Валентина стояла у плиты и помешивала овощное рагу, которое готовила уже второй час. Запах жареного лука смешивался с ароматом свежих помидоров, создавая уютную атмосферу летней кухни. За окном светило яркое июльское солнце, и жара заставляла капли пота появляться на лбу молодой женщины. Кухонное окно было распахнуто настежь, но никакого ветерка не ощущалось.
— Валя, когда будет готово? — донёсся голос мужа из гостиной, где Сергей сидел перед телевизором. — Мы уже проголодались.
— Ещё минут десять, — отозвалась Валентина, вытирая руки о фартук. Рядом на столе стояла кастрюля с картофельным супом, который варился с самого утра. Валентина знала, что Сергей любит наваристые первые блюда, а свекровь Нина Михайловна предпочитает что-то более лёгкое.
Каждый день Валентина старалась приготовить разнообразное меню. Завтрак, обед, ужин — всё должно было быть свежим и вкусным. Утром варила кашу для свекрови, которая следила за здоровьем, а для Сергея жарила сосиски или яичницу. К обеду готовила суп и второе блюдо, а вечером накрывала полноценный ужин с салатом и горячим.
— Валентина, а что это у тебя за суп такой? — Нина Михайловна вошла на кухню и приподняла крышку кастрюли. — Какой-то он мутный получился.
— Картофельный с курицей, — ответила Валентина, стараясь сохранить ровный тон. — Добавила немного сливок для нежности.
— А зачем сливки? Суп должен быть прозрачным, — свекровь покачала головой. — Я всегда варила на чистом бульоне, без всяких добавок. Вот у меня получалось прозрачно и вкусно.
Валентина кивнула и продолжила помешивать рагу. Такие замечания стали ежедневной рутиной. Что бы молодая женщина ни приготовила, Нина Михайловна обязательно находила недостатки. То соль не по вкусу, то овощи нарезаны не так, то мясо пережарено.
Семья села за стол. Валентина разлила суп по тарелкам и подала рагу с гречкой. Сергей попробовал первую ложку и поморщился.
— Валя, гречка какая-то сухая. Ты её долго варила?
— Варила как обычно, — Валентина почувствовала, как лицо начинает гореть от стыда. — Может быть, воды добавить?
— Да нет, уже поздно, — Сергей махнул рукой. — Ничего, съедим как есть.
Нина Михайловна молча ела, но по её лицу было видно, что еда не доставляет удовольствия. Время от времени свекровь бросала многозначительные взгляды на сына, словно хотела сказать что-то важное, но сдерживалась.
После обеда Валентина убрала со стола и начала мыть посуду. Сергей и Нина Михайловна перешли в гостиную, где включили телевизор. Валентина слышала их негромкий разговор и невольно прислушивалась.
— Суп сегодня совсем неудачный, — говорила свекровь. — Мутный какой-то, непонятно что.
— А гречка пересушенная, — поддакнул Сергей. — Не знаю, что с ней происходит в последнее время. Раньше лучше готовила.
— Может быть, стоит ей объяснить, как правильно варить? — предложила Нина Михайловна. — Я могла бы показать свои рецепты.
— Да она обидится, мам. Ты же знаешь, какая чувствительная.
Валентина крепче сжала губку в руках. Каждое слово отзывалось болью в груди. Молодая женщина и так изо всех сил старалась угодить семье мужа. Покупала только свежие продукты, тратила на готовку по несколько часов в день, изучала новые рецепты в интернете. Но критика не прекращалась.
Вечером, когда пришло время ужина, Валентина подала на стол запечённую рыбу с овощами и салат из свежих огурцов и помидоров. Рыба получилась сочной и ароматной, овощи были приготовлены до идеального состояния.
— Рыба суховата, — заметил Сергей, даже не попробовав второй кусок. — В следующий раз можешь добавить больше масла?
— Хорошо, — тихо ответила Валентина.
— И салат слишком кислый, — добавила Нина Михайловна. — Много уксуса добавила. Я обычно делаю без заправки, только соль и перец.
Валентина молча доела свою порцию. Аппетит пропал после первых замечаний, но нужно было показать, что критика не задевает. После ужина муж и свекровь снова расположились перед телевизором, а Валентина осталась убирать на кухне.
На следующий день история повторилась. Валентина приготовила куриные котлеты с картофельным пюре и свежими овощами. Потратила на готовку три часа, тщательно следила за каждым этапом. Котлеты получились пышными и нежными, пюре — воздушным.
