Андрей расстелил документы на кухонном столе, отодвинув в сторону остатки ужина. Марина подошла к мужу и заглянула через плечо на бумаги с печатями банка.
— Смотри, сколько уже выплатили за эти пять лет, — Андрей провел пальцем по цифрам. — Еще лет десять, и квартира будет полностью наша.
Марина кивнула, вытирая руки кухонным полотенцем. В открытое окно врывался теплый летний воздух, принося запах цветущих лип из соседнего двора.
— А деревня? Мы же договорились через три года к твоим родителям переехать. Помнишь, как твой отец мечтал о фермерском хозяйстве?
— Конечно помню. Папа уже и сарай под коровник переоборудовал, и земли дополнительно прикупил. Мама говорит, только нас ждет, — Андрей сложил документы обратно в папку. — Квартиру сдавать будем, доход неплохой получится.
Марина села напротив мужа, подперла подбородок рукой. За пять лет совместной жизни научилась читать по лицу Андрея каждое настроение. Сейчас в глазах мужа мелькала тревога.
— Что-то случилось? Ты сегодня какой-то напряженный.
— Елена звонила, — Андрей потер переносицу. — Опять жалуется на хозяйку квартиры. Говорит, та хочет поднять арендную плату еще на пять тысяч.
Марина вздохнула. Сестра мужа работала в школе учительницей младших классов, получала немного. Снимала однокомнатную квартиру на окраине города, но даже эта скромная плата съедала треть зарплаты.
— А что мама твоя говорит?
— Переживает, конечно. Вчера весь вечер о Елене говорила. Что одинокой женщине трудно, что нужно помогать сестре.
Андрей встал и подошел к холодильнику, достал бутылку воды. Напился, посмотрел на жену.
— Знаешь, иногда мне кажется, что мама больше переживает за Елену, чем за нас. Мы с тобой как-то всегда справлялись сами, а сестра… постоянно просит помощи.
Марина понимала чувства мужа. Галина Петровна действительно особенно трепетно относилась к дочери. Андрей с детства был самостоятельным, рано начал работать, сам поступил в институт, сам нашел работу. Елена же всегда нуждалась в поддержке, в утешении, в решении проблем.
— Мамы всегда больше переживают за дочерей, — мягко сказала Марина. — Это нормально.
— Наверное, — Андрей пожал плечами. — Но иногда хочется, чтобы и о нас подумали.
Телефон на столе завибрировал. Андрей взглянул на экран и нахмурился.
— Мама звонит.
— Андрюша, — голос Галины Петровны звучал взволнованно. — Ты дома? Можно к вам заехать? Поговорить нужно.
— Конечно, мама. Мы дома.
— Минут через двадцать буду.
Андрей положил трубку и посмотрел на жену.
— Что-то случилось. Голос у мамы странный.
Марина убрала документы со стола, поставила чайник. Галина Петровна любила крепкий чай с мятой, всегда просила именно такой.
Через двадцать минут в дверь позвонили. Галина Петровна зашла в квартиру, сняла летние туфли, поправила прическу. Женщина выглядела усталой, под глазами залегли темные круги.
— Как дела? — спросила свекровь, присаживаясь на диван.
— Нормально, — ответил Андрей. — А у тебя что случилось? Голос по телефону был встревоженный.
Галина Петровна приняла чашку чая от Марины, подула на горячую жидкость.
— Елена сегодня приезжала. Совсем расстроенная. Хозяйка квартиры дала две недели на размышления. Либо доплачивает пять тысяч, либо освобождает жилье.
— Пять тысяч это много для учительской зарплаты, — согласилась Марина.
— Много, — кивнула Галина Петровна. — Но дело не только в деньгах. Елена говорит, что хозяйка постоянно придирается. То музыка громкая, то гости поздно приходят, то еще что-то. Устала девочка от этого.
Андрей сел в кресло напротив матери.
— И что Елена собирается делать?
— Не знает, — развела руками Галина Петровна. — Другие квартиры смотрела, везде дороже. А снимать совсем дешевое жилье страшно, знаешь, какие там условия бывают.
Марина отпила чай, почувствовала, как напряжение начинает сдавливать виски. Разговоры о проблемах Елены всегда заканчивались просьбами о помощи.
— Мам, мы же не можем постоянно выручать Елену, — осторожно начал Андрей. — У нас ипотека, наши планы, наша жизнь.
