— Ты что, совсем с ума сошёл? — Арина стояла посреди кухни, скрестив руки на груди. — Как ты мог без моего ведома привезти свою мать на мою дачу?
Костя неловко переминался с ноги на ногу, старательно избегая прямого взгляда жены.
— Ну, я думал, что это временно… У неё в доме авария с трубами, ремонт подъезда, три недели без горячей воды. Куда ей деваться-то?
— К подругам! В гостиницу! На съёмную квартиру! — Арина всплеснула руками. — Куда угодно, только не на МОЮ дачу, которую мне оставила бабушка!
— Нашу дачу, — пробормотал Костя. — Мы же семья…
— Нет, Костя. Это моя дача, которую мне оставила бабушка Вера. Дача, в которую я вложила все деньги с последней премии. Дача, где я планировала провести отпуск с детьми! — Она сверлила мужа злым взглядом. — А ты что, свою мать туда заселил? На мою дачу?
Максим, их четырнадцатилетний сын, просунул голову в дверной проём:
— Мам, можно мы с Полиной пиццу закажем? Вы про ужин, кажется, забыли.
Арина глубоко вздохнула, пытаясь взять себя в руки.
— Да, закажите. И скажи сестре, чтобы не выходила из комнаты, пока мы с папой разговариваем.
Когда Максим скрылся, она снова повернулась к мужу:
— И когда ты собирался мне об этом сообщить? После того, как она там уже всё перекроит под себя?
— Я тебе сейчас сообщаю, — Костя развёл руками. — Мама только сегодня переехала. Пара недель — и она вернётся домой.
— Пара недель? — Арина тихо засмеялась. — Ты действительно думаешь, что она уедет через пару недель? Костя, ты же знаешь свою мать. И меня знаешь.
Звонок телефона прервал их разговор. Костя с видимым облегчением схватил мобильный со стола.
— Да, мам, привет… Да, я ей сказал… Нет, не волнуйся… — он отвернулся, понизив голос, но Арина всё равно слышала каждое слово. — Конечно, можешь взять с собой Барсика… Да, и цветы, и кресло тоже.
Арина в изумлении покачала головой. Когда муж закончил разговор, она спросила с наигранным спокойствием:
— И сколько вещей она туда притащила?
— Ну, немного… Самое необходимое.
— То есть она не просто приехала переждать ремонт, а фактически переселилась?
Костя выглядел виноватым, но только пожал плечами:
— Арин, ты преувеличиваешь. Это же моя мать. Ей шестьдесят пять лет. Она всю жизнь мечтала о даче.
— О моей даче она мечтала? — Арина почувствовала, как внутри закипает гнев. — Значит, я угадала. Это не просто временное решение из-за ремонта. Вы это спланировали.
— Ничего мы не планировали, — Костя повысил голос. — Просто совпало удачно. Ты с детьми всё равно бываешь там только по выходным. А мать могла бы присматривать за участком в будни.
— Присматривать? — Арина горько усмехнулась. — Она будет не присматривать, а хозяйничать! И через месяц там всё будет по-другому. Ты же её знаешь.
— Да что ты так драматизируешь! — Костя начал раздражаться. — Можно подумать, она там что-то разрушит.
Арина долго смотрела на мужа, а потом тихо сказала:
— Завтра я беру отгул и еду на дачу. И лучше бы твоей матери вести себя как гостье, а не как хозяйке.
Утром Арина ехала к даче с тяжёлым сердцем. За окном мелькали осенние пейзажи, но она их не замечала — в голове крутились мысли о предстоящем разговоре со свекровью.
Подъехав к знакомой калитке, Арина сразу заметила изменения. На заборе появился новый почтовый ящик — тёмно-зелёный, с нарисованными васильками. В палисаднике перед домом вместо любимых петуний была вскопана новая грядка, а на крыльце стояли горшки с незнакомыми растениями.
«И это только начало», — подумала Арина, открывая калитку.
На веранде она застыла от удивления: вместо лёгких плетёных кресел, которые купила прошлым летом, стояло массивное кресло-качалка с пёстрым пледом. На стене, где раньше висела картина с морским пейзажем, теперь красовался ковёр с изображением оленей.
