Ирина стояла у плиты, помешивая борщ и хмурясь. Шесть часов вечера, а она уже как белка в колесе — успела приготовить три блюда, перемыть всю квартиру и даже забежать в аптеку за лекарствами для свекрови.
— Ир, борщ-то не переперчила? В прошлый раз был остренький, — Вера Петровна заглянула на кухню, поджав губы.
— Нет, мам, совсем чуть-чуть добавила, как вы любите, — Ирина улыбнулась через силу.
— Ну-ну, посмотрим. И хлеб нарежь потоньше. Наталья придет, она такие ломти не любит.
Свекровь удалилась в комнату, а Ирина выдохнула. Три месяца замужем, а такое ощущение, что на испытательном сроке. Всё не так — то борщ пересолен, то пыль под шкафом, то блузку Алексея не с той стороны погладила.
Входная дверь хлопнула.
— Привет, народ! — голос мужа заставил Ирину расправить плечи.
— Лёш, привет! — она выглянула из кухни. — Ужин почти готов.
Он чмокнул ее в щеку и прошел в комнату к матери. Ирина осталась стоять в коридоре, ждала продолжения разговора, но вместо этого услышала, как закрылась дверь.
Телефон завибрировал — сообщение от Светы, единственной подруги в этом городе: «Как дела у рабыни Изауры? Уже сбежала от злой свекрови?»
Ирина грустно улыбнулась. «Готовлю ужин на роту солдат. Все норм».
«Врушка. Когда встретимся?»
«Не знаю. Тут дел по горло».
Звонок в дверь прервал переписку. Наталья, сестра мужа, впорхнула в квартиру с пакетами.
— Ириш, привет! Я тут тортик принесла. Мама просила.
— Зачем? Я же испекла…
— Ой, ну твой как-то не очень получился в прошлый раз, — отмахнулась Наталья. — Мама сказала, магазинный надежнее.
Ирина сжала губы. Ее торт все съели до крошки, даже добавки просили.
Вечер тянулся медленно. За ужином Вера Петровна с Натальей обсуждали какую-то семейную историю, постоянно перебивая друг друга смехом. Алексей вставлял комментарии. Ирина сидела молча, изредка кивая и улыбаясь невпопад.
— Ир, чай будешь ставить? — спросил муж, отодвигая тарелку.
— Да, конечно.
Когда она вышла на кухню, из комнаты донесся приглушенный смех и обрывок фразы Натальи: «…но она хотя бы старается».
Ирина замерла. О ком это? О ней? Сердце забилось чаще.
— А что, по-твоему, ей остается? — тихо ответила Вера Петровна.
Ирина подошла ближе к двери.
— Лёш, ты бы хоть… — начала Наталья, но тут же осеклась, заметив вернувшуюся с чайником Ирину.
— Чай готов, — натянуто улыбнулась она.
За столом снова воцарилась неловкая пауза.
— Ир, а ты завтра не могла бы к соседке забежать? — вдруг спросила Вера Петровна. — Анне Михайловне тяжело ходить, продукты нужны.
— Но у меня завтра собеседование в…
— Да ладно тебе, — перебил Алексей. — Какое собеседование? Мы же договорились, что пока ты дома будешь. Мама одна не справляется.
— Да, конечно, — сдалась Ирина. — Схожу.
Наталья с Верой Петровной обменялись взглядами.
Ночью Ирина лежала без сна. Алексей спал, отвернувшись к стене. Когда она выходила замуж, представляла совсем другую жизнь. Не эту бесконечную готовку, уборку и постоянное ощущение, что она здесь чужая.
— Лёш, — тихо позвала она. — Ты спишь?
— Мм? — сонно отозвался он.
— Тебе нравится, как я готовлю?
— Чего? — он повернулся. — Нормально готовишь. Спи давай, завтра рано вставать.
— А твоей маме нравится?
— Ир, ну что за вопросы на ночь глядя? — недовольно буркнул он. — Мама привыкла по-своему все делать, ей нужно время.
Ирина вздохнула. Три месяца — это уже время. Она закрыла глаза, чувствуя, как подступают слезы. Что она делает не так? Почему с ней обращаются как с прислугой, а не как с членом семьи?
