— Эля, ты не могла бы заехать к маме сегодня? Там какие-то проблемы с документами на квартиру, — Вадим говорил, не отрываясь от экрана ноутбука.
— Сегодня? — Элеонора замерла у кухонного стола. — У меня сегодня важная встреча с руководством архива. Я же говорила тебе об этом неделю назад.
— Ну, перенеси, — он пожал плечами, словно речь шла о чем-то несущественном. — Маме правда нужна помощь.
— Вадим, это третий раз за неделю! — Эля с трудом сдерживала раздражение. — В понедельник я ходила с ней в ЖЭК, во вторник помогала разбираться с оплатой за газ. А сегодня у меня действительно важная встреча!
— Но это же моя мама, — Вадим наконец посмотрел на жену. — Ты не можешь просто…
— Я не личная помощница твоей матери, Вадим! — выкрикнула Эля, и сама удивилась силе своего голоса.
В комнате повисла тишина. Вадим медленно закрыл ноутбук.
— Вот как ты теперь говоришь о моей семье? — его голос стал холодным.
— Нет, я… — Эля попыталась смягчить ситуацию, но Вадим уже поднялся.
— Я поеду к родителям. Позвоню, когда остыну.
Хлопнула входная дверь. Эля опустилась на стул и закрыла лицо руками.
— И он просто ушел? — Марина смотрела на подругу с сочувствием.
Они сидели в небольшом кафе рядом с архивом. Встреча с руководством прошла успешно, но радости Эля не испытывала.
— Да, просто собрал вещи и ушел к родителям. Третий день не появляется дома, — Эля размешивала остывший кофе. — Звонит только чтобы спросить, не передумала ли я.
— А что ты должна передумать? — Марина нахмурилась.
— Извиниться перед Еленой Романовной, видимо, — Эля вздохнула. — Вадим считает, что я была слишком резкой.
— Послушай, — Марина подалась вперед, — ты не обязана выполнять все прихоти свекрови. У тебя есть своя жизнь, работа. Вадим должен это понимать.
— Проблема в том, что раньше я сама помогала ей, — призналась Эля. — Когда Павел Сергеевич вышел на пенсию, у них начались проблемы с документами, счетами. Я предложила помочь. Но теперь это превратилось в какую-то обязанность.
— Тебе нужно поговорить с Вадимом, — твердо сказала Марина. — Объяснить, что помощь его маме — это ваше общее дело, а не только твое.
— Если бы он захотел слушать, — горько усмехнулась Эля.
В квартире родителей Вадим чувствовал себя странно. Спать на диване в своей бывшей комнате было неудобно, а бесконечные разговоры матери о «неблагодарной невестке» только усугубляли ситуацию.
— Сынок, я же не просто так прошу, — Елена Романовна сидела напротив него за обеденным столом. — Мне действительно нужна помощь с этими документами. А твоя Эля ведет себя так, будто я обуза.
— Мама, у нее была важная встреча на работе, — попытался объяснить Вадим.
— Работа важнее семьи? — Елена Романовна поджала губы. — В мое время такого не было.
— Времена меняются, Лена, — вмешался Павел Сергеевич, молча слушавший разговор. — Эля не обязана бросать все дела по первому твоему звонку.
— И ты против меня? — обиделась Елена Романовна.
— Я за справедливость, — спокойно ответил муж. — У молодых своя жизнь.
Вадим с благодарностью посмотрел на отца, но промолчал. Звонок телефона прервал неловкую паузу.
— Это Антон, — сказал Вадим, глядя на экран. — Говорит, что приедет завтра со Светланой.
— Вот это новость! — просияла Елена Романовна. — Надо приготовить что-нибудь особенное.
Вадим кивнул, но мысли его были далеко. Брат со своей женой жил в другом городе и приезжал редко. И то, что они решили приехать именно сейчас, казалось странным совпадением.
Эля сидела в пустой квартире и пыталась сосредоточиться на работе. Электронные архивные документы расплывались перед глазами. Телефон завибрировал — сообщение от Вадима.
«Антон со Светой приезжают завтра. Мама приглашает тебя на ужин».
