— Хватит истерить из-за каждой копейки, — устало отмахнулся Виктор, бросая ключи на тумбочку с таким звоном, что старинная фарфоровая статуэтка, ещё бабушкина, покачнулась. — Это был наш общий счёт.
— Общий счёт? — её голос поднялся на октаву выше. — Ты что, совсем память потерял? Мы договорились, что эти деньги неприкосновенны — это Машкино будущее!
— А сегодняшний день, значит, не в счёт? — он швырнул потрёпанную сумку на пол и ударил кулаком по стене. — Ты хоть представляешь, что мне пришлось пережить?
Ирина почувствовала, как немеют кончики пальцев. Всего час назад она вернулась из школы, где преподавала историю уже тринадцатый год, и решила проверить, поступил ли перевод от аренды квартиры, оставшейся от матери. Вместо ожидаемого пополнения она обнаружила списание — крупное, почти триста тысяч. Именно та сумма, что лежала на счету после продажи дедушкиного дома в деревне три месяца назад. Дома, который стоял на высоком берегу над рекой Упа почти сто лет, где она провела все летние каникулы своего детства, где научилась плавать и собирать малину, где дедушка вырезал ей свистульки из молодой ивы и рассказывал сказки по вечерам.
— Виктор, это были последние деньги от наследства, — Ирина попыталась говорить спокойнее, хотя внутри все клокотало. — Мы же договорились — они для Машиной учёбы. Ей через два года поступать!
Виктор снял куртку и прошёл на кухню, даже не разувшись, оставляя на светлом линолеуме грязные следы. Ирину передёрнуло — раньше он никогда себе такого не позволял. Что-то случилось, что-то серьёзное. Но это не давало ему права распоряжаться деньгами без её ведома.
— В холодильнике что-нибудь есть? — спросил он, избегая её взгляда.
— Сначала объясни про деньги, — Ирина скрестила руки на груди, преграждая путь к холодильнику. — Всё остальное подождёт.
Виктор потянулся к верхнему шкафу и достал початую бутылку коньяка, хранившуюся там ещё с Нового года.
— Я задолжал, — коротко бросил он, наливая тёмную жидкость в стакан. — Много задолжал. И мне нужно было срочно расплатиться.
— Кому задолжал? — Ирина почувствовала, как холодеет всё внутри. — Что ты натворил?
— Помнишь Кравцова с завода? — Виктор залпом выпил содержимое стакана и поморщился. — Я взял у него в долг, чтобы вложиться в одно дело. Надёжное дело, Ира. Мне обещали тройную прибыль за два месяца.
— Ты что, с ума сошёл? — Ирина схватилась за дверцу холодильника, чтобы не упасть. — Какое ещё дело? Почему ты мне ничего не сказал?
— Потому что ты бы запретила! — рявкнул Виктор, с силой ставя стакан на стол. — Ты всегда всё запрещаешь! «Не рискуй, Витя, не делай глупостей, Витя». А я что, должен всю жизнь за двадцать пять тысяч вкалывать на заводе? Посмотри на нас — десять лет в браке, а мы до сих пор в двушке с ремонтом времён твоей юности! Машка в обносках ходит!
— Не смей приплетать сюда дочь, — голос Ирины дрогнул. — Машка ни в чём не нуждается. И ремонт мы сделали пять лет назад, если память тебе не изменяет.
— Да, великий ремонт — обои переклеили и линолеум новый постелили. Шик, блеск, — горько усмехнулся Виктор. — А у Севрюгиных, между прочим, своя баня на участке. А у Пашки-электрика новая «Тойота». А мы всё «экономим» и «откладываем на будущее».
Ирина потёрла переносицу. Они прожили вместе пятнадцать лет, из них десять в браке, но она никогда не видела мужа таким. Виктор всегда был надёжным, основательным, немного скучным. Работал на том же заводе металлоконструкций с двадцати лет, постепенно дослужился до бригадира. Никогда не транжирил, не пил, не заглядывался на других женщин. Что с ним случилось?
— Витя, расскажи мне всё, — она изо всех сил старалась говорить спокойно. — Куда ты вложил эти деньги?
Виктор снова налил себе коньяка.
— Кравцов познакомил меня с одним человеком. Ринат зовут. Умный мужик, в бизнесе давно. Он собирал деньги на покупку партии автозапчастей по каким-то смешным ценам. Нужно было быстро вложиться и быстро заработать. Я взял у Кравцова под расписку шестьсот тысяч, с условием вернуть восемьсот через два месяца.
