Елена задумчиво размешивала борщ, прислушиваясь к шуму за окном. Свекровь должна была приехать с минуты на минуту, и от этой мысли внутри все сжималось. Антонина Павловна никогда не относилась к ней хорошо – придиралась, критиковала, постоянно напоминала, что ее сын мог найти невесту и получше. Раньше это были короткие визиты на выходные, не чаще раза в месяц. Но теперь старушка продала свою квартиру в Подмосковье и решила переехать к сыну.
В прихожей звякнули ключи – вернулся Костя, муж Елены. Они вместе уже восемь лет, последние пять – в этой самой квартире, доставшейся Елене в наследство от бабушки. Когда они поженились, Костя переехал к ней, и до сих пор им было хорошо вдвоем в этой уютной двушке на окраине Москвы.
– Привет, солнышко! – Костя заглянул на кухню, чмокнул жену в щеку. – Как дела? Мама звонила, они с таксистом уже подъезжают.
Елена слабо улыбнулась, стараясь скрыть тревогу. Костя обожал свою мать и не замечал – или не хотел замечать – как та относится к его избраннице.
– Все хорошо, – ответила она, помешивая борщ. – Комнату для мамы приготовила, постельное белье свежее постелила.
– Умница моя, – Костя снова поцеловал ее, на этот раз в лоб. – Знаю, вы с мамой не всегда ладите, но теперь все будет по-другому. Она нам так поможет – и с хозяйством, и с будущими детишками.
Елена вздрогнула. О детях они говорили не раз, но пока решили подождать – хотелось встать на ноги, продвинуться по карьерной лестнице. Ей только исполнилось тридцать, время еще было. Но теперь, с переездом свекрови, все могло измениться. Антонина Павловна не уставала напоминать, что «часики-то тикают».
Звонок в дверь прервал ее размышления. Костя бросился открывать, а Елена выключила плиту и пошла в прихожую – встречать новую жительницу их дома.
На пороге стояла Антонина Павловна – статная женщина шестидесяти пяти лет, с крашенными в каштановый цвет волосами, уложенными в тугую прическу, и с неизменной ниткой жемчуга на шее. За ней громоздились чемоданы и коробки – казалось, она привезла с собой всю свою прежнюю жизнь.
– Костенька, сыночек! – она раскрыла объятия, и Костя крепко обнял мать. – Наконец-то! Думала, этот таксист меня завезет куда угодно, только не туда, куда нужно.
– Мама, ну что ты, – улыбнулся Костя. – Все хорошо, ты дома.
«Дома», – эхом отозвалось в голове Елены. Отныне эта квартира, ее личное пространство, станет домом и для Антонины Павловны.
– Здравствуйте, Антонина Павловна, – Елена шагнула вперед. – Добро пожаловать.
– А, Леночка, – свекровь окинула ее оценивающим взглядом. – Спасибо, дорогая. Надеюсь, мы поладим.
В этой фразе Елене послышалась скрытая угроза. Но она постаралась отогнать эту мысль – в конце концов, они взрослые люди, должны найти общий язык.
Костя и таксист внесли вещи, и начался процесс обустройства. Антонине Павловне выделили вторую комнату – раньше там был кабинет Елены, но теперь ее рабочий стол и компьютер переехали в спальню. Свекровь придирчиво осматривала каждый угол, комментировала расстановку мебели, качество ремонта, цвет стен.
– А эти обои давно клеили? – спросила она, разглядывая стену. – Выглядят совсем старыми. И шкаф этот, наверное, еще от бабушки остался?
– Да, ремонт мы делали три года назад, – ответила Елена, стараясь говорить спокойно. – А шкаф новый, просто стилизованный под старину.
– Хм, странный выбор, – пожала плечами Антонина Павловна. – Я бы на вашем месте выбрала что-нибудь более современное.
Елена промолчала. Костя, похоже, не замечал напряжения между женщинами – он был счастлив, что две самые важные для него женщины теперь будут рядом.
Вечером все сели ужинать. Елена подала борщ, который готовила целый день, и домашние пирожки с капустой.
– Борщ немного пересолен, – заметила Антонина Павловна, едва попробовав. – И свеклы маловато, из-за этого цвет не такой насыщенный.
