Солнце клонилось к закату, заливая теплым светом просторный двор нового дома Анны и Сергея. Дом, который они строили два года, наконец-то был готов: белые стены, черепичная крыша, широкая веранда с деревянными перилами. Сегодня здесь собрались друзья и родственники — человек двадцать, чтобы отметить новоселье. Во дворе гудел мангал, дети носились по лужайке, а взрослые поднимали бокалы с домашним вином и компотом. Анна, в легком голубом платье, разливала чай по кружкам, улыбаясь гостям. Сергей, в клетчатой рубашке, возился у мангала, подбрасывая угли. Атмосфера была теплой, почти идиллической, но Анна чувствовала легкое напряжение — слишком много глаз следили за ней и мужем.
Когда тосты за здоровье и счастье в новом доме отгремели, слово взяла Тамара Ивановна, мать Сергея. Она поднялась с садового стула, держа в руке бокал вина, и ее голос, звонкий и уверенный, перекрыл шум разговоров.
— Дорогие мои, — начала она, обводя взглядом гостей, — я так рада за Аню и Сережу. Этот дом — их большая победа. Построить такое за два года, да еще своими силами — это дорогого стоит. И знаете, я особенно счастлива, что теперь у них есть не только свой угол, но и возможность помогать другим. У нас большая семья, и каждому нужно где-то жить.
Анна, стоявшая у стола с закусками, замерла. Она посмотрела на Сергея, который, кажется, тоже не понял, к чему клонит его мать.
— Сереж, о чем это она? — шепнула Анна, наклоняясь к мужу. — Какая помощь?
Сергей пожал плечами, переворачивая шашлык.
— Да не бери в голову, Ань. Мама любит говорить красиво.
Но слова Тамары Ивановны оставили в душе Анны неприятный осадок. Она украдкой наблюдала за свекровью, которая уже разливала вино соседям по столу, весело смеясь. Праздник продолжался: кто-то включил музыку, дети затеяли игру в прятки, а Анна пыталась отогнать тревогу.
К концу вечера, когда гости начали расходиться, а на столах остались только пустые тарелки и смятые салфетки, Тамара Ивановна подсела к Анне на веранде. Ее голос стал мягче, но в нем чувствовалась какая-то настойчивость.
— Анечка, ты ведь знаешь, что у Сережи есть дальний родственник, Игорь. Он с женой и дочкой переезжает в город — работу нашел, в строительной фирме. Хорошие люди, трудяги.
Анна кивнула, не понимая, к чему клонит свекровь. Она едва помнила Игоря — видела его пару раз на семейных сборах, но близко не общалась.
— Так вот, — продолжила Тамара Ивановна, поправляя платок на плечах, — у вас же есть та квартира в городе, твоя, от родителей. Она ведь пустует? Может, пустишь Игоря с семьей пожить? Они аккуратные, за коммуналку платить будут, не переживай.
Анна почувствовала, как внутри все сжалось. Квартира, о которой говорила свекровь, была наследством от ее родителей, погибших в автокатастрофе, когда Анне было восемнадцать. Это была уютная двушка в панельном доме на окраине города, с потертым паркетом и старыми обоями, которые мама выбирала с такой любовью. Для Анны это было не просто жилье — это был дом, где она росла, где каждый угол хранил воспоминания: мамин смех на кухне, папины шутки за ужином. После свадьбы Анна и Сергей жили там, пока не начали строить дом, но теперь, переехав, Анна оставила квартиру пустовать. Она еще не решила, что с ней делать, но мысль о чужих людях в этих стенах казалась ей кощунственной.
— Тамара Ивановна, — начала Анна, стараясь говорить спокойно, — мы пока не думали, что делать с квартирой. Это… личное. Я сама решу.
Свекровь поджала губы, ее глаза сузились.
— Ну, пустовать же ей незачем? — сказала она, как будто Анна была ребенком, не понимающим очевидного. — А так людям поможешь, и за коммуналку не придется платить самой.