Ирина прикрыла глаза. Она чувствовала, к чему это идёт.
— И что случилось?
— Ринат пропал, — Виктор говорил всё тише. — Телефон отключён. На складе, где якобы должны были храниться запчасти, его никто не знает. Кравцов в бешенстве, он тоже вложился, но меньше. Вчера он пришёл ко мне и сказал, что если через неделю не получит свои деньги, то мне не поздоровится.
— Ты вложил шестьсот тысяч в какую-то авантюру, не посоветовавшись со мной? — Ирина почувствовала, как её начинает трясти. — Ты хоть понимаешь, что тебя элементарно обвели вокруг пальца? Это же классическая пирамида!
— Я не дурак, Ира, — огрызнулся Виктор. — Кравцов сам раньше с ним работал, всё было чисто. Просто… не повезло.
— Не повезло? — Ирина рассмеялась, но в этом смехе не было ни капли веселья. — Ты проиграл шестьсот тысяч, а теперь снял последние деньги, отложенные на образование дочери, и называешь это «не повезло»?
— А что мне было делать? — вскричал Виктор, вскакивая со стула. — У меня была неделя, чтобы вернуть деньги Кравцову! Ты знаешь, что он за человек? Он на зоне пять лет отсидел за понож.овщину!
— И ты решил, что лучше обокрасть свою семью? — Ирина тоже повысила голос. — Машка так мечтала поступить в архитектурный! Ты же знаешь, что без репетиторов и подготовительных курсов туда не попасть! Это были её деньги, Витя! Дедушка оставил этот дом именно для её будущего!
Виктор опустил голову и уставился в стакан. В кухне стало тихо, только старые часы с кукушкой (ещё одна реликвия из деревенского дома) мерно отсчитывали секунды.
— Я всё верну, — пробормотал он наконец. — Клянусь тебе, Ира. Я попрошу аванс на работе. Продам машину. В конце концов, есть ещё твоя мамина квартира…
— Даже не думай, — отрезала Ирина. — Эту квартиру мы сдаём, чтобы хоть как-то сводить концы с концами. Или ты забыл, как полгода назад нам пришлось брать кредит, чтобы оплатить Машкины зубы?
— Как я могу забыть? Ты мне напоминаешь об этом каждый божий день! — взорвался Виктор. — «Витя, мы не можем себе позволить новый телевизор, у нас кредит!», «Витя, какой ещё отпуск на море, у нас кредит!»
— Я всего лишь пытаюсь быть ответственной! — Ирина почувствовала, как к горлу подкатывает ком. — Один из нас должен думать о будущем!
— А я, по-твоему, не думаю? — Виктор в сердцах грохнул стаканом о стол. — Я как проклятый пашу на этом заводе пятнадцать лет! У меня спина отваливается от тяжестей, руки все в ожогах от сварки! И что я имею? Нищенскую зарплату и вечно недовольную жену!
Ирина отшатнулась, как от удара. Никогда, даже в самых горячих спорах, Виктор не говорил с ней так.
— Значит, вот как ты на самом деле думаешь, — тихо сказала она. — Пятнадцать лет живём вместе, а я только сейчас узнаю, что для тебя это всё — каторга.
— Не перекручивай мои слова, — Виктор потёр лицо руками. — Я люблю тебя и Машку. Но я устал жить от зарплаты до зарплаты. Я хотел как лучше.
— Как лучше? — Ирина покачала головой. — Ты обманул меня. Ты поставил под удар всё, что у нас есть. И теперь мы должны как-то выкрутиться?
— Мы справимся, — Виктор попытался взять её за руку, но она отдёрнула ладонь. — Я поговорю с начальником цеха, попрошу внеурочные. Машину продам…
— Твою развалюху и за двести тысяч никто не купит, — Ирина горько усмехнулась. — И что дальше? Где взять ещё четыреста?
— Может, у твоей сестры занять? У неё муж бизнесмен, им не трудно будет…
— Нет, — Ирина покачала головой. — Я не буду унижаться перед Светкой. Она только этого и ждёт — чтобы я приползла к ней на коленях. Помнишь, как она на Машкиных крестинах хвасталась, что они дом в Подмосковье купили? Я тогда чуть сквозь землю не провалилась от её намёков, что мы с тобой неудачники.