– Мам, ну что ты, – вмешался Костя. – По-моему, очень вкусно!
– Я просто говорю, как есть, – Антонина Павловна промокнула губы салфеткой. – Леночка не обидится на конструктивную критику, правда, дорогая? В конце концов, я могу многому ее научить. Я всю жизнь проработала шеф-поваром в ресторане, знаю толк в хорошей кухне.
Елена через силу улыбнулась.
– Конечно, Антонина Павловна. Я буду рада вашим советам.
Остаток ужина прошел в рассказах свекрови о ее работе, о том, как она воспитывала Костю одна, после того как муж ушел к другой женщине, о том, как тяжело ей было решиться продать квартиру, где прожила сорок лет.
– Но я подумала – зачем мне одной маяться в однушке, когда мой сыночек с женой живут в просторной квартире? – Антонина Павловна похлопала Костю по руке. – Теперь я смогу вам помогать – и по хозяйству, и с детьми, когда они появятся.
– Это очень кстати, мама, – кивнул Костя. – Мы с Леной как раз думали о пополнении.
Елена едва не поперхнулась чаем. Они ничего такого не обсуждали! Откуда он взял?
– Вот и правильно, – одобрительно кивнула Антонина Павловна. – Леночке уже тридцать, дальше тянуть нельзя. А я помогу с малышом, чтобы вы могли работать.
– Вообще-то, – осторожно начала Елена, – мы думали подождать еще годик-другой. Я только получила повышение, хотела бы сначала закрепиться на новой должности…
– Ерунда, – отмахнулась свекровь. – Карьера подождет, а вот дети – нет. Поверь моему опыту, рожать после тридцати пяти – это большой риск. И для матери, и для ребенка.
– Современная медицина… – попыталась возразить Елена.
– Современная медицина, конечно, творит чудеса, – перебила Антонина Павловна. – Но природу не обманешь. Так что не затягивайте, голубки.
Елена молча встала и начала убирать со стола. На душе было тяжело. Она понимала, что с приездом свекрови их жизнь изменится, но не думала, что так резко и так сразу.
Проходя мимо комнаты Антонины Павловны, Елена услышала, как та разговаривает по телефону.
– Да, Зиночка, переехала. Квартирка так себе, но жить можно. Ремонт, правда, безвкусный, и мебель странная. Но это дело наживное, будем потихоньку менять.
Елена замерла, прислушиваясь.
– Что? Нет, невестка-то ничего, готовит сносно. Но видно, что неопытная. Ничего, я ее научу уму-разуму. Костя-то мой совсем запустил хозяйство, живет как в гостинице.
Елена почувствовала, как кровь приливает к лицу. Значит, так? Она не хозяйка, а так, временная фигура? И ремонт плохой, и готовит она неважно… А Костя, ее любимый муж, оказывается, «запущен» и «живет как в гостинице»?
Она тихо отошла от двери, чтобы не выдать своего присутствия. Нужно было успокоиться, обдумать ситуацию. В конце концов, это ее дом, ее квартира. Бабушка оставила ее Елене, когда той было двадцать три, и с тех пор она сама платила за коммунальные услуги, делала ремонт, покупала мебель. Костя, конечно, помогал финансово, но официально квартира принадлежала ей.
Следующие несколько дней превратились в настоящее испытание. Антонина Павловна словно задалась целью взять бразды правления домом в свои руки. Она переставляла вещи, меняла местами посуду в шкафах, комментировала каждое действие Елены – от способа нарезки овощей до выбора порошка для стирки.
– Леночка, ты не так гладишь рубашки Кости, – говорила она, забирая утюг из рук невестки. – Дай покажу, как надо.
– Леночка, эту курицу надо мариновать по-другому, тогда она будет сочнее.
– Леночка, ты неправильно складываешь полотенца, они так мнутся.
Елена старалась терпеть, напоминая себе, что свекровь хочет как лучше. Но с каждым днем становилось все труднее. Особенно когда Костя, вместо того чтобы поддержать жену, принимал сторону матери.
