Дождь барабанил по окнам нашей квартиры, когда в дверь позвонили. Я как раз заканчивала готовить ужин — картофельное пюре с котлетами, любимое блюдо Сергея. Он поднял голову от газеты и взглянул на часы.
— Кто бы это мог быть в такую погоду? — пробормотал он, направляясь к двери.
Я услышала женский голос в прихожей — знакомый, но какой-то надломленный, усталый. Инна. Сестра моего мужа. Я не видела её уже полгода, с тех самых пор, как она объявила о разводе с Виктором. Тогда она была возмущённая и решительная, клялась, что «покажет этому подлецу», найдёт себе лучшую жизнь.
— Олечка, — голос Сергея звучал как-то виновато, — выйди, пожалуйста.
Я вытерла руки о фартук и вышла в прихожую. Инна стояла у двери с одним потёртым чемоданом, волосы прилипли к голове от дождя, тушь размазалась под глазами. Выглядела она так, словно мир рухнул у неё под ногами.
— Привет, Оля, — тихо произнесла она. — Извини, что без предупреждения… Просто… просто некуда больше идти.
Сердце моё ёкнуло. Конечно, я понимала — развод это всегда тяжело, особенно после пятнадцати лет брака. Но почему она пришла именно к нам? У неё же есть подруги, мать…
— Ну что ты стоишь на пороге, проходи! — Сергей обнял сестру и втащил её в квартиру. — Оля, поставь чайник. Инночка вся промокла.
Я молча кивнула и пошла на кухню. Слышала, как они разговаривают в гостиной — Инна всхлипывает, рассказывает что-то про адвокатов, про то, что Виктор оставил её ни с чем. Сергей утешает, обещает, что всё наладится.
— Олечка, — позвал меня муж. — Инна останется у нас на некоторое время. Ну что нам стоит? Места хватает.
Я посмотрела на Инну — она сидела на нашем диване, закутавшись в плед, который я вязала прошлой зимой, и смотрела на меня с такой надеждой в глазах… Как я могла сказать «нет»? Это же сестра моего мужа, семья. А я всегда была человеком, который не умеет отказывать.
— Конечно, — ответила я, стараясь улыбнуться. — Располагайся. Комната дочери свободна, она уже давно живёт отдельно.
— Спасибо, Олечка, — Инна встала и обняла меня. — Ты такая добрая… Я знала, что могу на вас положиться.
Первые дни прошли спокойно. Инна много спала, говорила, что устала от всех этих судебных разбирательств. Я готовила завтрак на троих, стирала её вещи вместе с нашими — ну что мне стоило добавить ещё несколько блузок в стиральную машину?
— Оля, у тебя такие нежные руки, — говорила Инна, когда я гладила её блузку. — У меня никогда не получалось так аккуратно.
— Да ерунда, — отмахивалась я. — Привычка.
Сергей был доволен. Вечерами они с сестрой вспоминали детство, родителей. Я слушала их разговоры, подавая чай с печеньем, и думала, что, может быть, Инне действительно нужна наша поддержка. Может быть, я зря переживаю.
Но уже через неделю что-то начало меня настораживать. Инна как-то слишком быстро освоилась. Утром, когда я собиралась на работу, она ещё спала. Вечером, когда я возвращалась уставшая, она сидела перед телевизором в халате и просила:
— Олечка, а ты не могла бы сегодня сделать что-нибудь особенное на ужин? У меня такое настроение грустное…
И я делала. Покупала дорогую рыбу, готовила её любимый торт «Наполеон». Инна ела с аппетитом, нахваливала, а потом говорила:
— Знаешь, Оля, а ведь я думаю остаться у вас ещё на месяцок-другой. Пока не найду подходящую квартиру. Ты же не против?
Я смотрела на Сергея — он кивал одобрительно.
— Ну что тебе жалко? — говорил он позже, когда мы оставались одни. — Она же моя сестра. Семья есть семья.
И я соглашалась. Потому что не умела спорить с мужем. Потому что мне было неловко показаться жадной или чёрствой. Потому что… потому что я всю жизнь думала сначала о других, а потом о себе.