— Котлеты сыроваты внутри, — Сергей разрезал одну пополам и покачал головой. — Видишь, розовые какие-то.
— Но курица же готова, — осторожно возразила Валентина. — Я проверяла.
— Может быть, и готова, но выглядит неаппетитно, — Нина Михайловна отложила вилку. — Лучше пережарить, чем недожарить. А пюре жидковато получилось.
— Я делала как обычно, — Валентина почувствовала, как голос начинает дрожать. — Молока добавила столько же.
— Значит, картошка была водянистая, — свекровь пожала плечами. — Надо было дольше варить, чтобы лишняя влага выпарилась.
Валентина кивнула и больше ничего не сказала. После ужина супруги снова устроились в гостиной, и молодая женщина снова услышала их обсуждение.
— Совсем разучилась готовить, — сетовала Нина Михайловна. — Котлеты недожаренные, пюре как каша размазня.
— Ну что поделаешь, мам, — Сергей вздохнул. — Может быть, ей просто не хватает опыта. Ты же готовишь уже сорок лет.
— Опыт опытом, но элементарные вещи должна знать, — возмутилась свекровь. — В её возрасте я уже на всю семью готовила, и никто не жаловался.
Каждый вечер разговоры были примерно одинаковыми. Сергей и Нина Михайловна обсуждали промахи Валентины на кухне, сравнивали её готовку с тем, что было раньше, вспоминали, как вкусно готовила мать Сергея в молодости.
Валентина пыталась не обращать внимания на критику. Покупала кулинарные книги, смотрела видео в интернете, просила советы у подруг. Но что бы молодая женщина ни готовила, результат оставался прежним. Суп был то слишком густым, то слишком жидким. Мясо — то пересушенным, то недожаренным. Гарнир — то пресным, то пересоленным.
Особенно болезненными были сравнения с кулинарными способностями свекрови. Нина Михайловна рассказывала, как готовила в молодости, какие блюда получались у неё лучше всего, как хвалил её готовку покойный муж.
— Вот помню, делала я плов, — рассказывала свекровь за очередным ужином. — Такой рассыпчатый получался, что соседи просили рецепт. А мясо таяло во рту.
— Да, мам, помню твой плов, — Сергей улыбнулся. — Действительно был отличный.
Валентина молчала и резала котлету на мелкие кусочки. Плов готовила и молодая женщина, но каждый раз что-то шло не так. То рис слипался, то мясо оставалось жестким, то специи были не в той пропорции.
Прошёл месяц ежедневной критики. Валентина худела на глазах, аппетит пропал полностью. Готовка превратилась в пытку, каждый приём пищи — в испытание. Молодая женщина боялась заходить на кухню, зная, что любое блюдо будет раскритиковано.
Никто из семьи не предлагал помощи. После еды Сергей и Нина Михайловна уходили в гостиную, оставляя грязную посуду на столе. Валентина убирала одна, мыла тарелки, протирала стол, подметала пол. А на следующий день всё начиналось заново.
— Может быть, стоит готовить что-то простое? — однажды вечером предложила Валентина. — Макароны с сосисками или яичницу?
— Что ты говоришь? — возмутилась Нина Михайловна. — Мы привыкли к нормальной еде, а не к студенческой стряпне.
— Семья должна питаться полноценно, — поддержал мать Сергей. — Суп, второе, салат. Как положено.
Валентина больше не возвращалась к этой теме. Продолжала готовить сложные многокомпонентные блюда, тратить на кухне половину дня, покупать дорогие продукты. А вечером слушать, как обсуждают её неудачи.
Однажды утром Валентина готовила омлет для завтрака. Яйца были свежими, молоко жирным, сковорода хорошо разогретой. Омлет получился пышным и золотистым, именно таким, каким должен быть.
— Опять пережарила, — Сергей посмотрел на тарелку с недовольством. — Снизу подгорело.
— Где подгорело? — удивилась Валентина. — Омлет равномерно золотистый.
— Вот здесь, видишь темные пятна? — муж показал вилкой на несколько более тёмных участков. — Надо было на меньшем огне делать.
— И слишком толстый получился, — добавила Нина Михайловна. — Я всегда делаю тонкие омлеты, они лучше прожариваются.
Валентина встала из-за стола и подошла к окну. На улице светило солнце, пели птицы, соседские дети играли во дворе. Обычная летняя идиллия. А на кухне разворачивалась ежедневная драма недовольства и критики.
