Дарья возвращалась с работы в душной маршрутке, когда соседка Валентина Ивановна подсела рядом и принялась оживленно рассказывать новости.
— А у твоей свекрови новенькая машинка появилась! — восторженно сообщила женщина, поправляя сумку на коленях. — Красивая такая, серебристая. Вчера видела, как Егор твой ключи передавал. Молодец какой, о маме заботится!
Дарья почувствовала, как кровь отхлынула от лица. Руки машинально сжались на ручке сумки.
— Простите, о какой машине речь? — голос прозвучал странно глухо.
— Да о новой! Хёндай какой-то, блестящий весь. Говорит, сынок подарил на день рождения. Хвалится перед всеми соседками.
Остаток дороги Дарья просидела в оцепенении. Мысли путались, не желая складываться в логичную картину. Егор купил матери машину? На какие деньги? Почему ничего не сказал? Вопросы роились в голове, каждый больнее предыдущего.
Дома муж сидел на кухне, поглощенный телефоном. Выглядел спокойным, даже расслабленным. Дарья поставила сумку и, стараясь контролировать голос, спросила:
— Егор, у нас есть что-то, о чем мне стоит знать?
— В смысле? — муж поднял глаза от экрана.
— В смысле новых крупных трат, которые касаются нашей семьи.
Лицо Егора слегка изменилось. Появилась настороженность.
— Не понимаю, о чем речь.
— Тогда объясни, откуда у твоей матери новая машина?
Повисла тишина. Егор отложил телефон и потер лицо руками. Когда поднял голову, в глазах читалась смесь вины и упрямства.
— Дашка, я собирался рассказать…
— Когда? После того, как я узнаю от соседей?
— Не кричи. Дети дома.
— Не смей мне указывать! — голос Дарьи сорвался. — Какого черта ты покупаешь машины за мой спиной?
Егор встал, прошелся по кухне. Движения резкие, напряженные.
— За твой спиной? Это наши общие деньги, и я имею право тратить их на свою мать!
— Наши общие? — Дарья села на стул, чувствуя, как подкашиваются ноги. — Сколько? Сколько ты потратил?
— Не так много…
— Цифру!
— Восемьсот тысяч.
Слова повисли в воздухе. Дарья моргнула, переваривая услышанное.
— Восемьсот… Егор, ты в своем уме? Это же почти все наши накопления!
— Не все. Половина.
— Половина! — Дарья вскочила, стул с грохотом упал. — Мы три года откладывали эти деньги! На ремонт детской комнаты, на отпуск, на образование Максима!
— Мама заслуживает хорошей жизни. Ей уже семьдесят два, а автобусы для пожилых людей — сущее мучение.
— А я что, не заслуживаю? — голос Дарьи дрожал от ярости. — Я каждый день в переполненной маршрутке добираюсь на работу и обратно! Меня укачивает, спина болит, но мне в голову не приходило требовать машину!
— Ты молодая, справишься.
Дарья замерла, не веря услышанному. Эти слова, произнесенные с такой легкостью, словно ударили по лицу.
— Справлюсь? Егор, мне тридцать четыре года! У меня двое детей, работа с утра до вечера, дом на плечах! А твоя мама сидит на пенсии и два раза в неделю ходит в магазин!
— Не смей так говорить о моей матери!
— А ты не смей так распоряжаться моими деньгами!
— Твоими? — Егор повернулся, лицо исказилось гримасой злости. — Ты забыла, что у нас общий бюджет? Или теперь каждый рубль делим пополам?
— Общий бюджет предполагает общие решения! А ты втихаря слил почти миллион!
— Не слил, а потратил на близкого человека. На свою мать, которая меня родила и воспитала!
— А я что, чужая? Дети твои что, не заслуживают нормальных условий?
Егор махнул рукой, отворачиваясь.
— Ты преувеличиваешь. Подумаешь, отложили ремонт на год. Не смертельно.
— Не смертельно? — Дарья схватила со стола блокнот, в котором записывала семейные расходы. — Давай посчитаем, что не смертельно!