– Мама права, солнышко, – говорил он, когда Елена пыталась возразить. – У нее огромный опыт ведения хозяйства. Тебе есть чему у нее поучиться.
Но последней каплей стал разговор, который Елена случайно услышала между мужем и свекровью.
– Костенька, я тут подумала, – говорила Антонина Павловна. – Может, нам поменять мебель в гостиной? Этот диван совсем старый, и телевизор маловат. У меня есть сбережения, могу помочь с покупкой.
– Мам, не знаю, – ответил Костя. – Надо с Леной обсудить, все-таки это ее квартира.
– Ну что значит – ее? – возразила свекровь. – Вы же семья. Что твое, то и ее, что ее, то и твое. Разве не так?
– Так-то оно так, но юридически квартира записана на нее. Бабушка ей оставила.
– А ты не думал, что это неправильно? – в голосе Антонины Павловны появились нотки недовольства. – Ты – мужчина, глава семьи. Почему основное имущество записано на жену? А если, не дай бог, что-то случится? Развод там или еще что?
– Мам, ну что ты такое говоришь, – смутился Костя. – Мы с Леной любим друг друга.
– Любовь любовью, а имущество должно быть оформлено правильно, – настаивала свекровь. – Ты поговори с ней, пусть перепишет квартиру на обоих. Это будет справедливо.
Елена тихо отошла от двери, чувствуя, как к горлу подступает комок. Значит, вот как? Сначала захват власти на кухне, теперь – притязания на ее собственность?
Вечером, когда Антонина Павловна ушла в свою комнату смотреть сериал, Елена решилась на разговор с мужем.
– Костя, нам нужно поговорить, – сказала она, присаживаясь рядом с ним на диван.
– Что-то случилось, солнышко? – он отложил планшет.
– Я слышала ваш разговор с мамой. Про квартиру.
Костя смутился.
– А, это… Ну, мама просто волнуется. Ты не обращай внимания.
– Не обращать внимания? – тихо переспросила Елена. – Костя, твоя мама живет у нас всего неделю, а уже пытается перекроить всю нашу жизнь. Она критикует все, что я делаю, пытается командовать в моем доме, а теперь еще и на квартиру мою претендует!
– Не преувеличивай, – нахмурился Костя. – Мама просто хотела, чтобы мы юридически оформили наши отношения с имуществом. Это нормально.
– Нормально? – Елена начинала закипать. – А то, что она постоянно придирается ко мне, – это тоже нормально?
– Она не придирается, а дает советы, – возразил Костя. – У мамы большой опыт, она многое знает и умеет. Тебе бы поучиться у нее, а не обижаться по пустякам.
– Пустякам? – Елена встала, чувствуя, как дрожат руки. – То есть мое мнение, мои чувства для тебя – пустяки?
– Я этого не говорил, – Костя тоже поднялся. – Но ты должна понять – мама теперь живет с нами. Она много лет заботилась обо мне, а теперь я хочу позаботиться о ней. И тебе придется с этим смириться.
– Привыкай, теперь моя мама главная в доме! – усмехнулся супруг, не замечая, как меняется выражение лица Елены. – Она знает, что для нас лучше.
Елена медленно выдохнула. Что-то внутри нее словно оборвалось. Она вдруг увидела своего мужа совсем другими глазами – не как любящего партнера, а как маменькиного сынка, готового пожертвовать интересами жены ради прихотей матери.
– Знаешь что, – спокойно сказала она. – Я не буду с этим мириться. Это мой дом, и здесь не будет никого «главнее» меня.
– Лен, ну ты что, ревнуешь? – Костя попытался обнять ее, но она отстранилась. – Это же моя мама, ей некуда больше идти.
– Я не против, чтобы твоя мама жила с нами, – ответила Елена. – Но я против того, чтобы она пыталась установить здесь свои порядки и настраивала тебя против меня.
– Она не настраивает, – возразил Костя. – Просто ты слишком остро реагируешь на любую критику.
Елена поняла, что разговор заходит в тупик. Костя не видел – или не хотел видеть – проблемы. Для него мать всегда была и будет права.
– Ладно, – сказала она, направляясь к двери. – Мне нужно подумать.
– Куда ты? – спросил Костя.