— Елена Павловна! — позвала Арина, входя в дом.
Свекровь появилась из кухни, вытирая руки о передник.
— Ариночка! Какой сюрприз! А Костя не предупредил, что ты приедешь, — она попыталась обнять невестку, но та отстранилась.
— Я решила приехать, чтобы обсудить ситуацию, — холодно сказала Арина. — Я вижу, вы уже… обустроились.
— Да, немножко навела порядок, — с гордостью ответила Елена Павловна. — У тебя же времени нет заниматься дачей как следует. А я теперь на пенсии, могу здесь всё в порядок привести.
Арина прошла в гостиную и едва удержалась от возгласа возмущения. Мебель была переставлена, на стенах висели фотографии Кости в детстве и молодости, а любимое кресло Арины исчезло.
— Где моё кресло? — спросила она, стараясь говорить спокойно.
— Ах, это старое? Я его на чердак отправила. Неудобное оно, да и не вписывалось в интерьер. Зато смотри, какое чудесное кресло я привезла! — Елена Павловна указала на огромное кожаное кресло у окна. — Из моей гостиной. Там оно уже лишнее стало, а здесь в самый раз.
Арина молча прошла на кухню. Там тоже всё изменилось: на полках стояла незнакомая посуда, а на стене появились часы с кукушкой.
— Елена Павловна, — наконец произнесла Арина, — когда Костя предложил вам пожить здесь пару недель, пока у вас ремонт, я не ожидала, что вы начнёте всё переделывать под себя.
— А что такого? — удивилась свекровь. — Я же для вас стараюсь. Здесь было так… неуютно. Ни занавесок нормальных, ни порядка. А теперь посмотри, как хорошо стало!
— Но это мой дом, — Арина с трудом сдерживала гнев. — Дом, который мне оставила бабушка. И я не давала разрешения всё здесь менять.
— Ой, да ладно тебе! — отмахнулась Елена Павловна. — Костя сказал, что я могу здесь жить и наводить порядок. А то, что от твоей бабушки осталось… — она скривилась. — Это же всё старьё. Я кое-что выбросила, но не переживай, только то, что совсем ненужное было.
— Что именно вы выбросили? — похолодела Арина.
— Да всякий хлам с чердака. Старые рамки, какие-то бумаги, коробки…
Арина бросилась на чердак. В углу, где раньше стоял старый сундук с памятными вещами бабушки, теперь лежали мешки с землёй для рассады. Сундука нигде не было.
— Где сундук?! — закричала она, сбегая по лестнице. — Деревянный, с резными узорами! Он стоял на чердаке!
— А, этот… — Елена Павловна неопределённо махнула рукой. — Я его выставила. Он только место занимал, да и трухлявый был совсем.
— Выставила? Куда?
— На улицу. Его, наверное, уже забрали. Вчера мусор вывозили.
Арина почувствовала, как земля уходит из-под ног. В том сундуке хранились письма бабушки, старые фотографии без копий, бабушкины украшения, которые она хотела передать дочери.
— Вы не имели права, — тихо сказала она. — Это были не просто вещи. Это была память о моей бабушке.
— Да брось ты, — фыркнула Елена Павловна. — Что там ценного могло быть? Старые тряпки да бумажки? Я тебе вон какую красоту навела вместо этого!
В дверь постучали. На пороге стоял Виктор Степанович, сосед.
— Арина! Вернулась наконец, — обрадовался он. — А я смотрю, тут новая хозяйка появилась, вся округа гудит. Представляется твоей родственницей, говорит, теперь будет дачей заведовать.
— Здравствуйте, Виктор Степанович, — Арина обняла соседа. — Это моя свекровь, она временно у нас гостит. Пока в её доме ремонт.
— Временно? — удивился сосед. — А она всем рассказывает, что теперь будет тут жить постоянно. Даже интересовалась, не продаёт ли кто участок по соседству — для расширения владений сына.