Через три недели Инна начала приглашать к нам подруг. Сначала одну — Ларису, которая работала в салоне красоты. Потом ещё двух. Они сидели на нашей кухне до поздней ночи, пили мой кофе, ели мои конфеты и обсуждали мужчин.
— Оля, ты не присоединишься? — предлагала Инна. — Мы тут про жизнь разговариваем.
Но я не присоединялась. Я убирала на кухне после их посиделок, мыла грязную посуду и думала о том, что дом перестал быть моим домом.
А потом Инна заговорила о прописке.
— Знаешь, Олечка, — сказала она как-то за завтраком, — а ведь мне нужно где-то прописаться. Временно, конечно. Пока свою квартиру не найду. Ты же не против?
Вот тут я почувствовала, как что-то внутри меня сжалось. Прописка — это уже серьёзно. Это значит, что Инна планирует задержаться у нас надолго. Очень надолго.
— Я… я подумаю, — ответила я неуверенно.
— Ну что тут думать? — вмешался Сергей. — Семья должна помогать семье.
И я поняла, что попала в ловушку. Ловушку собственной доброты и неумения сказать «нет».
Месяц прошёл как один затянувшийся кошмар. Инна окончательно обосновалась в нашей квартире, и я с ужасом понимала, что из временной гостьи она превратилась в постоянного жильца.
Каждое утро начиналось одинаково. Я вставала в половине седьмого, готовила завтрак, собирала Сергея на работу. Инна в это время спала — она говорила, что у неё депрессия после развода, и ей нужен покой. Я на цыпочках ходила по квартире, чтобы не разбудить «больную».
— Оля, а ты не могла бы сегодня купить творожков? — просила Инна, когда я возвращалась с работы. — У меня такое настроение… хочется чего-то домашнего.
И я покупала. Творожки, йогурты, дорогие фрукты — всё, что могло поднять настроение несчастной разведённой женщине. Мой семейный бюджет трещал по швам, но Сергей только отмахивался:
— Подумаешь, купила лишнюю упаковку творожков. Мы же не нищие.
Но дело было не в творожках. Дело было в том, что Инна совершенно перестала искать работу. Когда я осторожно спрашивала об этом, она вздыхала и отвечала:
— Оля, я пока не готова к новой жизни. Мне нужно время, чтобы прийти в себя. Ты же понимаешь…
Понимать я, конечно, понимала. Но понимала и другое — что Инна очень быстро привыкла к бесплатному проживанию. Зачем напрягаться, когда есть добрая золовка, которая и накормит, и постирает, и вообще всё сделает?
Особенно меня раздражали её подруги. Лариса, Света, Марина — они превратили нашу квартиру в какой-то клуб по интересам. Собирались три-четыре раза в неделю, обсуждали своих мужчин, бывших мужчин и потенциальных мужчин. Пили мой кофе, ели мои конфеты и оставляли после себя такой беспорядок, что я убирала до полуночи.
— Девочки, а может, посидим у кого-то ещё? — осмелилась я предложить однажды.
— А что, Оля, мы тебе мешаем? — удивилась Лариса. — Мы же тихо сидим.
— Да ты что, Олечка! — возмутилась Инна. — Мои подруги — это практически твоя семья. Мы же все одна большая семья теперь!
Большая семья. Я горько усмехнулась про себя. Да, семья, в которой я играю роль прислуги.
После очередной такой «семейной» вечеринки я решила поговорить с мужем.
— Серёжа, — начала я осторожно, когда мы легли спать. — А не кажется ли тебе, что Инна слишком… освоилась у нас?
— Что ты имеешь в виду? — он даже не поднял головы от телефона.
— Ну… она совсем не ищет работу, каждый день приглашает подруг, говорит о прописке… Может быть, пора бы ей подумать о съёме жилья?
Сергей наконец оторвался от экрана и посмотрел на меня с недоумением.
— Оля, ты о чём? Инна переживает тяжёлый период в жизни. Ей нужна наша поддержка.