Утром Ирина проводила мужа на работу. А перед этим попыталась снова заговорить о том, что ее беспокоит. Но Алексей торопился.
— Ир, давай вечером, а? У меня совещание через час.
— Ладно, — она поцеловала его в щеку. — Удачного дня.
Едва закрылась дверь, из своей комнаты вышла Вера Петровна со списком дел на день.
Ирина взяла листок со списком и внутренне вздрогнула. Десять пунктов, среди которых «перемыть окна», «сходить к Анне Михайловне», «забрать лекарства в аптеке» и даже «почистить ковер у Натальи». Ковер у Натальи? Серьезно?
— Вера Петровна, но Наталья живет отдельно, почему я должна…
— Ириш, у нее аллергия, она не может сама, — свекровь посмотрела с укоризной. — Ты же не работаешь, а сидишь дома. Что тебе, сложно помочь?
Ирина сглотнула ком в горле.
— Хорошо, схожу.
Телефон завибрировал — сообщение от Светы: «Кофе? Сегодня в 12?»
Ирина посмотрела на список дел, потом на свекровь, которая устроилась перед телевизором с журналом.
— Вера Петровна, я сегодня со Светой встречусь на час, можно?
Свекровь подняла брови:
— А как же дела? Анне Михайловне надо к обеду продукты занести, она голодная сидит.
— Я все успею, просто на часок…
— Ну смотри сама, — Вера Петровна поджала губы. — Только не забудь про ковер у Натальи.
В кафе Света окинула подругу внимательным взглядом.
— Ты похудела. И круги под глазами. Что происходит?
Ирина помешала кофе.
— Да так, обычные семейные дела.
— Не ври. На тебе лица нет.
— Просто… — Ирина запнулась. — Я чувствую себя служанкой, а не женой или невесткой. Каждый день списки дел, критика, шепот за спиной.
— А муж что?
— Алексей не замечает. Или делает вид. Говорит, мама привыкла все делать по-своему, надо просто подстроиться.
Света фыркнула:
— Подстроиться? Под рабство? Ириш, ты превращаешься в домработницу!
— Но я же хочу, чтобы меня приняли в семью, — тихо ответила Ирина.
— Они используют твою доброту. Тебя не за это должны ценить.
Ирина вернулась домой с тяжелым сердцем. Всю дорогу думала о словах Светы. Неужели она права? Может, стоит поговорить с Алексеем начистоту?
У подъезда она столкнулась с Натальей.
— О, Ириш! Как хорошо, что ты идешь. Мама звонила, сказала, ты ковер почистишь. Вот ключи, — она протянула связку. — Я на работе задержусь, так что сама справишься, да?
Ирина взяла ключи, чувствуя, как внутри что-то обрывается.
— Конечно, справлюсь.
Вечером, измотанная, с руками, красными от моющих средств, она ждала мужа с работы. Ужин стоял на плите, квартира сияла чистотой.
Алексей вернулся поздно, слегка навеселе.
— Ир, не сердись, с ребятами засиделись. Корпоратив же.
— Ты не предупредил, — тихо сказала она, убирая остывший ужин в холодильник.
— А что, надо было? — он удивленно посмотрел на жену. — Ты же дома весь день.
— Я тоже человек, Лёш. Я ждала, переживала.
— Ой, ну прости, прости, — он махнул рукой. — Что там у нас на ужин?
Ирина сжала губы.
— Котлеты с пюре. Разогреть?
— Не, не хочу. Мама суп сварила?
— Борщ, да.
— Вот его и разогрей.
Ирина молча достала кастрюлю. Когда она успела превратиться в прислугу? Почему никто не спрашивает, как прошел ее день? Что она чувствует?
Ночью она снова не могла уснуть. Завтра новый день, новый список дел, новые придирки. И так каждый день, без выходных, без благодарности. Ирина тихо плакала, повернувшись к стене, пока муж мирно сопел рядом.
А что, если Света права? Что, если она просто позволила превратить себя в домработницу? И что будет дальше?
Неделя шла за неделей. Ирина как робот выполняла все поручения, но внутри росло раздражение. Она больше не старалась угодить, делала все механически.
— Ириш, ты соль-то в суп клала? — спросила Вера Петровна за обедом, поморщившись.
