Жизнь Юлии трещала по швам с той самой минуты, как Алексей втащил в её квартиру свой потертый чемодан. Чемодан был красноречивым — на боку болтался бирюзовый скотч, на котором дрожащим почерком было выведено «МАМА». Как потом выяснилось, не просто для красоты. Это был символ. Символ того, что с чемоданом заехала не только Лёша, но и его мама — Валентина Сергеевна. Пока виртуально. Пока по телефону. Но с каким напором, что казалось, будто она уже стоит в прихожей и командует процессом.
Юлия тогда еще наивно улыбалась. Молодая, красивая, уверенная в себе. Думала, что любовь всё победит. Ох, глупая…
— Ну чего ты переживаешь? — Алексей стоял в проёме, почесывая живот. — Мама у меня женщина золотая! Ты полюбишь её!
Юлия только хмыкнула. Она уже слышала про этих «золотых» мам. Особенно когда золото — это исключительно их терпение к своим детям и полное отсутствие его к чужим женам.
Первые недели всё шло более-менее. Если не считать звонков от Валентины Сергеевны по расписанию: утром, в обед и обязательно вечером. Сначала вежливо.
— Здравствуй, Юлечка! Как вы там с Лёшенькой? Не забыл ли он с утра таблеточку для желудка принять?
Затем менее вежливо.
— А что это он сегодня на обед ел? Пельмени? Ох, Юля, Юля… Ты знаешь, что у него после них изжога неделями?
А потом и вовсе в приказном тоне.
— Так! Завтра мы с тётей Людой приедем посмотреть, как вы устроились. Надо на кухне кое-что поменять. Я сразу говорила, что эти шкафы — ужас. И да, полку в ванной повыше прикрутите, это ж не дело…
— Валентина Сергеевна, — сдержанно уточнила Юлия, — а зачем тёте Люде смотреть на нашу кухню?
— Ой, ну как зачем? Она же специалист. Она внуку своему ремонт делала. Замечательно вышло. Заодно и тебе подскажет, как лучше.
Юлия тогда впервые ощутила, как волосы встают дыбом не от страха, а от бешенства.
— А мы вроде ничего менять не собирались…
— Ой, Юлечка, ты молодая, тебе не понять! Ты ж девушка неопытная, не хозяйственная. А вот Лёшенька у меня привык к порядку.
Привык, конечно. Особенно к тому, что мама этот порядок ему с ложки в рот пихает с трёх лет… — мысленно огрызнулась Юля, но вслух сказала:
— Ну хорошо, посмотрим…
Посмотрим… Она тогда еще не знала, что это слово станет её личным проклятьем на ближайшие месяцы.
Встреча состоялась в субботу.
Дверь Юлия открыла в самый неподходящий момент — в спортивных штанах, с мокрой головой и полотенцем на плечах. В планах был день без лишних людей. Но планы рухнули, как и вера в адекватность.
На пороге стояли Валентина Сергеевна — прямая, как жердь, в строгом синем костюме и с сумкой, из которой угрожающе торчала рулетка. И… внимание… тётя Люда. Габариты тёти Люды напоминали небольшой строительный вагончик. В руках — пакет из ближайшего супермаркета, который предательски скрипел под весом чего-то явно несъедобного.
— О! А мы как раз вовремя! — с довольной миной протянула Валентина Сергеевна, отодвигая Юлю плечом. — Ну что, пойдём посмотрим, что тут у вас за бардак!
— Проходите… — сквозь зубы буркнула Юля.
— А где Лёшенька? — заголосила тётя Люда, оглядывая коридор, как будто искала спрятанного за дверью беглеца.
— На работе, — ответила Юля, уже понимая, что зря открыла дверь.
И тут началось шоу.
— Вот это, — ткнула пальцем в шкаф в прихожей Валентина Сергеевна, — надо выкинуть. Во-первых, старьё. Во-вторых, он всю энергию тянет.
— Какую ещё энергию?! — Юлия опешила.
— Ну ты же понимаешь… Хлам. Нельзя жить среди хлама. Это тебе любая нормальная хозяйка скажет. Правда, Людочка?
— Ой, конечно! — затрясла головой тётя Люда. — Моя Манька после того, как выкинула шкаф, мужа на новую машину раскрутила! Работает, проверено.
