Анна торопливо поднималась по лестнице нотариальной конторы, опаздывая на встречу почти на полчаса. Пробки в городе были ужасные, а автобус сломался прямо на полпути. Сердце колотилось не только от быстрой ходьбы, но и от волнения. Сегодня должно было решиться наследственное дело после смерти бабушки.
В приёмной уже сидели мать Валентина Петровна и брат Михаил. Мать была одета празднично, в новый костюм, а на лице у неё играла довольная улыбка. Михаил выглядел спокойно и уверенно, листал какие-то документы.
— Наконец-то! — воскликнула мать, увидев дочь. — Мы уже полчаса ждём!
— Извините, автобус сломался, — запыхавшись, ответила Анна.
— Всегда у тебя какие-то проблемы, — покачала головой Валентина Петровна. — Хорошо ещё, что опоздание не критичное.
Анна села на свободный стул и огляделась. Нотариальная контора выглядела солидно — дубовая мебель, кожаные кресла, на стенах дипломы и сертификаты. За большим столом сидел нотариус, мужчина лет пятидесяти с внимательными глазами.
— Итак, — начал он, когда все устроились, — мы собрались для оглашения завещания Марии Ивановны Сергеевой. Перед началом должен уточнить: все наследники присутствуют?
— Да, — кивнула Валентина Петровна. — Я — дочь покойной, Михаил и Анна — внуки.
Нотариус открыл папку с документами.
— Хорошо. Но должен сказать, что ситуация несколько необычная. У нас есть два завещания.
— Как два? — удивился Михаил.
— Одно завещание датировано прошлым годом, а второе составлено всего месяц назад.
Валентина Петровна нахмурилась.
— Месяц назад? Но мама уже болела, лежала в больнице…
— Тем не менее, завещание составлено в полном соответствии с законом, при свидетелях. Согласно более позднему документу, действительным является именно оно.
Анна почувствовала, как что-то сжимается в груди. Она всегда была близка с бабушкой, но в последние месяцы мать категорически запрещала ей навещать больную, ссылаясь на то, что бабуше нужен покой.
— И что же в этом завещании написано? — спросила Валентина Петровна, явно нервничая.
Нотариус надел очки и развернул документ.
— Согласно завещанию от прошлого года, всё имущество — квартира, дача и денежные средства — передавались поровну между дочерью Валентиной Петровной и внуками Михаилом и Анной.
— Ну вот, — обрадовалась мать. — Всё честно, поровну.
— Однако, — продолжил нотариус, — в более позднем завещании есть существенные изменения.
Михаил подался вперёд.
— Какие изменения?
— Согласно новому завещанию, квартира и вся денежная сумма полностью переходят к внучке Анне Сергеевне.
Повисла мёртвая тишина. Анна не поверила своим ушам.
— Как это? — вскочила Валентина Петровна. — Это невозможно!
— Боюсь, что возможно. Завещание составлено в присутствии двух свидетелей, медицинское заключение подтверждает дееспособность завещательницы на момент подписания.
— Но почему? — растерянно спросил Михаил. — Почему бабушка изменила завещание?
Нотариус пролистал документы.
— Здесь есть пояснительная записка, написанная рукой Марии Ивановны. Могу зачитать, если желаете.
— Зачитайте, — твёрдо сказала Анна.
— «Всю жизнь я старалась быть справедливой к детям и внукам. Но в последние месяцы поняла, кто из них действительно меня любит. Валентина и Михаил навещали меня только тогда, когда им что-то было нужно. А Аннушка приходила просто так, чтобы поговорить, принести гостинцы, помочь по хозяйству. Когда я заболела, только она хотела ухаживать за мной, но Валентина её не пустила. Поэтому оставляю всё самой заботливой и любящей внучке».
Валентина Петровна побледнела.
— Это неправда! Я запрещала Ане приходить, потому что мама была очень больная!
— А сами вы часто навещали мать в больнице? — спросил нотариус.
— Я… работала много… не всегда получалось…
— А вы, Михаил Сергеевич?
Михаил молчал, глядя в пол.
Анна чувствовала себя неловко. Она действительно очень любила бабушку, но никогда не думала о наследстве.
— Подождите, — сказала она. — А может, завещание поддельное? Вдруг кто-то воспользовался тем, что бабушка была больная?
Нотариус покачал головой.
— Исключено. Завещание составлялось в моём присутствии. Мария Ивановна была в ясном сознании, отвечала на все вопросы, сама продиктовала пояснительную записку.
— Но я же дочь! — возмутилась Валентина Петровна. — Не может мать оставить дочь без наследства!
— По закону может, если есть другие наследники. Завещание — это волеизъявление покойной.
Михаил вдруг встал.
— Анна, может, мы сами договоримся? Поделим всё честно, как в первом завещании?
— Миша прав, — поддержала мать. — Ну не можешь ты взять всё себе! Мы же семья!
Анна растерялась. С одной стороны, она понимала, что мать и брат рассчитывали на наследство. С другой — это была воля бабушки.
— Я не знаю… Мне нужно подумать.
— Что тут думать? — вскочила Валентина Петровна. — Твоё наследство мы отдали брату, тебе не нужно!
— Как это отдали? — опешила Анна.
— А так! Михаил нуждается больше! У него семья, дети! А ты одна живёшь, тебе много не нужно!
— Мама, но завещание составлено на Анну, — вмешался нотариус. — Никто не может принуждать её отказаться от наследства.