Листая страницы, жена принялась зачитывать цифры:
— Кредит за квартиру — двадцать семь тысяч в месяц. Коммунальные — девять тысяч. Продукты — пятнадцать тысяч минимум. Одежда детям — тысяч десять в месяц. Дополнительные занятия для Максима — шесть тысяч. Лекарства, бензин, хозяйственные расходы — еще тысяч двадцать. Итого — почти девяносто тысяч в месяц обязательных трат!
Егор молчал, глядя в окно.
— При наших зарплатах остается тысяч сорок свободных денег. Сорок тысяч, Егор! А ты за один день потратил накопления полутора лет!
— Хватит считать! — взорвался муж. — Деньги не самое главное в жизни!
— Легко говорить, когда только что спустил чужие! — Дарья швырнула блокнот на стол. — Знаешь, сколько я экономила, чтобы собрать эту сумму? Покупала детям одежду в масс-маркете вместо нормальных магазинов! Отказывалась от парикмахерской, от косметики, от встреч с подругами! А ты одним махом все прожёг!
— Я не прожёг! Я сделал подарок самому дорогому человеку!
— Самому дорогому? — Дарья прищурилась. — А жена и дети, значит, на втором месте?
— Не передергивай. Мама одна, ей нужна поддержка.
— А мне, значит, не нужна? Мне поддержка в виде совместных решений и уважения к мнению не требуется?
Егор тяжело вздохнул, потер лицо.
— Дашка, ну что ты завелась? Подумаешь, машина. Мама всю жизнь пешком ходила, заслужила комфорт.
— А я что, не заслужила? Или мой комфорт менее важен?
— У тебя есть комфорт. Дом, семья…
— Дом, который я убираю! Семья, которую я содержу наравне с тобой! — Дарья почувствовала, как слезы подступают к глазам. — Егор, ты понимаешь, что творишь? Мы планировали летом съездить к морю с детьми. Первый раз за пять лет! Максим так мечтал… А теперь что? Теперь скажем детям, что дедушкина машина важнее их отдыха?
— Не драматизируй. Море никуда не денется.
— Детство денется! — голос сорвался. — Максиму двенадцать лет, Полине десять. Они растут, а мы обещаем им завтра, которое никогда не наступает!
В кухню заглянула Полина, младшая дочь. Глаза широко раскрыты, губы дрожат.
— Мама, папа, почему вы ругаетесь?
Дарья быстро вытерла глаза, присела рядом с дочерью.
— Мы обсуждаем важные дела, солнышко. Иди к себе, скоро ужин будет.
— Это из-за бабушкиной машины? — тихо спросила девочка. — Максим сказал, что папа купил бабуле автомобиль.
Дарья и Егор переглянулись. Значит, дети уже знают.
— Да, из-за машины, — честно ответила Дарья. — Мама не согласна с папиным решением.
— А почему бабушке можно машину, а нам на море нельзя? — в детском голосе звучала недетская обида.
Егор покраснел, отвернулся к окну. Дарья обняла дочь.
— Это сложно объяснить, Полинка. Взрослые иногда принимают решения, которые кажутся неправильными.
Девочка кивнула и ушла. Повисла тягостная тишина.
— Видишь? — тихо сказала Дарья. — Дети все понимают. Они чувствуют, что их обманули.
— Никого я не обманывал, — буркнул Егор.
— Конечно, обманывал. Мы вместе планировали отпуск, вместе откладывали деньги. А ты втихую потратил их на то, что касается только тебя.
Зазвонил телефон Егора. Глянув на экран, муж поспешно ответил:
— Мам, привет… Да, все нормально… Нет, Дашка не против… Конечно, ты заслуживаешь…
Дарья слушала этот разговор, чувствуя, как внутри нарастает ярость. Егор врет матери, выставляя жену согласной с покупкой.
— Да, мам, завтра приедем посмотрим… Конечно, прокатимся… Хорошо, до завтра.
Муж повесил трубку и виновато посмотрел на жену.
— Мама приглашает завтра на семейный обед. Хочет показать машину детям.