— Да вы что! — изобразила удивление Юля. — Прямо так сразу — шкаф выкинул и тебе… бац! Новая машина?
— Ага! — кивнула тётя Люда с самым серьёзным видом. — Ну, может, не сразу… Через пару лет…
Юлия зажмурилась. Досчитать до десяти не помогло. На двадцать пять стало хуже. На тридцать она начала подумывать о том, чтобы вызвать кого-нибудь… ну хотя бы наряд участковых.
— А вот тут что? — Валентина Сергеевна уже шагала в сторону спальни. — О, боже мой, этот ковёр… Это же антисанитария! Лёшенька у меня аллергик, между прочим. Как ты можешь его так подвергать опасности?
Юлия вдохнула и выдохнула.
— Ковёр доставался мне от бабушки. И если кто-то аллергик, пусть переселяется к тому, кто без ковров живёт.
Тётя Люда хихикнула.
— Слышь, Валь, а девка с характером. Гляди, не придавись.
— Подумаешь, характер, — отмахнулась свекровь. — Сейчас характер подправим.
Дальше был осмотр кухни. После пятиминутного молчания Валентина Сергеевна выдала:
— Тут всё надо менять.
— Да что вы говорите, — Юля сложила руки на груди. — А ещё, может, и владельца квартиры сменить?
Свекровь заморгала, как будто только сейчас поняла, что Юлия — хозяйка.
— Ой, Юлечка, ну ты что… Мы ж одна семья. Всё для общего блага! Правильно, Людочка?
— Ну конечно! — в два голоса закивали дамы.
Юлия почувствовала, что закипает. Но добило её не это.
Валентина Сергеевна вытащила из сумки кипу бумаг.
— А это… список. Тут — что надо поменять. Тут — что убрать. Тут — что купить. Кстати, Лёша говорил, что у вас там какая-то денежка от бабушки осталась. Самое время вложиться в уют. Семейный.
Юлия аж присела. Зрение помутнело.
— Подождите… В смысле — «вложиться»? Это мои деньги. И квартира — тоже моя.
— Ой, ну начинается! — всплеснула руками Валентина Сергеевна. — Ты что, Юлечка, думаешь, что брак — это только штамп в паспорте? Нет, это союз, понимаешь? Общий быт, общие цели, общие… ну, финансы в конце концов!
— А что, правда! — подтвердила тётя Люда. — Вот моя соседка Нинка с мужем всё порознь держала. Ну и что? Три года и развод. А потом он ей сказал: «Ты мне даже суп не варишь, какая ты жена?!»
Юлия встала. Медленно. Внутри всё трясло.
— Так. Уважаемые… Я вам скажу проще. Квартира — моя. Деньги — мои. И список ваш можете… ну… знаете куда.
Свекровь побледнела.
— Ты что себе позволяешь?!
— Пока ещё всё, что хочу, — отрезала Юля. — И вообще… До свидания. На сегодня — точно.
И с этими словами она открыла дверь. Очень вежливо. Очень широко.
— Ой, Юлечка, ну ты чего… Мы ж по-хорошему… — тётя Люда металась по коридору, пытаясь схватить сумку и рулетку одновременно.
— По-хорошему — это если вы идёте. Пока сами. Пока без полиции, — добавила Юля с самой милой улыбкой.
Минут через пять в квартире стало тихо. Даже слишком.
Юля села на диван, глядя в потолок.
Что это было? И… главное… это что, только начало?..
Отлично. Держи вторую главу. Тут будет ещё жарче.
Прошла неделя. Неделя тишины, за которой обычно следует ураган. Юлия это знала точно — слишком уж подозрительно затихла Валентина Сергеевна. Даже Алексей стал ходить по дому тише воды, ниже плинтуса. Правда, плинтус был её — хозяйский. И Алексей, по сути, тоже.
Но расслабиться не дали.
В пятницу вечером Юлия зашла домой и не успела даже разуться, как обнаружила на диване… неизвестную гражданку. В красном трико, с бигудями на голове и мешком семечек. Рядом стояла сумка. Судя по её размерам — человек собрался не в гости, а сразу в эмиграцию.
— Эээ… А вы кто? — Юлия сняла обувь медленно, пытаясь осознать, что происходит.