Сергей, заметив напряжение, поспешил вмешаться. Он подошел к веранде, вытирая руки о полотенце.
— Мам, давай не сейчас, а? — сказал он. — Праздник же.
Тамара Ивановна пожала плечами и отошла к столу, где лежали остатки пирога. Анна посмотрела на мужа, ее глаза были полны тревоги.
— Сереж, она серьезно? — тихо спросила она.
— Не переживай, Ань, — Сергей положил руку ей на плечо. — Она просто привыкла всех опекать. Пройдет.
Но Анна не могла успокоиться. Мысль о том, что кто-то другой будет жить в квартире ее родителей, бередило старые раны. Она посмотрела на новый дом, на гостей, на мерцающие гирлянды, но радость праздника уже померкла.
На следующее утро Анна проснулась рано. Новый дом пах свежей древесиной и краской, но она не могла насладиться этим. Вчерашний разговор с Тамарой Ивановной крутился в голове, как заевшая пластинка. Она стояла на кухне, нарезая овощи для салата, когда услышала звонок в дверь. На пороге стояла свекровь с пакетом овощей.
— Анечка, доброе утро! — бодро сказала Тамара Ивановна, проходя в дом. — Я тут огурчики привезла, свои, с грядки.
— Спасибо, — сдержанно ответила Анна, принимая пакет.
Свекровь присела за стол, не дожидаясь приглашения.
— Я вот что подумала, — начала она, глядя на Анну. — Игорь с семьей уже в городе. Им тяжело снимать квартиру, а у тебя та двушка пустует. Может, пустишь их на пару месяцев? Они хорошие, не напакостят.
Анна отложила нож и вытерла руки о фартук. Ее сердце заколотилось быстрее.
— Тамара Ивановна, я же вчера сказала, — голос Анны был твердым, но внутри она чувствовала, как закипает раздражение. — Мы не планируем никого селить в квартиру. Это мое наследство, и я сама решу, что с ним делать.
Свекровь вздохнула, как будто разговаривала с упрямым ребенком.
— Аня, ты пойми, в семье принято помогать. Игорь — родственник, а у них дочка маленькая, всего пять лет. Неужели тебе сложно?
— Это не вопрос сложности, — отрезала Анна. — Это моя квартира, и я не хочу, чтобы там жили чужие люди.
Тамара Ивановна подняла брови, ее лицо стало жестче.
— Чужие? Это же семья Сережи! Неужели ты такая эгоистка?
Анна почувствовала, как щеки горят. Она хотела ответить резко, но сдержалась.
— Простите, но это не ваше дело, — сказала она, стараясь говорить спокойно. — Я сама решу.
Свекровь покачала головой и поднялась.
— Ну, как знаешь, — бросила она, направляясь к двери. — Но в нашей семье так не делают.
Оставшись одна, Анна сжала кулаки. Она позвонила Сергею, который уже был на работе.
— Сереж, твоя мама опять про квартиру, — сказала она, едва сдерживая слезы. — Приходила, говорила про Игоря и его семью.
Сергей выдохнул в трубку.
— Ань, прости. Я поговорю с ней. Она просто хочет всем добра.
— Это не добро, Сереж, — голос Анны задрожал. — Она лезет в мои дела. Это моя квартира, моя память о родителях.
— Я понимаю, — мягко сказал Сергей. — Я разберусь, обещаю.
Но Анна чувствовала, что это только начало. Она посмотрела на фотографию родителей, стоявшую на полке, и в груди защемило. Квартира была не просто стенами — это был ее дом, ее связь с прошлым. И мысль, что свекровь так легко распоряжается ее собственностью, была невыносима.