Эля долго смотрела на сообщение. Приглашение от свекрови? После того, что произошло? Это было неожиданно. Она набрала ответ: «Хорошо, буду». И только отправив, поняла, что согласилась слишком быстро.
Телефон снова завибрировал. Вадим: «Спасибо. Я скучаю».
Эти два слова заставили ее сердце сжаться. Она тоже скучала, но как вернуться к прежней жизни, не понимала.
Ужин у родителей Вадима был напряженным. Елена Романовна демонстративно игнорировала Элю, обращаясь к ней только когда требовалось передать соль или салат. Антон, высокий и широкоплечий, как отец, пытался разрядить обстановку шутками, но даже ему это плохо удавалось.
— Итак, что у вас тут происходит? — спросил он наконец, когда все принялись за десерт. — Вадим приехал с вещами, Эля выглядит как на допросе, мама делает вид, что все нормально. Что я пропустил?
— Ничего особенного, — натянуто улыбнулась Елена Романовна. — Просто некоторые люди считают, что помогать старшим — это обуза.
— Мама! — одновременно воскликнули Вадим и Антон.
— А что? — она развела руками. — Я лишь констатирую факт.
— Елена Романовна, — тихо произнесла Эля, — я никогда не отказывалась вам помогать. Но у меня есть работа, свои обязательства. Я не могу бросать все по первому звонку.
— Конечно, твоя работа важнее, чем родители мужа, — сарказм в голосе свекрови можно было резать ножом.
— Достаточно, — неожиданно твердо сказал Павел Сергеевич. — Лена, ты перегибаешь палку.
Елена Романовна открыла рот, чтобы возразить, но тут вмешалась Светлана:
— А можно я скажу? Как человек, который через это проходил?
Все повернулись к ней. Светлана, обычно тихая и незаметная, редко выступала в семейных спорах.
— Елена Романовна, вы помните, как складывались наши отношения поначалу? — спросила она спокойно.
Свекровь слегка покраснела и опустила глаза.
— Это было давно…
— Три года назад, — мягко напомнила Светлана. — Вы тоже считали, что я должна быть всегда доступна, помогать вам по первому зову, отчитываться о каждом шаге. Помните, чем это закончилось?
В комнате повисла тишина. Эля с интересом смотрела на Светлану — та никогда не рассказывала о проблемах со свекровью.
— Мы с Антоном чуть не развелись, — продолжила Светлана. — И только когда он четко обозначил границы, сказал вам, что я его жена, а не ваша помощница, все наладилось. Разве не так?
Елена Романовна молчала, нервно поправляя салфетку.
— Я не хочу, чтобы история повторилась, — сказала Светлана. — Вадим, твоя очередь поступить так же.
После ужина Эля и Светлана вышли на балкон. Было прохладно, но обеим нужен был глоток свежего воздуха.
— Спасибо, — тихо сказала Эля. — Я не знала о твоих проблемах с Еленой Романовной.
— О, это была настоящая война, — Светлана слабо улыбнулась. — Она проверяла мой телефон, когда я оставляла его без присмотра, звонила по десять раз в день, чтобы узнать, где Антон и что он делает. Однажды даже пришла к нам домой с ключами, которые Антон ей дал «на всякий случай».
— И как вы с этим справились? — Эля не могла поверить, что за внешним спокойствием семьи скрывались такие страсти.
— Антон поставил ультиматум. Сказал, что если мама не перестанет вмешиваться в нашу жизнь, мы переедем в другой город. И мы переехали, — Светлана посмотрела на ночной город. — Это было тяжело для всех, но иначе наш брак бы не выжил.
— Я не хочу ставить Вадима перед таким выбором, — призналась Эля.
— А придется, — серьезно сказала Светлана. — Иначе это никогда не закончится. Но есть кое-что, чего ты не знаешь…
В этот момент дверь на балкон открылась, и появился Антон.
— Дамы, вы тут не замерзли? — он протянул им по чашке горячего чая. — О чем секретничаете?
— Женские разговоры, — отмахнулась Светлана. — Как там обстановка?
— Накаляется, — вздохнул Антон. — Мама в слезах, отец молчит, Вадим пытается всех примирить. Обычный семейный вечер Воробьевых.
