… неблагодарная. Мама столько для нас делает.
— Что именно она делает?
— Как что? Борщ варит, когда приходит. Цветы поливает, пока мы в отпуске. Советы дает.
— За борщ спасибо, — сухо ответила я. — Но цветы я поливаю сама, а советы твоей мамы касаются в основном того, как мне лучше тебя обслуживать.
— Вот видишь! Опять ты её не уважаешь!
Олег повысил голос, и я невольно оглянулась на дверь. Хорошо, что соседи вряд ли услышат — стены в новостройке толстые.
— Я не хочу никого не уважать, — сказала я как можно спокойнее. — Но я не понимаю, почему твоя мама должна иметь долю в нашей квартире. Мы с тобой её покупали, мы платим ипотеку.
— Мы семья! А семья должна поддерживать друг друга!
— Хорошо. А где была эта семейная поддержка, когда я лежала в больнице с аппендицитом? Твоя мама тогда сказала, что не может прийти — у неё маникюр записан.
— Ну это же было давно…
— Два месяца назад, Олег. Два месяца.
Он замолчал, но я видела, как работают желваки на его скулах. Олег никогда не умел проигрывать в спорах, особенно когда понимал, что неправ.
— В любом случае, — сказал он наконец, — решение принято. Либо оформляем маме долю, либо я подаю на развод.
Вот оно. Ультиматум. Я стояла и смотрела на человека, с которым прожила пять лет, четыре из которых были замужем. На человека, который только что поставил меня перед выбором между его мамой и нашим браком.
— Понятно, — тихо сказала я.
— Ну и хорошо, что понятно. Завтра пойдем к нотариусу.
— Нет, Олег. Завтра я пойду к юристу. По поводу развода.
Теперь замолчал он. Уставился на меня так, словно я вдруг заговорила на иностранном языке.
— Что?
— Ты дал мне выбор. Я выбираю развод.
— Ты не можешь быть серьезной.
— Я абсолютно серьезна.
Олег прошелся по кухне, взъерошивая волосы. Его реакция была предсказуемой — сначала недоверие, потом попытка надавить.
— Катя, ты с ума сошла! Из-за какой-то доли в квартире разрушать наш брак?
— Это не из-за доли, Олег. Это из-за того, что ты поставил мне ультиматум. Из-за того, что ты даже не попытался со мной обсудить этот вопрос. Ты просто пришел и сказал: «Вот так будет, и всё».
— Но мы же можем это обсудить…
— Сейчас поздно обсуждать. Ты уже все решил. За нас обоих.
Я пошла в спальню собирать вещи. Олег шел за мной, продолжая говорить, но я его уже не слушала. В голове была удивительная ясность. Наконец-то всё встало на свои места.
За пять лет я привыкла к тому, что Олег принимает решения единолично. Где мы проводим отпуск (у его родителей на даче), что покупаем для дома (то, что посоветует его мама), даже что готовить на ужин (его любимые блюда). Я говорила себе, что это мелочи, что в важных вопросах мы договариваемся. Но важные вопросы почему-то не возникали. До сегодняшнего дня.
— Катя, ну будь разумной! — Олег стоял в дверях спальни, наблюдая, как я складываю одежду в сумку. — Мы же любим друг друга!
— Любим, — согласилась я, доставая из шкафа свои документы. — Но этого мало.
— Как это мало? Любовь — это главное!
— Главное — это уважение, Олег. А ты меня не уважаешь. Для тебя я не равный партнер, а человек, который должен соглашаться с твоими решениями.
— Да что ты несешь! Я тебя очень уважаю!
— Тогда почему ты не спросил моего мнения? Почему ты сразу поставил ультиматум?
Он открыл рот, чтобы ответить, но так ничего и не сказал. Потому что ответа не было.
— Ладно, — сказал он наконец. — Хорошо. Не будем ничего оформлять на маму. Забыли эту тему.
— Поздно.
— Почему поздно? Я же говорю — забыли!
Я перестала собирать вещи и посмотрела на него.
— Потому что ты показал мне, кто для тебя главный в этой семье. И это не я.
— Да нет же! Ты главная! Ты же моя жена!
— Жена, которая должна молча выполнять решения твоей мамы.
— Мама здесь ни при чем!
— Олег, а чье это была идея — оформить долю в квартире?
Он снова замолчал.
— Твоя мама позвонила тебе сегодня утром, — продолжила я. — Я слышала разговор. Она сказала, что пора бы уже решить вопрос с пропиской, а то как-то неловко получается. И ты сразу же согласился.
— Ну… мама действительно говорила…
— Видишь? Даже сейчас ты не можешь признать, что это её идея, а не твоя.
Я застегнула сумку и пошла к выходу. Олег шел за мной, уже не пытаясь спорить, но и не желая сдаваться окончательно.
— Куда ты идешь?
— К Лене переночую. А завтра начну искать квартиру.
— Катя, ну давай не будем торопиться. Поживи пока отдельно, остынь, а потом поговорим спокойно.
