Наследство
Марина проснулась от звука ключей в замке. Солнце едва пробивалось сквозь плотные шторы, а на часах было всего семь утра. Кто мог прийти так рано?
— Лерочка, доченька, мы тут! — донесся знакомый голос свекрови из прихожей.
Валерия Петровна. Конечно. У неё ведь были запасные ключи от квартиры сына.
Марина быстро накинула халат и выглянула из спальни. В коридоре топталась небольшая компания: свекровь в своём неизменном бежевом пальто, незнакомый мужчина в строгом костюме с портфелем и… Игорь? Её муж должен был быть на работе уже час назад.
— Что происходит? — Марина попыталась говорить спокойно, хотя сердце колотилось как бешеное.
— А вот и наша хозяюшка! — Валерия Петровна улыбалась той особой улыбкой, которая никогда не доходила до глаз. — Лерочка, познакомься, это Михаил Семёнович, очень опытный оценщик недвижимости.
Оценщик? Марина перевела взгляд на мужа. Игорь стоял у стены, изучая свои ботинки с таким видом, словно видел их впервые в жизни.
— Игорь, объясни мне, пожалуйста, что здесь происходит? — голос Марины стал твёрже.
— Ну… мама считает… то есть, мы подумали… — Игорь всё ещё не поднимал глаз. — В общем, стоит оценить квартиру. На всякий случай.
— На всякий случай чего?
Тут в разговор вмешалась Валерия Петровна:
— Лерочка, милая, давай без лишних эмоций. Мы просто хотим знать стоимость жилья. Это же разумно, правда? Семья должна понимать, чем владеет.
— Семья? — Марина почувствовала, как внутри что-то сжимается. — Валерия Петровна, напомните мне, пожалуйста, на кого оформлена эта квартира?
— Ну, формально на тебя, конечно… Но ведь Игорёк тоже имеет права! Он же муж!
— Формально? — Марина усмехнулась. — А фактически тоже на меня. Потому что я её покупала. На свои деньги. Которые заработала сама.
Михаил Семёнович начал доставать из портфеля какие-то бумаги, явно чувствуя себя не в своей тарелке. Игорь по-прежнему молчал.
— Лерочка, ну что ты так сразу в штыки! — Валера Петровна развела руками. — Мы же не собираемся ничего отбирать. Просто… ну, мало ли что в жизни случается. Вдруг вы разведётесь? Вдруг что-то ещё? Игорёк должен быть защищён!
— Защищён от чего? От собственной жены?
— От несправедливости! — свекровь повысила голос. — Ты же понимаешь, что если что, квартира достанется тебе, а мой сын останется ни с чем!
Марина медленно обвела взглядом всех присутствующих. Оценщик изучал потолок, Игорь — пол, Валерия Петровна смотрела на неё с вызовом.
— Знаете что, — сказала она наконец, — давайте я сначала приведу себя в порядок, а потом мы спокойно поговорим. Проходите на кухню, поставьте чайник.
В ванной Марина несколько минут просто стояла перед зеркалом, пытаясь собраться с мыслями. Три года назад, когда она покупала эту квартиру, Игорь искренне восхищался её самостоятельностью. «Моя умница, моя деловая женщина», — говорил он тогда. А теперь что? Теперь его мама считает, что нужно «защитить» сына от этой самой деловой женщины?
Когда она вышла из ванной, уже одетая и причёсанная, на кухне шла оживлённая беседа.
— …конечно, рынок сейчас непростой, но эта локация очень перспективная… — говорил оценщик, размахивая рулеткой.
— Михаил Семёнович, — прервала его Марина, — извините, конечно, но кто именно заказал вашу оценку?
— Ну, этот молодой человек… — оценщик кивнул на Игоря. — Вчера позвонил, попросил приехать…
— Понятно. — Марина посмотрела на мужа. — Игорь, можно тебя на минутку?
В спальне, закрыв дверь, она развернулась к нему:
— Ты собираешься мне что-нибудь объяснить? Или будем играть в молчанку?
Игорь тяжело вздохнул:
— Мариш, не злись, пожалуйста. Просто мама… она переживает. Говорит, что все её подруги советуют…
— Что советуют?
— Ну… чтобы муж был как-то защищён. Юридически. На случай, если…
— Если я сойду с ума и выгоню тебя на улицу?
— Не говори так! — он наконец посмотрел на неё. — Просто… ну, всякое бывает. Статистика разводов…
— Игорь, — Марина села на край кровати, — мы с тобой женаты три года. За это время я ни разу не дала тебе повода усомниться в своих чувствах. Я содержу эту семью наполовину, плачу за квартиру, в которой мы живём, и никогда не попрекала тебя тем, что зарабатываю больше. И вот теперь ты приводишь сюда оценщика? Без моего ведома?
— Это не я придумал! Это мама…
— Твоя мама не живёт в этой квартире. И не спит со мной в одной постели. — Марина встала. — А ты живёшь. И спишь. И, кажется, забыл, кто тебе это обеспечил.