Виктор вздохнул и снова потянулся к бутылке, но Ирина перехватила его руку.
— Хватит пить, это не решит проблему. Нам нужно думать.
Они сидели на кухне в тягостном молчании. За окном стемнело, но никто не вставал, чтобы включить свет. Откуда-то издалека доносился детский смех — соседские мальчишки играли во дворе, не подозревая о драмах взрослого мира.
— Есть ещё один вариант, — наконец негромко произнёс Виктор. — То колье, что тебе бабушка оставила. Оно же антикварное, довоенное ещё…
Ирина вздрогнула как от удара тока.
— Даже не думай, — её голос звучал холодно и отчуждённо. — Это единственное, что осталось от моей семьи, кроме воспоминаний. Я должна передать его Машке, когда она вырастет.
— Машка даже не интересуется такими вещами! Для неё это просто старая побрякушка! — в отчаянии воскликнул Виктор. — А нам сейчас каждая копейка на счету!
— Это не обсуждается, — отрезала Ирина, вставая из-за стола. — Найди другой выход.
— Какой выход, Ира? — Виктор схватил её за запястье. — Кравцов не шутит. Он реально может покалечить меня или… хуже
— Знаешь, что самое страшное, Витя? — она говорила тихо, но каждое слово падало как камень. — Не то, что ты потерял деньги. А то, что ты предал нас. Предал наше доверие.
— Я хотел как лучше, — повторил он в отчаянии.
— Нет! — она ударила ладонью по столу. — Не лги хотя бы сейчас. Ты хотел почувствовать себя крутым бизнесменом, как Светкин муж. Хотел доказать что-то самому себе. Только вот на кону стояло будущее твоей дочери!
Виктор опустил голову. Плечи его поникли.
— Может быть, у Машкиного крёстного занять? У Сергея вроде бизнес хорошо идёт…
— Серёжа два месяца назад сам еле выкарабкался из долговой ямы, — покачала головой Ирина. — После того пожара в его автомастерской…
Они снова замолчали. Каждый перебирал в памяти имена друзей и знакомых, прикидывая, к кому можно обратиться за такой суммой. Список получался безнадёжно коротким.
— У меня есть кое-что, — наконец произнесла Ирина. — Но ты должен поклясться, что никогда, слышишь, никогда больше не сделаешь ничего подобного без моего ведома.
Виктор вскинул голову, в глазах мелькнула надежда.
— Клянусь! Чем угодно клянусь, Ира!
— И ещё, — она пристально посмотрела мужу в глаза. — Ты больше никогда не прикоснёшься к спиртному. Никогда.
— Я и так почти не пью, — попытался возразить Виктор.
— Никогда, Витя. Это моё условие. Ни капли.
Он медленно кивнул.
— Хорошо. Обещаю.
Ирина глубоко вздохнула.
— Помнишь, когда мы только поженились, твой отец дал нам деньги на первый взнос по квартире?
— Конечно, — Виктор нахмурился. — Но ты же знаешь, что у него больше ничего нет. Он на одну пенсию живёт.
— Дело не в этом, — Ирина поднялась и подошла к старому буфету, доставшемуся ещё от её бабушки. Из верхнего ящика, под стопкой накрахмаленных салфеток, она достала маленькую шкатулку из тёмного дерева. — Твой отец, когда давал эти деньги, сказал мне кое-что наедине. Он попросил меня беречь тебя… от самого себя.
Виктор озадаченно смотрел, как она открывает шкатулку и достаёт оттуда тонкую пачку сберегательных сертификатов.
— Что это?
— Твой отец знал тебя лучше, чем ты думаешь, — тихо продолжала Ирина. — Он сказал: «Виктор — хороший парень, но в нём всегда был этот зуд — одним махом всё выиграть. Как в детстве, когда он поставил все свои карманные деньги на одну ставку и проиграл. Как в юности, когда связался с этими автогонщиками и чуть не угробил себя. Ему всегда нужно всё и сразу».
Виктор побледнел.
— Отец так сказал?
— Да, — Ирина положила сертификаты на стол. — И дал мне, кроме тех денег на квартиру, ещё двести тысяч. Сказал хранить их отдельно, на чёрный день. На случай, если в тебе снова проснётся этот… зуд.