— Что ты имела в виду, когда сказала, что есть что-то, чего я не знаю? — спросила Эля, когда они со Светланой наконец остались одни.
Они сидели в кухне квартиры Эли и Вадима. После напряженного ужина Вадим предложил Антону и Светлане остановиться у них, а не у родителей, и Елена Романовна, к удивлению всех, не возражала.
Светлана оглянулась, словно проверяя, не подслушивает ли кто-то.
— Павел Сергеевич болен, — тихо сказала она. — Серьезно болен. Они скрывают это от вас с Вадимом.
— Что? — Эля почувствовала, как по спине пробежал холодок. — Откуда ты знаешь?
— Антон случайно нашел документы, когда искал старые фотографии на их компьютере. Результаты обследований, направления, счета за лечение. Елена Романовна продает часть имущества, чтобы оплатить лечение.
— Но почему они молчат? — Эля не могла поверить в услышанное.
— Гордость, — пожала плечами Светлана. — Не хотят беспокоить детей. Павел Сергеевич запретил Елене Романовне говорить. А она… она боится остаться одна, Эля. Отсюда все эти бесконечные просьбы о помощи, попытки привязать вас к себе.
Эля закрыла глаза. Внезапно все встало на свои места: и странное поведение свекрови в последние месяцы, и молчаливость обычно разговорчивого свекра, и эти бесконечные просьбы о помощи.
— Вадим должен знать, — твердо сказала она.
— Да, — кивнула Светлана. — Но как сказать, не выдав, что мы копались в их делах?
— Мы придумаем, — Эля сжала руку золовки. — Спасибо, что рассказала.
В воскресенье Елена Романовна неожиданно пригласила всех на обед. Эля шла в дом свекрови с тяжелым сердцем — после разговора со Светланой она не могла перестать думать о Павле Сергеевиче. Как она не заметила, что он похудел? Что стал бледнее? Что быстро устает?
— Проходите, рассаживайтесь, — Елена Романовна выглядела непривычно суетливой. — Я приготовила ваши любимые блюда.
За столом разговор не клеился. Все чувствовали напряжение, но никто не решался его разрушить. Наконец, Антон прочистил горло:
— Папа, мама, мы со Светой кое-что нашли. И мы должны об этом поговорить.
Павел Сергеевич поднял глаза от тарелки:
— О чем ты, сынок?
— О твоей болезни, — прямо сказал Антон. — О счетах за лечение. О том, почему мама продает бабушкины украшения.
Елена Романовна побледнела и схватилась за край стола:
— Как вы…
— Это правда? — тихо спросил Вадим, переводя взгляд с отца на мать. — Папа болен? И вы молчали?
Павел Сергеевич тяжело вздохнул:
— Мы не хотели вас беспокоить. У вас своя жизнь.
— Своя жизнь?! — Вадим вскочил. — Вы моя семья! Как вы могли скрывать такое?
— Вадим, — мягко сказала Эля, положив руку ему на плечо. — Сядь, пожалуйста. Давайте все спокойно поговорим.
Следующий час был тяжелым. Павел Сергеевич рассказал о диагнозе, о том, что лечение дорогое, но прогнозы хорошие. Елена Романовна плакала, признаваясь, что просто боялась остаться одна, что все ее просьбы о помощи были попыткой удержать детей рядом.
— Почему ты не сказала мне? — спросил Вадим у матери. — Я бы все понял.
— Ты был так счастлив с Элей, — всхлипнула Елена Романовна. — Я не хотела разрушать вашу жизнь своими проблемами.
— Но вместо этого ты чуть не разрушила наш брак, — тихо сказал Вадим.
В комнате повисла тяжелая тишина.
После обеда мужчины отправились в кабинет Павла Сергеевича обсуждать варианты лечения и финансовые вопросы. Эля осталась помогать Елене Романовне с посудой.
— Я должна извиниться перед тобой, — неожиданно сказала свекровь, не глядя на Элю. — Я была несправедлива.
— Вы боялись за мужа, — мягко ответила Эля. — Это понятно.