Арина медленно повернулась к свекрови:
— Что значит «расширение владений сына»? Эта дача принадлежит мне, а не Косте.
Елена Павловна покраснела:
— Ну, я просто узнавала. Мало ли… Участок-то маленький, можно было бы расширить.
— За мой счёт? — прищурилась Арина.
— Костя бы помог, конечно, — пробормотала свекровь, отводя взгляд. — Он хочет, чтобы у меня была хорошая дача для отдыха.
— Так вот в чём дело, — Арина горько улыбнулась. — Это не просто временное пристанище. Вы с Костей планировали, что останетесь здесь насовсем.
Вечером Арина встретила мужа в прихожей, даже не дав ему разуться.
— Объясни мне, Костя, — начала она без предисловий, — когда ты собирался рассказать, что твоя мать планирует остаться на моей даче навсегда?
Костя замер с ботинком в руке:
— Что за глупости? Никто такого не планировал.
— Не ври, — Арина скрестила руки на груди. — Виктор Степанович рассказал, что она всем соседям представляется новой хозяйкой и интересуется соседними участками для «расширения владений сына».
Костя виновато опустил глаза.
— А она уже выбросила сундук с вещами моей бабушки! — голос Арины дрогнул. — Там были письма, фотографии, украшения, которые я хотела оставить Полине. Всё, что у меня осталось на память о бабушке.
— Что? — Костя побледнел. — Не может быть!
— Ещё как может! — Арина едва сдерживала слёзы. — Она перекопала мои клумбы, переставила всю мебель, развесила свои ковры. Она даже не спросила разрешения!
Костя тяжело опустился на банкетку:
— Я поговорю с ней. Она не должна была…
— Нет, Костя, — перебила Арина. — С ней поговорю я. А потом решу, хочу ли я вообще продолжать наши отношения.
— Ты что, угрожаешь разводом из-за каких-то старых вещей? — возмутился Костя.
— Не из-за вещей, — тихо ответила Арина. — А из-за предательства. Ты за моей спиной сговорился с матерью забрать дачу, которая для меня так много значит.
— Я не собирался забирать твою дачу! — Костя повысил голос. — Я просто хотел, чтобы мама могла там отдыхать.
— А зачем тогда интересоваться соседними участками? Зачем перекапывать мои клумбы и выбрасывать мои вещи?
В комнату заглянула Полина:
— Мам, пап, вы опять ругаетесь?
— Нет, милая, мы просто… обсуждаем, — Арина попыталась улыбнуться. — Иди к себе, мы скоро закончим.
Когда дочь ушла, Арина повернулась к мужу:
— В выходные я еду с детьми на дачу. И хочу, чтобы к нашему приезду твоей матери там не было.
— Ты не можешь так с ней поступить! — возмутился Костя. — Куда она пойдёт?
— Меня это не волнует, — отрезала Арина. — Она могла бы спокойно жить там, если бы вела себя как гостья, а не как хозяйка. Но она перешла все границы.
— Хорошо, я поговорю с ней, — сдался Костя. — Но не выгоняй её. Пусть хотя бы до конца ремонта поживёт.
— Только если она вернёт всё как было и пообещает ничего больше не менять, — твёрдо сказала Арина. — И то, я не уверена, что смогу ей доверять после этого.
В пятницу Арина с детьми приехала на дачу. Елена Павловна встретила их с натянутой улыбкой.
— Вот и вы! А я пирогов напекла, — она указала на стол, уставленный тарелками.
Арина молча прошла в дом. Ничего не изменилось — те же ковры на стенах, та же переставленная мебель.
— Я думала, Костя передал вам мою просьбу — вернуть всё как было, — холодно сказала Арина.
— Ну зачем возвращать? — Елена Павловна всплеснула руками. — Сейчас же гораздо лучше! Уютнее, теплее. Раньше тут как в музее было — холодно, пустынно.
— Это был минимализм, — сквозь зубы процедила Арина. — Современный стиль.
— Ой, ну это всё модные глупости, — отмахнулась свекровь. — В доме должно быть тепло и по-домашнему. А не эти голые стены.