Через несколько дней Анна и Сергей поехали в старую квартиру, чтобы проверить, все ли в порядке. Панельный дом встретил их знакомым запахом подъезда — сыростью и старым линолеумом. Анна открыла дверь квартиры, и на нее нахлынули воспоминания: мамин голос, напевающий на кухне, папины шутки за ужином, их совместные вечера у телевизора. Она прошлась по комнатам, трогая потертую обивку дивана, старый шкаф, который отец собирал своими руками. Здесь все дышало прошлым, и мысль о чужих людях в этих стенах вызывала боль.
— Сереж, я не хочу, чтобы здесь кто-то жил, — тихо сказала Анна, глядя на пожелтевшие обои. — Это мой дом.
Сергей обнял ее.
— Я понимаю, Ань. Это твое. Никто не будет здесь жить без твоего согласия.
Но вечером, когда они вернулись в новый дом и пили чай на веранде, зазвонил телефон Сергея. Это была Тамара Ивановна.
— Сережа, я договорилась с Игорем, — заявила она без предисловий. — Они могут заехать в квартиру на следующей неделе. Я дала им запасной ключ.
Анна, услышав это через громкую связь, побледнела.
— Мам, ты серьезно? — Сергей повысил голос. — Мы же не договаривались!
— Ой, Сережа, что за шум? — отмахнулась свекровь. — Квартира пустует, а людям жить негде. Я просто хотела помочь.
Анна выхватила телефон.
— Тамара Ивановна, это моя квартира! — ее голос дрожал от гнева. — Вы не имели права раздавать ключи!
— Аня, не будь эгоисткой, — голос свекрови стал холоднее. — В нашей семье принято помогать.
Сергей забрал телефон и отключил звонок. Он повернулся к Анне, его лицо было напряженным.
— Ань, прости. Я не знал, что она так далеко зайдет.
— Сереж, это уже слишком, — Анна сжала кулаки. — Она не просто лезет в наши дела, она распоряжается моим имуществом!
Сергей кивнул, его глаза были полны вины.
— Я разберусь, — пообещал он. — Сегодня же.
Но Анна не могла успокоиться. Она сидела на веранде, глядя на темнеющий сад, и чувствовала, как ее границы грубо нарушили. Квартира была ее опорой, ее связью с родителями, и мысль, что кто-то другой может там жить без ее согласия, была невыносима.
Через два дня Анну разбудил звонок в домофон. Она не сразу поняла, где находится. Взяв телефон, она подошла к окну. Во дворе старого дома, куда она приехала всего на пару дней, чтобы забрать остатки вещей, стояла припаркованная «Ладу» и трое людей: мужчина лет сорока, женщина и девочка с косичками. Мужчина держал в руках ключ — тот самый, запасной, который Анна когда-то оставила у Тамары Ивановны на случай форс-мажора.
Анна выбежала на лестничную площадку, накинув только кофту. Сердце колотилось, как будто она бежала марафон.
— Вы кто? — спросила она, стараясь держать голос ровным.
Мужчина, крепкий, с усталым лицом, шагнул вперед.
— Я Игорь, родственник Сергея. Тамара Ивановна сказала, что мы можем здесь пожить.
Анна почувствовала, как кровь приливает к лицу.
— Уходите, — твердо сказала она. — Это моя квартира, и я никого не пускала.
Игорь растерялся, переглянувшись с женой.
— Но Тамара Ивановна сказала…
— Мне все равно, что она сказала, — перебила Анна. — У вас пять минут, чтобы уйти.
Женщина, державшая девочку за руку, что-то шепнула Игорю. Тот кивнул, и они начали собирать сумки обратно в машину. Девочка посмотрела на Анну большими глазами, и на секунду Анне стало неловко, но гнев пересиливал.
Она позвонила Сергею, который был на работе.
— Сереж, они здесь, — голос Анны дрожал. — Игорь с семьей. С ключами.
— Черт возьми, — выругался Сергей. — Я сейчас приеду.
Через час Сергей был в квартире. Он извинился перед Игорем и забрал ключ.
— Прости, Игорь, — сказал он. — Мама перегнула палку. Мы разберемся.