В тот вечер случилось то, что окончательно переполнило чашу терпения. Валентина приготовила особенный ужин — запечённого цыплёнка с травами и овощами. Потратила на блюдо четыре часа, тщательно следила за температурой в духовке, несколько раз проверяла готовность.
— Совсем неудачно получилось, — Нина Михайловна попробовала кусочек и поморщилась. — Мясо жёсткое, а овощи разварились до кашицы.
— И специй многовато, — согласился Сергей. — Вкус какой-то резкий, неприятный.
— Знаешь, Валентина, — свекровь отложила вилку и посмотрела на невестку строгим взглядом, — даже собака готовит лучше. По крайней мере, собака не портит продукты.
Валентина замерла с куском мяса на вилке. Кровь прилила к лицу, выдавая с трудом сдерживаемую ярость. Руки начали мелко дрожать, и молодая женщина поставила вилку на тарелку, боясь уронить её.
— Мам, ну зачем так грубо? — слабо возразил Сергей, но в голосе не чувствовалось искреннего возмущения.
— А что грубого? Правду говорю, — Нина Михайловна пожала плечами. — Если человек не умеет готовить, нужно честно об этом сказать.
Валентина медленно встала из-за стола. Ноги подкашивались, в ушах звенело от обиды и унижения. Молодая женщина прошла на кухню и оперлась руками о столешницу.
— Надоели ваши требования и нытьё, — резко произнесла Валентина, оборачиваясь к семье. — Теперь кормите друг друга сами.
Голос прозвучал спокойно, но каждое слово отчеканивалось с ледяной решительностью. Нина Михайловна замерла с куском мяса на вилке, а Сергей удивлённо приподнял брови. Такого поворота никто не ожидал.
Валентина сняла фартук одним резким движением и швырнула его на обеденный стол. Ткань упала прямо на тарелку со сложно приготовленным цыплёнком, который только что сравнили с собачьей едой.
— Валя, ты что творишь? — Сергей попытался встать, но жена уже направлялась к выходу из кухни.
— Творю то, что давно должна была сделать, — отбросила Валентина через плечо.
Молодая женщина прошла в спальню и закрыла дверь на ключ. Щёлкнул замок, отрезая путь к примирению. Валентина села на кровать и вытерла влажные ладони о джинсы. Сердце колотилось так сильно, что казалось, вот-вот выпрыгнет из груди.
За дверью послышались приглушённые голоса. Сергей и Нина Михайловна о чём-то шептались, но разобрать слова было невозможно. Валентина не хотела разбирать. Впервые за долгие месяцы молодая женщина почувствовала облегчение.
Через полчаса в дверь постучали.
— Валя, открой, поговорим, — голос мужа звучал примирительно. — Не нужно так реагировать на пустяки.
— Пустяки? — Валентина подошла к двери, но открывать не стала. — Ежедневные унижения для тебя пустяки?
— Мама просто хотела помочь, дать совет, — Сергей вздохнул. — Не принимай близко к сердцу.
— Твоя мама сравнила меня с собакой. Это тоже совет?
За дверью наступила тишина. Сергей явно не знал, что ответить. Валентина вернулась на кровать и взяла книгу с прикроватной тумбочки. Читать не получалось, строчки расплывались перед глазами, но нужно было чем-то занять руки.
Вечер прошёл спокойно. Никто больше не стучал в дверь, не требовал объяснений. Валентина слышала, как по квартире ходят Сергей и свекровь, что-то обсуждают вполголоса, но к ужину не звали.
На следующее утро Валентина проснулась от аромата жареных яиц. Кто-то готовил завтрак на кухне. Молодая женщина прислушалась — голоса мужа и Нины Михайловны доносились оттуда.
— Мам, у меня не получается, — жаловался Сергей. — Яйца пристают к сковороде.
— Добавь больше масла, сынок. И убавь огонь.
— Уже добавлял. Всё равно пригорает.
Валентина улыбнулась и потянулась. Впервые за несколько месяцев удалось выспаться. Не пришлось вставать в шесть утра, чтобы приготовить завтрак для семьи. Можно было полежать, послушать, как за стеной возятся двое взрослых людей с простейшим блюдом.
Около полудня в квартире запахло горелым. Валентина насторожилась, но вмешиваться не стала. Пусть сами разбираются со своими кулинарными экспериментами.
— Сергей, у тебя что-то дымит! — встревоженный голос Нины Михайловны прорезал тишину.
— Знаю, мам! Пытаюсь спасти картошку!
Послышался звук льющейся воды, грохот сковороды, недовольное бормотание. Валентина представила картину происходящего и усмехнулась. Готовить оказалось не так просто, когда нет человека, которого можно критиковать.