— Как мило, — едко отозвалась Дарья. — Значит, завтра я должна буду изображать радость и восхищение покупкой, которая разорила нашу семью?
— Дашка, не будь такой…
— Какой? Честной? Принципиальной?
— Жадной, — тихо бросил Егор.
Эти слова упали, как камень в воду. Дарья замерла, переваривая услышанное.
— Повтори, — голос звучал опасно тихо.
— Я не это имел в виду…
— Повтори!
— Ладно, да! Ты ведешь себя жадно! Мама всю жизнь экономила, отказывала себе во всем ради семьи. А теперь, когда сын может ей помочь, ты устраиваешь скандал из-за денег!
Дарья медленно поднялась. Лицо побелело, руки дрожали.
— Жадно? Егор, я двенадцать лет вкалываю наравне с тобой. Рожала детей, вставала к ним по ночам, а утром шла на работу. Экономила на себе, чтобы собрать эти деньги. А ты называешь меня жадной за то, что я требую элементарного уважения к себе?
— Мама заслуживает заботы!
— А я нет? Дети нет? — голос надорвался. — Знаешь что, Егор? Завтра я не поеду к твоей матери. И детей не возьму. Пусть наслаждается своим подарком одна.
— Ты не можешь так поступить! Мама обидится!
— А мне какое дело до ее обид? Пусть обижается. Она получила машину за мой счет, этого достаточно.
Егор схватил жену за руку.
— Дашка, остынь. Давай спокойно поговорим…
— Отпусти меня, — ледяным тоном сказала Дарья. — Разговор окончен.
Но когда муж разжал пальцы, стало понятно, что разговор только начинается. На пороге кухни стояла свекровь собственной персоной. Лидия Петровна держала в руках ключи от новой машины и улыбалась триумфальной улыбкой.
— Лидия Петровна! — Дарья резко обернулась. — Как вы сюда попали?
— Ключ у меня есть, — спокойно ответила свекровь, входя в кухню. — Егор дал на случай экстренной ситуации.
— И какая у нас экстренная ситуация?
— Вот и выясняю, — Лидия Петровна окинула взглядом растрепанную невестку. — Слышала крики до самого подъезда.
Егор поспешно встал, обнял мать.
— Мам, зачем приехала? Я же сказал, завтра увидимся.
— Хотела поблагодарить Дарочку за понимание, — ледяным тоном произнесла свекровь. — Егор рассказал, как ты радуешься моему подарку.
Дарья почувствовала, как кровь приливает к лицу.
— Какому именно пониманию, Лидия Петровна?
— Ну как же, дорогая. Ты ведь не против, что заботливый сын подарил матери машину? Егор говорил, ты полностью поддерживаешь его решение.
Повисла тишина. Дарья переводила взгляд с мужа на свекровь. Лидия Петровна стояла с победоносной улыбкой, а Егор опустил голову.
— Егор соврал вам, — четко произнесла Дарья. — Я категорически против этой покупки.
Улыбка свекрови мгновенно исчезла.
— Против? Но почему? Разве плохо, когда дети заботятся о родителях?
— Плохо, когда эта забота осуществляется за счет собственной семьи.
— Дарочка, — голос Лидии Петровны стал слащавым, — неужели ты так жадна? Неужели не можешь порадоваться за пожилую женщину?
— Жадна? — Дарья выпрямилась. — Лидия Петровна, ваш сын потратил восемьсот тысяч семейных денег без моего ведома. Денег, которые мы три года копили на детей!
— Восемьсот тысяч — не такие большие деньги, — пренебрежительно отмахнулась свекровь. — При вашей зарплате за год накопите.
— За год? — Дарья присела на край стула. — Лидия Петровна, вы понимаете, о чем говорите? При наших доходах откладывать можно максимум сорок тысяч в месяц. Это двадцать месяцев экономии!
— Ну и что? Молодые, справитесь.
— А ваши внуки? Максим мечтал о поездке к морю. Полина просила записать ее в художественную школу. На что теперь?
Лидия Петровна пожала плечами.
