— Юр, у меня к тебе разговор есть! — крикнула Эмма, захлопывая за собой дверь и скидывая с ног босоножки.
— Слушаю, — ответил из гостиной муж.
Эмма поставила сумочку на комод в прихожей, зажгла свет. Она чувствовала всепоглощающую усталость: рабочий день выдался на редкость тяжелым.
— Твоя сестра хочет, чтобы мы сидели с ее детьми, пока она на море с кавалером катается, — возмущенно сказала она, входя в комнату, где Юра сосредоточенно читал газету. — Представляешь? Две недели! Две полные недели!
Юра медленно опустил газету и посмотрел на жену. Его лицо выражало смесь усталости и нерешительности.
— Может, у нее действительно важная поездка? — неуверенно предположил он.
— Важная? — Эмма всплеснула волосы рукой. — Она едет загорать с мужчиной, которого знает всего месяц! При этом у нее двое детей, о которых она, кажется, совсем забыла.
Юра вздохнул. Его сестра Оля всегда была проблемной темой в их семье. После развода она словно решила наверстать упущенное, забыв о своих родительских обязанностях.
— Я поговорю с ней, — пообещал Юра, хотя в глубине души понимал, что разговор вряд ли что-то изменит.
— Ты каждый раз это говоришь, — Эмма покачала головой. — А в итоге мы опять становимся бесплатными нянями. Я люблю твоих племянников, правда. Но это не значит, что я готова взять на себя ответственность, которую должна нести их мать.
Эмма была права, и Юра это знал. За последние полгода его сестра Оля оставляла детей с ними все чаще и чаще. Сначала это были короткие визиты — «Мне нужно на собеседование, посмотрите за детьми пару часов». Потом на выходные — «У меня важная встреча с потенциальными партнерами для блога». А теперь целых две недели.
— Я понимаю тебя, — тихо сказал Юра. — Просто не хочу, чтобы в нашей семье были конфликты.
— А сейчас их нет? — Эмма горько усмехнулась. — Юра, я каждый день возвращаюсь с работы и мечтаю об отдыхе. А вместо этого часто обнаруживаю здесь Мишу и Свету, которых твоя сестра подбросила без предупреждения.
На следующий день Оля приехала без предупреждения. Она влетела в квартиру, как всегда, без звонка, словно это было в порядке вещей.
— Привет всем! — радостно воскликнула она, бросая сумку на диван. — Как дела у моих любимых родственников?
Эмма натянуто улыбнулась. Несмотря на всё раздражение, она старалась сохранять вежливость ради мужа.
— Нормально, спасибо. А где дети?
— У мамы, — отмахнулась Оля. — Я к вам ненадолго. Хотела обсудить кое-что важное.
Эмма и Юра переглянулись. Они уже знали, что последует дальше.
— Вадим пригласил меня на море! — восторженно объявила Оля, будто сообщала о выигрыше в лотерею. — Представляете? Две недели в Турции! Пятизвездочный отель, всё включено!
— Поздравляю, — сдержанно ответила Эмма. — А как же дети?
— Вот об этом я и хотела поговорить, — Оля посмотрела на них с выражением, которое, видимо, должно было выглядеть просящим. — Вы же единственные, кому я могу их доверить на такой срок. Мама слишком старая, чтобы справиться с ними на две недели.
— А их отец? — спросил Юра. — Андрей мог бы взять их на это время.
Оля поморщилась.
— Он в командировке. Да и вообще, он ужасный отец. Только деньги присылает, а воспитанием заниматься не хочет.
Эмма с трудом сдержалась, чтобы не напомнить Оле, что именно благодаря этим деньгам она может позволить себе не работать и планировать поездки на море.
— Оля, мы не можем, — твердо сказала Эмма. — У нас работа, свои планы. Две недели — это слишком долго.
— Но вы же часто берете их на выходные! — возразила Оля. — Какая разница — два дня или четырнадцать?
— Огромная разница, — ответил Юра, неожиданно поддержав жену. — Мы не можем взять отпуск ради того, чтобы ты поехала отдыхать.
Оля нахмурилась, её лицо мгновенно изменилось.
— Я так и знала, что вы откажетесь. Всегда, когда мне нужна помощь, вы находите отговорки! А когда вам нужна помощь, я всегда рядом!
— Когда нам была нужна твоя помощь? — искренне удивилась Эмма.
Оля на секунду замялась, но быстро нашлась:
— Это неважно! Важно то, что я бы никогда вам не отказала. А вы… вы просто не хотите, чтобы я была счастлива!
В тот вечер, когда Оля ушла, Эмма и Юра долго разговаривали. Юра впервые услышал, насколько его жена устала от постоянных требований его сестры.
