Звон разбитой посуды разрезал тишину дома, как гром среди ясного неба. В следующий миг из моих глаз хлынули слезы, которые я сдерживала месяцами. Что будет дальше? Продолжу ли я молча выносить эти унижения, или это станет точкой невозврата в наших отношениях? Нет, сегодня всё изменится. Никто не смеет разрушать моё счастье, даже если этот человек — мать моего мужа. Сжав кулаки так, что ногти впились в ладони, я приняла решение, которое перевернёт всю мою жизнь..
Меня зовут Катя, и моя история началась в небольшом провинциальном городке, где каждая улица хранила воспоминания — и радостные, и болезненные. По натуре я человек с открытым сердцем, однако под слоем улыбок и шуток скрывалась глубокая рана. Первый брак оказался катастрофой, от которого у меня осталась единственная отрада — дочурка Лиза. После развода вера в искренние чувства испарилась, словно утренний туман.
Алексей возник в моём существовании внезапно, будто персонаж из романа, случайно забредший на страницы моей биографии. Добродушный, с искрящимися глазами, он сразу нашёл подход к Лизе, что удивило меня до глубины души.
— Не торопи события, — сказала я ему после третьего свидания, когда он пытался взять меня за руку. — В моём сердце слишком много шрамов, чтобы легко довериться.
Алексей не стал настаивать, вместо этого предложив: — Давай просто проводить время вместе. Без обязательств. Без обещаний.
Наблюдая, как Алексей раскачивает Лизу на качелях, как рассказывает ей волшебные истории о говорящих животных, я почувствовала, как ледяная корка вокруг сердца начинает таять. Между ними возникла настоящая дружба — такая, о которой мечтает каждая мать для своего ребёнка.
Наша свадьба была скромной, но наполненной искренней радостью. Лиза кружилась с Алексеем в вальсе, словно принцесса на балу. Мы стали жить втроём в моём небольшом, но уютном доме, напоминающем шкатулку с драгоценностями — скромную снаружи, но бесценную внутри.
Однако счастье не бывает безоблачным. Вместе с замечательным мужем в мою жизнь вошла его мать, Галина Викторовна — женщина с каменным взглядом и жесткими принципами. С первой встречи она окинула меня оценивающим взглядом, будто товар на прилавке.
— Разведёнка с ребёнком, — процедила она сквозь зубы так, чтобы я услышала. — Вот что выбрал мой Лёшенька.
Галина Викторовна была убеждена, что её сын заслуживал «чистого листа» — девушку без прошлого, готовую родить ему «настоящих» детей. Несмотря на моё искреннее желание подарить Алексею ребёнка, в глазах свекрови я оставалась второсортным товаром с дефектом.
В мировоззрении этой женщины невестка должна быть безропотной служанкой, готовой выполнять любые капризы. Моя же натура всегда отличалась независимостью — я привыкла отстаивать собственное мнение и не прогибаться под чужие ожидания.
Галина Викторовна находила поводы для критики в каждой мелочи моей жизни. Однажды за общим ужином она заметила мой отдельный салат:
— Что за траву ты жуёшь? — скривилась свекровь, тыча вилкой в моё блюдо.
— Это вегетарианский салат, я не употребляю мясо уже много лет, — спокойно объяснила я.
— И ты мне хочешь сказать, что моего сыночка этими кроличьими объедками кормишь? — возмутилась она. — Мужчине нужна нормальная пища! Белок! Сила! А ты его чем пичкаешь?
— Не беспокойтесь, Галина Викторовна, — попыталась я разрядить обстановку. — Для Алексея я готовлю полноценные блюда с мясом. Никто в семье не голодает, уверяю вас.
— Посмотри на себя, — не унималась свекровь. — Тощая как щепка! Этак скоро ветром сдует. Что в мясе такого страшного? Оно тебя за палец не укусит!
— Дело не в страхе, — вздохнула я. — В юности я стала свидетелем сцены на бойне. После этого просто не могу…
— Ах, какие мы нежные, — перебила Галина Викторовна. — Выдумали себе проблему и носитесь с ней как с писаной торбой. Все нормальные люди едят мясо, а ты особенная, видите ли!
Я старалась пропускать подобные выпады мимо ушей, понимая бессмысленность споров. Однако с каждым визитом свекрови её нападки становились всё агрессивнее, а мелкие замечания перерастали в полномасштабные атаки.
— Катя, объясни мне, пожалуйста, зачем ты одеваешься как подросток? — начала она новую волну критики, разглядывая моё летнее платье.