— Клала.
— Что-то не чувствуется. И мясо жестковато.
Ирина промолчала. Раньше бы извинилась, побежала готовить заново. Сейчас просто пожала плечами.
— В следующий раз лучше получится.
Свекровь с Натальей переглянулись. Такой тон был для них новым.
Вечером Ирина услышала телефонный разговор Веры Петровны.
— Да, Зин, совсем обленилась. Первые месяцы старалась, а теперь… Лёшка ничего не видит, влюбленный ходит. А она пользуется, только и знает, что вздыхать.
Ирина сжала кулаки. Пользуется? Она?!
Вечером она впервые высказала мужу все начистоту.
— Лёш, я больше не могу. Твоя мама и сестра используют меня как домработницу. Я целыми днями пашу на них, а в ответ — только критика.
Алексей удивленно поднял брови.
— Ириш, ты чего? Мама просто помогает тебе стать хорошей хозяйкой. Ты многого не умеешь, сама говорила.
— Умение готовить борщ не делает меня хорошей женой! — голос Ирины дрогнул. — Я хочу уважения, понимаешь? Я хочу быть частью семьи, а не прислугой!
— Не кричи, мама услышит, — Алексей нахмурился. — Ты просто устала. Привыкнешь.
— Привыкну быть половой тряпкой? — горько усмехнулась Ирина. — Нет уж, спасибо.
— Ир, ну что за выражения, — он поморщился. — Ты сама согласилась не работать и заниматься домом.
— Нашим домом! А не бегать к соседям и твоей сестре!
Алексей махнул рукой.
— Давай завтра поговорим. Ты на эмоциях.
На следующий день Ирина решила проверить свои подозрения. Она вышла из квартиры, громко хлопнув дверью, но тихо вернулась и замерла в коридоре. Из кухни доносились голоса Веры Петровны и Натальи.
— …совсем обнаглела, — говорила свекровь. — Вчера Лёшке истерику закатила.
— А что он? — спросила Наталья.
— Да что… Сказал, устала она. Балует он ее, вот что я скажу.
— Ну, мам, ты сама ее эксплуатируешь по полной, — хмыкнула Наталья. — Я бы тоже взбунтовалась.
— А что такого? Живет тут бесплатно, ест-пьет. Должна же отрабатывать.
— Отрабатывать? — Наталья засмеялась. — Она не домработница.
— Слушай, когда твой отец привел меня в дом, я пахала как лошадь и слова не говорила. А эта… Три месяца пожила и уже права качает.
— Пусть думает, что получит квартиру, — Наталья снова засмеялась. — А там видно будет.
У Ирины потемнело в глазах. Квартира? При чем тут квартира?
— Я ей ничего не обещала, — отрезала Вера Петровна. — Квартира Лёшкина, а значит, моя. Я ее матери обещала приглядеть, так присматриваю.
— Ну да, заставляя драить полы у соседки, — съязвила Наталья.
— А что такого? Пусть спасибо скажет, что вообще живет здесь. С ее-то приданым — ни денег, ни связей…
Ирина не стала слушать дальше. Она тихо вышла из квартиры, спустилась во двор и разрыдалась на скамейке. Значит, вот как. Ее просто используют, считают обузой, неровней.
Телефон зазвонил. Света.
— Ты где пропала? Я звоню уже третий день!
— Свет… — Ирина всхлипнула. — Ты была права. Они меня за человека не считают.
— Так, адрес диктуй. Еду к тебе.
Через час они сидели в кафе напротив дома.
— Что будешь делать? — спросила Света, выслушав историю.
Ирина решительно выпрямилась.
— Уйду. Прямо сегодня. Хватит.
Света смотрела на подругу с недоверием.
— Серьезно? Вот так просто возьмешь и уйдешь?
— Да. Я больше не хочу там жить, — Ирина вытерла слезы. — Можно у тебя пожить немного?
— Конечно! У меня диван раскладной, места хватит, — Света сжала ее руку. — Поехали сейчас, соберешь вещи.
Ирина вернулась в квартиру с решимостью в глазах. Вера Петровна удивленно подняла брови, увидев ее с подругой.
— Ириш, ты куда пропала? Я волновалась.