К вечеру первого дня голодной забастовки Сергей снова постучал в дверь.
— Валентина, может хватит дуться? Выходи, поужинаем вместе.
— А что на ужин? — спросила жена, не открывая замок.
— Ну… хлеб есть. И майонез. Чай заварим.
— Хлеб с майонезом? — Валентина рассмеялась. — Отличный ужин для людей, которые привыкли к нормальной еде.
Сергей ничего не ответил. Видимо, сравнение с его же словами о студенческой стряпне оказалось болезненным.
Второй день прошёл аналогично. Валентина выходила из комнаты только в туалет и ванную, когда мужа и свекрови не было поблизости. Питалась печеньем и фруктами, которые заранее припрятала в комнате.
На кухне тем временем творился хаос. Сергей и Нина Михайловна пытались готовить по очереди, но результаты получались плачевными. То каша пригорала, то суп оказывался пересоленным, то мясо оставалось сырым внутри.
— Мам, а как ты раньше готовила? — спрашивал Сергей на третий день. — Помню, у тебя всё получалось вкусно.
— Это было сорок лет назад, сынок, — устало отвечала Нина Михайловна. — Я уже забыла многие тонкости. Да и руки не те.
— А может, попросим Валю вернуться? — неуверенно предложил муж.
— После того, как грубила? — свекровь возмутилась. — Пусть сначала извинится.
Но к четвёртому дню тон разговоров изменился. Постоянное питание бутербродами и полуфабрикатами начало сказываться на настроении семьи. Сергей стал раздражительным, а Нина Михайловна жаловалась на проблемы с желудком.
— Может быть, мы действительно были слишком строги к Валентине? — задумчиво произнесла свекровь, размешивая растворимую лапшу. — Готовить каждый день — это тяжело.
— Да, мам. Я и не представлял, сколько времени уходит на кухню, — согласился Сергей. — И продукты нужно правильно выбирать, и время следить, чтобы не пригорело.
— А мы её только критиковали, — Нина Михайловна вздохнула. — Наверное, обидели сильно.
На пятый день Валентина услышала робкий стук в дверь. На этот раз стучала свекровь.
— Валентина, милая, можно поговорить? — голос Нины Михайловны звучал непривычно мягко. — Я хотела бы извиниться.
Валентина подошла к двери, но не спешила открывать.
— За что именно извиняетесь?
— За резкие слова. За сравнение с собакой. Это было неправильно и жестоко.
— И за постоянную критику тоже извиняетесь?
— Да, и за критику. Мы не ценили твою работу. Думали, что готовка — это легко, а оказалось, что без тебя мы толком поесть не можем.
Валентина повернула ключ и открыла дверь. Нина Михайловна стояла в коридоре с виноватым лицом. Свекровь заметно похудела за эти дни, щёки запали, под глазами залегли тёмные круги.
— Валентина, прости старую дурочку, — Нина Михайловна взяла невестку за руки. — Мы с Сергеем поняли, какую огромную работу ты делала каждый день. И мы её совсем не ценили.
— Да, Валя, — Сергей появился в коридоре следом за матерью. — Мы были неправы. Ты готовила отлично, а мы придирались к мелочам.
Валентина посмотрела на семью мужа. Усталые лица, помятая одежда, виноватые взгляды. Пять дней без полноценной еды научили их ценить домашнюю кухню.
— Я готова вернуться к плите, — спокойно сказала молодая женщина. — Но с условиями.
— Какими? — быстро спросил Сергей.
— Никакой критики. Если что-то не нравится, готовьте сами. И помощь с уборкой посуды обязательна.
— Согласны! — хором ответили муж и свекровь.
— И благодарность за обеды теперь обязательна, — добавила Валентина с улыбкой.
— Обязательно будем благодарить, — пообещала Нина Михайловна. — Каждый день.
Валентина прошла на кухню и осмотрела поле боя. Гора грязной посуды в раковине, пригоревшие остатки еды на плите, крошки по всему столу. Семья мужа действительно не умела готовить.
— Ну что ж, — Валентина засучила рукава, — пора наводить порядок. А вы пока идите отдыхать. Ужин будет через час.
Сергей и Нина Михайловна с облегчением удалились в гостиную. А Валентина включила радио и принялась за готовку. Впервые за много дней молодая женщина чувствовала себя нужной и ценной. Бунт удался — семья поняла, что домашняя кухня это не магия, а ежедневный труд, достойный благодарности и уважения.
