Я сидела на кухне, допивая кофе, когда в дверь резко позвонили. Даже не спросив, кто там, я поняла – это она. Людмила Петровна. Моя свекровь.
— Алиса, открой! – раздался за дверью её пронзительный голос.
Я вздохнула и пошла открывать. На пороге стояла Людмила Петровна в своём неизменном клетчатом пальто, с сумочкой, которую она называла «винтажной», а на самом деле она просто была старой.
— Здравствуйте, – вежливо улыбнулась я.
— Что это ты днём дома сидишь? – сразу начала она, переступая порог. – Работать не надо? Или опять Саша тебя содержит?
Я стиснула зубы, но промолчала. Если бы она знала, что мой последний гонорар – полмиллиона… Но я специально не рассказывала ей о своих доходах. Потому что знала: если Людмила Петровна узнает, что я зарабатываю больше её сына, моя жизнь превратится в ад.
— Я работаю удалённо, – спокойно ответила я. – Проект сдала, сейчас свободна.
— Удалённо… – фыркнула она, снимая пальто. – Ну да, сидишь тут, в интернетиках своих копаешься, а мой сын пашет как лошадь!
Я не стала объяснять, что мой «интернетик» – это руководство отделом в крупной IT-компании.
— Мам, хватит, – раздался голос Саши. Он вышел из комнаты, потёр глаза – видимо, только проснулся. – Алиса нормально зарабатывает.
— Нормально?! – свекровь закатила глаза. – Сашенька, да она же даже ужин нормально приготовить не может! Вчера опять пиццу заказывали, я по мусору видела!
— Потому что я допоздна работала, – не выдержала я. – И у нас есть деньги на еду навынос.
— Ой, какие богатые! – язвительно протянула Людмила Петровна. – Это Сашины деньги, да?
— Мам, – Саша нахмурился. – Хватит.
Но она не унималась.
— А это что за коробка? – вдруг заметила она посылку у шкафа.
Я похолодела. Это была та самая шуба, которую я купила себе на премию.
— Ничего, – быстро сказала я.
— Ничего? – она уже рвала скотч. – Давай посмотрим, что за «ничего» ты тут за мои деньги покупаешь!
— Мама, не надо! – попытался остановить её Саша, но было поздно.
Людмила Петровна раскрыла коробку, вытащила шубу и замерла.
— Это… Это что, норка?! – её голос дрожал от ярости.
— Да, – тихо сказала я.
— Ты с ума сошла?! – она закричала. – Это же ползарплаты Саши!
— Нет, – я глубоко вдохнула. – Это не его зарплата.
— А чья?!
— Моя.
Тишина. Людмила Петровна смотрела на меня, как будто я сказала, что прилетела с Марса.
— Ты… что?
— Я зарабатываю пятьсот тысяч в месяц, – чётко произнесла я. – Больше, чем ваш сын.
Её лицо исказилось.
— Врёшь! – прошипела она.
И тут…
— Врёшь! — прошипела Людмила Петровна, сжимая шубу в руках так, будто хотела разорвать её на части.
Я стояла, чувствуя, как по спине пробежали мурашки. В воздухе запахло грозой.
— Я не вру, — твёрдо сказала я. — У меня контракт, зарплата приходит на карту. Если не верите — спросите у Саши.
Мой муж нервно провёл рукой по волосам.
— Мам, Алиса действительно…
— Молчи! — резко оборвала его свекровь. — Ты что, тоже в её сказки поверил? Она же тебя обводит вокруг пальца!
Она швырнула шубу на диван и сделала шаг ко мне. Глаза её горели холодной яростью.
— Ты думаешь, я не вижу, как ты живёшь? — её голос дрожал. — Дорогие вещи, рестораны, а мой сын с утра до ночи на работе!
— Я покупаю это на свои деньги! — повысила я голос. — Почему вы отказываетесь в это верить?
— Потому что такого не бывает! — закричала она. — Ты никто! Без образования, без связей! Откуда у тебя такие деньги? Может, ты…
Она не договорила, но намёк был ясен.