— Помнишь, как всё начиналось? — спросила Эмма. — Я сама предложила погулять с детьми в парке, потому что мне было их жалко. Они сидели дома целыми днями, пока Оля пыталась стать блогером. А теперь она воспринимает мою доброту как должное.
— Я поговорю с ней серьезно, — пообещал Юра. — Объясню, что так нельзя.
Но этот разговор так и не состоялся. На следующий день Оля начала атаку по всем фронтам. Сначала позвонила их мать, Тамара Николаевна.
— Юрочка, почему вы не хотите помочь Оле? — спросила она с укором в голосе. — Ей так редко выпадает шанс отдохнуть. После развода она совсем замучилась с детьми.
— Мама, но у нас работа, — попытался объяснить Юра. — Мы не можем взять отпуск на две недели просто так.
— А кто говорит про отпуск? Эмма ведь часто работает из дома. Она может присматривать за детьми и работать одновременно.
Юра не стал говорить матери, что Эмма работает из дома только когда болеет, и что сосредоточиться на рабочих задачах, присматривая за двумя активными детьми, невозможно.
Неделя прошла в постоянных звонках и сообщениях. Оля то угрожала, то плакала, то обвиняла их в черствости. Юра всё больше сомневался, а Эмма всё сильнее злилась.
— Она манипулирует нами, неужели ты не видишь? — говорила Эмма. — Если мы сейчас согласимся, это никогда не закончится. Следующий раз будет месяц, потом два.
— Но может, хотя бы на несколько дней? — предложил Юра. — Пока я буду в отпуске, а потом она найдет другое решение.
— Нет, Юра. Именно сейчас нужно установить границы. Иначе твоя сестра никогда не повзрослеет.
В пятницу вечером, за день до предполагаемого отъезда Оли, раздался звонок в дверь. На пороге стояла Оля с детьми и чемоданами.
— Вот, привезла их вам, — объявила она, проталкивая детей в квартиру. — Всё необходимое в сумках. Миша немного кашляет, но это не страшно, просто давайте ему сироп от кашля вечером. И следите, чтобы Света не ела много сладкого, а то у нее аллергия бывает.
— Оля, стой! — воскликнула Эмма. — Мы не договаривались! Мы не можем взять детей!
— Поздно, — отрезала Оля. — Билеты куплены, отель оплачен. Вы же не оставите своих племянников на улице? Я вернусь через две недели.
И прежде чем кто-то успел возразить, она выскочила за дверь.
— Юра! — Эмма повернулась к мужу. — Догони ее! Останови!
Но Юра стоял, глядя на растерянных детей с чемоданами, и не двигался с места.
— Как я могу? — тихо сказал он. — Посмотри на них. Они напуганы.
Эмма тоже посмотрела на детей. Восьмилетний Миша крепко держал за руку шестилетнюю Свету, которая выглядела так, будто вот-вот расплачется.
— Тетя Эмма, мы будем хорошо себя вести, — сказал Миша дрожащим голосом. — Мама сказала, что вы разрешили нам остаться.
Эмма почувствовала, как внутри нее закипает ярость. Оля не только подставила их, но и обманула собственных детей.
— Конечно, вы останетесь, — мягко сказала она детям. — Давайте разбирать ваши вещи.
Когда дети ушли в гостиную, Эмма повернулась к Юре.
— Я не буду этого делать, — твердо сказала она. — Я не позволю твоей сестре так с нами обращаться.
— Но что ты предлагаешь? — спросил Юра. — Не можем же мы отправить их к маме прямо сейчас. Ей 70 лет, она не справится.
— Нет, — согласилась Эмма. — Но я тоже не буду этим заниматься.
Она решительно направилась в спальню и начала собирать вещи.
— Что ты делаешь? — встревоженно спросил Юра.
— Еду к своей маме на эти две недели, — ответила Эмма. — Ты хочешь помогать своей сестре — пожалуйста. Но я в этом участвовать не буду.
— Эмма, подожди, давай обсудим…
— Нечего обсуждать, Юра. Твоя сестра годами пользовалась нашей добротой. Я предупреждала, что так будет, но ты не слушал. Теперь разбирайся сам.
Валентина Петровна, мать Эммы, встретила дочь с пониманием. В свои 65 лет она была энергичной женщиной с острым умом и твердыми принципами.
— Правильно сделала, — сказала она, выслушав историю дочери. — Нельзя позволять людям так обращаться с собой, даже если это родственники.
— Но я чувствую себя виноватой перед детьми, — призналась Эмма. — Они ни в чем не виноваты.