— Но уже два месяца прошло…
— И что? У тебя что, рука не поворачивается лишнюю тарелку поставить? Или ты думаешь, что она нам много ест?
Я почувствовала, как щёки загорелись от обиды. Лишняя тарелка! Если бы он знал, сколько «лишних» тарелок я мою каждый день, сколько «лишних» продуктов покупаю, сколько «лишнего» времени трачу на уборку после визитов Инниных подружек…
— Я не об этом, — попыталась объяснить я. — Просто… просто мне кажется, что она пользуется нашей добротой.
— Ты всё придумываешь, — отрезал Сергей и снова уткнулся в телефон. — Инна — хороший человек. Она просто нуждается в нашей помощи.
Тогда я поняла — разговоры ни к чему не приведут. Сергей не видит проблемы, потому что она его не касается. Он идёт на работу, приходит к готовому ужину, и всё. А все заботы об Инне лежат на мне.
И я приняла решение. Если Инна хочет жить у нас как дома, пусть живёт. Но обслуживать её я больше не буду.
На следующий день я купила продуктов ровно на двоих. Приготовила ужин на двоих. Постирала только наши с Сергеем вещи.
— Оля, а где мой ужин? — удивилась Инна, заглянув на кухню.
— А ты не готовила себе? — так же удивилась я. — Я думала, ты сама приготовишь.
— Но ты же всегда готовила на всех…
— Да, готовила. А теперь не готовлю. В холодильнике есть продукты, плита работает.
Инна растерянно замолчала. Она явно не ожидала такого поворота.
Через несколько дней я перестала стирать её вещи. Потом — убирать в её комнате. Инна сначала намекала, потом начала прямо просить, потом жаловаться Сергею.
— Серёжа, а что это Оля такая злая стала? — говорила она, когда думала, что я не слышу. — Раньше была такая заботливая, а теперь… будто я ей что-то плохое сделала.
— Оля просто устала на работе, — отвечал Сергей. — Ты не обращай внимания.
Устала на работе! Да, я устала. Но не только на работе. Я устала быть прислугой в собственном доме. Устала от того, что моё мнение никого не интересует. Устала терпеть.
Но самое страшное было то, что Инна начала прощупывать почву для прописки более активно.
— Знаешь, Олечка, — сказала она как-то вечером, — я тут с одним риелтором разговаривала. Он говорит, что без прописки сейчас очень сложно снять нормальную квартиру. Может быть, ты не против временно прописать меня у вас? Ну, на месяцок-другой…
— Я против, — ответила я твёрдо.
Инна ахнула, словно я её ударила.
— Как против? Но почему?
— Потому что временная прописка имеет свойство становиться постоянной.
— Да что ты говоришь такое! — возмутилась Инна. — Я же не собираюсь у вас всю жизнь жить!
— Не собираешься? А что же ты уже третий месяц не ищешь работу? Что превратила нашу квартиру в свой личный клуб?
— Я в шоке, — Инна всплеснула руками. — Серёжа, ты слышишь, что говорит твоя жена?
Сергей вышел из комнаты с кислым лицом.
— Оля, что на тебя нашло? Инна же не чужая.
— Именно поэтому я и не хочу, чтобы она стала чужой, — ответила я. — А она станет, если будет и дальше нами пользоваться.
Впервые за много лет я почувствовала, что говорю то, что думаю. И знаете что? Это было страшно. Но одновременно — невероятно освобождающе.
Последней каплей стала пятница. Я помню этот день до мельчайших подробностей — как помнят дату, которая разделила жизнь на «до» и «после».
Утром я, как обычно, собиралась на работу. Инна спала — спала до обеда уже четвёртый месяц подряд. В коридоре стояли её грязные туфли, в ванной висели её колготки, на кухне — немытая чашка от вчерашнего вечера.
— Серёжа, — сказала я мужу за завтраком. — Мне нужно с тобой серьёзно поговорить. Сегодня вечером.
— О чём? — рассеянно спросил он, листая новости в телефоне.
— О твоей сестре.
Он поднял на меня глаза — в них было раздражение.