— Мама! — Саша резко встал между нами. — Хватит!
Но было уже поздно.
Я чувствовала, как внутри всё закипает.
— Хорошо, — сказала я тихо. — Сейчас я вам всё покажу.
Я развернулась и пошла в спальню за ноутбуком.
— Куда ты?! — крикнула свекровь.
— Принесу доказательства! — бросила я через плечо.
Когда я вернулась, Людмила Петровна стояла посреди гостиной, скрестив руки на груди. Саша сидел на диване, закрыв лицо руками.
Я открыла ноутбук, быстро зашла в банковское приложение и развернула экран к ним.
— Вот, — сказала я. — Последние переводы. Видите?
Свекровь наклонилась, её глаза бегали по цифрам.
— Это… это подделка! — вдруг вырвалось у неё.
— Мам, — устало сказал Саша. — Хватит. Это реально.
Людмила Петровна выпрямилась. Её лицо стало красным.
— Значит так… — она говорила медленно, с расстановкой. — Ты специально скрывала это от меня? Думала, я буду клянчить у тебя деньги?
— Нет, — честно ответила я. — Я просто не хотела лишних разговоров.
— Ах, не хотела! — она вдруг резко повернулась к столу, где стояла её чашка с кофе.
Я не успела понять, что происходит.
— Вот тебе за твои деньги!
И прежде чем я могла среагировать, она схватила чашку и плеснула горячим кофе мне в лицо.
— Ай! — я вскрикнула, отпрыгнула назад. Горячая жидкость обожгла щёку, капли попали на шею и блузку.
— Мама! Что ты делаешь?! — Саша вскочил, швырнув подушку в сторону.
— Вон из моего дома! — завопила свекровь, трясясь от гнева. — Вон! Чтобы духу твоего здесь не было!
— Это НАШ дом! — крикнул Саша. — Мы его вместе покупали!
— С твоими деньгами! — она была вне себя. — Она тебя обманула! Использовала!
Я стояла, прижимая руку к обожжённой щеке, чувствуя, как по коже расплывается горячая боль.
— Всё, — тихо сказала я. — Я ухожу.
— Алиса, нет! — Саша схватил меня за руку.
— Пусть идёт! — орала свекровь. — Выбирай, сынок: или я, или она!
Саша посмотрел на мать, потом на меня. В его глазах была паника.
— Я… — он начал и замолчал.
Этой секунды мне хватило.
— Понятно, — я вырвала руку и пошла к выходу.
— Алиса, подожди! — он бросился за мной.
— Нет, — я обернулась в дверях. — Решай.
И вышла, хлопнув дверью.
На лестнице я прислонилась к стене и закрыла глаза. Сердце бешено колотилось.
В кармане зазвонил телефон. Я посмотрела — Саша.
Я сбросила вызов.
Я вышла на улицу, и холодный ветер обжег мои мокрые от кофе щеки. В кармане снова зазвонил телефон. На этот раз я ответила.
«Алиса, прости… Я не знаю, что на нее нашло…» — голос Саши дрожал.
«Ты сделал выбор, Саша. Ты промолчал, когда она облила меня кипятком. Это многое говорит.»
«Но она же моя мать! Я не могу просто…»
«До свидания, Саша.»
Я положила трубку и поймала такси. Водитель испуганно косился на мое красное от ожога лицо.
«Девушка, вам в травмпункт надо?»
«Нет, просто домой.»
Но домом это уже не было. Пока мы ехали, телефон разрывался от сообщений. Саша, его сестра, даже какая-то тетя Зина, которую я видела всего два раза в жизни. Я отключила уведомления.
В квартире было тихо. Я подошла к зеркалу — правая щека красная, с пузырями. «Ну вот, Людмила Петровна, вы наконец оставили на мне свой след,» — горько усмехнулась я про себя.