— Дети подождут. А я уже старая, времени у меня мало.
Дарья встала, подошла к окну. На улице догорал летний вечер, и где-то играли дети. Обычная жизнь, которая казалась теперь недостижимой роскошью.
— Знаете что, Лидия Петровна? Верните машину.
— Что?! — свекровь всплеснула руками. — Ты с ума сошла!
— Верните машину в салон. Получите деньги обратно. Пусть ваш заботливый сын покупает вам подарки на собственные средства.
— Егор! — обратилась мать к сыну. — Ты слышишь, что говорит твоя жена?
Егор молчал, переминаясь с ноги на ногу.
— Я слышу здравые слова, — неожиданно произнес муж.
Дарья обернулась, не веря ушам.
— Что?
— Мам, может, Дашка права. Может, я поторопился…
— Егор! — голос Лидии Петровны взлетел на октаву. — Ты что, позволишь этой… этой женщине указывать тебе, как заботиться о родной матери?
— Мам, я просто думаю…
— Не смей! — свекровь топнула ногой. — Не смей даже думать об этом! Машина останется у меня!
— Хорошо, — спокойно сказала Дарья. — Тогда завтра утром я иду к юристу.
Лидия Петровна замерла.
— К какому юристу?
— Узнать свои права на семейное имущество. Егор потратил общие накопления без моего согласия. Посмотрим, что об этом скажет закон.
— Ты не посмеешь! — прошипела свекровь.
— Посмею. И знаете почему? Потому что думаю о своих детях. В отличие от некоторых.
Лидия Петровна стала багровой.
— Как ты смеешь! Я всю жизнь посвятила Егору!
— И теперь хотите, чтобы муж всю жизнь посвятил вам? За счет собственной семьи?
— Хватит! — рявкнул Егор. — Мама, иди домой. Дашка, остынь. Завтра все обсудим спокойно.
— Обсуждать нечего, — отрезала Дарья. — Либо деньги возвращаются в семью, либо я подаю на развод.
— На развод? — Лидия Петровна схватилась за сердце. — Егор, ты слышишь? Она угрожает разводом из-за машины!
— Не из-за машины, — устало произнесла Дарья. — Из-за неуважения, обмана и предательства.
Свекровь молча оделась и вышла, громко хлопнув дверью. Егор остался стоять посреди кухни, растерянный и подавленный.
— Дашка, ну ты же понимаешь… Мама одна, ей тяжело…
— А мне легко? — голос звучал безнадежно. — Егор, я устала. Устала от того, что в этой семье мое мнение ничего не значит. Устала от того, что твоя мать важнее жены и детей.
— Это неправда…
— Правда. И ты это прекрасно знаешь.
Дарья кивнула и ушла в спальню. Сил на выяснение отношений не было. Да и что выяснять? Все и так ясно.
Утром Дарья проснулась с твердым решением. Егор спал на диване — в спальню заходить не решился. Быстро собравшись, жена выехала в город к знакомому юристу Сергею Валентиновичу. Мужчина внимательно выслушал ситуацию, покачал головой.
— Дарья, закон на вашей стороне. Крупные траты общего имущества без согласия супруга можно оспорить. Особенно если есть документы, подтверждающие происхождение денег.
— Все документы у меня. Банковские выписки, справки о доходах.
— Отлично. Можете требовать признания сделки недействительной. Правда, готовьтесь к тому, что муж и свекровь будут сопротивляться.
— Готова.
Следующие дни прошли в сборе документов. Дарья распечатала выписки со всех счетов, копии справок о зарплате, документы о совместных накоплениях. Каждая бумага подтверждала — потраченные деньги принадлежали семье, а не лично Егору.
Муж пытался уговорить жену отказаться от затеи.
— Дашка, подумай о детях. Какой скандал будет! Все узнают, что мы в суде разбираемся.
— Пусть узнают. Зато поймут, что я не позволю разорять свою семью.
— Мама в депрессии. Говорит, что ты ее ненавидишь.
— Пусть вернет машину — депрессия пройдет.