— Конечно, не виноваты, — согласилась Валентина Петровна. — Виновата их мать, которая использует их как разменную монету. И чем раньше она это поймет, тем лучше для всех.
На второй день пребывания у матери Эмме позвонил Юра. Голос его звучал устало и напряженно.
— Как ты? — спросил он.
— Нормально, — ответила Эмма. — А ты как справляешься?
— Взял отпуск за свой счет, — вздохнул Юра. — Миша кашляет всё сильнее. Я пытался дозвониться до Оли, но она не берет трубку.
— А что говорит врач?
— Говорит, что это может быть астма. Нужны какие-то специальные лекарства, но я не знаю, есть ли у Миши аллергия на что-то. Оля не оставила никаких медицинских документов.
Эмма почувствовала, как сердце сжимается от беспокойства. Как бы она ни злилась на Олю, дети действительно не были виноваты.
— Я приеду, — сказала она после паузы. — Не ради Оли, а ради детей.
Когда Эмма вернулась домой, она увидела, что квартира в беспорядке, а Юра выглядит измученным. Миша сидел на диване, обложенный подушками, и тяжело дышал.
— Нужно везти его в больницу, — решила Эмма, увидев состояние мальчика.
В приемном отделении детской больницы врач осмотрел Мишу и покачал головой.
— У ребенка астматический приступ. Где его ингалятор?
— Какой ингалятор? — растерянно спросил Юра.
— Судя по симптомам, у мальчика астма. Он должен постоянно иметь при себе ингалятор, — объяснил врач.
— Мы не знали, — призналась Эмма. — Мы присматриваем за ним, пока его мама… в отъезде.
Врач нахмурился, но ничего не сказал. Мишу оставили в больнице под наблюдением.
— Нужно срочно связаться с Олей, — сказала Эмма, когда они с Юрой вышли из палаты. — Это уже не шутки.
Они звонили Оле весь вечер, но она не отвечала. Наконец, поздно ночью, пришло сообщение: «Не драматизируйте. У Миши просто аллергия на пыль. Проветрите комнату, и всё пройдет».
— Невероятно, — прошептала Эмма, глядя на экран телефона. — Её сын в больнице, а она даже не беспокоится.
На следующий день им пришлось заполнять множество документов, так как они не были законными представителями Миши. К счастью, врачи вошли в положение и начали лечение без лишних проволочек.
Свету временно забрала к себе Тамара Николаевна, которая, узнав о случившемся, была потрясена безответственностью дочери.
— Я не понимаю, что с ней случилось, — горестно говорила она Юре по телефону. — Мы воспитывали вас одинаково, но ты вырос ответственным человеком, а Оля…
Оля вернулась ровно через две недели, загорелая и отдохнувшая. Она приехала прямо к матери, ожидая, что дети будут там.
— Где Миша и Света? — спросила она, не найдя детей у бабушки.
— Света здесь, — холодно ответила Тамара Николаевна. — А Миша в больнице. С астмой, о которой ты «забыла» нам сообщить.
Оля побледнела.
— В какой больнице? Что случилось?
— То, что должно было случиться, когда мать бросает больного ребенка ради развлечений, — отрезала Тамара Николаевна. — У него случился приступ. Хорошо, что Эмма приехала и помогла Юре, иначе неизвестно, чем бы всё закончилось.
— Но я оставила сироп от кашля! — возразила Оля. — Я сказала им давать его Мише!
— Сироп от кашля не лечит астму, — покачала головой Тамара Николаевна. — Твоему сыну нужны специальные лекарства и наблюдение врача. Как ты могла об этом не подумать?
Оля выглядела растерянной. Впервые за долгое время она столкнулась с последствиями своей безответственности.
— Я поеду к нему, — сказала она, хватая сумку.
— Сначала позвони Юре, — посоветовала Тамара Николаевна. — Они с Эммой всё это время были с Мишей в больнице. Им есть что тебе сказать.
Разговор с братом оказался тяжелым. Юра, обычно спокойный и сдержанный, на этот раз не скрывал своего разочарования и гнева.
— Как ты могла, Оля? — спрашивал он. — Как ты могла уехать, зная, что твой сын болен? И почему ты не отвечала на звонки, когда мы пытались с тобой связаться?
— Я не думала, что всё так серьезно, — оправдывалась Оля. — И потом, связь на пляже была плохая…
— Не лги хотя бы сейчас, — устало сказал Юра. — Мы видели твои фотографии в сети. Ты прекрасно развлекалась, пока твой сын задыхался от астмы.
Оля молчала. Ей нечего было возразить.
— Приезжай в больницу, — наконец сказал Юра. — Миша скучает по тебе, несмотря ни на что.