Раздался звонок в дверь. Я не стала открывать, но через минуту пришло сообщение: «Алиса, я под дверью. Пожалуйста, поговори со мной. Саша.»
Я медленно открыла дверь. Передо мной стоял мой муж с красными от слез глазами. В руках он держал пакет со льдом и мазь от ожогов.
«Я сходил в аптеку,» — пробормотал он.
Мы молча вошли в квартиру. Саша аккуратно приложил лед к моей щеке.
«Прости,» — сказал он наконец. — «Я был слабаком. Но я выбираю тебя.»
«Почему сейчас?» — спросила я, чувствуя, как слезы подступают к глазам.
«Потому что когда ты ушла, мама сказала: ‘Наконец-то мы избавились от этой стервы’. И засмеялась. Я впервые увидел, какая она на самом деле.»
Я глубоко вздохнула. «Что будем делать теперь?»
Саша достал телефон. «Во-первых, я написал всем родственникам правду. С фотографией твоего ожога и выпиской с твоего счета.»
Мой телефон моментально взорвался новыми сообщениями. Тетя Зина: «Алиса, родная, я не знала! Люда совсем с катушек слетела!»
«Во-вторых,» — продолжил Саша, — «мы подаем на нее в суд за причинение вреда здоровью. Если ты согласна.»
Я посмотрела в глаза мужу и впервые за этот день улыбнулась. «А давай сделаем по-другому. Пригласим ее на ужин.»
«Ты шутишь?»
«В самый дорогой рестобан города. И пусть она увидит, как живут люди, которые зарабатывают 500 тысяч в месяц.»
Саша засмеялся. «Ты страшная женщина. Я тебя люблю.»
На следующий день Людмила Петровна получила приглашение на ужин от «любимой невестки». Она еще не знала, что этот вечер станет для нее самым унизительным в жизни…
Ровно в семь вечера мы с Сашей стояли у входа в «Bellevue» — самый пафосный ресторан города. Я надела черное платье от Valentino, которое подчеркивало каждый изгиб фигуры, и легкие перчатки, скрывающие следы ожога. Саша нервно поправлял галстук.
«Ты уверена, что хочешь это сделать?» — спросил он, замечая мое холодное выражение лица.
«Абсолютно,» — ответила я, поправляя серебряную сережку. — «Твоя мать должна понять, с кем имеет дело.»
Ровно в 19:05 подъехало такси. Людмила Петровна вышла, озираясь на роскошное здание ресторана. На ней было то самое клетчатое пальто и старая сумочка. Увидев нас, она натянуто улыбнулась.
«Ну вот и встретились,» — сказала она, делая вид, что ничего не произошло. — «Сашенька, как я рада тебя видеть!»
Она бросилась обнимать сына, демонстративно игнорируя меня. Саша осторожно освободился.
«Мама, давай без этого. Мы пришли поужинать, помнишь?»
Метрдотель провел нас в лучшую часть зала — к столу у панорамного окна с видом на город. Людмила Петровна неуверенно села, оглядывая интерьер.
«Какая помпезность,» — пробормотала она. — «Сколько этот ужин будет стоить Саше?»
«Мне, мама,» — спокойно сказала я, беря меню. — «Сегодня я вас пригласила.»
Свекровь фыркнула: «Ну да, на Сашины деньги.»
Официант подошел с бутылкой Dom Pérignon. «Шампанское от госпожи Соколовой?»
Я кивнула. Когда бокалы наполнили игристым напитком, я подняла свой.
«За новые отношения,» — сказала я, глядя Людмиле Петровне прямо в глаза. — «И за правду, которая наконец вышла наружу.»
Она не стала чокаться. «Какая еще правда?»
Саша достал телефон и положил его перед матерью. На экране была выписка с моего счета.
«Это зарплата Алисы за последний месяц, мама. 512 тысяч рублей. Плюс бонусы.»
Людмила Петровна побледнела. «Это… это фотошоп!»
«Нет,» — сказала я. — «Это реальность. Я — директор отдела разработки в IT-компании. И да, я зарабатываю больше твоего сына. В два раза больше.»