— Дело не только в этом, — Елена Романовна поставила тарелку на стол и повернулась к невестке. — Когда Вадим привел тебя в наш дом, я сразу поняла, что ты не похожа на тех девушек, которых он приводил раньше. Ты была самостоятельной, с собственным мнением, карьерой. Я боялась, что ты заберешь его у меня.
— Я никогда не собиралась забирать Вадима у вас, — удивилась Эля. — Он ваш сын, всегда им будет.
— Теперь я это понимаю, — кивнула Елена Романовна. — Но когда Паша заболел, старые страхи вернулись. Мне казалось, что если я не буду держать вас рядом, то останусь совсем одна.
— Мы бы никогда не оставили вас одну в такой ситуации, — Эля осторожно дотронулась до руки свекрови. — Если бы вы просто рассказали нам правду.
— Гордость, — горько усмехнулась Елена Романовна. — Наше поколение приучено справляться со всем самостоятельно.
— Но иногда нужно просить о помощи, — сказала Эля. — И это нормально.
Вечером, когда они с Вадимом наконец остались одни в своей квартире, Эля чувствовала себя эмоционально истощенной.
— Как ты? — спросила она мужа, который задумчиво смотрел в окно.
— Не знаю, — честно ответил он. — Злюсь на родителей за то, что скрывали. Злюсь на себя за то, что не замечал очевидного. Злюсь на ситуацию.
— А на меня? — тихо спросила Эля.
Вадим повернулся к ней:
— За что?
— За то, что я не была более терпеливой с твоей мамой.
— Нет, — он покачал головой. — Ты была права. Я слишком многого требовал от тебя и слишком мало делал сам. Прости меня.
Эля подошла и обняла его:
— Мы справимся. Вместе.
— Я поговорил с отцом, — сказал Вадим, обнимая ее в ответ. — Они с мамой против того, чтобы мы переезжали к ним или они к нам. Но я буду чаще помогать, сам, не перекладывая это на тебя.
— Я тоже буду помогать, — сказала Эля. — Но по своей инициативе, без давления.
— Договорились, — кивнул Вадим. — И еще кое-что… Я никогда больше не поставлю тебя в положение, когда ты почувствуешь себя личной помощницей моей матери.
Прошел месяц. Многое изменилось в жизни семьи Воробьевых. Павел Сергеевич начал лечение, и первые результаты вселяли оптимизм. Вадим регулярно навещал родителей, помогал с документами и хозяйством. Эля иногда сопровождала его, но чаще занималась своими делами.
Отношения с Еленой Романовной наладились, но остались формальными. Обе женщины соблюдали вежливость, но близости между ними не возникло.
— Как дела у свекрови? — спросила Марина, когда они с Элей встретились в обеденный перерыв.
— Нормально, — пожала плечами Эля. — Вадим вчера помогал ей с оформлением документов для санатория. Паша поедет на реабилитацию.
— А вы?
— У нас все хорошо, — улыбнулась Эля. — Вадим стал внимательнее. Я стала спокойнее. Елена Романовна… ну, она остается собой, но теперь хотя бы звонит заранее, если ей нужна помощь, а не требует немедленно бросить все и мчаться к ней.
— Прогресс, — кивнула Марина.
— Да, — согласилась Эля. — Не идеально, но лучше, чем было.
Вечером Эля рассказала Вадиму о разговоре с подругой.
— А что для тебя было бы идеально? — спросил он с интересом.
Эля задумалась:
— Наверное, если бы твоя мама относилась ко мне как к дочери, а не как к чужой женщине, забравшей ее сына. Если бы она видела во мне союзника, а не соперницу.
— Это может никогда не произойти, — осторожно сказал Вадим. — Мама такая, какая есть. Она изменилась, но полностью перестроить свое мышление в ее возрасте…
— Я понимаю, — кивнула Эля. — И я приняла это. Мы с ней разные, и это нормально. Главное, что мы научились уважать границы друг друга.
— Ты мудрее, чем я думал, — улыбнулся Вадим.
— Просто я поняла одну важную вещь, — сказала Эля. — Не всегда нужно добиваться любви. Иногда достаточно взаимного уважения.
В субботу Елена Романовна неожиданно пришла к ним в гости. Одна, без мужа.
— Паша отдыхает, — пояснила она, проходя в квартиру. — А я хотела поговорить с вами.