В кухне тем временем Валерия Петровна явно чувствовала себя хозяйкой. Она рылась в шкафчиках, доставая чашки, и объясняла оценщику особенности планировки.
— Видите, какая просторная кухня! И ремонт свежий, всё новое. Конечно, мы с Игорьком выбирали мебель вместе…
— Простите, — вмешалась Марина, — но мебель выбирала я. И ремонт делала тоже я. На свои деньги.
— Ну, Лерочка, зачем так… Игорёк же помогал! Обои клеил, плитку укладывал…
— В выходные. В свободное время. Как и любой нормальный муж.
Повисла неловкая пауза. Оценщик откашлялся:
— Может быть, мне лучше прийти в другое время? Когда будет более подходящая обстановка…
— Нет, — твёрдо сказала Марина. — Сейчас самое подходящее время. Михаил Семёнович, скажите, пожалуйста, кто должен присутствовать при оценке квартиры?
— Собственник недвижимости или лицо, действующее по доверенности…
— Превосходно. — Марина достала из сумочки документы. — Вот свидетельство о собственности. Как видите, квартира оформлена исключительно на меня. Договор купли-продажи — тоже на меня. Я единственный собственник. Никто другой не имеет права заказывать оценку без моего согласия.
Валерия Петровна побледнела:
— Но… но Игорь же муж! У него есть права!
— Какие именно права? — Марина говорила спокойно, но в голосе звучала сталь. — На имущество, приобретённое до брака? Или на квартиру, купленную на деньги, заработанные до знакомства с вашим сыном?
— Лерочка, милая… — свекровь попыталась перейти на примирительный тон. — Ну зачем так жёстко? Мы же семья…
— Семья? — Марина усмехнулась. — Знаете, Валерия Петровна, семья — это когда люди доверяют друг другу. А не устраивают тайные оценки за спиной друг у друга.
Игорь молчал, но Марина видела, как у него дёргается веко. Верный признак того, что он на грани нервного срыва.
— Михаил Семёнович, — обратилась она к оценщику, — боюсь, ваши услуги нам не понадобятся. Это недоразумение.
— Но… а как же оплата? Я же уже потратил время, приехал…
— Игорь, — Марина повернулась к мужу, — ты вызывал оценщика, ты и расплачивайся.
— У меня нет с собой денег… — пробормотал он.
— Какая жалость. — В голосе Марины не было ни капли сочувствия. — Валерия Петровна, может быть, вы поможете сыну? Ведь это была ваша идея.
Свекровь судорожно порылась в сумочке и нашла нужную сумму. Оценщик, получив деньги, поспешно собрал свои бумаги и исчез, видимо, поняв, что попал в семейную драму.
Когда за ним закрылась дверь, Валерия Петровна попыталась в последний раз взять инициативу:
— Лера, доченька, ну что мы как чужие? Давай присядем, поговорим по-человечески…
— Валерия Петровна, — Марина прислонилась к кухонной столешнице, — мне не о чем с вами говорить. Вы пришли в мой дом без предупреждения, привели постороннего человека и попытались оценить моё имущество. Это называется нарушением границ.
— Да что ты как юрист заговорила! — взорвалась свекровь. — Я что, чужая тебе? Я мать твоего мужа!
— Именно. Мать моего мужа. Не моя мать. И не хозяйка моего дома.
Игорь вдруг ожил:
— Мариш, ну хватит! Зачем ты так с мамой? Она же хотела как лучше…
— Лучше для кого? — Марина посмотрела на него внимательно. — Для меня? Или для неё?
— Для нас! Для семьи!
— Какой семьи, Игорь? — голос Марины стал тише, но от этого не менее твёрдым. — Семьи, где муж устраивает тайные встречи с оценщиками? Семьи, где свекровь считает себя вправе распоряжаться чужим имуществом?
Валерия Петровна вскочила:
— Чужим? Да ты на ком замужем? На чужом человеке?
— Я замужем за человеком, который полчаса назад стоял в моей прихожей и не смог сказать ни слова в мою защиту. — Марина повернулась к Игорю. — Который привёл сюда оценщика, не поставив меня в известность. Который думает, что я могу его обмануть или обобрать.
— Я так не думаю! — Игорь шагнул к ней. — Просто мама сказала…
— Что сказала мама?
— Что… что нужно быть осторожным. Что женщины бывают разные. Что лучше подстраховаться…
Марина кивнула:
— Понятно. — Она подошла к окну, посмотрела вниз, на двор. — Знаешь, Игорь, а твоя мама права. Женщины действительно бывают разные.
— Вот видишь! — обрадовалась Валерия Петровна. — Я же говорила…
— Одни, — продолжала Марина, не поворачиваясь, — покупают квартиры и позволяют мужьям считать их своими. Другие работают, содержат семью и не требуют благодарности. Третьи прощают мужьям слабость и несамостоятельность. — Она повернулась. — А четвёртые, когда их предают самые близкие люди, находят в себе силы сказать: хватит.