В этот момент подали закуски — устрицы и фуа-гра. Свекровь смотрела на блюда с отвращением.
«Что это за мерзость?»
«Это деликатесы, мама,» — сказал Саша. — «Попробуй, тебе понравится.»
Она отодвинула тарелку. «Я не буду есть эту дрянь!»
Я сделала знак официанту. «Принесите, пожалуйста, меню для консервативных вкусов.»
Когда принесли новое меню, Людмила Петровна возмутилась ценами. «Тысяча рублей за борщ?! Да за эти деньги можно неделю питаться!»
«Но мы не в столовой, мама,» — мягко сказал Саша. — «Здесь другой уровень.»
Весь ужин проходил в напряженной атмосфере. Когда подали основное блюдо — мраморную говядину за 8 тысяч рублей за порцию, свекровь окончательно вышла из себя.
«Ты специально это устраиваешь! Чтобы унизить меня!» — закричала она, привлекая внимание других посетителей.
«Нет,» — спокойно ответила я. — «Я просто хочу, чтобы вы увидели, как мы живем. Без ваших предрассудков.»
В этот момент я сняла перчатку, показав красный след от ожога. Людмила Петровна отвела взгляд.
«Это было несчастный случай…»
«Ложь,» — резко сказал Саша. — «Ты сделала это специально. И я больше не позволю тебе оскорблять мою жену.»
Свекровь вскочила из-за стола. «Я ухожу! Это позорище!»
«Как пожелаете,» — сказала я. — «Официант, счет, пожалуйста.»
Когда принесли чек на 68 тысяч рублей, Людмила Петровна замерла. Я неспешно достала черную карту и протянула ее официанту.
«Спасибо за прекрасный вечер.»
Свекровь смотрела на меня с новой смесью ненависти и… уважения?
«Ты думаешь, деньги решают все?» — прошипела она.
«Нет,» — улыбнулась я. — «Но они делают жизнь намного приятнее. Кстати, Саша переезжает ко мне. Навсегда.»
Когда мы вышли из ресторана, Людмила Петровна бросила последний взгляд на своего сына.
«Ты выбрал свою судьбу, Сашенька.»
«Да, мама. И я счастлив.»
Она развернулась и ушла. Мы с Сашей стояли, смотря ей вслед. На душе было странно — не торжество, а какое-то опустошение.
«Что теперь?» — спросил Саша.
«Теперь мы живем своей жизнью,» — ответила я, беря его под руку. — «Без ожогов, без скандалов. Только мы двое.»
Но история на этом не закончилась… Через неделю Людмила Петровна позвонила. И то, что она сказала, заставило меня пересмотреть все наши отношения…
Прошла неделя после памятного ужина. Мы с Сашей наконец-то могли спокойно дышать в своей квартире. Мой ожог постепенно заживал, оставляя лишь розоватый след, который я тщательно скрывала тональным кремом.
В это субботнее утро мы неспешно завтракали на кухне, когда зазвонил мой телефон. Незнакомый номер.
«Кто это?» — пробормотал Саша, намазывая масло на тост.
Я подняла трубку. «Алиса Соколова, слушаю вас.»
В трубке раздалось тяжелое дыхание, затем знакомый голос, но совсем не тот, что я ожидала услышать:
«Алиса… это тетя Зина. Ты должна приехать… Людмиле плохо.»
Я замерла, глядя на Сашу широко раскрытыми глазами.
«Что случилось?» — спросила я, чувствуя, как у меня холодеют пальцы.
«Инфаркт… Ее увезли в Боткинскую. Она в реанимации… Она все время зовет тебя.»
Я медленно опустила телефон. Саша сразу понял, что что-то не так.
«Что-то случилось?» — его голос дрогнул.
«Твоя мама… в больнице. Инфаркт.»
Тарелка с тостами со звоном упала на пол. Саша побледнел как полотно.
«Мы едем,» — сказал он твердо, уже хватая ключи от машины.