Но Лидия Петровна сдаваться не собиралась. Свекровь развернула настоящую кампанию, обзванивая общих знакомых и родственников. Рассказывала, какая Дарья жадная и злая, как не дает сыну позаботиться о больной матери. Некоторые знакомые действительно стали коситься на Дарью, но семья жены поддержала ее решение.
— Правильно делаешь, — сказала мать Дарьи. — Нельзя позволять такое. А то муж на шею сядет.
— Дашка, держись, — поддержала сестра. — Мы с тобой, что бы ни случилось.
Исковое заявление подали через неделю. Дарья требовала признать покупку недействительной и вернуть восемьсот тысяч в семейный бюджет. Егор получил повестку и весь вечер бродил по квартире, как затравленный зверь.
— Ты понимаешь, что творишь? Мать в больницу попадет от переживаний!
— Понимаю. Творю справедливость.
— Справедливость? Дашка, это же мама! Как можно судиться с родной матерью?
— Я не с матерью судюсь. Я с тобой. За то, что ты обокрал собственную семью.
Лидия Петровна пыталась воздействовать через детей. Приехала как-то, когда Дарьи не было дома, и принялась жаловаться Максиму и Полине на злую мачеху.
— Представляете, дети, ваша мама хочет отобрать у бабушки единственную радость. Машинку, которую папа подарил от чистого сердца.
Но дети оказались умнее, чем рассчитывала бабушка.
— Баб Лида, — серьезно сказал Максим, — а почему тогда мама плачет? И почему мы не едем на море?
— Да, — подхватила Полина. — Папа обещал свозить нас к морю. А теперь говорит, что денег нет.
Лидия Петровна растерялась, пробормотала что-то про детские капризы и поспешно ушла.
Судебное заседание назначили на конец лета. Дарья волновалась, но адвокат успокаивал — дело железное. Все документы в порядке, закон на стороне истца.
В зале суда собралась почти вся семья. Дарья с адвокатом, Егор с матерью и их представителем. Лидия Петровна сидела с трагическим лицом, изображая больную старушку, которую обижает злая невестка.
Судья внимательно изучила документы, выслушала стороны. Адвокат Дарьи четко изложил позицию — муж потратил общие накопления без согласия жены, что противоречит семейному законодательству. Представитель ответчиков пытался доказать, что деньги принадлежали лично Егору, но документы говорили об обратном.
— Учитывая представленные доказательства, — произнесла судья, — суд признает сделку по покупке автомобиля недействительной. Ответчик обязан в течение месяца вернуть истцу потраченные средства в размере восьмисот тысяч рублей.
Лидия Петровна всхлипнула и принялась причитать о несправедливости. Егор сидел с каменным лицом. А Дарья почувствовала облегчение — наконец-то справедливость восторжествовала.
— Что теперь будем делать? — спросил муж по дороге домой.
— Продавать машину, — коротко ответила жена. — Другого выхода нет.
— Мама никогда мне этого не простит.
— А я никогда не прощу тебе предательства. Так что мы квиты.
Машину продали через две недели. Деньги вернулись на семейный счет. Лидия Петровна неделю не разговаривала с сыном, но потом смирилась. Выбора не было.
А вот отношения в семье изменились кардинально. Дарья установила четкие правила — все крупные покупки обсуждаются совместно. Помощь родителям планируется в рамках семейного бюджета и только после обеспечения нужд собственных детей.
— Хочешь помочь матери — помогай из личных средств, — сказала жена. — Но семейные деньги больше не тронешь без моего согласия.
Егор согласился. Выбора у мужа не было — развод обошелся бы намного дороже машины.
В сентябре семья все-таки поехала к морю. Дети радовались как маленькие, а Дарья лежала на пляже и думала о том, как важно уметь защищать свои границы. Даже если приходится судиться с самыми близкими людьми.
Доверие в семье восстанавливалось медленно. Но Дарья знала — без четких правил и взаимного уважения семья превратится в проходной двор, где каждый тянет одеяло на себя. А этого допустить было нельзя.