— Мариш… — Игорь сделал шаг к ней.
— Нет. — Она подняла руку. — Я наговорилась. Теперь послушай меня. Эта квартира принадлежит мне. По закону и по справедливости. Если ты считаешь, что я могу тебя обмануть или обидеть, значит, ты меня не знаешь. А если не знаешь, зачем женился?
— Да я же люблю тебя! — воскликнул он.
— Любишь? — Марина улыбнулась грустно. — Любящие люди доверяют друг другу. Любящие люди защищают друг друга. А не приводят оценщиков по наущению мамочки.
Валерия Петровна попыталась что-то сказать, но Марина её перебила:
— Валерия Петровна, вы воспитали сына так, что он в тридцать лет не может принять самостоятельное решение. Не может постоять за жену. Не может сказать вам «нет», когда вы предлагаете что-то неразумное. Это ваша вина и его беда.
— Как ты смеешь! — взвилась свекровь.
— Смею. Потому что это мой дом, и здесь я имею право говорить то, что думаю. — Марина подошла к прихожей, достала из шкафа куртку Игоря и его сумку. — А теперь, пожалуйста, покиньте мою квартиру. Оба.
— Что? — Игорь не понял.
— Ты слышал. Забирай свои вещи и уходи. К мамочке. Пусть она тебя защищает дальше.
— Мариш, ты что, меня выгоняешь?
— Я освобождаю тебя от необходимости жить с женщиной, которой не доверяешь.
Игорь растерянно взял куртку:
— Но… но это же глупость какая-то! Из-за ерунды…
— Из-за ерунды? — Марина открыла дверь. — Игорь, ты сегодня показал мне, кто для тебя важнее — жена или мать. Кому ты больше доверяешь — мне или ей. И на чьей ты стороне, когда нужно выбирать. Это не ерунда. Это основа семьи.
Валерия Петровна, понимая, что ситуация окончательно вышла из-под контроля, схватила сына за руку:
— Игорь, пойдём. Она ещё остынет, одумается. Куда она денется без тебя?
Марина усмехнулась:
— Валерия Петровна, не переживайте за меня. Я прекрасно жила до знакомства с вашим сыном и проживу после. А вот он… — она посмотрела на Игоря, — ему стоит подумать, чего он хочет от жизни. Быть маминым сыночком или чьим-то мужем.
Когда дверь за ними закрылась, Марина прислонилась к ней спиной и закрыла глаза. В квартире стало тихо. Слышался только шум проезжающих внизу машин да тиканье часов в гостиной.
Она не плакала. Слёзы придут позже, а сейчас внутри было странное облегчение. Как будто сняли тяжёлый груз, который давил на плечи, а она даже не замечала его веса.
Марина прошла на кухню, поставила чайник и достала из холодильника йогурт. Есть не хотелось, но нужно было что-то делать руками, чтобы не думать.
Телефон зазвонил через полчаса. Игорь.
— Мариш, прости, пожалуйста… Я понимаю, что был неправ… Давай поговорим нормально…
— О чём говорить, Игорь?
— Ну… о нас. О семье. Я же не хотел тебя обидеть…
— Знаешь, — сказала Марина, помешивая сахар в чае, — ты меня не обидел. Ты меня разочаровал. А это гораздо хуже.
— Как это?
— Обиды проходят. А разочарование остаётся. Я поняла, что ты не тот человек, за которого я тебя принимала.
— Мариш, ну что ты говоришь! Я тот же самый!
— Нет. Тот человек, которого я любила, никогда не привёл бы в мой дом посторонних людей без моего ведома. Не стоял бы молча, когда его мать хамит его жене. И не считал бы нормальным проверять жену на честность.
Долгая пауза.
— Что ты хочешь? — наконец спросил Игорь.
— Хочу, чтобы ты подумал. Серьёзно подумал о том, кем хочешь быть. Маминым мальчиком или самостоятельным мужчиной. Если выберешь первое — живи с мамой. Если второе — мы поговорим.
— А если я выберу второе, ты меня простишь?
Марина посмотрела в окно. На улице начинало темнеть, хотя день был ещё в самом разгаре.
— Игорь, дело не в прощении. Дело в том, что доверие, как посуда, — разобьёшь, и останутся трещины. Можно склеить, но это уже будет не то же самое.
После разговора она выключила телефон и села в кресло у окна. Завтра будет новый день. Без утренних сборов мужа на работу, без вечернего ожидания его прихода. Без необходимости готовить ужин на двоих и спрашивать, как дела.
Будет только она сама. Со своей квартирой, своей работой, своими решениями. И, как ни странно, эта мысль её не пугала. Наоборот — в ней было что-то освобождающее.
Марина встала и пошла готовить ужин. Только для себя. И это было прекрасно.