Галина Петровна поставила чашку на стол, внимательно посмотрела на сына.
— Кстати, о планах. Ты мне рассказывал, что через три года хотите в деревню переехать. К нам, к отцу.
— Да, хотим. Папа ждет, готовится. Фермерское хозяйство планируем развивать.
— А что с квартирой будет? — спросила Галина Петровна, и в голосе прозвучала особая интонация.
— Сдавать будем, — ответила Марина. — Доход хороший получится, поможет хозяйство развивать.
Галина Петровна задумчиво покивала, взгляд устремила в окно. На улице смеркалось, включались фонари.
— Знаешь, что я подумала, — свекровь повернулась к молодой паре. — Жалко же пустовать хорошей квартире. Да и сдавать чужим людям… мало ли что могут натворить.
Андрей почувствовал, как мышцы плеч напрягаются. Материнская интонация стала ему знакома с детства. Так Галина Петровна говорила, когда готовилась к серьезному разговору.
— Что ты имеешь в виду? — спросил Андрей.
— А то, что Елена мучается в съемном жилье, а у вас квартира через три года будет простаивать. Может, стоит подумать о том, чтобы помочь семье?
Марина отложила чашку, взглянула на мужа. Андрей молчал, переваривая материнские слова.
— Мам, если ты о том, чтобы Елена к нам временно переехала, пока мы в городе, то это можно обсудить, — медленно произнес Андрей.
— Нет, сынок, — Галина Петровна покачала головой. — Я думаю о другом. О том, чтобы квартиру на Елену переоформить.
Воздух в комнате словно сгустился. Марина почувствовала, как сердце начинает биться быстрее. Андрей замер, уставившись на мать.
— Переоформить? — переспросил Андрей.
— Ну да, — Галина Петровна заговорила быстрее, словно торопилась высказать заготовленные аргументы. — Подумайте сами. Вы через три года уедете в деревню. Квартира будет пустовать или сдаваться чужим людям. А Елена нуждается в жилье, она семья, она не чужая.
Марина сжала кулаки под столом. Пять лет ипотеки, пять лет экономии на всем, пять лет отказа от отпусков и дорогих покупок. И теперь свекровь предлагает просто отдать квартиру.
— Мама, мы пять лет ипотеку платим, — тихо сказал Андрей. — Еще десять лет платить. Это наши деньги, наши усилия.
— Но ведь семья должна помогать друг другу, — возразила Галина Петровна. — Елена одинока, ей трудно. А вы молодые, сильные, справитесь.
— Справимся с чем? — не выдержала Марина. — Галина Петровна, вы понимаете, что предлагаете? Отдать нашу квартиру, за которую мы пахали пять лет?
Свекровь посмотрела на невестку с удивлением.
— Марина, не надо так остро реагировать. Это же не чужие люди, это семья. Елена вам как родная сестра.
— Родная сестра пусть сама зарабатывает на жилье, — резко ответила Марина. — Как мы зарабатывали.
Галина Петровна нахмурилась.
— Вот видишь, Андрей, какая у тебя жена. Для семьи ничего не жалко.
Андрей встал, подошел к окну. На улице зажигались окна в соседних домах, люди возвращались с работы, готовили ужин, жили обычной жизнью. А здесь, в их квартире, мать предлагала отдать все, что они нажили.
— Мам, это нечестно, — сказал Андрей, не оборачиваясь. — Мы с Мариной работали, экономили, отказывались от многого. Елена тоже может найти выход.
— Может, конечно, — согласилась Галина Петровна. — Но зачем искать выход, если есть простое решение? Квартира все равно будет пустовать.
— Не будет пустовать, — возразила Марина. — Мы собирались сдавать. Доход нужен для развития хозяйства.
— А если не сдавать? — спросила Галина Петровна. — Если Елена будет жить? Разве это не лучше?
— Для Елены лучше, — сухо ответил Андрей. — А для нас?
Галина Петровна встала, поправила блузку.
— Для вас лучше будет знать, что помогли родному человеку. Что сделали доброе дело. Что поступили по совести.
— Совесть у каждого своя, — тихо сказала Марина.
— Видимо, да, — Галина Петровна взяла сумку. — Я думала, вы поймете. Но раз не понимаете… Елена права была, когда говорила, что рассчитывать можно только на себя.
Свекровь направилась к двери, Андрей пошел провожать мать.