Эля переглянулась с Вадимом — такое случилось впервые за все годы их брака.
— Проходите, Елена Романовна, — Эля проводила свекровь в гостиную. — Чай?
— Да, спасибо, — кивнула та, аккуратно присаживаясь на краешек дивана.
Когда Эля вернулась с чаем, Вадим и его мать сидели молча, словно не зная, о чем говорить.
— Я принесла вам кое-что, — сказала Елена Романовна, доставая из сумки конверт. — Это деньги от продажи бабушкиных серег. Мы с Пашей решили, что они должны быть у вас.
— Мама, нет, — начал Вадим, но Елена Романовна остановила его жестом.
— Это не обсуждается, — твердо сказала она. — Мы продали их для лечения, но оказалось, что страховка покрывает большую часть расходов. А эти деньги пусть будут у вас. На будущее.
— Спасибо, — Эля приняла конверт, понимая, что отказ только обидит свекровь. — Это очень щедро с вашей стороны.
— И еще кое-что, — Елена Романовна достала из сумки маленькую коробочку. — Эля, это тебе. Лично от меня.
Эля с удивлением открыла коробочку. Внутри лежали серебряные серьги с аметистами — простые, но элегантные.
— Это мои первые серьги, которые мне подарил Паша, когда мы только начали встречаться, — пояснила Елена Романовна. — Я хочу, чтобы они были у тебя.
— Но… почему? — Эля была ошеломлена.
— Потому что я была неправа, — просто сказала свекровь. — Я долго смотрела на тебя как на соперницу, а не как на человека, который любит моего сына и заботится о нем. Это мой способ извиниться.
Эля осторожно взяла серьги:
— Они прекрасны. Спасибо.
— Только не думай, что я стану проще, — предупредила Елена Романовна с легкой улыбкой. — Я все еще буду критиковать твои пироги и спрашивать, когда вы подарите мне внуков.
— Я и не ожидала чудес, — рассмеялась Эля, и впервые за долгое время почувствовала, что лед между ними начал таять.
Антон и Светлана приехали снова через два месяца. За ужином в квартире Эли и Вадима они с удивлением наблюдали за изменениями в отношениях между невесткой и свекровью.
— Невероятно, — шепнул Антон брату, когда они остались одни на кухне. — Они почти как подруги.
— Не преувеличивай, — усмехнулся Вадим. — Они все еще часто спорят. Но теперь хотя бы слушают друг друга.
— А как папа? — спросил Антон.
— Лучше, — Вадим улыбнулся. — Врачи говорят, что лечение помогает. Он даже вернулся к своим моделям кораблей.
В гостиной Эля показывала Светлане подаренные свекровью серьги:
— Я была в шоке, когда она их подарила.
— Это большой шаг с ее стороны, — кивнула Светлана. — Елена Романовна не из тех, кто легко признает свои ошибки.
— Знаешь, я поняла кое-что важное, — сказала Эля. — Нельзя заставить человека любить тебя. Но можно научиться уважать друг друга, несмотря на различия.
— И это важнее? — спросила Светлана.
— Иногда да, — кивнула Эля. — Особенно когда речь идет о семье.
В воскресенье все собрались у родителей Вадима. Павел Сергеевич выглядел значительно лучше — к нему вернулся здоровый цвет лица, а в глазах появился прежний блеск.
— Как хорошо, когда вся семья в сборе, — сказал он, оглядывая собравшихся за столом. — Жаль только, что вы так редко приезжаете.
— Мы с Антоном подумываем вернуться в город, — неожиданно сказала Светлана. — Возможно, через полгода, когда закончится его контракт.
— Правда? — Елена Романовна не смогла скрыть радость в голосе. — Вы вернетесь насовсем?
— Скорее всего, — кивнул Антон. — Мне предложили хорошую должность здесь. И к тому же, — он посмотрел на отца, — хочется быть ближе к семье.
— Это замечательная новость, — Павел Сергеевич явно растрогался, хотя старался не показывать этого.
— А где вы планируете жить? — спросил Вадим.
— Пока не решили, — ответила Светлана. — Будем искать квартиру поближе к центру.