Игорь кивнул, но было видно, что он обижен. Анна стояла в стороне, чувствуя себя одновременно виноватой и правой. Она понимала, что Игорь и его семья не виноваты, но действия свекрови были для нее предательством.
Вечером Сергей поехал к матери. Анна осталась в старой квартире, перебирая вещи родителей. Она нашла мамин старый дневник, где та записывала рецепты, и папины очки, которые он всегда забывал на тумбочке. Слезы навернулись на глаза. И мысль, что свекровь так легко распорядилась ее квартирой, разрывала сердце.
Сергей вернулся через три часа, усталый, но решительный. Он сел рядом с Анной на старый диван.
— Я поговорил с ней, — сказал он. — Она признала, что была не права. Но сначала твердила, что мы должны помогать семье.
— И что ты сказал? — спросила Анна, вытирая слезы.
— Что это твоя квартира, и только ты решаешь, что с ней делать. И что, если она еще раз так сделает, мы перестанем общаться.
Анна посмотрела на мужа с благодарностью.
— Спасибо, Сереж. Я знаю, тебе тяжело с ней спорить.
— Ты моя жена, — просто сказал Сергей. — И я на твоей стороне.
Они обнялись, и Анна почувствовала, как напряжение отпускает. Но в глубине души она знала, что отношения со свекровью уже не будут прежними.
Через неделю Тамара Ивановна позвонила Анне. Сергей был на работе, и Анна, скрепя сердце, ответила.
— Анечка, я хочу извиниться, — начала свекровь, ее голос был непривычно мягким. — Я, наверное, слишком далеко зашла.
Анна молчала, ожидая подвоха.
— Но ты пойми, — продолжила Тамара Ивановна, — Игорь с семьей в беде. А у тебя квартира пустует. Неужели тебе так сложно помочь?
— Хватит, — перебила Анна. Ее голос был ледяным. — Я устала это слушать. Это моя квартира, и я сама решаю, что с ней делать. Если вы еще раз полезете в мои дела, я просто перестану с вами общаться.
На том конце трубки повисла тишина.
— Аня, ты не можешь так со мной разговаривать, — наконец сказала свекровь, ее голос дрожал от обиды.
— Могу, — отрезала Анна. — И буду.
Она положила трубку и заблокировала номер Тамары Ивановны. Когда Сергей вернулся домой, она рассказала о разговоре.
— Ты правильно сделала, — сказал он, обнимая ее. — Ей нужно понять, что у нас своя жизнь.
Анна кивнула, но в ее глазах была грусть. Она не хотела ссориться со свекровью, но чувствовала, что другого выхода нет.
Прошло три месяца. Анна и Сергей обживали новый дом, наслаждаясь простором и тишиной. Они посадили яблони в саду, поставили качели для будущих детей, обустроили веранду. Старую квартиру Анна решила пока не трогать. Иногда она приезжала туда, чтобы посидеть в тишине, вспомнить родителей. Она нашла старые фотографии, мамины серьги, папины записи — и каждый раз плакала, но это были светлые слезы.
Тамара Ивановна больше не поднимала тему Игоря и его семьи. Их общение с Анной стало формальным: редкие звонки, короткие поздравления с праздниками. Сергей иногда ездил к матери, но встречи были редкими.
Анна начала думать о сдаче квартиры в аренду, но только на своих условиях. Это могло стать подспорьем для ремонта в новом доме. Но пока она не была готова принять решение.
Однажды вечером, сидя на веранде нового дома, Анна посмотрела на Сергея. Закат окрашивал небо в багровые тона, и в воздухе пахло свежескошенной травой.
— Знаешь, я рада, что мы отстояли свое, — сказала она, сжимая его руку.
— Я тоже, — улыбнулся Сергей. — Это наша жизнь, Ань. И мы сами ее строим.
Они чокнулись кружками с чаем, глядя на сад. Квартира родителей стояла пустой, но Анна впервые почувствовала, что это ее выбор, а не давление извне.