Максим и Полина неловко топтались в дверях.
— Бабуль, а можно мы пойдём на речку? — спросил Максим.
— Конечно, мои хорошие! Только сначала покушайте.
— Дети, подождите, — остановила их Арина. — Сначала распакуйте вещи.
— Ой, Ариночка, — вмешалась свекровь, — я там немножко перестановку сделала. Максимкину комнату я для себя приспособила — там утром солнышко, спинке полезно. А дети могут в большой комнате вместе спать.
Арина медленно повернулась к свекрови:
— Вы заняли комнату моего сына?
— Да какая разница? — пожала плечами Елена Павловна. — Он же на выходные приезжает, а я тут постоянно живу.
— Постоянно? — переспросила Арина. — Вы здесь временно, пока у вас ремонт.
Елена Павловна замялась:
— Ну… Костя сказал, что я могу тут жить, сколько захочу. Что дача всё равно пустует в будни…
— Мам, — вмешалась Полина, — мы лучше прогуляемся, да?
— Идите, — кивнула Арина. — Только недалеко.
Когда дети ушли, она продолжила:
— Елена Павловна, эта дача принадлежит мне. Это наследство от бабушки. Ни Костя, ни тем более вы не имеете права распоряжаться ею без моего согласия.
— Ну, технически, конечно, твоя, — неохотно согласилась свекровь. — Но вы же семья с Костей. А я его мать. И у меня никогда не было дачи, хотя всю жизнь мечтала.
— И поэтому вы решили забрать мою? — Арина не скрывала возмущения.
— Я не забирала! — возразила Елена Павловна. — Я просто… улучшала. И Костя не возражал.
— Костя не имеет права решать за меня, — отрезала Арина. — И даже если бы имел — это не даёт вам права выбрасывать мои вещи.
В этот момент на пороге появился Виктор Степанович:
— Арина, извини за беспокойство, но я кое-что нашёл. Помнишь тот сундук? С вещами твоей бабушки?
Арина резко повернулась к нему:
— Вы нашли его?
— Не совсем, — вздохнул сосед. — Но часть вещей точно. Твоя… гостья выставила его на улицу, но прежде чем его увезли, мальчишки растащили содержимое. Я собрал, что смог.
Он протянул Арине пакет. Внутри было несколько старых фотографий, бабушкино кольцо с аметистом и пачка писем, перевязанных лентой.
— Спасибо, Виктор Степанович, — Арина прижала пакет к груди. — Вы не представляете, как это важно.
— Да что ты так расстраиваешься из-за старого хлама? — вмешалась Елена Павловна. — Какие-то бумажки да побрякушки!
— Это не хлам, — тихо сказала Арина. — Это память о человеке, которого я любила. И вы не имели права прикасаться к этим вещам.
— Ой, да ладно! — отмахнулась свекровь. — Жить надо настоящим, а не прошлым. Я вот для вас стараюсь, уют создаю, а ты меня попрекаешь!
В этот момент во дворе раздался звук подъезжающей машины. Через минуту появился Костя.
— Ну, как тут дела? — спросил он с наигранной бодростью. — Мир-дружба?
— Твоя жена меня выгоняет, — заявила Елена Павловна. — Говорит, что это её дача и я тут лишняя.
— Арина! — возмутился Костя. — Как ты можешь? Мама просто хотела помочь!
— Помочь? — Арина горько усмехнулась. — Она выбросила вещи моей бабушки, перекопала клумбы, переставила мебель и выгнала твоего сына из его комнаты!
— Но ведь стало лучше, — неуверенно сказал Костя. — Более… домашним.
— Домашним? — Арина едва сдерживалась. — Это был мой дом! С моими вещами и воспоминаниями! А теперь это дом твоей матери.
— О чём ты говоришь? — Костя нахмурился. — Я просто хотел помочь маме.
— Не ври, — устало сказала Арина. — Виктор Степанович рассказал, что она интересуется соседними участками для «расширения владений сына». Это был план с самого начала.
Костя молчал, избегая взгляда.