— Лариса. — Женщина не поднялась. — Двоюродная сестра Алексея. Мне тут на время пожить надо. Валентина Сергеевна сказала.
Юлия открыла рот. Закрыла. Открыла снова. Потом на всякий случай ущипнула себя за руку. Не помогло.
— На какое… время?!
— Да там дело такое… У меня квартира под снос. Пока не решим, где жить, я тут перекантуюсь. Ты не переживай, я неприхотливая.
— Кто сказал, что ты здесь будешь жить?! — медленно выговорила Юля, начиная понимать, что терпению пришёл конец.
— Валентина Сергеевна сказала. Она ж мать. Её слово — закон, — многозначительно ответила Лариса и в этот момент со злостью плюнула шелухой от семечки в пакет.
Дверь хлопнула.
Вошёл Алексей. С видом кота, который поймал мышь, но теперь не знает, что с ней делать.
— О, ты уже познакомилась с Ларисой? — промямлил он, застёгивая куртку. — Слушай… ну не мог же я отказать!
Юля резко повернулась к нему.
— Погоди. Ты серьёзно?! Это… это что за клоунада?! Алексей! Это моя квартира! Моя! Не наша, не мамина, не «всей честной семьи»! Моя. И что за бред — поселять ко мне посторонних?
Алексей поднял руки.
— Да ладно тебе… Что ты начинаешь? Родственники должны друг другу помогать! Тем более — временно.
— А временно — это сколько? — Юлия сложила руки на груди.
Лариса хмыкнула.
— Ну… пока не решу. Может, пару недель. Может, месяц. А может… — она пожала плечами. — Посмотрим.
Юля шагнула ближе.
— Не «мы посмотрим», а я посмотрю. И уже сейчас вижу — вам тут не жить.
Алексей закатил глаза.
— Ну ты прям вообще! Злая! Всё тебе не так! Подумаешь, родственница! Родная кровь, между прочим!
Юлия впилась в него взглядом.
— Родная кровь — это когда гемоглобин один. А у меня — другая группа.
И тут зазвонил телефон. На экране — «Валентина Сергеевна». Юлия медленно нажала на зелёную трубку.
— Да! — коротко бросила она.
— Юлечка, милая! Ну что ты так сразу?! — затянула свекровь медовым голосом. — Я Ларисе сказала — посиди у вас пару месяцев. Ну что тебе, жалко, что ли? Она тихая, аккуратная… А вам вдвоём веселее. Ты, кстати, как раз говорила, что тебе одиноко, когда Лёшенька на работе…
Юля чуть не подавилась воздухом.
— Я? Когда это я такое говорила?!
— Ну так вот, — продолжала свекровь, — она ещё и поможет по хозяйству. И потом… ты ж знаешь, семья — это крепость! Вместе мы сила.
Юля присела. Прямо на пол. Потому что стоя выслушать это было невозможно.
— Валентина Сергеевна… — медленно начала она. — Вы вообще в курсе, что квартира — моя? Моя! Не Лёшина. Не ваша. Не тёти Люды. Моя. И я никого сюда не звала. Никого.
На том конце последовала пауза. Потом голос свекрови потемнел.
— Юлия… Ты забываешь, что ты теперь жена моего сына. А значит, семья. А семья — это общее. Всё. И квартира — тоже. Ты думаешь, с бумажкой от бабушки ты тут хозяйка? Ха. Как бы не так.
Юля вскинулась.
— Простите, это сейчас угроза была?
— Это был совет. Добрый. Женский. Пока добрый.
И трубка отсоединилась.
Юлия несколько секунд сидела, глядя в стену. Потом медленно поднялась, повернулась к Алексею и Ларисе, которая уже с комфортом разворачивала раскладушку посреди зала.
— Так. Уважаемые… Ваша цирковая программа окончена. Либо сейчас собираете вещи и уходите, либо я вызываю полицию.
Алексей всплеснул руками.
— Ой, да ладно тебе! Ну чего ты сразу как фурия?!
— Потому что я хозяйка этой квартиры, — почти спокойно сказала Юля. — И знаешь, Лёша… Видимо, пора нам кое-что обсудить.
— Что обсудить-то?! — начал было он.
