— Алина, открой! — голос Валентины Петровны за дверью был таким, будто она приехала не в гости, а на обыск с полицией.
Алина закатила глаза и сдавленно выдохнула. В руках — нож, на доске — лук, а в голове — острая мысль: если сейчас зайдет, точно расплачусь.
— Щас-щас, — натянула голос в фальшивую приветливость.
Она знала, чем всё закончится. Сначала взгляд Валентины Петровны, тяжелый, как чугунный утюг. Потом длинный вздох. И обязательно реплика про «женщина должна держать дом в порядке, а не сидеть в интернете».
— Боже мой… — вздохнула Алина, открывая дверь. — Валентина Петровна! Какая неожиданность!
— Да уж, неожиданность, — холодно заметила свекровь и просочилась внутрь, снимая ботинки так, как будто квартиру ей уже подарили. — У вас тут пахнет луком… Ты опять готовишь что-то из полуфабрикатов?
— Это борщ. Настоящий. — Алина сдержалась, но пальцы сжались в кулак. — И да, я помыла полы утром.
— Правда? Ну надо же… — Валентина Петровна с демонстративной тревогой осмотрелась, будто искала, где спрятан труп. — Дениска опять с работы поздно?
Дениска… Смешно, что 35-летнего мужика она до сих пор называет так, будто он в садик собирается.
— Да. Он же у вас менеджер-герой, — процедила Алина. — Вечно спасает стройки и мечтает о загородном доме с баней.
— Вот именно! — глаза свекрови сверкнули. — Загородный дом — это то, что нужно мужчине! Тут ведь тесно, угнетающе…
— Вам тесно? Тогда можно на дачу, — ядовито заметила Алина и прошла на кухню, бросив лук в кастрюлю.
Валентина Петровна зашла следом.
— Алина, давай без этого. Разговор серьёзный. Мы с Денисом посоветовались: пора подумать о будущем. Эта квартира — хороший стартовый капитал для дома. Денис устал в этих четырёх стенах. А ты же понимаешь, как важно мужчине реализоваться?
— Реализоваться за мой счёт? — Алина резко развернулась, брови взлетели. — Вы хотите, чтобы я отдала квартиру, которая мне досталась от бабушки?
— Это же семья! — возмущённо всплеснула руками Валентина Петровна. — В семье нет «моё» и «твоё»!
— Правда? А у вас с мужем было общее всё? Или всё же кольцо бабушкино своё оставили? — Алина хлестнула словами как кнутом.
— Вот характер! — всплеснула свекровь, едва не уронив сумку. — Дениска прав, ты эгоистка. Он заслужил этот дом! Он мужчина, он работает!
— А я кто? Мебель? — Алина сжала губы. — Я тоже работаю. И да, эта квартира — единственное, что у меня есть от семьи. Я не позволю…
В этот момент хлопнула входная дверь.
— Мам, ты уже тут? — Денис снял куртку и обнял мать. — Алин, чего ты на взводе?
— О, Дениска! — обрадовалась Валентина Петровна. — Мы с твоей женой как раз обсуждаем, как правильно строить семью.
— Как всегда, да? — Алина глухо засмеялась. — Сначала «обсуждаем», потом ты ставишь меня перед фактом?
— Что за тон? — нахмурился Денис. — Алина, мы просто хотим лучшего. Продать эту тесную квартиру и купить дом — это же нормально.
— Нормально для кого? Для тебя и твоей мамы? — голос Алины дрогнул. — А я что, должна остаться без крыши?
— Да перестань драматизировать, — Денис устало провел рукой по лицу. — Оформим на меня — так проще. Ты же доверяешь мне?
Алина посмотрела на него так, что у него перехватило дыхание.
— Доверять? После того как я случайно услышала, как ты с мамой считали, сколько выйдет за мой метр?
— Ты… подслушивала? — Денис побледнел.
— Это теперь так называется? — Алина засмеялась, но в голосе звенели слёзы. — Подслушивать в собственной кухне.
— Алина, хватит! — рявкнула Валентина Петровна. — Подпиши бумаги и будет тебе счастье. Денис тебя любит, он не предаст.