— Оля, опять начинаешь? Мы же договорились…
— Мы ничего не договаривались, — перебила я. — Ты просто не хочешь видеть очевидное.
— Какое очевидное?
— То, что Инна нами пользуется. И ты это прекрасно знаешь.
Сергей хмыкнул и встал из-за стола.
— Поговорим вечером, если хочешь. Только без истерик, ладно?
Без истерик. Я почти полгода терплю постороннего человека в своём доме, и это он называет истериками.
На работе я не могла сосредоточиться. Всё время думала о том, что скажу мужу вечером. Как объяснить ему то, чего он не хочет понимать? Как заставить его выбрать между женой и сестрой?
Домой я вернулась около шести. И обомлела.
В нашей гостиной сидели пять женщин — Инна и её подруги. На журнальном столике стояли бутылки с вином, тарелки с закусками, горели свечи. Играла музыка. Обычная пятничная вечеринка.
— А, Олечка! — радостно воскликнула Инна. — Ты как раз вовремя! Мы тут девичник устроили. Присоединяйся!
Я стояла в дверях и смотрела на эту картину. На мой диван, на котором развалились чужие женщины. На мой стол, заставленный едой, которую я не покупала. На свечи в моих подсвечниках…
— Откуда всё это? — тихо спросила я.
— А что «это»? — не поняла Инна.
— Вино, закуски, свечи.
— А, это! — махнула рукой Инна. — Да мы скинулись. Лариса вино принесла, Света — сыр, я салатик сделала. Ты же не против? Мы же тихо сидим.
Тихо сидим. В моём доме. За моим столом. Используя мою посуду.
— А меня кто-нибудь спросил? — голос мой звучал странно — очень тихо и очень холодно.
— Спросил о чём? — Инна начала понимать, что что-то не так.
— О том, можно ли устраивать вечеринки в моём доме.
Наступила тишина. Подруги Инны переглянулись.
— Оля, — осторожно начала Лариса, — мы думали, ты не против…
— Я против, — сказала я. — Я очень против. И я хочу, чтобы вы все ушли. Сейчас.
— Ты что, с ума сошла? — взорвалась Инна. — Мы только пришли!
— Именно поэтому и уходите сейчас. Пока я не вызвала милицию.
Инна побледнела. Подруги начали торопливо собираться.
— Инна, мы лучше пойдём, — пробормотала Света, хватая сумочку. — Тут какая-то… неловкая ситуация.
Через десять минут мы остались одни. Инна сидела на диване и смотрела на меня с таким видом, словно я была законченной сумасшедшей.
— Ты понимаешь, что ты наделала? — тихо сказала она. — Ты опозорила меня перед подругами.
— Я? — я почувствовала, как внутри меня что-то лопнуло. — Это я тебя опозорила? А ты что делаешь уже четыре месяца? Ты превратила мой дом в проходной двор! Ты живёшь здесь как в гостинице — ешь, спишь, развлекаешься, а за всё платит кто-то другой!
— Я думала, мы семья…
— Семья? — я засмеялась, но смех получился горьким. — В семье все что-то делают друг для друга. А что ты делаешь? Кроме того, что потребляешь?
В этот момент вернулся Сергей. Он остановился в дверях, окинул взглядом разгромленную гостиную — бутылки, тарелки, догорающие свечи.
— Что тут происходило? — спросил он.
— Оля выгнала моих подруг! — сразу же пожаловалась Инна. — Мы просто хотели провести вечер вместе, а она устроила скандал!
Сергей посмотрел на меня с укоризной.
— Оля, это был невежливо…
— Стоп, — перебила я. — Стоп. Я хочу кое-что сказать. И хочу, чтобы вы оба меня выслушали.
Я села в кресло напротив них и сложила руки на коленях. Сердце билось так быстро, что, казалось, сейчас выпрыгнет из груди.
— Инна, — начала я, глядя прямо на неё. — Четыре месяца назад ты пришла к нам с одним чемоданом и просьбой о помощи. Я согласилась, потому что думала — человек в беде, надо помочь. Но за эти четыре месяца ты ни разу не сказала «спасибо». Ни разу не предложила помощь. Ни разу не поинтересовалась, не трудно ли мне.