— Мама всегда мечтала о даче, — наконец произнёс он. — Все её подруги проводят лето на природе, а она сидит в городе.
— И поэтому ты решил отдать ей мою дачу? — Арина покачала головой. — Не спрашивая меня?
— Я знал, что ты будешь против, — признался Костя. — Поэтому решил сначала заселить её временно, а потом…
— Мы никогда не подружимся, — отрезала Арина. — Особенно после того, что она сделала.
— Эй! Я всё ещё здесь! — возмутилась Елена Павловна. — И между прочим, я очень старалась сделать этот дом уютным!
— Спасибо за что? — Арина повернулась к свекрови. — За то, что вы выбросили мои вещи? За то, что пытались присвоить дом, который принадлежит мне?
— Да что ты всё «моё» да «моё»! — воскликнула Елена Павловна. — Ты с моим сыном пятнадцать лет живёшь! Так уже всё общее должно быть! А ты всё делишь. Эгоистка!
— Мама, не надо, — попытался остановить её Костя.
— Нет, пусть договорит, — холодно сказала Арина. — Я хочу услышать, почему она имеет право на моё наследство.
— Да потому что я старая женщина! — патетически воскликнула Елена Павловна. — Всю жизнь работала, а дачи так и не нажила. А ты молодая, здоровая, могла бы уступить!
— А зачем тогда интересовались соседними участками? — спросила Арина.
Елена Павловна замялась:
— Ну… мало ли. Вдруг можно было бы расширить.
— Не лгите, — покачала головой Арина. — Вы хотели эту дачу для себя. И Костя это знал.
В комнату вбежали Максим и Полина.
— Мам, мы на речке были, там так классно! — радостно сообщил Максим, но, увидев напряжённые лица, осёкся. — Что случилось?
— Ничего, милый, — Арина попыталась улыбнуться. — Мы просто обсуждаем взрослые вопросы.
— Бабушка с нами будет жить? — спросила Полина.
— Бабушка вернётся в город, — твёрдо сказала Арина. — А мы останемся здесь на выходные.
— Я никуда не поеду! — заявила Елена Павловна. — Костя сказал, что я могу жить здесь!
— Мама, — Костя тяжело вздохнул, — нам нужно поговорить. Наедине.
Через полчаса он вернулся один, с красными глазами.
— Она уедет, — сказал он. — Но мне пришлось пообещать санаторий на две недели.
— Лишь бы уехала, — устало ответила Арина. — Костя, как ты мог так поступить со мной?
Костя опустил голову:
— Я оказался между двух огней. Мама месяцами говорила о даче, как все её подруги проводят лето на природе… Она намекала, что я плохой сын.
— И ты решил пожертвовать мной?
— Я думал, что смогу всех устроить, — признался Костя. — Но когда случился ремонт… я решил, что это знак.
Арина горько усмехнулась:
— Ты плохо нас знаешь. И вот к чему это привело.
На пороге появилась Елена Павловна с сумкой:
— Я поеду на автобусе к Зинаиде. Надеюсь, хотя бы до остановки меня проводят.
— Я отвезу тебя, — вздохнул Костя.
— В мою квартиру нельзя — там ремонт, — с вызовом сказала Елена Павловна. — Значит, к Зинаиде. Она звала ещё в начале лета, но я отказалась, думала, у меня своя дача будет.
Арина промолчала. Когда Костя увёз мать, она вместе с детьми начала возвращать дому прежний вид.
Вечером, когда дети уже спали, они с Костей сидели на веранде.
— Я хочу, чтобы ты знал, — сказала Арина, — я не против, чтобы твоя мать иногда приезжала в гости. Но только в гости, Костя. Не как хозяйка.
— Я понимаю, — кивнул он. — Я совершил ошибку. Большую ошибку.
— Мама, — подбежала Полина, — смотри, что я нашла в кустах!
Она протянула матери маленькую шкатулку, покрытую засохшей грязью.
— Бабушкина шкатулка! — воскликнула Арина, осторожно открывая крышку. Внутри лежала старая брошь с потускневшими стразами, но бесконечно дорогая как память.