— Брак. Развод. Дележку — хотя тут делить, по факту, нечего. И что самое главное — твою прописку.
Алексей побледнел.
— А ты… ты что, хочешь меня выписать?!
— Не хочу. Пока. Но ты уверенно к этому идёшь.
Лариса нервно захрустела семечками.
— Эээ… я, может, пойду? — пробормотала она. — Раз уж тут такое…
Юля повернулась к ней.
— А вот это — мудрейшее решение за сегодняшний день.
Лариса засобиралась так быстро, что казалось — если бы рядом стоял спринтер, то он бы проиграл.
Алексей же сел на диван, схватившись за голову.
— Да ты просто ненормальная… Это же моя семья! Ты с ними как с врагами!
— Нет, Лёшенька, — Юля присела напротив, глядя ему прямо в глаза. — Это они со мной как с врагом. Но ошиблись адресом.
Тишина повисла плотная. Даже холодильник замер.
И в этой тишине Юля поняла — пора. Пора заканчивать цирк с бесплатными родственниками, которые считают её квартиру филиалом общежития. Пора ставить точку.
А может… и не только в этом.
Юля проснулась от звона уведомлений. Телефон светился, вибрировал, орал, как пожарная тревога. Сначала она подумала, что что-то случилось. С кем-то. Где-то. Но потом открыла мессенджер — и всё встало на свои места.
Группа «Семья». Создана вчера. Админ — Валентина Сергеевна. Участники: Юля, Алексей, сама Валентина Сергеевна, тётя Люда (неизвестно откуда), дядя Гена (непонятно кто), Лариса (та самая, с семечками), и даже какой-то Слава — «двоюродный брат с маминой стороны».
Сообщения сыпались, как из рога изобилия:
«Юлечка, ну ты правда, как непонятливая… Семья должна держаться вместе!»
«Кстати, у Славика проблемы — он пока у вас перекантуется. На недельку, ну максимум две!»
«Лариса сказала, что ты её выгнала! Это как вообще понимать?!»
«Гена сможет помогать с ремонтом. А то у вас трубы старые. Мы всё сделаем — за жильё!»
Юля сидела на кровати, глядя в экран. Потом медленно убрала телефон в сторону и выдохнула.
— Так… — сказала она себе вслух. — Пора.
Через двадцать минут она стояла перед регистрационным столом в МФЦ. Документы на столе, взгляд холодный, руки — уверенные.
Девушка-консультант посмотрела на бумаги.
— Выписать супруга? С постоянной регистрации?
— Именно, — подтвердила Юля. — И да. Через суд. Он не собственник. Никогда не был.
Девушка кивнула.
— Основания весомые. Собственник квартиры — вы одна. Брак зарегистрирован, но квартира в собственность супруга не переходит. Это добрачное имущество. Прав на неё он не имеет.
Юля ухмыльнулась.
— Знаете, я это всегда знала. Но вот теперь — особенно.
Девушка осторожно подняла глаза.
— Это частая история. Мужья, жёны… родители… Думают, что если человек в браке — то сразу всё общее. Особенно старшее поколение так считает. А по факту — у каждого свои права.
— Ага, расскажите это моей свекрови, — фыркнула Юля. — Хотя… я сама расскажу.
Вечером Юля пришла домой. На диване сидел Алексей. Грустный, обиженный, с лицом побитого жизнью енота.
— Нам надо поговорить, — начал он, не дожидаясь, пока она снимет обувь.
— Ты прям экстрасенс, Лёша. У меня для тебя тоже новость.
Он вскочил.
— Ты правда хочешь меня выписать?! Да ты с ума сошла?! Мы семья! Ты вообще понимаешь, как это выглядит со стороны?!
— О да, прекрасно понимаю. — Юля спокойно повесила сумку. — Это выглядит так: ты женился на женщине с квартирой, поселился, припёр на шею всех своих родственников, а теперь возмущён, что её терпение лопнуло.
Алексей побагровел.
— Это всё моя мама! Она просто… переживает за меня! Хотела, чтобы мне было хорошо!
— Да, Лёша. Очень «хорошо». С Ларисами, Славиками и дядями Генами. Причём всем — кроме меня.
Он сжал кулаки.
— Да ты неблагодарная! Мы с тобой — семья! Значит, всё должно быть общее! И квартира — тоже!