— Правда? — Ирина посмотрела ей прямо в глаза. — А мне показалось, вы только рады будете, если я исчезну.
Свекровь растерялась.
— Что за глупости? Лёшка с ума сойдет, если узнает…
— Лёшка узнает, — Ирина прошла в спальню и достала чемодан. — Я ухожу, Вера Петровна.
— Куда это? — свекровь встала в дверях. — Что за цирк?
— Это не цирк. Я все слышала сегодня. Про «отрабатывать», про квартиру, про то, как вы меня используете.
Вера Петровна побледнела.
— Ты подслушивала?
— Нет. Просто оказалась не там, где вы думали.
Ирина методично складывала вещи в чемодан. Руки дрожали, но голос оставался твердым.
— Я не домработница. И не хочу жить там, где меня не уважают.
Наталья появилась через полчаса, вызванная паникующей матерью.
— Ириш, ну ты чего? — она попыталась улыбнуться. — Мама погорячилась, с кем не бывает.
— Она не погорячилась, Наташ. Она сказала то, что думает. И знаешь, я благодарна за откровенность.
Когда появился Алексей, чемодан был уже собран. Он метался между женой и матерью, не понимая, что происходит.
— Ир, да что случилось-то? Мам?
— Спроси у мамы, — Ирина поправила пальто. — Я поживу у Светы. Позвони, когда будешь готов к серьезному разговору.
— Какому еще разговору? Ты моя жена, твое место здесь!
— Мое место там, где меня уважают.
Дверь за Ириной захлопнулась, оставив в квартире оглушительную тишину.
Первые дни у Светы прошли как в тумане. Алексей звонил, писал сообщения — сначала сердитые, потом растерянные. Ирина отвечала коротко: она не вернется, пока ее не будут уважать как человека, а не как прислугу.
Через неделю она нашла работу в маленьком кафе. Ничего особенного, но впервые за долгое время у нее появились свои деньги и чувство независимости.
Вера Петровна и Наталья заметно приуныли. Дом без Ирины погрузился в хаос — никто не готовил, не убирал, не следил за бытом. Алексей нервничал, огрызался, все чаще задерживался на работе.
— Может, извинимся? — предложила Наталья матери после особенно неудачного ужина из полуфабрикатов.
— За что? За правду? — фыркнула Вера Петровна, но в голосе звучала неуверенность.
Через три недели Алексей пришел к Свете. Постаревший, с кругами под глазами.
— Ир, возвращайся, — сказал он просто. — Без тебя все рухнуло.
— Рухнуло что, Лёш? Ваш быт? Или вы поняли, что относились ко мне неправильно?
— Все, — он опустил голову. — Я идиот, что не видел, как они с тобой обращаются. Мама призналась… насчет разговора, который ты слышала.
— И?
— Ей стыдно. Нам всем стыдно. Я снял квартиру, Ир. Только для нас двоих. Никакой мамы, никакой Натальи. Только ты и я.
Ирина посмотрела на мужа долгим взглядом.
— Я не вернусь просто так, Лёш. Мне нужны гарантии. Я продолжу работать. И твоя мама с сестрой будут относиться ко мне с уважением, иначе я просто не буду с ними общаться.
— Конечно! Все, что захочешь!
Но Ирина не спешила с решением. Впервые за долгое время она почувствовала себя сильной, способной выбирать свою судьбу.
Через месяц она согласилась посмотреть новую квартиру. Еще через месяц — переехала туда, но с условием: она продолжит работать и учиться. Алексей изменился — начал помогать с домашними делами, научился готовить простые блюда.
С Верой Петровной отношения восстанавливались медленно. Свекровь дважды извинилась, но Ирина видела в ее глазах тень прежнего высокомерия. Впрочем, теперь это не имело значения. Ирина больше не искала одобрения, не старалась угодить любой ценой.
— Знаешь, — сказала она Свете полгода спустя, — иногда нужно просто уйти, чтобы понять свою ценность.
Света подняла бокал.
— За свободу быть собой. И за смелость сказать «нет».
Ирина улыбнулась и почувствовала, как внутри разливается спокойствие и уверенность. Она наконец-то нашла себя — настоящую, сильную и независимую. И это стоило всех слез и борьбы.