— Наверное, выпала из сундука, — предположил Максим.
Арина прижала шкатулку к груди. Хотя бы что-то удалось спасти.
Прошло две недели. Арина с детьми приехала в пятницу вечером. Костя обещал присоединиться в субботу.
Открыв калитку, она с облегчением увидела, что всё осталось как раньше. Клумбы понемногу восстанавливались, а в доме царил тот минималистичный уют, который она так любила.
Вечером, когда дети уже спали, Арина сидела на веранде с чаем. Вдруг её внимание привлёк свет фар — остановилась машина Кости.
— Ты же говорил, что приедешь завтра, — удивилась она.
— Решил пораньше, — он выглядел усталым. — Не хотел пропускать выходной.
Они сели на веранде. Костя неловко вертел чашку.
— Я нашёл в машине мамин телефон, — наконец сказал он. — Она забыла. Там наша переписка. Думаю, тебе стоит её прочитать.
Арина взяла телефон. В переписке первое сообщение было трёхмесячной давности.
«Костенька, у Зины такая дача чудесная! А у меня до сих пор нет(((«
«Мам, что я могу сделать? У нас только Аринина дача.»
«А нельзя договориться? Ты же мужчина в семье! Неужели дачка важнее родной матери?»
Арина пролистала дальше. Сообщения становились настойчивее. Елена Павловна намекала, что сын неблагодарный, что другие дети покупают матерям дачи, что ей недолго осталось.
«Я придумал, как решить вопрос с дачей. Можно сказать Арине, что тебе нужно временно пожить там. А там вы найдёте общий язык.»
«Это долго и ненадёжно! Я хочу СВОЮ дачу, а не милостыню!»
И так далее, страница за страницей. Арина видела, как Костя сначала сопротивлялся, потом сдавался, шёл на компромиссы.
— Зачем ты мне это показываешь? — спросила она.
— Чтобы ты поняла, — тихо ответил Костя. — Я не хотел обманывать. Я просто… запутался. Мама всегда умела давить на чувство вины.
— И что теперь?
— Теперь я понял, что чуть не потерял самое важное, — он взял её за руку. — Прости меня, Арина.
— А как же твоя мать?
— Я купил ей путёвку, как обещал. А потом… подумаем. Может, накопим на небольшой участок. Только честно, открыто.
Арина молчала, глядя на яблони, посаженные ещё бабушкой.
— Я не могу сразу всё простить, — наконец сказала она. — Мне нужно время.
— Я понимаю, — кивнул Костя. — Я готов ждать.
Летние выходные постепенно вернули семье подобие нормальной жизни. Арина с детьми проводила на даче каждые выходные, а иногда оставалась и на неделю.
Костя приезжал помогать с участком, чинил что нужно. Он посадил новые цветы взамен уничтоженных, покрасил забор, починил калитку.
Елена Павловна вернулась из санатория и теперь жила в своей квартире. Ремонт давно закончился. Она не звонила почти месяц, демонстрируя обиду, но потом не выдержала и начала присылать сообщения. Сначала с упрёками, потом с жалобами на здоровье, потом с намёками на примирение.
Костя отвечал вежливо, но твёрдо: он не разорвёт отношения с матерью, но не позволит ей вмешиваться в семейную жизнь.
В последние выходные августа Костя предложил:
— Я подумал… Мы могли бы пригласить маму на день рождения Полины. Здесь, на даче.
Арина напряглась:
— Ты уверен?
— Я не говорю, что всё сразу наладится, — осторожно сказал Костя. — Но она всё-таки бабушка наших детей. Мне кажется, мы должны попытаться… хотя бы научиться общаться цивилизованно.
Арина долго молчала.
— При одном условии, — наконец сказала она. — Она приезжает только на день. И ведёт себя как гостья.
— Я поговорю с ней, — кивнул Костя. — Объясню правила.
— И ещё, — Арина посмотрела ему в глаза, — если она начнёт критиковать меня или дачу — вы сразу уезжаете.
— Согласен, — Костя сжал её руку. — Спасибо.