— Что вы имеете в виду? — растерялась я.
— Эти короткие юбки, открытые плечи… В твоём возрасте, с ребёнком, с мужем — это выглядит неприлично. Словно ты на ловлю новых мужиков вышла.
— Мне комфортно в такой одежде, — попыталась я защититься. — Почему я должна ограничивать себя?
— Потому что ты теперь часть нашей семьи! — повысила голос свекровь. — А в нашей семье женщины себя уважают и не выставляют напоказ! Мне стыдно перед соседями за такую невестку!
— При всём уважении, Галина Викторовна, — мой голос оставался спокойным, хотя внутри всё кипело, — мой гардероб — это моё личное дело. Мне всё равно, что думают посторонние люди.
— Ты слышишь, что говоришь? — возмутилась свекровь. — Эгоистка! Я пытаюсь помочь тебе, а ты дерзишь. Совести у тебя нет!
— Порой вы говорите очень обидные вещи, — заметила я. — Если вам не нравится мой стиль, может, лучше промолчать?
— Молчать? Когда ты позоришь нашу семью? Наши традиции ничего для тебя не значат! Вот к чему приводят эти современные взгляды!
— Вы преувеличиваете. Одежда — это всего лишь способ самовыражения. Даже если Алексей что-то скажет, я имею право одеваться так, как мне нравится.
— Вот оно что! — всплеснула руками свекровь. — «Даже если Алексей скажет»! Теперь ясно, кто в доме хозяин. Лучше бы мой сын выбрал девушку поскромнее да поумнее!
Самым болезненным для меня было то, что Алексей никогда не вставал на мою защиту. Напротив, он часто поддакивал матери или просто отмалчивался. С каждым днём я всё яснее видела, что мой «идеальный» муж имеет серьёзный изъян — он мамин сынок до мозга костей.
Однажды во время семейного барбекю на нашем заднем дворе разыгралась очередная сцена.
— Лёшенька, заскочи ко мне завтра, нужно с пенсионными документами разобраться, — попросила Галина Викторовна.
— Мама, завтра не получится, — мягко ответил Алексей. — У нас с Катей годовщина свадьбы, столик в ресторане заказан.
— Ты даже часа не можешь уделить родной матери? — моментально изменилось её лицо.
— Я приеду послезавтра и всё сделаю, — пообещал Алексей. — Документы ведь не горят?
— С тех пор как эта появилась в твоей жизни, для матери у тебя времени нет! — она презрительно кивнула в мою сторону. — Раньше ты был заботливым сыном, а теперь… Наслаждаешься своей победой? — обратилась она ко мне. — Украла сына у матери и радуешься? Бессовестная!
Я сидела, застыв от несправедливости, понимая, что любые слова в свою защиту только подольют масла в огонь.
В день нашей годовщины я ждала Алексея в ресторане целый час. Он всё-таки заехал к матери «ненадолго» и, конечно же, застрял там. Я сидела одна за праздничным столом, борясь со слезами и осознавая горькую правду: в этом браке нас трое, и я — лишняя.
В семействе Галины Викторовны был ещё один сын — Максим, старший брат Алексея. Но если мой муж отличался трудолюбием и ответственностью, то Максим представлял собой полную противоположность. Вечно витающий в облаках мечтатель, неспособный удержаться на одном месте дольше месяца. То коллектив ему не подходил, то условия труда казались унизительными, то начальник смотрел косо. Нередко он просто не являлся на работу, проспав после очередной вечеринки, а штрафы за его промахи неизменно оплачивала заботливая мамочка.
В один непримечательный вечер Алексей вернулся с работы с необычно задумчивым выражением лица.
— Нам нужно поговорить, — начал он, присаживаясь на край дивана. — Мама оформила квартиру на Максима… И теперь планирует переехать к нам.
Меня словно холодной водой окатило.
— Даже не думай об этом, — выпалила я, чувствуя, как сердце уходит в пятки. — Жить под одной крышей с человеком, который считает меня ошибкой в твоей жизни? Это невозможно.
— Не горячись, Катя, — примирительно произнёс Алексей. — Куда ей деваться? Не на улицу же! Она может занять комнату Лизы, а дочка переедет в гостиную. Там даже веселее — и телевизор, и всё такое…
— Подожди-ка, — я не верила своим ушам. — Ты предлагаешь выселить мою дочь из её комнаты? Ты серьёзно? Почему из-за необдуманного решения твоей матери должны страдать мы с Лизой? Я не выдержу её постоянных придирок. А если она примется за мою дочь — я за себя не ручаюсь. Нет, Алексей. Категорически нет. Твоя мать должна была подумать о последствиях, прежде чем отдавать квартиру Максиму.