— А я и не принуждаю! Просто объясняю, что нужно быть справедливой!
Анна посмотрела на мать и брата. В их глазах она видела жадность и расчёт. И вспомнила, как мать действительно не пускала её к больной бабушке, говоря, что Анна только расстраивает старушку своими визитами.
— Нет, — тихо сказала она. — Я не буду отказываться от завещания.
— Что значит не будешь? — возмутилась мать.
— Это воля бабушки. И она знала, что делает.
— Анна, ну подумай, — взмолился Михаил. — У меня кредит за квартиру, дети в садик ходят…
— А у меня ипотека, — ответила Анна. — И зарплата маленькая. Тоже не богато живу.
— Но ты же одна! Тебе проще!
— Почему проще? Потому что у меня нет семьи?
Валентина Петровна встала и грозно посмотрела на дочь.
— Анна, если ты не поделишься наследством, я с тобой разговаривать не буду! Навсегда!
— Мама, это шантаж.
— Это справедливость! Мать имеет право на наследство от своей матери!
— Имеет. Но бабушка решила по-другому.
Нотариус терпеливо ждал, пока семья выяснит отношения.
— Итак, — сказал он наконец, — Анна Сергеевна принимает наследство?
— Принимаю, — твёрдо ответила Анна.
— В таком случае нужно оформить все документы. Но сначала я должен зачитать ещё одну часть завещания.
— Ещё что-то есть? — удивился Михаил.
— Да. Мария Ивановна предусмотрела возможность семейного конфликта из-за наследства.
Нотариус перевернул страницу.
— «Если моя семья будет ругаться из-за денег, то прошу выполнить следующее. Валентине я оставляю свои украшения и фотоальбомы. Михаилу — дедушкины часы и книги. А также каждому из них по сто тысяч рублей из моих сбережений. Этого должно хватить, чтобы они поняли — я их тоже любила, но справедливость дороже».
Валентина Петровна и Михаил переглянулись.
— То есть мы всё-таки что-то получаем? — спросила мать.
— Получаете. Мария Ивановна никого не оставила совсем без наследства.
— Сто тысяч… — задумчиво произнёс Михаил. — Это хоть что-то.
— А украшения мамины дорогие, — добавила Валентина Петровна. — Там кольцо с бриллиантом есть.
Анна слушала и понимала, что бабушка действительно всё предусмотрела. Она знала свою семью и подготовилась к их реакции.
— А дача? — спросила Анна у нотариуса.
— Дача остаётся за вами. Но в завещании есть просьба позволить родственникам иногда там отдыхать.
— Конечно, — кивнула Анна. — Дача большая, места всем хватит.
Михаил вдруг улыбнулся.
— Знаешь, Ань, может, бабушка и права была. Ты действительно о ней больше всех заботилась.
— Миша! — возмутилась мать.
— Мам, ну что ты? Мы же правда редко к бабуле ездили. А Анька каждые выходные у неё была.
Валентина Петровна помолчала, потом вздохнула.
— Может, и так. Но всё равно обидно.
— Мама, — мягко сказала Анна, — я не жадная. Если вам что-то нужно будет, помогу. Мы же семья.
— А квартиру продавать будешь? — спросил Михаил.
— Не знаю. Может, съеду туда. Она больше моей, и район хороший.
— А свою квартиру?
— Продам, ипотеку закрою.
Нотариус начал оформлять документы. Процедура заняла больше часа — нужно было подписать множество бумаг, поставить печати, оплатить пошлины.
— Поздравляю вас с наследством, — сказал он в конце. — Документы будут готовы через неделю.
Выходя из конторы, семья молчала. На улице Валентина Петровна остановилась.
— Аня, я, конечно, расстроена. Но ты права — это была воля мамы.
— Мам, я понимаю, что вы рассчитывали на большее.
— Рассчитывали… — грустно улыбнулась мать. — А может, нам всем стоило больше времени с бабушкой проводить, пока она была жива.
— Мам, она вас любила. Просто хотела, чтобы мы это поняли.
Михаил обнял сестру.
— Ань, я не буду на тебя обижаться. Бабушка умная была, она знала, что делает.
— Спасибо, Миш.
— А дачу мы действительно сможем использовать?
— Конечно. Летом приезжайте с детьми, как раньше.
Они дошли до остановки и стали ждать автобус.
— А знаете, — сказала вдруг Валентина Петровна, — я вспомнила, как мама в больнице говорила: «Только Аннушка меня понимает». А я думала, что это просто болезнь так на неё действует.
— Не болезнь, — ответила Анна. — Просто она чувствовала, кому она действительно нужна.
Автобус подошёл. Сидя у окна, Анна думала о бабушке. Старушка и после смерти сумела преподать семье урок. Урок о том, что любовь и внимание нельзя заменить деньгами, а справедливость иногда выглядит не так, как кажется на первый взгляд.
Вечером Анна приехала к бабушкиной квартире. Открыла дверь ключом, который у неё был ещё при жизни хозяйки. В прихожей пахло духами бабушки и старыми книгами. На столе лежала записка, написанная знакомым почерком: «Аннушка, если читаешь это, значит, всё прошло как надо. Не грусти, что семья поругалась. Они поймут и простят. А ты живи здесь и будь счастлива. Люблю тебя. Бабушка Маша».
Анна прижала записку к сердцу и заплакала. Но это были не слёзы горя, а слёзы благодарности мудрой старушке, которая даже после смерти продолжала о ней заботиться.