День рождения Полины выдался солнечным. Арина накрыла стол в саду, под яблонями. Пришли подружки Полины из соседних дач, Виктор Степанович с супругой и Елена Павловна.
Свекровь приехала с огромным тортом и подарком. Держалась сдержанно, почти официально. Поздоровавшись с Ариной кивком, сразу занялась внуками.
Праздник проходил мирно. Елена Павловна старательно избегала комментариев о даче, хотя иногда Арина ловила её критический взгляд.
После торта дети убежали играть, а взрослые остались за столом.
— У вас очень уютно, — неожиданно сказала Елена Павловна. — Я… наверное, была неправа, пытаясь всё переделать.
Арина удивлённо посмотрела на свекровь:
— Спасибо. Я вложила много сил в этот дом.
— Это заметно, — кивнула Елена Павловна. — И Полине здесь нравится.
— Мама хочет сказать, — вмешался Костя, — что она признаёт твоё право на этот дом.
— Именно так, — сухо подтвердила Елена Павловна. — Я поняла, что для тебя это важно. И… сожалею о тех вещах, которые выбросила.
Арина внимательно посмотрела на свекровь. В её глазах не было искреннего раскаяния — скорее, вынужденная капитуляция. Она извинялась не потому, что сожалела, а потому что поняла: иначе рискует потерять сына и внуков.
— Я принимаю ваши извинения, — наконец сказала Арина. — И надеюсь, что в будущем мы сможем… сосуществовать мирно.
— О большем я не прошу, — Елена Павловна гордо вздёрнула подбородок.
Вечером, когда гости разошлись, а Елена Павловна уехала с Костей, Арина сидела на веранде. Полина присела рядом.
— Мам, а бабушка Лена к нам теперь часто будет приезжать?
— Не знаю, милая, — честно ответила Арина. — Возможно, иногда.
— Она сегодня была не такая вредная, — заметила девочка. — Даже не сказала, что я неправильно одета.
Арина улыбнулась:
— Она старается. По-своему.
— Но вы с ней всё равно не подружитесь?
— Наверное, нет, — Арина обняла дочь. — Но это не значит, что мы не можем быть вежливыми. Иногда этого достаточно.
Когда вернулся Костя, они сидели в саду, наблюдая звёзды.
— Как прошла поездка? — спросила Арина.
— Нормально, — Костя сел рядом. — Мама сказала, что ты очень изменилась. Стала увереннее.
— А я и не менялась, — улыбнулась Арина. — Просто раньше она меня не замечала.
— Я разговаривал с риэлтором, — неожиданно сказал Костя. — Есть участок в десяти километрах отсюда. Недорогой, без дома. Мы могли бы его понемногу обустраивать. Для мамы.
— Ты считаешь, это хорошая идея? — с сомнением спросила Арина. — После всего случившегося?
— Я не хочу разрывать отношения с матерью, — честно ответил Костя. — Но и не хочу, чтобы она вмешивалась в нашу жизнь. Если у неё будет своё место…
Арина долго молчала.
— Хорошо, — наконец сказала она. — Но это должно быть действительно её место. Не наше. И пусть сама его обустраивает.
— Спасибо, — Костя обнял её. — Я люблю тебя.
— И я тебя, — отозвалась Арина. — Но ты должен пообещать мне ещё кое-что.
— Что угодно.
— Больше никаких секретов, — твёрдо сказала она. — Никаких планов за моей спиной. Мы решаем всё вместе, открыто и честно.
— Обещаю, — серьёзно ответил Костя. — Я усвоил урок.
Арина прислонилась к его плечу, наблюдая, как падает звезда. Она знала, что отношения с Еленой Павловной никогда не станут тёплыми. Свекровь не изменится — она всегда будет властной и эгоистичной.
Но теперь у них были границы. Чёткие, ясные границы, которые Арина больше не позволит нарушать. И если цена за этот покой — небольшой участок в десяти километрах отсюда, пусть будет так.
Главное, что эта дача, хранящая память о бабушке, осталась её домом. Местом, где её семья может быть счастлива. И никто больше не сможет этого изменить.