— Мам, не обижайся. Просто это серьезное решение. Дай нам время подумать.
— Подумайте, — кивнула Галина Петровна. — Только не очень долго. Елене через две недели ответ хозяйке давать.
Дверь закрылась, и Андрей остался стоять в прихожей. Марина подошла к мужу, взяла за руку.
— Что будем делать?
— Не знаю, — честно ответил Андрей. — Не знаю.
Следующие дни принесли новые разговоры. Галина Петровна звонила каждый день, каждый раз находя новые аргументы. То рассказывала, как Елена плакала от безысходности, то говорила о том, что учительская зарплата не позволяет снимать дорогое жилье, то напоминала о семейных ценностях.
— Андрей, ты же добрый мальчик, — говорила мать. — Всегда помогал людям. Неужели родной сестре откажешь?
— Мам, речь не о помощи, — отвечал Андрей. — Речь о том, чтобы отдать нашу квартиру.
— Не отдать, а переоформить. На семью же переоформить, не на чужих людей.
Елена тоже включилась в процесс убеждения. Приехала в субботу, принесла пирожные, села за стол и начала рассказывать о своих проблемах.
— Понимаете, мне уже тридцать два года, а я до сих пор скитаюсь по съемным квартирам, — говорила Елена, и слезы подступали к глазам. — Хочется же наконец-то иметь свой угол, свое место.
— Елена, а почему ты не подумаешь о том, чтобы взять ипотеку? — спросила Марина.
— На учительскую зарплату? — горько усмехнулась Елена. — Да мне банк и десяти процентов не одобрит. А если одобрит, то платить буду до пенсии.
— Мы тоже до пенсии будем платить, — заметил Андрей.
— Но вы вдвоем, — возразила Елена. — А я одна. Мне тяжелее.
Разговор затянулся до вечера. Елена плакала, рассказывала о своих страхах, о том, как боится остаться на улице. Андрей молчал, Марина сжимала зубы.
— Хорошо, — сказал наконец Андрей. — Мы подумаем. Но окончательное решение примем вместе с Мариной.
— Спасибо, — всхлипнула Елена. — Я знала, что вы меня не бросите.
После отъезда сестры Андрей и Марина долго сидели на кухне, каждый думал о своем.
— Что чувствуешь? — спросила Марина.
— Загнанность, — честно ответил Андрей. — Как будто меня ставят перед выбором: либо ты хороший сын и брат, либо эгоист.
— А я чувствую злость, — сказала Марина. — Злость на то, что нашу жизнь, наши планы хотят просто взять и изменить.
— Но ведь Елена правда нуждается…
— Нуждается, — согласилась Марина. — И пусть ищет выход. Как мы искали, когда брали ипотеку. Как искали, когда экономили на всем. Никто нам квартиру не подарил.
Андрей встал, подошел к окну. На улице наступала летняя ночь, теплая и спокойная.
— Мама считает, что мы эгоисты.
— Пусть считает, — ответила Марина. — Я не собираюсь отдавать то, за что мы пять лет боролись.
— А если мама права? Если мы действительно должны помогать семье?
— Помогать можно по-разному, — сказала Марина. — Деньгами в долг, поиском работы, советом. Но не отдачей своей квартиры.
— Елена не вернет деньги, если дадим в долг.
— Тогда не дадим.
Андрей повернулся к жене.
— Ты очень жесткая.
— Я реалистка, — ответила Марина. — И я не хочу, чтобы через пять лет мы пожалели о своем решении.
На следующий день позвонила Галина Петровна.
— Андрюша, я вчера всю ночь думала. Поняла, что вы сомневаетесь. Но подумай сам: что важнее — деньги или семья?
— Мама, это не о деньгах. Это о справедливости.
— Справедливость — это когда каждый получает по потребностям. Елене нужна квартира больше, чем вам доход от аренды.
— А нам не нужен доход? — спросил Андрей.
— Нужен. Но не так остро, как Елене жилье.
— Мам, давай закончим этот разговор. Я еще не принял решения.
— Хорошо, — согласилась Галина Петровна. — Но помни: время идет. Елене нужно определяться.
Андрей положил трубку и посмотрел на Марину.
— Мама не отступит.
— Знаю. Но и мы не отступим.