– К Тане, – ответила Елена, имея в виду свою лучшую подругу. – Переночую у нее.
– Да брось ты, – Костя попытался удержать ее. – Никуда не надо уходить. Давай спокойно все обсудим.
– Нам не о чем говорить, – Елена высвободила руку. – Ты уже все решил. Твоя мама главная в доме. Что ж, флаг в руки.
Она вышла, хлопнув дверью громче, чем собиралась.
У Тани Елена провела два дня, обдумывая ситуацию. Подруга советовала не горячиться, попытаться найти компромисс. Но как найти компромисс с человеком, который не видит проблемы?
На третий день Елена вернулась домой. В квартире ее ждал сюрприз – Костя и Антонина Павловна переставили мебель в гостиной. Старый диван исчез, на его месте красовался новый, кожаный. Телевизор тоже заменили на более современную модель.
– Нравится? – радостно спросил Костя, обнимая ее. – Мы с мамой решили сделать тебе сюрприз!
Елена молча осмотрела комнату. Ее любимый диван, на котором они с Костей проводили уютные вечера, исчез. Вместо него – холодный кожаный монстр, который, наверняка, выбирала Антонина Павловна.
– Где мой диван? – спросила она тихо.
– Мы его выставили на площадку, – ответил Костя. – Утром придут из службы вывоза мусора.
– Вывоза мусора? – переспросила Елена. – Вы выбросили мой диван?
– Ну, он же был старый, – пожал плечами Костя. – А этот – новый, современный. И телевизор тоже. Мама помогла с деньгами.
– И тебе не пришло в голову спросить моего мнения? – Елена чувствовала, как внутри нарастает гнев. – Это мой дом, Костя. Мой диван. Мои вещи.
– Опять ты за свое, – вздохнул Костя. – Мы же семья. Что моё, то твоё.
– Тогда почему решения принимаешь только ты? И твоя мама?
В этот момент в комнату вошла Антонина Павловна.
– О, Леночка вернулась, – она окинула невестку оценивающим взглядом. – Ну как тебе наш сюрприз? Гостиная теперь выглядит гораздо солиднее.
– Я не просила менять мебель, – холодно ответила Елена. – И я не давала разрешения выбрасывать мои вещи.
– Но Леночка, – Антонина Павловна картинно всплеснула руками, – мы же хотели как лучше! Этот старый диван совсем не подходил к интерьеру.
– Это мне решать, – отрезала Елена. – И с сегодняшнего дня никаких изменений в квартире без моего согласия.
– Лена! – Костя был явно шокирован тоном жены. – Так нельзя разговаривать с мамой!
– Можно, – Елена посмотрела ему прямо в глаза. – Потому что это мой дом. И я здесь хозяйка.
– Наш дом, – поправил Костя. – И мы все здесь хозяева.
– Нет, – покачала головой Елена. – Юридически это мой дом. И раз уж зашла речь о юридических аспектах, – она посмотрела на Антонину Павловну, – то я хочу сообщить вам обоим, что вчера подписала все документы по продаже этой квартиры.
– Что?! – Костя побледнел. – Ты продала нашу квартиру? Без моего ведома?
– Я продала свою квартиру, – поправила Елена. – И купила другую, поменьше. На одного человека.
– Ты с ума сошла? – Костя схватил ее за плечи. – Ты не можешь так поступить!
– Могу, – спокойно ответила Елена. – И поступила. Новые хозяева въезжают через неделю. У вас есть время найти другое жилье.
– Но как же… – Костя растерянно смотрел на нее. – Как же мы? Наша семья?
– Какая семья, Костя? – грустно спросила Елена. – Ты сам сказал – твоя мама главная в доме. Вот и живите вместе, раз вам так хорошо вдвоем. А мне в этом доме места нет.
Она развернулась и вышла из комнаты, оставив мужа и свекровь в шоке. Впервые за долгое время Елена чувствовала себя сильной. Она знала, что поступила правильно. Любовь – это прекрасно, но когда она превращается в диктат, когда один человек должен полностью подчиняться воле другого, это уже не любовь.
А новая квартира – маленькая, но своя – ждала ее. И там точно не будет никого «главнее» нее самой.