Валентина стояла у плиты и помешивала овощное рагу, которое готовила уже второй час. Запах жареного лука смешивался с ароматом свежих помидоров, создавая уютную атмосферу летней кухни. За окном светило яркое июльское солнце, и жара заставляла капли пота появляться на лбу молодой женщины. Кухонное окно было распахнуто настежь, но никакого ветерка не ощущалось.
— Валя, когда будет готово? — донёсся голос мужа из гостиной, где Сергей сидел перед телевизором. — Мы уже проголодались.
— Ещё минут десять, — отозвалась Валентина, вытирая руки о фартук. Рядом на столе стояла кастрюля с картофельным супом, который варился с самого утра. Валентина знала, что Сергей любит наваристые первые блюда, а свекровь Нина Михайловна предпочитает что-то более лёгкое.
Каждый день Валентина старалась приготовить разнообразное меню. Завтрак, обед, ужин — всё должно было быть свежим и вкусным. Утром варила кашу для свекрови, которая следила за здоровьем, а для Сергея жарила сосиски или яичницу. К обеду готовила суп и второе блюдо, а вечером накрывала полноценный ужин с салатом и горячим.
— Валентина, а что это у тебя за суп такой? — Нина Михайловна вошла на кухню и приподняла крышку кастрюли. — Какой-то он мутный получился.
— Картофельный с курицей, — ответила Валентина, стараясь сохранить ровный тон. — Добавила немного сливок для нежности.
— А зачем сливки? Суп должен быть прозрачным, — свекровь покачала головой. — Я всегда варила на чистом бульоне, без всяких добавок. Вот у меня получалось прозрачно и вкусно.
Валентина кивнула и продолжила помешивать рагу. Такие замечания стали ежедневной рутиной. Что бы молодая женщина ни приготовила, Нина Михайловна обязательно находила недостатки. То соль не по вкусу, то овощи нарезаны не так, то мясо пережарено.
Семья села за стол. Валентина разлила суп по тарелкам и подала рагу с гречкой. Сергей попробовал первую ложку и поморщился.
— Валя, гречка какая-то сухая. Ты её долго варила?
— Варила как обычно, — Валентина почувствовала, как лицо начинает гореть от стыда. — Может быть, воды добавить?
— Да нет, уже поздно, — Сергей махнул рукой. — Ничего, съедим как есть.
Нина Михайловна молча ела, но по её лицу было видно, что еда не доставляет удовольствия. Время от времени свекровь бросала многозначительные взгляды на сына, словно хотела сказать что-то важное, но сдерживалась.
После обеда Валентина убрала со стола и начала мыть посуду. Сергей и Нина Михайловна перешли в гостиную, где включили телевизор. Валентина слышала их негромкий разговор и невольно прислушивалась.
— Суп сегодня совсем неудачный, — говорила свекровь. — Мутный какой-то, непонятно что.
— А гречка пересушенная, — поддакнул Сергей. — Не знаю, что с ней происходит в последнее время. Раньше лучше готовила.
— Может быть, стоит ей объяснить, как правильно варить? — предложила Нина Михайловна. — Я могла бы показать свои рецепты.
— Да она обидится, мам. Ты же знаешь, какая чувствительная.
Валентина крепче сжала губку в руках. Каждое слово отзывалось болью в груди. Молодая женщина и так изо всех сил старалась угодить семье мужа. Покупала только свежие продукты, тратила на готовку по несколько часов в день, изучала новые рецепты в интернете. Но критика не прекращалась.
Вечером, когда пришло время ужина, Валентина подала на стол запечённую рыбу с овощами и салат из свежих огурцов и помидоров. Рыба получилась сочной и ароматной, овощи были приготовлены до идеального состояния.
— Рыба суховата, — заметил Сергей, даже не попробовав второй кусок. — В следующий раз можешь добавить больше масла?
— Хорошо, — тихо ответила Валентина.
— И салат слишком кислый, — добавила Нина Михайловна. — Много уксуса добавила. Я обычно делаю без заправки, только соль и перец.
Валентина молча доела свою порцию. Аппетит пропал после первых замечаний, но нужно было показать, что критика не задевает. После ужина муж и свекровь снова расположились перед телевизором, а Валентина осталась убирать на кухне.
На следующий день история повторилась. Валентина приготовила куриные котлеты с картофельным пюре и свежими овощами. Потратила на готовку три часа, тщательно следила за каждым этапом. Котлеты получились пышными и нежными, пюре — воздушным.