Однако давление нарастало. Галина Петровна звонила каждый день, приводила новые аргументы. Елена присылала сообщения, рассказывала о своих проблемах. Отец Андрея тоже включился в процесс убеждения.
— Сынок, — сказал отец, когда Андрей позвонил в деревню. — Мама переживает. Говорит, что ты не хочешь помогать сестре.
— Папа, все не так просто.
— Понимаю. Но семья — это семья. Может, стоит подумать о компромиссе?
— Каком компромиссе?
— Не знаю. Может, на время переоформить? Пока Елена не встанет на ноги?
Андрей понял, что и отец на стороне матери. Вся семья считала, что он должен помочь сестре.
— Я подумаю, папа.
— Думай, сын. Но не забывай о том, что мы одна семья.
После разговора с отцом Андрей сел на кухне и долго смотрел в окно. Марина готовила ужин, изредка поглядывая на мужа.
— Что отец сказал?
— То же, что и мама. Что семья важнее денег.
— А что ты думаешь?
— Думаю, что меня загнали в угол, — честно ответил Андрей. — Если откажу, буду плохим сыном и братом. Если соглашусь, буду плохим мужем.
— Не будешь плохим мужем, — мягко сказала Марина. — Будешь человеком, который не смог защитить свою семью.
— Свою семью?
— Нас с тобой. Мы тоже семья. И наши интересы тоже важны.
Андрей кивнул, но сомнения не покидали. Всю жизнь мать учила его помогать близким, быть добрым, отзывчивым. А теперь получалось, что доброта требует жертв.
— Может, мама права? — спросил Андрей. — Может, мы действительно эгоисты?
— Андрей, — Марина подошла к мужу, села рядом. — Скажи честно: если бы у Елены была возможность помочь нам, когда мы брали ипотеку, помогла бы она?
Андрей задумался. Пять лет назад, когда молодая пара искала деньги на первоначальный взнос, никто из родственников не предложил помощи. Елена тогда работала в частной школе, получала неплохо, но на просьбы о займе ответила отказом.
— Наверное, нет, — честно признался Андрей.
— Вот и ответ, — сказала Марина. — Помогать нужно тем, кто готов помочь в ответ.
— Но мама говорит, что помощь не должна быть взаимной.
— Мама многое говорит. Но решение принимаем мы.
Вечером позвонила Галина Петровна.
— Андрюша, завтра приеду. Нам нужно серьезно поговорить.
— Мама, мы еще не решили.
— Поэтому и приеду. Чтобы помочь решить.
— Не нужно нам помогать, — сказал Андрей. — Мы сами разберемся.
— Сын, я мать. Я лучше знаю, что для тебя хорошо.
— Мне тридцать лет, мама. Я сам знаю, что для меня хорошо.
— Если бы знал, уже давно бы согласился помочь сестре.
Андрей почувствовал, как в груди закипает раздражение.
— Мама, не приезжай завтра. Нам нужно время.
— Время у нас нет, — резко ответила Галина Петровна. — Елене через неделю ответ давать. А вы все тянете.
— Мы не тянем. Мы думаем.
— Думать тут нечего. Нужно поступить по совести.
— По чьей совести? — не выдержал Андрей.
— По человеческой, — ответила мать и положила трубку.
Андрей смотрел на телефон и понимал, что завтра мать приедет в любом случае. И разговор будет трудным.
Утром Галина Петровна действительно появилась на пороге. Зашла в квартиру с решительным видом, сняла туфли и прошла в гостиную, словно готовилась к важному совещанию.
— Я всю ночь думала, — начала свекровь, усаживаясь на диван. — И поняла, что вы просто не до конца осознаете ситуацию.
— Мама, мы все понимаем, — устало сказал Андрей.
— Нет, не понимаете, — возразила Галина Петровна. — Елена вчера звонила в слезах. Хозяйка квартиры уже нашла новых жильцов. Дает три дня на съезд.
Марина стояла у окна, наблюдая за происходящим во дворе. Дети играли в песочнице, мамы сидели на скамейках, обсуждая повседневные дела. Обычная летняя жизнь, спокойная и размеренная.
— Три дня, — повторила Галина Петровна. — Понимаете? Моя дочь может остаться на улице.
— Не останется, — спокойно ответила Марина, не оборачиваясь. — Найдет другое жилье.
— Другое жилье стоит дороже, — возразила свекровь. — Елена не потянет.
— Тогда пусть поищет дополнительный заработок.