— И ты спрятала их? — в голосе Виктора звучало недоверие. — От меня? За все эти годы ни разу не сказала?
— Я надеялась, что они никогда не понадобятся, — просто ответила Ирина. — Думала, что ты повзрослел, изменился. И знаешь, что? Я была права — почти десять лет ты был тем мужчиной, за которого я вышла замуж. Надёжным. Разумным.
Виктор смотрел на сертификаты как завороженный.
— И сколько там сейчас?
— С процентами… около трёхсот пятидесяти тысяч, — Ирина придвинула бумаги ближе к нему. — Этого почти хватит, чтобы отдать Кравцову долг, если сложить с теми деньгами, что ты уже снял.
— Боже, Ира, — Виктор схватил её за руки. — Ты спасла нас! Спасла меня!
Она медленно освободила руки.
— Не совсем, Витя. Остаётся вопрос — что с Машкиным образованием? Эти деньги, конечно, не покроют всех расходов на подготовку и поступление, но хотя бы дали бы ей шанс. А теперь… теперь у неё ничего нет.
Виктор потёр лицо ладонями.
— Я возьму подработку. Буду откладывать каждую копейку. К её поступлению мы накопим.
— Нет, — Ирина покачала головой. — Машке нужно начинать готовиться уже сейчас. Архитектурный — это не шутки, туда без серьёзной подготовки не попасть. Ей нужны курсы рисования, черчения, математика на высоком уровне…
— Так что же делать? — в отчаянии воскликнул Виктор.
Ирина долго молчала, глядя в окно на темнеющее небо.
— Есть ещё кое-что, — наконец произнесла она. — Кое-кто, кто может помочь.
— Кто?
— Помнишь Андрея Соколова? Мы учились вместе в университете.
Виктор нахмурился.
— Тот хлыщ с юрфака? Который на своей иномарке перед тобой выпендривался?
— Он не хлыщ, — устало возразила Ирина. — Просто… обеспеченный человек. Он сейчас управляющий партнёр в крупной юридической фирме.
— И что? — недоверчиво спросил Виктор. — Ты думаешь, он просто так даст нам денег?
— Не просто так, — Ирина отвернулась, не в силах смотреть мужу в глаза. — Два года назад, на встрече выпускников… он предложил мне работу. Хорошую работу, с большой зарплатой. Я отказалась тогда.
— Почему отказалась?
Ирина помедлила, прежде чем ответить.
— Потому что были определённые… условия. Он давно проявлял ко мне интерес, ещё со студенческих времён. И дал понять, что работа — не единственное, что он может мне предложить.
Виктор побелел.
— Ты хочешь сказать, что этот… хочет купить тебя?
— Я хочу сказать, что у нас есть вариант, — Ирина наконец повернулась к мужу. — Я могу позвонить ему и спросить, в силе ли его предложение о работе.
— Нет! — Виктор вскочил так резко, что стул опрокинулся. — Ты не будешь этого делать!
— А что ты предлагаешь? — в её голосе появились стальные нотки. — Продать колье, которое в нашей семье передаётся уже четвёртое поколение? Лишить дочь будущего? Или, может, ты хочешь, чтобы тебя покалечил этот твой Кравцов, а мы с Машкой остались без кормильца?
— Я что-нибудь придумаю! — отчаянно воскликнул Виктор. — Но ты не будешь продаваться этому… ради моих долгов!
— Я буду делать то, что считаю нужным для нашей семьи, — твёрдо сказала Ирина. — И потом, речь идёт только о работе. Всё остальное… это моё дело, как с этим справляться.
Виктор смотрел на неё с отчаянием и яростью.
— То есть ты уже всё решила? Даже не спросив меня?
— А ты спросил меня, прежде чем спустить все наши сбережения? — парировала Ирина. — Прежде чем поставить под удар будущее своей дочери?
Он опустил голову. В кухне снова воцарилась тишина, нарушаемая только тиканьем старых часов.
— Я всё равно против, — наконец глухо произнёс Виктор.
— Я знаю, — Ирина тяжело опустилась на стул. — Но выбора у нас нет.
Прошло три недели. Виктор вернул долг Кравцову — триста тысяч из тех, что хранила Ирина, и почти всё, что оставалось от продажи дедушкиного дома. Кравцов был недоволен, что получил не всю сумму, но после нескольких напряжённых разговоров согласился на ежемесячные выплаты оставшейся части.
