– Нет, свою машину я золовке в долг не дам, пусть на автобусе ездит, – твердо сказала я мужу и плотнее закрыла кухонную дверь, чтобы наш разговор не разбудил сына.
Андрей посмотрел на меня с укоризной.
– Ира, ну нельзя же так. У Вероники машина сломалась, ей Мишку на тренировки возить нужно. Это всего на неделю.
– Всего на неделю? А ты вспомни, когда она брала твой новый костюм на собеседование? Тоже на день. А вернула через месяц с пятном на лацкане. Или мою любимую сумку, которую якобы на свидание взяла? Я ее до сих пор не видела.
Муж вздохнул и отвел взгляд. Он прекрасно помнил и костюм, и сумку, и десяток других вещей, которые его сестра одалживала и возвращала в плачевном состоянии. Если вообще возвращала.
– Ира, пойми, у неё сложный период. После развода…
– Андрей, – я перебила его, стараясь говорить спокойно, – развод был полтора года назад. Я ей сочувствую, правда. Но моя машина – это не утешительный приз и не благотворительность. Я три года на неё копила, отказывая себе во всем. И ездить я на ней еще только учусь.
В глазах мужа мелькнуло что-то, похожее на чувство вины. Но он быстро справился с собой.
– Ты же знаешь, как мама расстроится, если мы не поможем Веронике.
Ну конечно. Елена Петровна. Святая покровительница своей доченьки. Мне вспомнилось, как на прошлый Новый год свекровь демонстративно вручила Веронике комплект постельного белья с ручной вышивкой, а мне – кухонные полотенца из магазина эконом-класса.
– А как же ты предлагаешь мне ездить на работу? – спросила я.
– На автобусе, – простодушно ответил муж, не замечая иронии.
Я только покачала головой. Автобус до моей работы ходил с тремя пересадками и опозданием в расписании.
– Нет, Андрей. Это мое окончательное решение.
Я думала, что на этом разговор закончится, но ошибалась. Уже на следующий день раздался звонок, и на экране высветилось имя свекрови. Я мысленно приготовилась к бою.
– Ирочка, здравствуй, милая! – голос Елены Петровны был сладким, как патока. – Как твои дела? Как Андрюшенька? Как Сашенька?
– Здравствуйте, Елена Петровна. Все хорошо, спасибо.
– Я вот почему звоню… – свекровь сделала драматическую паузу. – До меня дошли слухи, что ты отказываешься помочь Веронике с машиной. Это правда?
Я крепче сжала телефон.
– Да, это так. У меня свои причины.
– Какие же причины могут быть важнее, чем помощь семье? – в ее голосе появились стальные нотки. – Вероника одна воспитывает ребенка. Мишеньке надо на тренировки ездить. Неужели тебе их не жалко?
– Мне жалко, – ответила я. – Но я не понимаю, почему Вероника не может починить свою машину. Она ведь работает.
Елена Петровна громко вздохнула, словно объясняла прописные истины маленькому ребенку.
– У нее сейчас тяжелое финансовое положение после развода. Сама понимаешь.
– Но на отпуск в Турции деньги нашлись, – вырвалось у меня. Фотографии Вероники с пляжа в соцсетях появились как раз перед поломкой машины.
– Девочке нужно было отдохнуть! – возмутилась свекровь. – У нее был стресс! А ты, я смотрю, совсем очерствела. Раньше ты была более отзывчивой.
Я не стала напоминать, что «раньше» Вероника еще не успела испортить половину моего гардероба и домашней утвари.
– Мне пора, Елена Петровна. У меня совещание начинается.
– Мы еще вернемся к этому разговору, – предупредила свекровь и отключилась.
Вечером я заметила, что Андрей избегает смотреть мне в глаза. Он нервно переключал каналы телевизора, хотя обычно в это время уже читал книгу.
– Что-то случилось? – спросила я, хотя внутренний голос уже подсказывал ответ.
– Да нет, все нормально, – слишком быстро ответил он.
– Андрей, я тебя знаю четырнадцать лет. Когда ты врешь, у тебя дергается правый глаз.
Муж вздохнул и выключил телевизор.
– Вероника звонила. Плакала. Говорила, что без машины ей придется забрать Мишку из секции.
– И что ты ей ответил?
Андрей замялся, и это было красноречивее любых слов.
– Ты пообещал ей мою машину, да? – я почувствовала, как внутри поднимается волна возмущения.