— Предаст… — Алина закрыла глаза, вдохнула и выдохнула. — Мне кажется, вы оба давно это сделали.
Тишина навалилась, как бетонная плита.
— Я не подпишу, — твёрдо сказала Алина. — А если надо — я подам на развод.
Валентина Петровна вскочила:
— Вот и подавай! Тогда посмотрим, как ты одна справишься!
Алина молча достала из шкафа чайник и поставила воду. Руки дрожали, но голос был как сталь:
— Посмотрим.
— Ты с ума сошла, да? — голос Дениса звучал ровно, но глаза выдавали. — Зачем так резко? Развод? Ты хоть понимаешь, что говоришь?
Алина сидела за столом, крутя в руках чашку с остывшим чаем. Она устала. От него. От этой квартиры, где воздух казался вязким от упрёков Валентины Петровны. И от того, что её жизнь вдруг стала похожа на дешевую мыльную оперу.
— Понимаю, — ответила тихо, но чётко. — Это мой последний шанс не стать для вас просто удобным кошельком.
— Алина… — Денис сел напротив и протянул руку, но она отодвинулась. — Ну зачем ты всё усложняешь? Это же не война, это семья.
— В семье, если что, муж защищает жену, а не подталкивает её под бульдозер ради чьей-то мечты о беседке и газоне. — Слова Алины резали воздух как стекло.
Денис скривился:
— Господи, какая ты стала… язвительная. Раньше же всё понимала. Мы могли шутить, смеяться, обсуждать планы. А теперь — только упрёки. Ты хоть видишь, что сама рушишь брак?
— Брак? — Алина усмехнулась. — Это больше похоже на бизнес-план, где я — вкладчик, а вы — выгодополучатели.
Он ударил кулаком по столу так, что чашка подпрыгнула:
— Перестань нести чушь! Эта квартира досталась тебе случайно! Ты бы и рядом не стояла, если бы не бабка твоя с её завещанием!
— Да. — Она встала, глядя сверху вниз. — И знаешь что? Эту квартиру я берегу не из жадности, а потому что это единственное место, где я чувствую себя в безопасности. А вы с мамочкой хотите забрать даже это.
— Не смей втягивать маму! — повысил голос Денис. — Она просто хочет, чтобы мы жили лучше.
— Она хочет, чтобы я подписала на тебя дарственную. — Алина сложила руки на груди. — И тогда вы спокойно продадите мою квартиру, а я останусь у разбитого корыта. Нет уж.
— Ты думаешь, я такой? — в голосе мужа промелькнула злость и обида. — Ты думаешь, я предам?
— Я знаю. — Голос Алины дрогнул. — Я слышала, как ты говорил ей по телефону: «Когда она подпишет, можно будет шукнуться на загородный коттедж».
Денис побледнел.
— Ты подслушивала?
— Я жила в своей квартире и случайно услышала. — Она выпрямилась. — Это разное.
В этот момент раздался звонок в дверь.
— Мамочка пришла, наверное, подбодрить тебя, — ядовито заметила Алина.
Денис метнулся к двери и через секунду в комнату влетела Валентина Петровна. На лице — выражение, будто она держит победный трофей.
— Ну что, Алинка? Одумалась? — в её голосе сквозила уверенность. — Денис сказал, ты опять накрутила себя.
Алина не ответила. Она смотрела на свекровь так, будто та была незваным налоговым инспектором.
— Детка, послушай меня… — Валентина Петровна подсела ближе и заговорила мягко, но ядовито. — Если ты любишь Дениса, тебе нужно доверять. Эта квартира вам обоим ни к чему. Мужчина должен чувствовать, что он хозяин.
— Хозяин? — Алина прищурилась. — В моей квартире?
— Господи, ты опять за своё! — Валентина Петровна резко вскинулась. — Я знала, что у тебя это от матери: всё моё — никому! Вот поэтому ты одна и останешься!
— Лучше одна, чем с вами, — сказала Алина медленно.
— Ты жалеешь о браке? — голос Дениса был тихим, но холодным.
— Я жалею, что так долго закрывала глаза. — Алина взяла телефон со стола. — И жалею, что не позвонила юристу раньше.