Через двадцать минут мы уже мчались по улицам города. Саша молча сжимал руль, его пальцы побелели от напряжения.
«Как она могла… Почему она зовет именно тебя?» — наконец вырвалось у него.
Я молчала. У меня не было ответа.
В приемном отделении Боткинской больницы нас встретила заплаканная тетя Зина.
«Она в палате интенсивной терапии,» — сразу сказала она. — «Врачи говорят, состояние тяжелое, но стабильное.»
«Что случилось?» — спросил Саша, его голос дрожал.
Тетя Зина отвела нас в сторону. «После того ужина… Она не спала три ночи. Все твердила: «Я потеряла сына». А сегодня утром упала в коридоре…»
Мы подошли к палате. Через стекло я увидела Людмилу Петровну — такую маленькую и беззащитную под капельницами. Моя ненависть вдруг куда-то испарилась.
«Ты можешь войти,» — сказала медсестра мне. — «Она просила именно вас.»
Саша сжал мою руку. «Иди. Я подожду здесь.»
Я глубоко вдохнула и вошла.
Людмила Петровна лежала с закрытыми глазами. Ее лицо было серым, морщины казались еще глубже. Она открыла глаза, увидела меня и слабо улыбнулась.
«Пришла…» — прошептала она.
Я подошла ближе. «Как вы себя чувствуете?»
«Как будто поезд переехал…» — она попыталась шутить, но тут же закашлялась.
Я налила ей воды из кулера, помогла сделать глоток. Она смотрела на меня странным взглядом.
«Зачем ты пришла?» — спросила она наконец.
«Вы меня звали.»
«Я знаю… Но после всего, что я сделала…» — ее голос дрожал. — «Я… я не могу просить у тебя прощения.»
Я села на край кровати. «Я не за этим пришла. Я пришла потому, что вы важны Саше. А значит, важны и мне.»
В ее глазах появились слезы. «Я была ужасной свекровью… Я завидовала тебе… Боялась, что ты отнимешь у меня сына…»
«Я не отнимала его,» — мягко сказала я. — «Я просто стала частью его жизни. Как и вы.»
Она закрыла глаза, слезы потекли по щекам. «Я так глупо себя вела… Эти дурацкие скандалы… Кофе…» — она посмотрела на мой рубец. — «Прости меня.»
Я взяла ее руку — такую холодную и слабую. «Давайте начнем все сначала. Без обид, без упреков.»
Дверь палаты приоткрылась. На пороге стоял Саша с красными от слез глазами.
«Можно войти?» — спросил он тихо.
Людмила Петровна расплакалась. «Сыночек…»
Он подошел и обнял ее осторожно, чтобы не задеть капельницы. Я встала, чтобы выйти, но свекровь слабо схватила меня за руку.
«Останьтесь… пожалуйста… семья должна быть вместе.»
Я села рядом с Сашей. В этот момент что-то изменилось. Что-то важное.
Через неделю Людмилу Петровну выписали. Первое, что она сделала, придя в себя — пригласила нас на настоящий семейный ужин. Без пафоса, без скандалов. Просто домашний борщ и разговоры по душам.
А когда она вручила мне старинное семейное кольцо — то самое, которое обещала передать «настоящей невестке» — я поняла, что война окончена. Настоящее перемирие.
Но самое удивительное случилось месяц спустя, когда Людмила Петровна неожиданно предложила мне… деловое партнерство. Оказалось, у нее была идея для стартапа. Но это уже совсем другая история…
Воскресным утром мы с Сашей пили кофе на кухне, когда в дверь позвонили. На пороге стояла Людмила Петровна с огромным тортом в руках и странной улыбкой.
«Я не вовремя?» — спросила она, чего раньше никогда бы не сделала.
«Мама, мы тебя не ждали…» — Саша растерянно посмотрел на меня.
«Пусть заходит,» — я кивнула, замечая, как свекровья нервно переминается с ноги на ногу. — «Кофе будем?»