Галина Петровна резко встала.
— Марина, как ты можешь быть такой черствой? Речь идет о родном человеке!
— О родном вам человеке, — поправила Марина, наконец повернувшись к свекрови. — Мне Елена никто.
— Как никто? — возмутилась Галина Петровна. — Сестра мужа!
— Сестра мужа, которая за пять лет нашего брака ни разу не поинтересовалась нашими делами. Которая не поздравила нас с годовщиной свадьбы. Которая не предложила помощь, когда мы брали ипотеку.
Андрей сидел в кресле, переводя взгляд с жены на мать. Слова Марины попадали в цель, но мать не собиралась сдаваться.
— Елена занятая, работает, — оправдывалась Галина Петровна. — У нее своих забот хватает.
— Вот и пусть своими заботами занимается, — сказала Марина. — Включая поиск жилья.
— Андрей, — обратилась свекровь к сыну. — Скажи что-нибудь жене. Объясни, что семья важнее денег.
Андрей встал, подошел к жене, взял за руку.
— Мама, я думал всю ночь. И понял одну вещь.
— Какую?
— Что моя семья — это Марина и я. А ты с Еленой — это уже другая семья.
Галина Петровна побледнела.
— Сынок, что ты говоришь?
— Говорю правду, — спокойно ответил Андрей. — Мы с Мариной строим свою жизнь. И не собираемся жертвовать ею ради чужих проблем.
— Чужих? — переспросила свекровь.
— Да, чужих. Елена взрослая женщина, пусть сама решает свои вопросы.
Марина сжала руку мужа, чувствуя, как в груди разливается тепло. Андрей наконец встал на сторону их семьи.
— Значит, вы отказываетесь помочь? — спросила Галина Петровна.
— Мы отказываемся отдавать нашу квартиру, — четко ответил Андрей.
Свекровь схватила сумку, направилась к двери.
— Хорошо. Значит, квартира вам дороже семьи. Запомню это.
— Запомните, — согласилась Марина. — И запомните еще одну вещь.
— Какую?
— Раз вы считаете, что мы не семья, то и помощи от нас больше не ждите.
Галина Петровна остановилась, повернулась.
— Что ты имеешь в виду?
— Имею в виду, что отныне ваши проблемы решает ваша дочь. Та самая, которой вы хотели подарить нашу квартиру.
— Марина, не говори глупостей.
— Никаких глупостей. Логика простая: раз квартира дочери, то и заботы пусть будут дочери. Меня ваши дела больше не касаются.
Свекровь открыла рот, но не нашла слов. Галина Петровна рассчитывала получить квартиру для Елены, но сохранить помощь невестки для себя.
— Но мы же… — начала свекровь.
— Мы ничего, — перебила Марина. — Вы сделали выбор. Живите с ним.
— Андрей, — обратилась Галина Петровна к сыну. — Ты позволишь жене так со мной разговаривать?
— Мама, Марина права. Если мы для тебя не семья, то и обязательств у нас нет.
Галина Петровна хлопнула дверью, уходя. Андрей и Марина остались в квартире, слушая, как стихают шаги на лестнице.
— Думаешь, правильно поступили? — спросил Андрей.
— Уверена, — ответила Марина. — Нельзя позволять собой манипулировать.
— А если мама больше не будет с нами общаться?
— Тогда поймем, что общалась не с нами, а с нашими услугами.
Следующие дни принесли тишину. Галина Петровна не звонила, не приезжала. Андрей несколько раз набирал материнский номер, но не решался позвонить.
— Может, стоит первым протянуть руку? — спросил муж.
— Протягивай, — согласилась Марина. — Но помни: уважение должно быть взаимным.
Андрей позвонил матери через неделю.
— Мама, как дела? Как Елена?
— Елена нашла комнату в коммунальной квартире, — сухо ответила Галина Петровна. — Дорого, но другого выхода не было.
— Мама, не обижайся. Мы просто не могли отдать квартиру.
— Понятно. Значит, деньги вам важнее родных людей.
— Мама, это не о деньгах. Это о справедливости.
— Справедливость у каждого своя, — повторила Галина Петровна слова, которые когда-то произнесла Марина.
— Может, встретимся? Поговорим спокойно?
— Не вижу смысла. Твоя жена ясно дала понять, что я для вас чужая.
— Марина не это имела в виду.