Валентина Петровна вытаращила глаза:
— Что? Какому ещё юристу?
— Такому, который уже сегодня мне сказал: пока я владелица, вы можете только мечтать о доме. И знаешь, Денис? — Алина посмотрела на мужа с печальной решимостью. — Если хочешь, можешь подавать на развод. Я не держу.
— Ты не сможешь одна! — выкрикнула Валентина Петровна. — Тебе никто не поможет!
Алина усмехнулась:
— Юрист сказал иначе.
И ушла на кухню, оставив их стоять посреди комнаты.
В квартире стояла глухая тишина. Алина слышала, как в батарее лениво булькает вода. Денис сидел в кресле с таким видом, будто ему только что сообщили, что у него нет шансов выиграть в лотерею.
— Ты точно хочешь этого? — спросил он наконец, сдерживая ярость. — Развод? Развалить всё, что у нас было?
— У нас было? — Алина хмыкнула и убрала со стола пустую кружку. — У нас был брак только на бумаге. А по факту — я была удобной жилплощадью и банковской картой с женским лицом.
— Прекрати! — Денис вскочил, его лицо налилось краской. — Это всё мама наговорила тебе ерунды! Мы просто хотели построить нормальную жизнь! Не в этой бабкиной клетушке, а в доме, с садом, с баней!
— В доме, который я оплачу своей квартирой? — с издевкой уточнила Алина. — А потом вы там будете пить чай у камина, а я… Где? В лучшем случае на диване в гостевой, в худшем — на съёмной в хрущёбе.
— Ты же не веришь, что я бы тебя выгнал? — Денис шагнул к ней, но она подняла руку, останавливая его.
— Знаешь, я верила тебе десять лет. А потом услышала твои «шукнёмся на коттедж». — Алина посмотрела прямо в глаза мужу. — Я же даже не злилась сначала. Мне было просто страшно. Страшно остаться одна.
— Так не оставайся! — Денис перехватил её руку, крепко, почти больно. — Всё можно исправить. Дай мне шанс. Дай нам шанс.
— Отпусти, — голос Алины был холодным. — Ты больше не тот человек, которому я могу дать шанс.
В этот момент дверь распахнулась без стука — ввалившаяся Валентина Петровна громыхнула сумкой о пол.
— Ну и что ты решила, Алина? — она задыхалась от злости. — Ты думаешь, ты победила? Да мой сын может найти себе другую за день! Молодую, посговорчивее!
Алина развернулась к свекрови так резко, что та на секунду отпрянула.
— Найдёт? Отлично. Только пусть сразу ищет и новую жилплощадь.
— Наглая… — Валентина Петровна зашипела, как чайник на плите. — Ты зря думаешь, что одна справишься! Такие как ты потом жалеют и приползут на коленях!
Алина шагнула ближе, её голос звенел от напряжения:
— Запомните, Валентина Петровна. Эта квартира была моей ДО вас, она МОЯ и после. А на коленях будете вы — когда сынок вас к себе не пустит.
— Дура неблагодарная! — визгнула свекровь. — Ты сломала ему жизнь! Ты разрушила семью!
— Семью разрушает не развод. — Алина открыла шкаф и вытащила чемодан Дениса. — Семью разрушает предательство. И вот за это… спасибо вам обоим.
Денис попытался что-то сказать, но Алина молча бросила ему чемодан.
— Через час вас здесь не будет.
— Ты же не справишься одна… — голос у него был уже не злым, а сломанным.
— Посмотрим, — сказала Алина. — Но знаешь что? Лучше одна и счастлива, чем с вами и в аду.
Она захлопнула за ними дверь так, что от толчка дрогнули стекла в шкафу.
Квартира была тиха, как никогда. Алина сидела в кресле с чашкой чая и смотрела в окно на пустынную улицу.
На столе лежали документы из адвокатской конторы — её имя, её квартира, её жизнь.
И впервые за много лет она улыбнулась. Без горечи. Без страха. Просто улыбнулась.
— Ну что, бабуль, — сказала она вслух. — Я сохранила наш дом. Спасибо тебе.
И где-то в глубине души она почувствовала: всё только начинается.