— Котлеты сыроваты внутри, — Сергей разрезал одну пополам и покачал головой. — Видишь, розовые какие-то.
— Но курица же готова, — осторожно возразила Валентина. — Я проверяла.
— Может быть, и готова, но выглядит неаппетитно, — Нина Михайловна отложила вилку. — Лучше пережарить, чем недожарить. А пюре жидковато получилось.
— Я делала как обычно, — Валентина почувствовала, как голос начинает дрожать. — Молока добавила столько же.
— Значит, картошка была водянистая, — свекровь пожала плечами. — Надо было дольше варить, чтобы лишняя влага выпарилась.
Валентина кивнула и больше ничего не сказала. После ужина супруги снова устроились в гостиной, и молодая женщина снова услышала их обсуждение.
— Совсем разучилась готовить, — сетовала Нина Михайловна. — Котлеты недожаренные, пюре как каша размазня.
— Ну что поделаешь, мам, — Сергей вздохнул. — Может быть, ей просто не хватает опыта. Ты же готовишь уже сорок лет.
— Опыт опытом, но элементарные вещи должна знать, — возмутилась свекровь. — В её возрасте я уже на всю семью готовила, и никто не жаловался.
Каждый вечер разговоры были примерно одинаковыми. Сергей и Нина Михайловна обсуждали промахи Валентины на кухне, сравнивали её готовку с тем, что было раньше, вспоминали, как вкусно готовила мать Сергея в молодости.
Валентина пыталась не обращать внимания на критику. Покупала кулинарные книги, смотрела видео в интернете, просила советы у подруг. Но что бы молодая женщина ни готовила, результат оставался прежним. Суп был то слишком густым, то слишком жидким. Мясо — то пересушенным, то недожаренным. Гарнир — то пресным, то пересоленным.
Особенно болезненными были сравнения с кулинарными способностями свекрови. Нина Михайловна рассказывала, как готовила в молодости, какие блюда получались у неё лучше всего, как хвалил её готовку покойный муж.
— Вот помню, делала я плов, — рассказывала свекровь за очередным ужином. — Такой рассыпчатый получался, что соседи просили рецепт. А мясо таяло во рту.
— Да, мам, помню твой плов, — Сергей улыбнулся. — Действительно был отличный.
Валентина молчала и резала котлету на мелкие кусочки. Плов готовила и молодая женщина, но каждый раз что-то шло не так. То рис слипался, то мясо оставалось жестким, то специи были не в той пропорции.
Прошёл месяц ежедневной критики. Валентина худела на глазах, аппетит пропал полностью. Готовка превратилась в пытку, каждый приём пищи — в испытание. Молодая женщина боялась заходить на кухню, зная, что любое блюдо будет раскритиковано.
Никто из семьи не предлагал помощи. После еды Сергей и Нина Михайловна уходили в гостиную, оставляя грязную посуду на столе. Валентина убирала одна, мыла тарелки, протирала стол, подметала пол. А на следующий день всё начиналось заново.
— Может быть, стоит готовить что-то простое? — однажды вечером предложила Валентина. — Макароны с сосисками или яичницу?
— Что ты говоришь? — возмутилась Нина Михайловна. — Мы привыкли к нормальной еде, а не к студенческой стряпне.
— Семья должна питаться полноценно, — поддержал мать Сергей. — Суп, второе, салат. Как положено.
Валентина больше не возвращалась к этой теме. Продолжала готовить сложные многокомпонентные блюда, тратить на кухне половину дня, покупать дорогие продукты. А вечером слушать, как обсуждают её неудачи.
Однажды утром Валентина готовила омлет для завтрака. Яйца были свежими, молоко жирным, сковорода хорошо разогретой. Омлет получился пышным и золотистым, именно таким, каким должен быть.
— Опять пережарила, — Сергей посмотрел на тарелку с недовольством. — Снизу подгорело.
— Где подгорело? — удивилась Валентина. — Омлет равномерно золотистый.
— Вот здесь, видишь темные пятна? — муж показал вилкой на несколько более тёмных участков. — Надо было на меньшем огне делать.
— И слишком толстый получился, — добавила Нина Михайловна. — Я всегда делаю тонкие омлеты, они лучше прожариваются.
Валентина встала из-за стола и подошла к окну. На улице светило солнце, пели птицы, соседские дети играли во дворе. Обычная летняя идиллия. А на кухне разворачивалась ежедневная драма недовольства и критики.