— Мне не нужно остывать, Олег. Мне нужно развестись.
— Но почему?! Объясни мне, почему!
Я остановилась у порога и повернулась к нему.
— Потому что я поняла: ты женился не на мне. Ты женился на девочке, которая будет во всем тебя слушаться и любить твою маму. А я выросла.
— Что ты имеешь в виду?
— Я имею в виду, что мне тридцать лет, Олег. Я работаю, зарабатываю, плачу за квартиру наравне с тобой. Но при этом я не имею права голоса в том, что происходит в моем собственном доме. Потому что последнее слово всегда за твоей мамой.
— Да не за мамой, а за мной!
— За тобой, который никогда не противоречит маме.
Олег попытался возразить, но я подняла руку.
— Помнишь, как мы выбирали диван? Я хотела серый, ты согласился. Потом позвонила твоя мама и сказала, что серый непraktично, лучше коричневый. И мы купили коричневый.
— Ну, мама же опытная…
— Помнишь, как я хотела завести кота? Ты согласился. Потом мама сказала, что от котов шерсть и запах. И мы кота не завели.
— Но она же права была…
— Помнишь, как я хотела поменять работу на более интересную, но менее оплачиваемую? Ты сказал, что решение за мной. А потом мама объяснила тебе, что это глупо, и ты весь вечер доказывал мне, что я не права.
Олег молчал, и я видела, как в его глазах появляется понимание.
— Во всех этих случаях, — продолжила я, — ты сначала соглашался со мной, а потом передумывал после разговора с мамой. И никогда — никогда! — не бывало наоборот.
— Ну… может быть… но это же мелочи…
— Для тебя мелочи. Для меня — вся жизнь.
Я открыла дверь.
— Катя, подожди. Ну, хорошо, допустим, мама действительно слишком влияет на мои решения. Но это же можно изменить!
— Можно. Но ты этого не хочешь.
— Хочу! Я готов измениться!
— Олег, ты вчера, когда мама позвонила и сказала, что мне не стоило покупать красное платье, потому что я в нем толстая выгляжу, что ты ответил?
Он поморщился.
— Я сказал, что мама просто переживает за тебя…
— А что нужно было сказать?
— Ну… что мама не права?
— Что моя жена прекрасно выглядит в любом платье, и если кому-то не нравится, это их проблемы.
— Да, это… это правильно.
— Но ты этого не сказал. И не скажешь. Потому что для тебя мамино мнение важнее моих чувств.
— Нет, неправда!
— Тогда позвони ей прямо сейчас. Скажи, что никакую долю в квартире мы ей не оформляем, потому что это наша квартира, и решения по ней принимаем мы сами.
Олег достал телефон, посмотрел на него, потом на меня.
— Ну зачем расстраивать маму? Можно же как-то помягче…
— Вот именно.
Я вышла из квартиры и закрыла за собой дверь. Олег не попытался меня остановить.
Через неделю я снимала однокомнатную квартиру в другом районе города. Еще через неделю подала документы на развод. Олег пытался звонить, просил встретиться, обещал, что всё изменится. Но я знала, что ничего не изменится. Нельзя за один день перестроить отношения, которые выстраивались годами.
Самое смешное, что его мама потом всем рассказывала, какая я неблагодарная. Как можно было бросить такого хорошего мужа из-за какой-то доли в квартире? Люди кивали и сочувствовали Олегу. Бедный мальчик, попал на такую жену.
Но некоторые меня понимали. Особенно те женщины, которые сами прошли через подобное. Они знали, что дело было не в доле и не в квартире. Дело было в праве быть услышанной в собственной семье.
Через полгода после развода я встретила Андрея. Мы познакомились на курсах английского языка — я наконец-то решилась записаться, хотя Олег всегда говорил, что это пустая трата денег.
— А что скажет твоя мама? — спросила я Андрея, когда он в первый раз пригласил меня на ужин.
— А при чем здесь моя мама? — удивился он. — Мы же идем не втроем.
Вот тогда я поняла, что выбрала правильно.
Недавно встретила Олега в торговом центре. Он был с новой девушкой — молоденькой, лет двадцати пяти. Она держалась за его руку и смотрела на него восхищенными глазами. Они выходили из ювелирного магазина.
— Привет, Катя, — сказал Олег немного смущенно. — Познакомься, это Аня.
— Очень приятно, — улыбнулась девушка. — Олег рассказывал, что вы были женаты.
— Да, были, — согласилась я. — Недолго.
— Мы собираемся пожениться, — сообщил Олег с некоторым вызовом в голосе.
— Поздравляю. Желаю счастья.
— Правда желаешь? — удивился он.
— Конечно. Всем желаю счастья.
Я посмотрела на Аню. Милая девочка, наверное, очень добрая. Интересно, сколько времени пройдет, прежде чем она поймет, что в их семье будет не два человека, а три?
— А ты? — спросил Олег. — Как дела личные?