Алексей промолчал, и я восприняла это как знак согласия. Вопрос был закрыт — по крайней мере, так мне казалось.
Субботнее утро началось с настойчивого, почти агрессивного стука в дверь. Я выбралась из постели, кутаясь в халат, и, открыв дверь, застыла в изумлении. На пороге стояла Галина Викторовна с выражением победителя на лице.
— Машина с вещамим приехала, помогайте заносить — Свекровь без предупреждения переехала к нам
Я обернулась и увидела Алексея, который, как ни в чём не бывало, проскользнул мимо меня и направился к машине с вещами. Я выскочила за ним, схватив его за локоть.
— Ты можешь объяснить, что происходит? — прошипела я. — Почему твоя мать думает, что переезжает к нам?
— Я же говорил тебе об этом, — пожал плечами Алексей. — Ты просто не захотела слушать. Я матери ничего не отказывал.
Кровь застучала в висках, а в горле появился ком ярости.
— Что в моём «категорически нет» осталось для тебя непонятным? — голос дрожал от напряжения. — Ты решил поставить меня перед фактом? Думал, что у меня не останется выбора? Скажи грузчикам, чтобы прекращали разгрузку и возвращались обратно.
— А это ещё почему?! — вклинилась в наш разговор Галина Викторовна.
— Потому что я не давала согласия на ваш переезд, — отрезала я.
— Ты что, не в себе, девочка? — выпучила глаза свекровь. — Машина уже здесь, вещи выгружают. Марш помогать!
— Нет.
— Что значит «нет»? — побагровела Галина Викторовна. — Я сказала — значит, ты обязана подчиниться, неблагодарная!
— Это мой дом, — мой голос звучал неожиданно твёрдо. — И я скорее продам его и уеду на край света, чем буду жить с вами под одной крышей.
— Катя, хватит истерить, — вмешался Алексей с раздражением. — Прими как данность: мама будет жить с нами. Перестань разыгрывать трагедию.
— С каких пор ты стал лгать мне? — я смотрела на него, не узнавая. — Ты прекрасно знал мою позицию и всё равно поступил по-своему? — затем повернулась к свекрови: — Извините, но ваши проблемы с жильём — не моя забота. Вы сами приняли решение переписать квартиру на Максима. Но врываться в мой дом без предупреждения, без моего согласия — это переходит все границы. Я не изменю своего решения!
— Ах ты, наглая выскочка! — задохнулась от возмущения Галина Викторовна. — Как смеешь так разговаривать со мной? Алексей — глава семьи, его слово — закон! А я его мать, значит, ты обязана уважать и меня! Твоё мнение здесь никого не интересует!
— Ошибаетесь, — я выпрямилась во весь рост. — Это мой дом, и только мне решать, кто в нём будет жить. Вас в списке приглашённых нет. Забирайте свои вещи и отправляйтесь к своему драгоценному Максиму.
— Катя, ты переходишь все границы! — вскипел Алексей. — Выставлять мою мать на улицу — это низость!
— А обманывать жену и плести интриги за её спиной — это, по-твоему, благородство? — парировала я. — Выбирай, Алексей: либо ты возвращаешься в дом один, либо уходишь вместе с мамой.
— Мама была права насчёт тебя, — процедил он сквозь зубы. — Ты эгоистичная истеричка. Раз ты ставишь вопрос так, я ухожу с ней.
Он развернулся, отдал распоряжение грузчикам вернуть вещи в машину, а сам направился в дом. Через полчаса он вышел с двумя набитыми сумками и, не оглядываясь, сел в машину рядом с матерью.
Теперь они втроём — Галина Викторовна, Максим и Алексей — ютились в квартире, которую свекровь так неосмотрительно переписала на старшего сына. По городу поползли слухи о том, какая я бессердечная и неблагодарная жена, выгнавшая мужа и его престарелую мать.
Иногда, в особенно тихие вечера, меня накрывало горькое сожаление о том, что я снова ошиблась в выборе спутника жизни. Как бы я ни старалась построить счастье, с Алексеем оно оказалось невозможным. Он сделал свой выбор, а я — свой. И в глубине души я знала, что поступила правильно, не пустив свекровь в свой дом. Прежде всего, я думала о своем душевном равновесии и о спокойствии Лизы. Теперь мы могли жить без постоянной критики и манипуляций со стороны женщины, которая так и не смогла принять нас как часть своей семьи.