В тот вечер случилось то, что окончательно переполнило чашу терпения. Валентина приготовила особенный ужин — запечённого цыплёнка с травами и овощами. Потратила на блюдо четыре часа, тщательно следила за температурой в духовке, несколько раз проверяла готовность.
— Совсем неудачно получилось, — Нина Михайловна попробовала кусочек и поморщилась. — Мясо жёсткое, а овощи разварились до кашицы.
— И специй многовато, — согласился Сергей. — Вкус какой-то резкий, неприятный.
— Знаешь, Валентина, — свекровь отложила вилку и посмотрела на невестку строгим взглядом, — даже собака готовит лучше. По крайней мере, собака не портит продукты.
Валентина замерла с куском мяса на вилке. Кровь прилила к лицу, выдавая с трудом сдерживаемую ярость. Руки начали мелко дрожать, и молодая женщина поставила вилку на тарелку, боясь уронить её.
— Мам, ну зачем так грубо? — слабо возразил Сергей, но в голосе не чувствовалось искреннего возмущения.
— А что грубого? Правду говорю, — Нина Михайловна пожала плечами. — Если человек не умеет готовить, нужно честно об этом сказать.
Валентина медленно встала из-за стола. Ноги подкашивались, в ушах звенело от обиды и унижения. Молодая женщина прошла на кухню и оперлась руками о столешницу.
— Надоели ваши требования и нытьё, — резко произнесла Валентина, оборачиваясь к семье. — Теперь кормите друг друга сами.
Голос прозвучал спокойно, но каждое слово отчеканивалось с ледяной решительностью. Нина Михайловна замерла с куском мяса на вилке, а Сергей удивлённо приподнял брови. Такого поворота никто не ожидал.
Валентина сняла фартук одним резким движением и швырнула его на обеденный стол. Ткань упала прямо на тарелку со сложно приготовленным цыплёнком, который только что сравнили с собачьей едой.
— Валя, ты что творишь? — Сергей попытался встать, но жена уже направлялась к выходу из кухни.
— Творю то, что давно должна была сделать, — отбросила Валентина через плечо.
Молодая женщина прошла в спальню и закрыла дверь на ключ. Щёлкнул замок, отрезая путь к примирению. Валентина села на кровать и вытерла влажные ладони о джинсы. Сердце колотилось так сильно, что казалось, вот-вот выпрыгнет из груди.
За дверью послышались приглушённые голоса. Сергей и Нина Михайловна о чём-то шептались, но разобрать слова было невозможно. Валентина не хотела разбирать. Впервые за долгие месяцы молодая женщина почувствовала облегчение.
Через полчаса в дверь постучали.
— Валя, открой, поговорим, — голос мужа звучал примирительно. — Не нужно так реагировать на пустяки.
— Пустяки? — Валентина подошла к двери, но открывать не стала. — Ежедневные унижения для тебя пустяки?
— Мама просто хотела помочь, дать совет, — Сергей вздохнул. — Не принимай близко к сердцу.
— Твоя мама сравнила меня с собакой. Это тоже совет?
За дверью наступила тишина. Сергей явно не знал, что ответить. Валентина вернулась на кровать и взяла книгу с прикроватной тумбочки. Читать не получалось, строчки расплывались перед глазами, но нужно было чем-то занять руки.
Вечер прошёл спокойно. Никто больше не стучал в дверь, не требовал объяснений. Валентина слышала, как по квартире ходят Сергей и свекровь, что-то обсуждают вполголоса, но к ужину не звали.
На следующее утро Валентина проснулась от аромата жареных яиц. Кто-то готовил завтрак на кухне. Молодая женщина прислушалась — голоса мужа и Нины Михайловны доносились оттуда.
— Мам, у меня не получается, — жаловался Сергей. — Яйца пристают к сковороде.
— Добавь больше масла, сынок. И убавь огонь.
— Уже добавлял. Всё равно пригорает.
Валентина улыбнулась и потянулась. Впервые за несколько месяцев удалось выспаться. Не пришлось вставать в шесть утра, чтобы приготовить завтрак для семьи. Можно было полежать, послушать, как за стеной возятся двое взрослых людей с простейшим блюдом.
Около полудня в квартире запахло горелым. Валентина насторожилась, но вмешиваться не стала. Пусть сами разбираются со своими кулинарными экспериментами.
— Сергей, у тебя что-то дымит! — встревоженный голос Нины Михайловны прорезал тишину.
— Знаю, мам! Пытаюсь спасти картошку!
Послышался звук льющейся воды, грохот сковороды, недовольное бормотание. Валентина представила картину происходящего и усмехнулась. Готовить оказалось не так просто, когда нет человека, которого можно критиковать.