Людмила Петровна осторожно поставила торт на стол и села, складывая руки на коленях.
«Я пришла поговорить. По делу,» — она сделала паузу, глядя на свой стакан. — «Алиса, ты же разбираешься в бизнесе…»
Саша чуть не поперхнулся кофе. «Мама, ты что, серьезно?»
«Дайте мне договорить!» — она вспыхнула, но сразу взяла себя в руки. — «У меня есть идея. Хорошая идея. Но нужны инвестиции и… твои знания.»
Я отложила ложку, с интересом изучая лицо свекрови. Всего месяц назад эта женщина называла меня «деньголюбивой стервой», а теперь сидела в моей кухне с деловым предложением.
«Расскажите подробнее,» — предложила я.
Людмила Петровна достала из сумки потрепанную тетрадь. «Я тридцать лет проработала бухгалтером на кондитерской фабрике. Знаю все рецепты, все технологии. Хочу открыть свое небольшое производство — элитные конфеты ручной работы.»
Она открыла тетрадь, где аккуратным почерком были записаны рецепты и эскизы упаковки. Я просмотрела несколько страниц — это действительно выглядело профессионально.
«Почему сейчас? И почему обратились ко мне?» — спросила я прямо.
Свекровь покраснела. «Потому что после больницы… я поняла, что всю жизнь боялась рисковать. А ты — нет. Ты сильная. И честная.» Она посмотрела мне в глаза. «И я прошу не подачку. Я предлагаю партнерство.»
Саша молча наблюдал за нами, его глаза бегали от матери ко мне.
«Сколько вам нужно для старта?» — спросила я после паузы.
«Два миллиона на оборудование и аренду,» — быстро ответила Людмила Петровна. — «Я подсчитала — окупимся за год, если…»
«Если найдем правильные каналы сбыта,» — закончила я за нее. — «У меня есть контакты в нескольких премиальных гастрономах.»
Мы замолчали. Саша нервно постукивал пальцами по столу.
«Мама, ты уверена? Тебе же скоро на пенсию…»
«Именно поэтому!» — вспыхнула она. — «Я не хочу доживать свой век, ворча у телевизора. Хочу создать что-то стоящее.»
Я закрыла тетрадь и протянула руку. «Давайте попробуем. Я вкладываю три миллиона — возьмем помещение побольше сразу. Но при одном условии.»
«Какое?» — насторожилась свекровь.
«Вы будете официальным директором. А я — молчаливым партнером.»
Людмила Петровна замерла, потом неожиданно рассмеялась. «Боишься, что я буду командовать?»
«Знаю, что будете,» — улыбнулась я. — «Но в этом деле это плюс.»
Саша вдруг встал и обнял нас обеих. «Вы с ума сошли… Я даже не знаю, радоваться мне или вызывать скорую.»
Через месяц мы подписали договор о создании «Кондитерской Людмилы Петровны». Через три — получили первую партию заказов из московских бутиков. А когда известный фуд-блогер сделал обзор наших конфет, заказов хватило на полгода вперед.
Но самое удивительное случилось в день открытия маленького магазинчика при производстве. Людмила Петровна взяла микрофон и перед всеми гостями сказала:
«Спасибо моей невестке. Без нее этого бы не случилось. И да — она зарабатывает больше моего сына. И я наконец-то этим горжусь.»
Саша стоял рядом со мной и тихо смеялся: «Кажется, мама нашла новый способ тобой гордиться — через твой кошелек.»
«Главное, что нашла,» — ответила я, наблюдая, как моя бывшая мучительница счастливо угощает гостей конфетами «по секретному рецепту».
А вечером, когда гости разошлись, Людмила Петровна неожиданно обняла меня и прошептала: «Прости за тот кофе.»
«Забыли,» — ответила я.
И правда забыли. Потому что впереди были новые планы, новые рецепты и… новая история отношений. Уже без ожогов. Без обид. Только сладкое — в прямом и переносном смысле.