— Имела. И знаешь что? Возможно, она права. Может, действительно каждый должен жить своей жизнью.
— Мама…
— Андрей, я устала. Устала просить, объяснять, доказывать. Живите как хотите.
Галина Петровна положила трубку. Андрей смотрел на телефон, понимая, что отношения с матерью изменились навсегда.
— Что сказала? — спросила Марина.
— Что устала просить и объяснять.
— Значит, поняла.
— Поняла что?
— Что нельзя требовать от людей жертв, не готовых на них самой.
Месяц спустя Галина Петровна позвонила снова.
— Андрей, у меня проблемы с документами для пенсии. Раньше Марина помогала разбираться…
— Мама, а где Елена? Пусть поможет.
— Елена работает, у нее времени нет.
— А у Марины было время?
— Марина… она лучше в этом разбирается.
— Мама, ты же говорила, что мы не семья. Зачем тогда просить помощи?
Долгая пауза.
— Может, я погорячилась тогда…
— Может, и погорячилась. Но слова не воротишь.
— Сынок, я понимаю, что была не права. Но ведь можно попробовать наладить отношения?
— Можно, — согласился Андрей. — Но на новых условиях.
— Каких?
— Взаимного уважения. Никто никому ничего не должен просто потому, что вы родственники.
— Хорошо, — тихо сказала Галина Петровна. — Я поняла.
— Поняла что?
— Что хотела помочь одному ребенку за счет другого. И чуть не потеряла обоих.
— Не чуть не потеряла. Потеряла. Просто сейчас пытаешься вернуть.
— Получится?
— Увидим. Время покажет.
— Андрей, а Марина… она простит?
— Марина всегда была готова к нормальным отношениям. Но нормальным, а не таким, где от нее требуют, а взамен ничего не дают.
— Понятно.
— Мама, мы не злые люди. Просто хотим, чтобы нас уважали. И наши интересы тоже учитывали.
— Я попробую, — пообещала Галина Петровна.
— Попробуй. Но помни: доверие восстанавливается годами, а разрушается за минуты.
После разговора Андрей рассказал Марине о материнском звонке.
— Думаешь, изменится? — спросила жена.
— Надеюсь. Но проверим время.
— А если не изменится?
— Тогда будем жить своей жизнью. Как и планировали.
Марина кивнула. Галина Петровна действительно попыталась изменить отношения. Перестала требовать, начала просить. Не настаивала на своем, выслушивала чужое мнение. Помогала Андрею и Марине в их делах, не ожидая автоматической помощи взамен.
— Извини, — сказала свекровь Марине через полгода. — Я понимаю, что была не права.
— Галина Петровна, главное, что поняли.
— Поняла. И еще поняла, что чуть не лишилась хорошей невестки из-за своего упрямства.
— Не лишились. Просто теперь мы знаем границы.
— Границы — это хорошо, — согласилась Галина Петровна. — Я долго думала, почему так получилось. И поняла: я привыкла, что все должны делать то, что я считаю правильным.
— А теперь?
— А теперь понимаю, что у каждого своя жизнь и свои приоритеты.
— Это мудро, — сказала Марина.
— Мудрость приходит с опытом. Жаль, что иногда слишком поздно.
— Не поздно. Просто нужно помнить об этом в будущем.
Семья действительно начала строить отношения заново. Галина Петровна оставалась вежливой, но не навязчивой. Марина сохраняла дружелюбие, но не позволяла садиться себе на шею. Андрей научился защищать свою семью, не разрывая связи с матерью.
Елена нашла дополнительную работу репетитора, начала зарабатывать больше. Через год сняла однокомнатную квартиру в хорошем районе. Отношения с братом и невесткой оставались прохладными, но корректными.
— Знаешь, — сказала Марина мужу, когда они переезжали в деревню через три года. — Тогда я боялась, что мы потеряем семью.
— А теперь?
— А теперь понимаю, что мы ее обрели. Настоящую семью, где каждый уважает других.
— Мама изменилась.
— Обстоятельства изменили. Показали, что уважение нельзя требовать, его можно только заслужить.
— И что доверие восстанавливается долго.
— Но восстанавливается. Если есть желание с обеих сторон.
Андрей кивнул, глядя на дорогу, ведущую к родительскому дому. Впереди ждала новая жизнь, новые планы, новые отношения. Отношения, построенные на взаимном уважении.