— Я думала…
— Ты думала, что можешь жить здесь вечно. Не работать, не убираться, не готовить. Приглашать сюда кого хочешь, когда хочешь. Говорить о прописке. Я правильно понимаю?
Инна молчала, опустив глаза.
— А теперь ты, Серёжа, — повернулась я к мужу. — Ты считаешь меня злой и неблагодарной. Но скажи мне честно — что изменилось в твоей жизни с приездом Инны? Тебе стало сложнее? Дороже? Хлопотнее?
— Ну… нет, но…
— То-то и оно. А в моей жизни изменилось всё. Я стала готовить на троих, стирать на троих, убирать за троих. Плюс за Инниных подружек. Мой дом перестал быть моим домом. А мой муж перестал быть моим мужем — он стал защитником своей сестры.
Сергей хотел что-то сказать, но я подняла руку.
— Я ещё не закончила. Сейчас я поставлю вопрос ребром, и хочу получить чёткий ответ. Либо Инна съезжает в течение недели, либо я ухожу жить к Наташе. Я больше не собираюсь быть нянькой для взрослой женщины.
— Ты не можешь мне ультиматум ставить! — возмутилась Инна.
— Могу. И ставлю. Это мой дом, и я имею право решать, кто в нём живёт.
— Серёжа, ты же не позволишь ей так со мной поступить? — обратилась Инна к брату.
Сергей молчал. Я видела, как он мучится, разрываясь между женой и сестрой. И впервые за четыре месяца я почувствовала к нему жалость.
— Неделя, — повторила я твёрдо. — Одна неделя. Решай, Серёжа. Или мы с тобой семья, или ты с Инной.
И я вышла из комнаты, оставив их вдвоём разбираться со своими чувствами и отношениями.
Три дня мы жили в напряжённой тишине. Инна демонстративно не выходила из своей комнаты, появляясь только затем, чтобы взять еду из холодильника. Сергей ходил мрачнее тучи и почти не разговаривал со мной. А я… я впервые за много лет чувствовала себя спокойно.
Да, атмосфера в доме была тяжёлая. Да, муж смотрел на меня как на предательницу. Но я наконец-то сказала то, что думала. Наконец-то поставила границы. И это было… освобождающе.
В среду вечером, когда я мыла посуду после ужина, Сергей подошёл ко мне.
— Оля, — начал он неуверенно. — Может быть, мы найдём какой-то компромисс?
Я не оборачивалась, продолжая мыть тарелки.
— Какой компромисс? — спросила я спокойно.
— Ну… может быть, Инна поможет по хозяйству. Будет готовить, убираться…
— Серёжа, — я наконец повернулась к нему. — Мне не нужна помощница. Мне нужен мой дом. И мой муж, который меня поддерживает.
— Но она же моя сестра…
— А я твоя жена. Уже двадцать лет. И впервые за эти годы я прошу тебя выбрать меня.
Он молчал, глядя в пол. Я видела, как тяжело ему далось это решение. И я его понимала — семейные узы это серьёзно. Но понимала и другое: если он сейчас выберет Инну, наш брак закончится.
В пятницу — ровно в тот день, когда истекала неделя моего ультиматума — произошло то, что окончательно определило исход ситуации.
Я вернулась с работы около семи вечера. Ключом открыла дверь и… опять услышала музыку, голоса, смех. Инна снова устроила вечеринку. Несмотря на все наши разговоры, несмотря на мой ультиматум.
На этот раз гостей было ещё больше — человек восемь, не меньше. Они сидели не только в гостиной, но и на кухне. Пили, ели, веселились. В моём доме. Без моего разрешения.
Я зашла в гостиную. Инна увидела меня и вызывающе подняла бокал:
— А вот и хозяйка дома! Оля, познакомься — это мои друзья из прошлой работы. Мы тут отмечаем…
— Всем выйти, — сказала я тихо, но так, что все услышали.
— Что? — Инна не поверила своим ушам.