— Хорошо. Мы с Андреем планируем свадьбу на лето.
— Ой, как романтично! — воскликнула Аня. — А его мама уже одобрила?
Я рассмеялась.
— Мы взрослые люди, Аня. Нам не нужно ничье одобрение, кроме собственного.
Девушка посмотрела на меня с недоумением, потом на Олега. Он поспешно взял её под руку.
— Ну, нам пора. Удачи, Катя.
— И вам удачи.
Я смотрела, как они уходят. Олег что-то объяснял Ане, она кивала. Наверное, рассказывал, какая я была неправильная жена. А может, уже готовил к встрече с мамой.
Мне стало немного грустно. Не из-за Олега — я давно не испытывала к нему ничего, кроме легкой жалости. Грустно стало из-за Ани. Потому что она еще не знала, что её ждет. Но узнает. Обязательно узнает.
А может, и не узнает никогда. Может, ей будет комфортно в роли послушной невестки, которая во всем слушается свекровь. Бывает и такое. Люди разные, и счастье у всех разное.
Главное, что я нашла свое.
Вечером я рассказала эту историю Андрею. Он выслушал и обнял меня.
— Знаешь, о чем я думаю? — сказал он. — Хорошо, что ты тогда выбрала развод.
— Почему?
— Потому что иначе мы бы не встретились.
Я улыбнулась и прижалась к нему крепче. Да, я сделала правильный выбор. Иногда нужно потерять что-то хорошее, чтобы найти что-то лучшее.
А что касается доли в квартире… Интересно, оформил ли её Олег на свою маму? Наверное, да. И наверное, Аня с этим согласилась. Потому что она пока не понимает, что дело не в доле.
Дело в том, кто в доме хозяин.
18 месяцев спустя
Лена позвонила мне вечером в пятницу, когда я готовила ужин.
— Катька, ты не поверишь! Угадай, кого я встретила сегодня?
— Кого?
— Олегову молодую жену. Аню. Помнишь, ты рассказывала?
— Помню. И что?
— Она теперь не такая молодая и не такая счастливая. Сидит в кафе, ревет в три ручья.
Я выключила плиту и села на стул.
— Что случилось?
— А то и случилось, что ты предсказывала. Его мамочка решила, что пора бы внуков заводить, а Аня хочет сначала карьеру построить. Ну и начался скандал. Олег, как обычно, встал на мамину сторону.
— А дальше?
— А дальше Аня поняла, что замужем не за Олегом, а за его мамой. И знаешь, что самое интересное? Она сказала, что теперь понимает, почему ты от него ушла.
Я ничего не ответила. Мне было жаль эту девочку.
— Катя, ты там?
— Да, я здесь.
— Она просила передать тебе, что сожалеет. Говорит, что тогда, в торговом центре, подумала о тебе плохо. А теперь понимает, что ты была права.
— Лен, а где она теперь живет?
— Съехала от них, снимает квартиру. Говорит, что подает на развод на следующей неделе.
После разговора с Леной я долго сидела на кухне и думала. Мне было грустно оттого, что еще одна семья распалась. Но я не чувствовала ни вины, ни торжества. Просто грусть.
Когда пришел Андрей, я рассказала ему новости.
— Жаль девочку, — сказал он. — Но ничего, справится. Молодая еще.
— Да, справится. Время лечит.
— А Олег, наверное, снова будет всем рассказывать, какие у него жены неблагодарные попадаются.
— Наверное.
Андрей обнял меня со спины, пока я мыла посуду.
— Не грусти. Ты же знаешь, что поступила правильно. И тогда, и сейчас.
— Знаю. Просто жаль людей, которые не могут выбирать.
— Могут. Просто не все готовы платить за свой выбор.
Он был прав. Выбор есть всегда. Но не все готовы за него заплатить. Кто-то предпочитает мир в семье вместо мира в душе. Кто-то боится одиночества больше, чем унижения. Кто-то думает, что любовь важнее уважения.
А кто-то понимает, что без уважения нет и любви.
Я повернулась к Андрею и поцеловала его.
— Спасибо, — сказала я.
— За что?
— За то, что ты видишь во мне не маму для своих детей и не домработницу, а партнера.
— А за что еще тебя видеть?
Вот именно. За что еще?
И я снова подумала, что тогда, три года назад, сделала единственно правильный выбор. Да, было страшно. Да, было тяжело. Но теперь я знаю, что такое быть услышанной. Что такое быть равной. Что такое любить и быть любимой не за что-то, а просто так, за то, что ты есть.
Олег найдет себе новую жену. Найдет кого-то, кто согласится жить по правилам его мамы. А может, и не найдет, и тогда будет жить с мамой вдвоем, как в старые добрые времена.
Аня тоже устроит свою жизнь. Она молодая, красивая, умная. Теперь она знает, на что обращать внимание при выборе мужчины. Знает, какие вопросы задавать и какие ответы должна услышать.
А я… я просто счастлива. И это главное.
