— Мам, слушай, нам нужно поговорить. Я хочу прописать Риту в квартире. Все равно она живет с нами.
— Ваня, чтобы прописать ее здесь, тебе нужно мое согласие. А я его не дам.
— Почему? — он сжал кулаки. — Ты нарочно все усложняешь. Она моя женщина. Мы семья.
Иван встретил Риту, когда они оба пришли с друзьями в караоке. Рита очень красиво пела, и Иван не только любовался ее внешним видом (а он был действительно потрясающим), но ещё и сладким звучанием ее голоса. В тот вечер она пела так, что в зале царила тишина, а потом раздавались аплодисменты.
Рита была яркой молодой женщиной. Она умела красиво и со вкусом одеваться, и всегда выглядела ухоженной. Высокие каблуки, ровная спина и уверенный взгляд выделяли ее даже среди самых эффектных девушек. Ваня был моложе ее на три года, но настолько увлёкся, что это обстоятельство казалось ему лишь пикантной деталью.
Он ухаживал за Ритой достаточно долго: цветы, кафе, кино, подарки, поездки загород. Иван был внимателен к своей новой пассии, влюблен и открыт. Он не знал, что Рита одновременно общалась еще с другим мужчиной, но долго не могла выбрать, кто из них ей больше подходит. Все решилось в тот день, когда Рита узнала, что у Вани есть трехкомнатная квартира в центре города, принадлежавшая его родителям.
Иван жил с матерью, Лидией Петровной. После смерти мужа она вырастила сына одна. Ее жизнь была простой и тихой. Она работала на заводе по изготовлению мягких игрушек, а также любила цветы, вязание и вечерние телепередачи. Всю свою душу она вложила в сына.
Когда Иван впервые привел Риту домой, Лидия Петровна сразу почувствовала тревогу. Женская интуиция подсказала ей, что Рита — не тот человек, с которым стоит строить долгосрочные отношения. Но сын был счастлив, его глаза светились счастьем. Лидия Петровна не хотела рушить это счастье, надеясь, что, возможно, Рита просто кажется такой, а на деле — хороший человек.
Поначалу все было спокойно. Рита вела себя вежливо, иногда даже приносила пирожные из ближайшего магазина, чтобы задобрить женщину. Но вскоре начала избегать общения, закрываться с Ваней в комнате, говорить пренебрежительно.
Однажды Лидия Петровна, выйдя на прогулку в парк, шла привычной тропинкой вдоль аллеи, наслаждаясь легким ветерком. День был тёплый, и она хотела просто немного проветрить голову после работы. Последнее время в доме царило напряжение — Иван все больше отстранялся от матери, а Рита все чаще мелькала в квартире, даже не удосужившись поздороваться.
И вдруг, чуть впереди, среди людей она увидела знакомую походку, блеск волос и звонкий смех — это была Рита. Та стояла возле скамейки, смеялась и оживленно беседовала с подругой. У Лидии Петровны сразу промелькнула мысль подойти и поздороваться, но она замедлила шаг, когда до нее донеслись обрывки разговора.
— Да, конечно, он влюблен по уши, — весело произнесла Рита. — И квартира отличная. Центр, хорошая планировка. Думаю, скоро смогу потихоньку его уговорить, что прописал меня…
Лидия Петровна сжала ручку сумки.
— Мамаша мешается, конечно. Но и с ней что-нибудь решим, — проговорила Рита, словно речь шла не о человеке, а о мешке с картошкой.
Это было словно пощечина. Лидия Петровна развернулась и, едва сдерживая дрожь, быстро пошла в сторону дома. Ее передернуло от прямоты слов Риты. Она даже не скрывала своей алчности. Дома она первым делом налила себе стакан холодной воды и выпила таблетку валерьянку, чтобы успокоиться. А уже чуть позже решила и набрала номер Ивана.
— Ваня, — тихо, но решительно сказала она, — нам срочно нужно поговорить.
— Что случилось? Я еще на работе.
— Это не телефонный разговор. Приходи скорее ужинать. Один.
— Хорошо.
Она надеялась, что сумеет поговорить с ним спокойно, что сын поверит и поймет, что с Ритой не все так просто. Но когда дверь вечером отворилась, Лидия Петровна сжала губы: сын пришел… с Ритой.
Та сияла. В руках она держала коробку конфет из ближайшего супермаркета.