— Зачем искать? — вмешалась Елена Романовна. — Живите у нас! Места хватит.
Эля заметила, как Светлана и Антон обменялись быстрыми взглядами.
— Спасибо, мама, — мягко сказал Антон. — Но мы уже не дети. Нам нужно свое пространство.
К удивлению Эли, Елена Романовна не стала настаивать.
— Конечно, я понимаю, — она кивнула. — Но вы будете часто приезжать?
— Обязательно, — улыбнулась Светлана.
После обеда, когда мужчины вышли в сад помочь Павлу Сергеевичу с обрезкой деревьев, Эля осталась на кухне с Еленой Романовной и Светланой.
— Вы не боитесь снова жить рядом с нами? — неожиданно спросила свекровь, обращаясь к Светлане.
— Нет, — та покачала головой. — Все изменилось. Мы все изменились.
— Я тоже так думаю, — Елена Романовна повернулась к Эле. — Я многое поняла за эти месяцы. Иногда нужно отпустить, чтобы удержать.
Эля удивленно посмотрела на свекровь — такие слова из ее уст звучали непривычно.
— Я не стану идеальной свекровью, — продолжила Елена Романовна с легкой улыбкой. — И вы не станете идеальными невестками. Но мы можем научиться уважать границы друг друга.
— Именно так, — согласилась Эля. — И этого достаточно.
Вечером, когда они с Вадимом возвращались домой, Эля чувствовала странное умиротворение.
— О чем думаешь? — спросил Вадим, заметив ее задумчивость.
— О том, как всё изменилось за эти месяцы, — ответила она. — Помнишь, как я кричала: «Я не личная помощница твоей матери, Вадим!»?
— Еще бы, — он усмехнулся. — Я тогда впервые увидел, как ты по-настоящему злишься.
— Я думала, это конец, — призналась Эля. — Что твоя мама никогда не примет меня, а ты всегда будешь разрываться между нами.
— А оказалось, что иногда нужно просто высказать все вслух, — Вадим взял ее за руку. — Хотя я бы предпочел обойтись без драмы.
— Некоторые уроки мы усваиваем только через конфликт, — заметила Эля. — Главное, чтобы он вел к росту, а не к разрушению.
— Философ, — шутливо толкнул ее Вадим. — Но ты права. Мы все выросли благодаря этой ситуации. Даже мама.
— Особенно твоя мама, — улыбнулась Эля. — Она никогда не станет мне родной, как моя собственная мать. И я никогда не буду для нее настоящей дочерью. Но сейчас между нами есть уважение. И это ценнее, чем вынужденная близость.
— А со мной? — вдруг спросил Вадим, останавливаясь посреди улицы. — Со мной все в порядке?
Эля посмотрела на мужа — серьезного, немного встревоженного. Она вспомнила их ссору, его отъезд к родителям, напряженные дни разлуки. А потом — тяжелые разговоры, болезнь свекра, постепенное примирение.
— С нами все более чем в порядке, — сказала она, поднимаясь на цыпочки и целуя его. — Мы стали сильнее. И мудрее.
Вадим обнял ее, и они продолжили путь домой. Впереди была обычная жизнь со своими радостями и проблемами, взлетами и падениями. Елена Романовна оставалась собой — иногда вмешивалась, иногда критиковала. Но теперь все было по-другому. Теперь они были семьей — не идеальной, со своими особенностями и сложностями, но настоящей.
И Эля была благодарна тому эмоциональному всплеску, который когда-то заставил ее выкрикнуть: «Я не личная помощница твоей матери, Вадим!» Иногда нужно сказать правду вслух, чтобы начать путь к настоящему взаимопониманию.
Пока Эля наслаждалась долгожданным летним отпуском, телефон неожиданно разразился трелью. На экране высветилось сообщение от старой подруги, которая сдавала квартиру молодой паре: «Опять эти арендаторы устроили потоп! Уже третий раз за месяц! Не знаю, что делать…» Эля сочувственно вздохнула — она и представить не могла, через какие испытания проходят арендодатели. И тут ей вспомнилась недавно услышанная история про Илью и Валю, которые сами сдавали квартиры, но попали в водоворот неожиданных проблем…