– Я сказал, что мы подумаем, – неуверенно произнес он.
– Но мы уже подумали! И решили! Андрей, это мой автомобиль, я за него платила!
– Мы же семья, – тихо сказал он. – У нас общий бюджет.
– Да, семья. Но это не значит, что я должна жертвовать своими вещами ради твоей сестры. Особенно когда она сама не ценит чужую помощь.
Муж вдруг резко встал с дивана.
– Знаешь, Ира, иногда мне кажется, что ты совсем не любишь мою семью. Раньше ты была другой.
Эти слова ударили больнее, чем я ожидала.
– А тебе не кажется, что это твоя семья не уважает меня? – тихо спросила я. – Сколько лет мы женаты, а для твоей мамы я до сих пор «эта женщина».
– Не преувеличивай, – отмахнулся Андрей.
– Я не преувеличиваю. Вспомни, как на день рождения Саши твоя мама принесла торт, хотя я сказала, что испеку сама. А потом при всех заявила, что мой был бы «не таким вкусным».
– Это просто мелочи.
– Из таких мелочей состоит жизнь, Андрей! – я почувствовала, что теряю контроль. – Я устала быть плохой невесткой только потому, что имею свое мнение и не позволяю садиться себе на шею.
Муж молча взял куртку и направился к двери.
– Ты куда? – спросила я, внезапно испугавшись.
– Проветрюсь. Мне нужно подумать.
Дверь за ним закрылась, и я осталась одна в тишине квартиры.
Андрей вернулся поздно, когда я уже лежала в постели. По его тихим шагам я поняла, что он думает, что я сплю. Но сон не шел. В голове крутились мысли о нашей с ним первой встрече, о том, как мы влюбились, о том, как радовались рождению сына. Неужели все это может разрушиться из-за машины?
Утром напряжение между нами можно было резать ножом. Мы молча завтракали, избегая смотреть друг на друга. Только собираясь уходить, Андрей вдруг сказал:
– Я пообещал Веронике, что завезу ей ключи от машины сегодня вечером.
Я замерла с чашкой в руке.
– Ты что, серьезно? После вчерашнего разговора?
– У меня не было выбора, – он не смотрел на меня. – Мама звонила. Сказала, что если мы не поможем Веронике, то можем не приезжать к ней на день рождения в следующем месяце.
– И ты поддался на шантаж? – я не верила своим ушам.
– Это не шантаж. Это… семейные отношения.
– Отлично. Тогда вот тебе другие семейные отношения: если ты отдашь мою машину Веронике без моего согласия, можешь не возвращаться домой.
Андрей наконец посмотрел на меня – с обидой и непониманием.
– Ты ставишь мне ультиматум?
– Нет, я устанавливаю границы. То, чего ты никогда не делал со своей семьей.
День на работе прошел как в тумане. Я не могла сосредоточиться на цифрах, все думала о нашей ситуации. Неужели я действительно такая жадная и черствая? Может, стоит уступить ради мира в семье?
Но потом я вспомнила, как Вероника одолжила мои дорогие духи и вернула пустой флакон. Как взяла мою новую блузку и испачкала ее соусом. Как одолжила деньги на «срочные лекарства» и через неделю похвасталась новыми туфлями.
Дело было не в машине. Дело было в уважении.
Вечером я пришла домой раньше обычного и застала в квартире Веронику. Она сидела на нашей кухне и пила чай из моей любимой чашки. Увидев меня, она улыбнулась, как ни в чем не бывало.
– Привет, Ира! А я тут жду Андрея, он обещал мне ключи от машины привезти.
Я медленно положила сумку на стол.
– Вероника, я не давала согласия на то, чтобы одалживать тебе машину.
Она пожала плечами.
– Ну, Андрей сказал, что все в порядке. А он вроде как тоже хозяин, разве нет?
– Нет, не хозяин. Машину купила я на свои деньги, которые копила годами.
– Фу, как мелочно, – поморщилась Вероника. – В семье все должно быть общим.
– Правда? – я села напротив нее. – Тогда почему, когда Андрей попросил у тебя денег в долг на ремонт, ты отказала?
Вероника слегка покраснела.
– Это другое… У меня ребенок.
– У нас тоже ребенок, – напомнила я.
– Но у вас есть муж и жена, вы поддерживаете друг друга. А я одна.