А Ирина теперь каждое утро уезжала не в родную школу, а в стеклянный офисный центр в деловом квартале города. Она возвращалась поздно, усталая, но с непроницаемым выражением лица. О работе говорила скупо — подбор персонала, составление юридических документов, организация мероприятий для клиентов фирмы. Зарплата была в четыре раза выше её учительской ставки.
Виктор никогда не спрашивал, что происходит между ней и Андреем. Они вообще теперь редко разговаривали — он брал дополнительные смены на заводе и подрабатывал по выходным, приходил домой поздно, когда Ирина уже спала. Или делала вид, что спит.
В тот вечер он вернулся раньше обычного — сорвалась одна подработка. В квартире было тихо. Машка ещё не пришла с тренировки по волейболу, Ирина задерживалась на работе. Виктор открыл холодильник, налил себе воды. Жажда алкоголя мучила его каждый день, но он держал своё обещание — ни капли.
Его взгляд упал на фотографию, прикреплённую магнитом к дверце холодильника. Их семейный портрет, сделанный прошлым летом на даче у друзей. Ирина смеётся, её волосы растрепал ветер. Машка корчит смешную гримасу. Он сам обнимает их обеих, счастливый и беззаботный. Всего год назад, а кажется — в другой жизни.
Из прихожей послышался звук поворачивающегося ключа. Ирина. Она не ожидала увидеть его так рано — на её лице промелькнуло удивление, быстро сменившееся привычной вежливой маской.
— Привет, — сказала она, разуваясь. — Ты сегодня рано.
— Да, отменилась одна халтура, — Виктор внимательно вглядывался в её лицо. Осунувшееся, уставшее. Под глазами залегли тени. — А ты поздно.
— Много работы, — она прошла на кухню, открыла холодильник. — Ужинать будешь?
— Буду, — он не сводил с неё глаз. — Ира… нам надо поговорить.
Она замерла, так и не достав продукты с полки.
— О чём?
— Обо всём этом, — Виктор сделал неопределённый жест рукой. — О нас. О том, что происходит.
Ирина медленно закрыла холодильник.
— Хорошо, — она села за стол. — Говори.
— Я больше так не могу, — слова, которые он репетировал столько раз, наконец вырвались наружу. — Я не могу видеть, как ты уходишь каждое утро в этот офис… к нему. И возвращаешься всё позже и позже. Я не могу спать с мыслью, что моя жена… что ты… любишь кого-то другого, — голос его дрогнул, но Виктор собрал всю свою решимость. — Я знаю о твоей измене, Ира.
Она опустила глаза, и тишина, повисшая между ними, казалась оглушающей.
— Прости, — наконец сказала она. — Я не хотела, чтобы всё так сложилось.
— Почему? — спросил он, стараясь удержать в голосе нотки отчаяния.
— Я не знаю, — ответила Ирина, её голос был тихим и усталым. — Всё началось так неожиданно… Я не искала этого, но он был рядом, когда мне нужно было внимание, понимание…
— А я? — перебил её Виктор. — Я был здесь, Ира. Я всегда был здесь.
Она кивнула, но в её глазах не было надежды.
— Я запуталась, — сказала она. — Я думала, что это просто временно, что всё вернётся на круги своя. Но потом поняла, что обманываю не только тебя, но и себя.
— И что теперь? — Виктор замер, ожидая ответа, который мог изменить всю его жизнь.
Ирина посмотрела ему в глаза, и в её взгляде было что-то окончательное.
— Я не могу продолжать так жить, — сказала она. — Мне нужно время, чтобы разобраться в себе. Я ухожу.
Эти слова, как удар молнии, разорвали оставшуюся надежду. Виктор почувствовал, как что-то внутри него рушится, но он знал, что удерживать её не имеет смысла.
— Когда? — спросил он, стараясь сохранить спокойствие.
— Завтра, — ответила она. — Я соберу вещи и уйду к подруге. Нам обоим нужно время.
Виктор кивнул. Он знал, что это неизбежно.
— Хорошо, — сказал он. — Я не буду тебя удерживать.
Они просидели в тишине ещё несколько минут, прежде чем Ирина встала и ушла в спальню, оставив Виктора наедине с его мыслями и фотографией на холодильнике, которая теперь казалась призраком прошлого.