В больнице Оля столкнулась с Эммой, которая сидела у постели спящего Миши. Увидев Олю, Эмма молча встала и направилась к выходу.
— Эмма, подожди, — окликнула её Оля. — Я хочу поговорить.
— О чем? — холодно спросила Эмма, останавливаясь. — О том, как ты подставила нас? Или о том, как ты бросила своих детей ради мужчины, которого едва знаешь?
— Я хотела поблагодарить тебя за помощь, — тихо сказала Оля. — И извиниться.
— Твои извинения ничего не значат, — покачала головой Эмма. — Ты не впервые так поступаешь. Просто в этот раз всё зашло слишком далеко.
— Я изменюсь, обещаю, — Оля попыталась взять Эмму за руку, но та отстранилась.
— Нет, Оля. Ты не изменишься. Ты всегда думаешь только о себе. И я больше не хочу иметь с этим ничего общего.
— Но мы же… — начала Оля.
— Нет, — твердо прервала её Эмма. — Между нами всё кончено. Я буду общаться с твоими детьми, потому что люблю их и не хочу, чтобы они страдали из-за твоего эгоизма. Но с тобой у меня больше нет ничего общего.
С этими словами Эмма вышла из палаты, оставив Олю одну с ее мыслями и спящим сыном.
Прошел месяц. Миша полностью выздоровел и вернулся домой. Оля, казалось, действительно осознала серьезность ситуации. Она стала больше времени проводить с детьми, записала Мишу к хорошему врачу и даже начала искать работу.
Вадим, ее курортный роман, исчез из ее жизни так же быстро, как и появился. Как выяснилось, он был женат и не собирался ничего менять в своей жизни.
Эмма и Юра наладили свои отношения после этого испытания. Юра наконец понял, что иногда нужно быть твердым даже с близкими людьми, особенно когда они переходят все границы.
Они по-прежнему виделись с Мишей и Светой, но теперь только по своей инициативе. Эмма забирала их в парк или кино, когда сама этого хотела, а не когда Оле нужно было их куда-то пристроить.
С Олей Эмма общалась только по необходимости, коротко и по делу. Никакого примирения между ними не произошло. Оля несколько раз пыталась наладить отношения, но Эмма оставалась непреклонной.
— Понимаешь, дело не в том, что она сделала, — объясняла Эмма мужу. — А в том, что она такая есть. Она использовала нас годами, и будет использовать снова, если мы позволим.
Юра не спорил. Он наконец понял, что его сестра должна нести ответственность за свои поступки, и что иногда любить человека — значит не потакать его слабостям.
Тамара Николаевна тоже изменила свое отношение к ситуации. Она больше не оправдывала Олю и не давила на Юру и Эмму, чтобы они помогали ей. Вместо этого она сама стала строже с дочерью, настаивая, чтобы та наконец повзрослела и стала настоящей матерью своим детям.
— Я была неправа, — призналась она однажды Эмме. — Я слишком баловала Олю, и вот к чему это привело. Спасибо, что не бросили Мишу, когда он нуждался в помощи.
Эмма только кивнула. Она не держала зла на свекровь, понимая, что та просто любила свою дочь и хотела ей помочь, пусть и неправильными методами.
Что касается Оли, то жизнь наконец начала учить её тем урокам, от которых она так долго убегала. Без постоянной поддержки брата и его жены, она была вынуждена стать более ответственной. Это было нелегко, но необходимо — ради её детей и её собственного будущего.
А Эмма и Юра продолжали свою жизнь, став сильнее после преодоленного кризиса. Они наконец научились устанавливать здоровые границы в отношениях с родственниками, что сделало их собственную семью крепче.
— Я горжусь тобой, — сказал однажды Юра, обнимая жену. — Ты оказалась сильнее и мудрее, чем я.
— Мы оба многому научились, — улыбнулась Эмма. — И, надеюсь, Оля тоже.
Это была непростая история, но в ней не было проигравших. Каждый получил свой урок и шанс стать лучше. Даже Оля, которая потеряла опору в виде брата и его жены, обрела нечто более важное — понимание того, что значит быть настоящей матерью для своих детей.
Прошло два года. Эмма и Юра наконец решились на небольшой домик за городом, где теперь проводят каждые летние выходные. В один из жарких июльских дней, когда Эмма поливала только что высаженные помидоры в огороде, её внимание привлек припаркованный у калитки знакомый автомобиль. Из него вышла Оля — похудевшая, с короткой стрижкой и без привычного макияжа. «Эмма, нам нужно поговорить,» — произнесла она непривычно серьезным тоном. «Кристина выгнала маму из дома, и я боюсь, что скоро окажусь на её месте…»