– Это не дает тебе права пользоваться нашей добротой и не возвращать вещи, которые берешь. Или возвращать их в испорченном виде.
Лицо Вероники изменилось. Исчезла маска дружелюбия, появилась злость.
– Знаешь, Ира, ты всегда была жадной. С самого начала, как появилась в нашей семье. Забрала Андрея, настроила его против нас.
– Я никого не забирала и не настраивала. Андрей взрослый человек, он сам сделал выбор.
– Неправильный выбор, – фыркнула Вероника. – Раньше он всегда помогал семье. А теперь ты его контролируешь.
В этот момент в квартире раздался звук открывающегося замка. Андрей вернулся с работы.
– Что здесь происходит? – спросил Андрей, глядя на наши напряженные лица.
– Твоя жена отказывается помогать семье, – немедленно пожаловалась Вероника. – Говорит, что машина только ее и никто не имеет на нее права.
Андрей перевел взгляд на меня.
– Ира?
– Я говорю, что не хочу давать машину человеку, который не ценит чужие вещи и не несет за них ответственность, – твердо сказала я. – И я имею на это право.
– Видишь! – Вероника драматично всплеснула руками. – Она меня обвиняет непонятно в чем!
– В порче чужого имущества, – уточнила я. – В невозвращении долгов. В том, что ты пользуешься добротой своего брата.
– Ира, не надо, – попытался остановить меня Андрей.
– Нет, надо! – я уже не могла остановиться. – Ты знаешь, сколько денег ты одолжил Веронике за последние годы? Ты хоть раз видел, чтобы она возвращала эти деньги?
По изменившемуся лицу Вероники я поняла, что попала в точку.
– Я не знаю, о чем ты, – неуверенно сказала она.
– Правда? – я повернулась к мужу. – Андрей, скажи ей, сколько она тебе должна.
Мой муж выглядел так, будто его загнали в угол.
– Ира, это не имеет отношения к…
– Сколько, Андрей?
Он вздохнул.
– Примерно… сто пятьдесят тысяч.
– Сто пятьдесят тысяч?! – я не могла поверить своим ушам. – И это только то, что я знаю?
Вероника вскочила с места.
– Да, он мне помогал! Потому что он хороший брат! А не такой жмот, как ты!
– Это не жадность, а ответственность, – я старалась говорить спокойно. – У нас ипотека, ребенок, свои планы. Мы не можем просто так раздавать деньги.
– Я верну, – буркнула Вероника, но как-то неуверенно.
– Когда? – спросила я. – И почему тогда ты не можешь починить свою машину, если собираешься отдавать долги?
Наступила тишина. Андрей выглядел растерянным, переводя взгляд с меня на сестру и обратно.
– Моя машина… – начала Вероника. – Мне сказали, что ремонт будет стоить дорого.
– Сколько? – не отступала я.
– Тридцать тысяч, – нехотя призналась она.
Я усмехнулась.
– То есть, имея долг в сто пятьдесят тысяч, ты решила не тратить тридцать на починку собственной машины, а просто взять мою?
– Ну, зачем платить, если можно бесплатно… – пробормотала Вероника и осеклась, поняв, что сказала лишнее.
В тот вечер мы впервые за много лет серьезно поговорили с Андреем. После ухода Вероники (которая громко хлопнула дверью, заявив, что больше никогда не придет в наш «негостеприимный дом»), мы сели на кухне.
– Я не знал, что она задолжала так много, – признался Андрей. – Как-то не считал. Она просила то пять тысяч, то десять… На продукты, на одежду Мишке, на лекарства.
– И ни разу не вернула?
Он покачал головой.
– Она всегда говорила, что в следующем месяце будет больше денег. Что сейчас трудный период. Я верил.
– А я все время удивлялась, куда уходят деньги из нашего бюджета, – вздохнула я. – Думала, что это я плохо планирую расходы.
Андрей виновато опустил голову.
– Прости, что не говорил тебе. Я боялся, что ты будешь против.
– Конечно, я была бы против! – возмутилась я. – Но не потому, что не хочу помогать твоей сестре. А потому, что она использует тебя и не ценит этого.
Муж долго молчал, а потом признался:
– Знаешь, когда мы поженились, мама и Вероника говорили мне, что ты отдалишь меня от семьи. Что все невестки так делают. Я старался доказать, что это не так. Наверное, перестарался.