— Всем. Выйти. Сейчас же.
— Ты с ума сошла! — закричала Инна. — Мы только пришли!
— Вы в моём доме устраиваете вечеринку без моего разрешения. В последний раз. Либо вы уходите сами, либо я вызываю милицию.
Гости начали переглядываться. Кто-то уже потянулся за курткой.
— Инна, — сказал один из мужчин, — может, действительно лучше где-то в другом месте?
— Никуда мы не пойдём! — взбесилась Инна. — Серёжа! Серёжа, где ты? Иди сюда!
В этот момент домой пришёл Сергей. Он замер в дверях, окидывая взглядом толпу людей в нашей квартире.
— Что тут происходит? — спросил он.
— Твоя жена выгоняет моих друзей! — пожаловалась Инна. — Она совсем обнаглела!
Сергей молча смотрел на эту картину. На развесёлую компанию, на разбросанные по столу бутылки, на пепельницы, полные окурков. На мою усталую, измученную физиономию.
— Инна, — сказал он наконец тихо. — Собирай вещи.
— Что? — она не поняла.
— Собирай вещи и уезжай. Завтра же.
— Серёжа, ты что несёшь? Я твоя сестра!
— Именно потому что ты моя сестра, я не хочу, чтобы ты стала мне чужой. А ты станешь, если продолжишь так себя вести.
Инна смотрела на брата с таким видом, словно он её предал.
— Ты выбираешь её? — спросила она с обидой.
— Я выбираю семью, — ответил Сергей. — Свою семью. Оля — моя жена, и она права. Ты злоупотребляешь нашим гостеприимством.
— Все, кто не живёт в этой квартире, уходят прямо сейчас, — добавил он, обращаясь к гостям.
Компания быстро собралась и ушла. Мы остались втроём.
— Я не могу поверить, — шептала Инна. — Родной брат выгоняет меня на улицу…
— Инна, — мягко сказал Сергей. — Я тебе помогу найти съёмную квартиру. Дам денег на первое время. Но жить у нас ты больше не можешь.
— Почему? Что я такого ужасного сделала?
— Ты забыла слово «спасибо», — ответила я. — Ты забыла, что ты гостья. Ты решила, что можешь делать в нашем доме всё, что захочешь.
Инна заплакала. Но это были уже не слёзы обиды — это были слёзы понимания.
На следующий день Сергей помог ей найти однокомнатную квартиру в другом районе. Дал денег на месяц вперёд. Инна уехала, не простившись со мной.
Вечером, когда мы остались одни, Сергей подошёл ко мне на кухне.
— Прости меня, — сказал он. — Ты была права. Я просто… я просто не хотел видеть, во что превратилась Инна.
— А теперь видишь?
— Теперь вижу. И понимаю, как тебе было тяжело.
Я обняла мужа. Впервые за много месяцев наш дом снова стал нашим домом.
Инна позвонила через неделю. Извинилась. Сказала, что нашла работу — продавцом-консультантом в магазине одежды. Что начинает новую жизнь.
— Оля, — сказала она в трубку. — Спасибо. Спасибо за то, что остановила меня. Я и не заметила, как превратилась в… в паразита.
— Инна, — ответила я. — Мы всегда готовы тебе помочь. Но помочь, а не содержать.
— Я поняла. Теперь я поняла.
С тех пор прошло полгода. Инна живёт самостоятельно, работает, даже встречается с каким-то мужчиной. Приходит к нам в гости раз в месяц — но именно в гости, с тортом, с цветами, на несколько часов.
А я… я научилась говорить «нет». Научилась защищать свои границы. И знаете что? Это изменило не только мои отношения с Инной. Это изменило мою жизнь.
Потому что когда ты начинаешь уважать себя, другие тоже начинают тебя уважать. И это, оказывается, очень простая, но очень важная истина.
— Почему ты думаешь, что твоя сестра может жить у нас бесплатно? — с раздражением спросила я тогда, четыре месяца назад.
Теперь я знаю ответ: потому что я сама позволила ей так думать. Но теперь я больше никому этого не позволю. Никогда.