К вечеру первого дня голодной забастовки Сергей снова постучал в дверь.
— Валентина, может хватит дуться? Выходи, поужинаем вместе.
— А что на ужин? — спросила жена, не открывая замок.
— Ну… хлеб есть. И майонез. Чай заварим.
— Хлеб с майонезом? — Валентина рассмеялась. — Отличный ужин для людей, которые привыкли к нормальной еде.
Сергей ничего не ответил. Видимо, сравнение с его же словами о студенческой стряпне оказалось болезненным.
Второй день прошёл аналогично. Валентина выходила из комнаты только в туалет и ванную, когда мужа и свекрови не было поблизости. Питалась печеньем и фруктами, которые заранее припрятала в комнате.
На кухне тем временем творился хаос. Сергей и Нина Михайловна пытались готовить по очереди, но результаты получались плачевными. То каша пригорала, то суп оказывался пересоленным, то мясо оставалось сырым внутри.
— Мам, а как ты раньше готовила? — спрашивал Сергей на третий день. — Помню, у тебя всё получалось вкусно.
— Это было сорок лет назад, сынок, — устало отвечала Нина Михайловна. — Я уже забыла многие тонкости. Да и руки не те.
— А может, попросим Валю вернуться? — неуверенно предложил муж.
— После того, как грубила? — свекровь возмутилась. — Пусть сначала извинится.
Но к четвёртому дню тон разговоров изменился. Постоянное питание бутербродами и полуфабрикатами начало сказываться на настроении семьи. Сергей стал раздражительным, а Нина Михайловна жаловалась на проблемы с желудком.
— Может быть, мы действительно были слишком строги к Валентине? — задумчиво произнесла свекровь, размешивая растворимую лапшу. — Готовить каждый день — это тяжело.
— Да, мам. Я и не представлял, сколько времени уходит на кухню, — согласился Сергей. — И продукты нужно правильно выбирать, и время следить, чтобы не пригорело.
— А мы её только критиковали, — Нина Михайловна вздохнула. — Наверное, обидели сильно.
На пятый день Валентина услышала робкий стук в дверь. На этот раз стучала свекровь.
— Валентина, милая, можно поговорить? — голос Нины Михайловны звучал непривычно мягко. — Я хотела бы извиниться.
Валентина подошла к двери, но не спешила открывать.
— За что именно извиняетесь?
— За резкие слова. За сравнение с собакой. Это было неправильно и жестоко.
— И за постоянную критику тоже извиняетесь?
— Да, и за критику. Мы не ценили твою работу. Думали, что готовка — это легко, а оказалось, что без тебя мы толком поесть не можем.
Валентина повернула ключ и открыла дверь. Нина Михайловна стояла в коридоре с виноватым лицом. Свекровь заметно похудела за эти дни, щёки запали, под глазами залегли тёмные круги.
— Валентина, прости старую дурочку, — Нина Михайловна взяла невестку за руки. — Мы с Сергеем поняли, какую огромную работу ты делала каждый день. И мы её совсем не ценили.
— Да, Валя, — Сергей появился в коридоре следом за матерью. — Мы были неправы. Ты готовила отлично, а мы придирались к мелочам.
Валентина посмотрела на семью мужа. Усталые лица, помятая одежда, виноватые взгляды. Пять дней без полноценной еды научили их ценить домашнюю кухню.
— Я готова вернуться к плите, — спокойно сказала молодая женщина. — Но с условиями.
— Какими? — быстро спросил Сергей.
— Никакой критики. Если что-то не нравится, готовьте сами. И помощь с уборкой посуды обязательна.
— Согласны! — хором ответили муж и свекровь.
— И благодарность за обеды теперь обязательна, — добавила Валентина с улыбкой.
— Обязательно будем благодарить, — пообещала Нина Михайловна. — Каждый день.
Валентина прошла на кухню и осмотрела поле боя. Гора грязной посуды в раковине, пригоревшие остатки еды на плите, крошки по всему столу. Семья мужа действительно не умела готовить.
— Ну что ж, — Валентина засучила рукава, — пора наводить порядок. А вы пока идите отдыхать. Ужин будет через час.
Сергей и Нина Михайловна с облегчением удалились в гостиную. А Валентина включила радио и принялась за готовку. Впервые за много дней молодая женщина чувствовала себя нужной и ценной. Бунт удался — семья поняла, что домашняя кухня это не магия, а ежедневный труд, достойный благодарности и уважения.