— Здравствуйте, Лидия Петровна! — звонко проговорила она, будто ничего не случилось. — Вот, решили вас побаловать!
Лидия Петровна, собравшись, улыбнулась холодной и вежливой улыбкой.
— Как мило, — только и сказала она. — Проходите.
Весь ужин прошел как под прицелом. Рита старалась быть милой, Иван — напряженно поглядывал то на мать, то на девушку. Когда Рита отошла в ванную комнату, Лидия Петровна склонилась к сыну:
— Ваня, ты меня любишь?
— Конечно, мам, что за вопрос?
— Тогда поверь мне. Я сегодня слышала, как Рита обсуждала тебя в парке. Как хотела тебя «уговорить» на прописку. И как ты — лишь ступенька к ее удобной и комфортной жизни. Я не следила за ней, просто случайно услышала. Но теперь я не могу молчать.
Иван замер. Он смотрел на мать с растерянностью.
— Мам, ты наверное что-то не так поняла…
— Я поняла все правильно, Ваня. Это ты пока не понимаешь. Но когда поймёшь — уже будет поздно. Она видит в тебе не человека, а актив.
Рита вернулась на кухню, и разговор оборвался. Она улыбалась во все зубы, хотя сама прекрасно знала, что Лидия Петровна видела ее в парке сегодня.
В глазах девушки появилась тень холодной усмешки, и остаток вечера прошел на натянутых улыбках и натужной вежливости. Но ни одно слово больше не было сказано в открытую.
На следующий день Иван начал избегать матери. Он пришел с работы позже обычного, сразу ушел к себе в комнату, и Лидия Петровна услышала, как за ним закрылась дверь. Вечером, под предлогом “важного разговора”, он подошел к матери на кухне.
— Мама… Рита переезжает к нам, — спокойно объявил он.
— Что? — Лидия Петровна отложила нож, которым только что нарезала огурец.
— Мы это решили. Так будет удобно. Она все равно почти все время у нас. Теперь будем жить втроем.
— Ваня… — голос матери дрогнул. — Я тебе ведь все сказала.
— И я все понял. Или ты думаешь, я не вижу, как ты ревнуешь? Просто тебе тяжело принять, что теперь у меня появился кто-то кроме тебя.
— Речь не о ревности, — твердо ответила Лидия Петровна. — Ты живешь в отцовском доме и я не могу спокойно смотреть, как тобой пользуются…
— Довольно! — вспыхнул Иван. — Я взрослый мужчина и сам решаю, с кем мне жить. Рита — часть моей жизни. И ты должна уважать мой выбор.
После этого разговора Рита действительно переехала. Принесла с собой два чемодана, коробку с косметикой и целую гору обуви, которую расставила в прихожей, потеснив обувь Лидии Петровны.
Первую ночь Лидия Петровна не сомкнула глаз. Слезы текли по щекам, ком стоял в горле. Она не понимала, как могла так измениться ее жизнь — в собственном доме она вдруг стала лишней.
Но утром, вытерев лицо, она встала и приготовила себе завтрак. Стук каблуков в коридоре, звонкий смех, громкое “ой, извините, я случайно задела ваш цветок” заставили ее поднять голову. В глазах Риты мелькнула насмешка.
И с этого началась совсем другая жизнь.
С каждым днем Рита становилась все более дерзкой. То невзначай прокомментирует платье Лидии Петровны: “Ой, это ещё с каких времен? Настоящий раритет!”, то скажет в лоб: “В доме пыльно, наверное, вам уже тяжело убираться, может, и вправду пора в пансионат?” И смех — звонкий, будто все это — злая шутка.
Иван при этом делал вид, что ничего не замечает. А когда мать пыталась снова и снова поговорить с ним, он отмахивался:
— Мам, ну не начинай. Рита очень старается подружиться с тобой, а ты все ищешь к чему придраться. Это твои домыслы. Хватит!
И вот, однажды вечером, он вернулся домой и, не снимая куртки, сказал:
— Мам, слушай, нам нужно поговорить. Я хочу прописать Риту в квартире. Все равно она живет с нами.
Лидия Петровна медленно встала из-за стола. Слова сына будто ударили ее током.
— Ваня, чтобы прописать ее здесь, тебе нужно мое согласие. А я его не дам.