– Андрей, – я взяла его за руку, – я никогда не хотела разрушить твои отношения с родными. Но я хочу, чтобы наша семья – ты, я и Саша – была на первом месте. И чтобы нас уважали.
– Ты права, – он крепко сжал мою ладонь. – Я должен был установить границы давно. Просто не знал, как это сделать, не обидев никого.
– Иногда придется кого-то обидеть, – мягко сказала я. – Но настоящая любовь и уважение в итоге перевесят обиду.
Мы решили пригласить всю семью на серьезный разговор в ближайшие выходные. Елена Петровна сначала отказывалась приходить, но любопытство взяло верх.
Когда все собрались в нашей гостиной, Андрей взял слово:
– Я хочу поговорить о том, как мы строим отношения в нашей большой семье. Долгое время я пытался быть хорошим для всех – заботливым мужем, надежным братом, послушным сыном. Но в итоге я не был по-настоящему честным ни с кем из вас.
Елена Петровна нахмурилась.
– О чем ты, сынок?
– О том, что я давал Веронике деньги, которые она не возвращала, и скрывал это от Иры. О том, что я позволял вам обеим, – он посмотрел на мать и сестру, – неуважительно относиться к моей жене. О том, что я боялся сказать «нет», когда должен был это сделать.
– Мы никогда… – начала было Вероника, но Андрей прервал ее.
– Нет, именно так и было. Вы с мамой всегда считали, что Ира чужая в семье. Что она меня «забрала». Но это не так. Я сам выбрал ее, потому что люблю. И я хочу, чтобы вы наконец приняли это.
В комнате повисла тишина. Елена Петровна выглядела так, будто ей стало плохо.
– Андрюша, мы никогда не хотели плохого, – тихо сказала она. – Мы просто привыкли, что ты всегда помогаешь. Что ты рядом.
– И я буду рядом, мама. Но мне нужно, чтобы вы уважали мою семью – Иру и Сашу. Чтобы не пытались манипулировать мной с помощью обвинений или угроз.
Вероника неожиданно разрыдалась.
– Я не хотела, чтобы так получилось, – всхлипывала она. – Просто после развода было так тяжело одной. А ты всегда помогал, не задавая вопросов. Я привыкла.
Я взяла инициативу в свои руки.
– Вероника, я понимаю, тебе тяжело. Но так не может продолжаться вечно. Мы готовы помогать, но не ценой нашего собственного благополучия.
– И что ты предлагаешь? – с вызовом спросила она.
– Во-первых, начать постепенно возвращать долги Андрею. Во-вторых, починить свою машину. Мы можем одолжить тебе денег на ремонт, но с условием возврата. В-третьих, научиться уважать чужие вещи и границы.
– А что насчет Мишкиных тренировок? – спросила она.
– Я могу возить его три раза в неделю после работы, – предложила я. – Но машину в пользование не дам. Это мое окончательное решение.
Прошел месяц с того трудного разговора. Многое изменилось. Вероника починила свою машину – как оказалось, она уже давно могла это сделать, просто не хотела тратить деньги. Она начала вести учет своих расходов и даже вернула Андрею первые пять тысяч из долга.
Елена Петровна стала сдержаннее в своих комментариях о моем хозяйстве и воспитании Саши. А на прошлой неделе даже похвалила мой пирог – впервые за десять лет.
Но главное – изменился Андрей. Он научился говорить «нет», когда это необходимо. Он стал открыто обсуждать со мной все вопросы, касающиеся его семьи. И наши отношения, кажется, стали крепче, чем когда-либо.
А сегодня утром, когда мы завтракали, он вдруг сказал:
– Знаешь, Ира, я благодарен тебе за то, что ты не побоялась поставить вопрос ребром. Иногда нужна буря, чтобы очистить воздух.
Я улыбнулась и крепко сжала его руку.
– За то и семья, чтобы говорить правду, даже когда это нелегко.
В дверь позвонили – это была Вероника с Мишкой. Они пришли к нам на обед. По-настоящему, без скрытых мотивов и манипуляций.
Кажется, мы наконец научились быть настоящей семьей – со здоровыми границами, уважением и любовью.
Милана стояла в очереди кофейни, когда к ней подошла элегантная женщина средних лет: «Простите за беспокойство. Я мать Артёма. Сын никогда не говорил мне о вас, но в его вещах я нашла ваши фотографии и письмо с объяснением, почему он на самом деле исчез из вашей жизни семь лет назад…»