Юля подошла ближе. Говорила медленно, чётко, чтобы каждое слово вбивалось ему в голову, как гвоздь.
— Квартира. Моя. Документы ты видел. Свидетельство о собственности тоже. Ты тут — гость. Причём пока ещё — с регистрацией. Но не надолго. Я подала документы в суд. И на развод. И на выписку.
— Ты… — у него задёргался глаз. — Ты что, серьёзно?!
— Абсолютно.
Алексей вскочил, метался по комнате.
— Да как ты… Да с кем ты останешься?! Кому ты нужна вообще, кроме меня?! Ты думаешь, кто ещё на тебя посмотрит в твоём возрасте?!
Юля рассмеялась. Громко. Сочно. Почти по-злодейски.
— Лёша. Мне тридцать четыре. Это, конечно, критический возраст… но знаешь, у меня есть то, чего нет у тебя. — Она ткнула пальцем в документы. — Жильё. Доход. И, главное, мозги.
Он резко сел.
— Ну… ну давай… давай по-хорошему. Давай подумаем. Мы же можем… ну как-то договориться.
Юля присела рядом. Положила руку ему на плечо. Тот вздрогнул.
— Конечно, можем. Договоримся так: ты собираешь вещи. Завтра. Нет — сегодня. И уезжаешь. Куда угодно. Хоть к мамочке. Хоть к Славику. Хоть к тёте Люде на Марс — мне всё равно. А через месяц состоится суд. Твоя регистрация аннулируется. Брака — больше нет. И все эти крики про «общее имущество» — забудь. Потому что общего тут ничего нет.
Он закрыл лицо руками.
— Юля… ну ты же понимаешь… я ж пошутил… я ж просто… Просто мама меня накрутила…
— Конечно. Мама. И Лариса. И Гена. И твои вечные «ну это же семья». Слушай, Лёша. Семья — это когда поддержка. А не когда толпа людей приходит в твою квартиру и ведёт себя так, будто ты им должна.
Она встала. Перешла на кухню. Поставила чайник.
— Кстати. У тебя два часа. Иначе я сама тебе вызову такси. С грузчиками. Или без. По настроению.
Алексей вскочил. Побледнел. Замотался по комнате.
— Да ладно тебе, Юль… Ну чего ты как зверь-то… Мы же… ну… может, ещё поживём? Я исправлюсь!
Юля вышла из кухни с чашкой в руках.
— Нет, Лёша. Исправляться поздно. Знаешь, что самое обидное? Я тебя правда любила. Думала — семья, дом, уют… А получила? Прописку, бесплатное общежитие и маму в нагрузку.
Он смотрел на неё широко распахнутыми глазами.
— И ты правда не передумаешь?..
— Нет.
И тут зазвонил её телефон. Она глянула на экран — «Валентина Сергеевна». Подняла трубку. И включила громкую связь.
— Да.
— Юлия, значит так! Я сейчас приеду и мы с тобой поговорим по-женски! Ты, видимо, забыла, что ты теперь часть нашей семьи! А наша семья просто так не сдаётся!
Юля усмехнулась.
— Прекрасно. Жду. Только сразу скажите — вы с вещами или без? Чтобы я такси заказала побольше.
— Ты… ты это брось! Мы через суд будем квартиру делить! Ты думаешь, мы так это оставим?!
Юля сделала глоток чая.
— Валентина Сергеевна, суд уже в курсе. И поверьте — то, что квартира моя, я докажу легко. А вот вам, возможно, придётся доказать, что вы тут вообще имеете право говорить.
— Ах ты…
— До свидания, — спокойно сказала Юля и отключила звонок.
Алексей сел. Сгорбился. Сдулся. Прямо на глазах.
— Я тебя ненавижу… — пробормотал он.
Юля поставила чашку на стол. Подошла. И посмотрела ему прямо в глаза.
— А знаешь… Спасибо. Потому что теперь я точно знаю — я могу жить одна. И знаешь что? Это прекрасно.
Дверь хлопнула. Громко. Последний раз. В этой истории.
И в этой квартире.
Юля осталась одна. Хозяйкой. Без родственников. Без балласта. И без иллюзий. Но с лёгким сердцем и огромным чувством собственного достоинства.