— Почему? — он сжал кулаки. — Ты нарочно все усложняешь. Она моя женщина. Мы семья.
— Ну, во-первых, чтобы мы были семьей надо узаконить отношения в ЗАГСе, а ты этого не сделал. Да и Рита не особенно собирается ставить себе лишний штамп в паспорте, — Лидия Петровна подняла на сына взгляд, полный разочарования. — Ты сам себе враг, если не видишь, к чему все идет. Но я не позволю ей получить доступ к нашей квартире. Здесь все, что осталось от твоего отца. Мы в равных правах владеем этой квартирой и если тебе так хочется, то продавай свою часть и покупай новое жилье. С Ритой или без, это меня уже не должно волновать.
Иван молчал. Впервые он не знал, что ответить. Только злость на мать копилась в его груди. Лидия Петровна выпрямилась.
— Прописать ее здесь — значит, предать меня. Если ты решишь сделать это, тогда будет разъезжаться. Я серьезно!
— Ну хорошо. Давай продавать квартиру. Мы будем жить с Ритой отдельно, раз она тебя так раздражает.
В доме повисла гробовая тишина.
Иван сдержал слово. Спустя пару недель начался процесс продажи квартиры. Лидия Петровна чувствовала, как будто отрезают часть ее самой — воспоминания о муже, о детстве сына, каждый угол и каждая трещинка в стене были для нее частью жизни.
Но она понимала: уступить сейчас — значит остаться заложницей в собственном доме. А этого она не могла допустить. Квартира, несмотря на возраст дома, была просторной, ухоженной и с отличным расположением — в самом центре города. Покупатель нашелся быстро.
Получив свою долю, Лидия Петровна с помощью старого друга риелтора купила небольшую, но чистую однокомнатную квартиру на окраине. Это была уже не та уютная трехкомнатная квартира, где она растила сына, но здесь ей было спокойно. Наконец-то по-настоящему спокойно.
А вот Иван, как только получил свою долю, поступил иначе. Вместо того чтобы вложиться в квартиру, он повел Риту в автосалон.
— Ты же всегда хотела эту красную машину, помнишь? — улыбался он, протягивая девушке ключи.
Рита была в восторге. Она обнимала Ивана, смеялась, щебетала, выкладывала в соцсети фотографии новой машины с подписями вроде “Наконец-то моя мечта сбылась!” и “Любовь — это когда он знает, чего ты хочешь!”
Планы о новой квартире были отложены — «накопим», — говорил Иван, не замечая, как его банковский счет таял на глазах. Он считал, что у них впереди совместная жизнь, семейное гнездышко и счастливое будущее.
Но ровно через месяц после покупки автомобиля Рита исчезла. Просто не вернулась домой. Телефон был выключен, соцсети — удалены. Машина, записанная на нее, уехала в неизвестном направлении.
Позже стало известно, что она уехала в другой город — с новым ухажером. Тот был постарше и побогаче.
Иван был в шоке. Первые дни он даже не выходил из дома. Потом пытался дозвониться, писал сообщения. Но Рита не выходила на связь. А потом до Ивана наконец дошло, что его использовали для достижения своих целей.
Однажды Ваня появился на пороге новой квартиры матери. Та уже обо всем знала.
— Мам… — тихо произнес он, стоя в дверях.
Она впустила его и накормила домашним супом с лапшой. Посмотрела в потухшие глаза сына и погладила его по плечу.
— Прости, мам, — выдохнул он. — Я все разрушил. Ты же предупреждала…
— Понял, наконец, да? — голос ее был мягким, но твердым. — Не все, сынок. Пока человек жив — не все потеряно. Но урок ты должен вынести.
Он кивнул.
— Я не буду просить тебя принять меня обратно. Просто… можно я иногда буду приходить?
Она долго смотрела на него. Потом вздохнула:
— Приходи. Только знай, что больше я такого отношения не потерплю. Хочешь хорошую жену, то включи наконец голову! Тогда и с матерью не будет нужды ругаться.
Иван кивнул. Мать не только нашла в себе силы простить его, но и начала жизнь заново, в новой квартире с чистого листа. Ведь помощи от сына ждать не приходилось, он был слишком увлечен своей любовью.
А Рита… Рита была всего лишь временной страницей, которую он прочел, не вникнув. И заплатил слишком дорогую цену за мимолетную интрижку.
