— Ларка, ты сидишь? — Тон Людки по телефону был такой, что я аж присела.
— Что опять? — спросила я, думая о самом худшем.
— Ты не поверишь… Олег твой — он же… твою зарплату своей мамаше отдал!
— Чего?! — Я чуть чашку не выронила.
Я до сих пор помню это утро — как стеклянный осколок в пальце: вроде мелочь, но больно каждый раз, как только заденешь.
Собралась я тогда на работу с каким-то легким сердцем. Ну правда, редко ведь бывает, чтобы начальник вызывал в кабинет и вместо вечного «Опять накладные не подписаны!» сказал:
— Лариса Ивановна, поздравляю с повышением!
Я даже поперхнулась. Руководитель отдела снабжения — звучит как-то солидно, не то что «ведущий специалист», которым я была долгих восемь лет. И зарплата теперь не двадцать пять, а тридцать семь тысяч. О да, я знала, что на Канары не уеду, но мечтать о своём уголке вместо съемной двушки на окраине — уже можно.
Я с этой новостью буквально влетела домой. Олег сидел за кухонным столом и с хрустом разгрызал семечки, разбрасывая шелуху на тарелку. Футболка растянутая, взгляд в телефон — классика жанра.
— Представляешь, меня повысили! — Я едва не подпрыгивала на месте. — Зарплата теперь почти сорок. Сможем на ипотеку начать откладывать!
Олег поднял глаза, кивнул.
— Молодец.
И всё. Никакого тебе «Ух ты!», «Горжусь тобой!» или хотя бы «Отпразднуем вечером».
— Это всё? — спросила я, присаживаясь напротив. — Даже не обнимешь?
Он устало выдохнул, как будто я снова заставила его вносить мусорное ведро в график великих дел.
— Да рад я. Просто… надо подумать, как этими деньгами грамотно распорядиться.
— В смысле? — Я напряглась. — У нас общий бюджет, вот и будем вместе планировать.
Тогда он сказал это. Спокойно, почти буднично, но мне показалось, что в комнате стало на десять градусов холоднее.
— Мамка предлагает, чтобы твоя зарплата сначала к ней поступала. Она лучше знает, как распределить. Скажем так… в целях семьи.
— Что?! — Голос у меня срывался. — Ты серьёзно?!
— Лариса, не ори. — Олег бросил семечку на тарелку и откинулся на спинку стула. — Мама умеет вести хозяйство. У неё порядок, накопления, всё расписано. А у нас, извини, как у студентов — зарплата пришла, зарплаты нет.
Я замерла, чувствуя, как начинает жечь кожу под воротником блузки.
— Ты сейчас предлагаешь отдать мою зарплату своей матери? Чтобы она распоряжалась?
— Ну да. Это же для нас обоих. Ты что, не доверяешь ей?
— Не доверяю. — Я встала, уперев руки в бока. — И тебе, если уж на то пошло, если ты считаешь нормальным за моей спиной такое решать.
— Да никто за твоей спиной… — Он начал нервно тереть лоб. — Мы вчера с мамой обсуждали. Она сказала, что можно открыть отдельный счёт, куда твоя зарплата будет поступать, а она уже…
— Стоп. — Я подняла руку. — Ты. Вчера. С мамой. Обсуждали мою зарплату?!
Он молчал.
И тут звонок на кухне — как по сценарию, на экране высветилось: «Валентина Сергеевна».
Я уставилась на него.
— Отлично. Пусть сразу скажет мне в лицо.
— Лариса… — Он потянулся к телефону, но я перехватила его и ответила сама.
— Алло.
— О, Ларочка! — Голос Валентины Сергеевны был приторно-сладким. — Олег сказал, что вы с повышением, поздравляю. Я подумала, будет разумно, если твои деньги мы пока будем держать у меня. Я умею копить, и вам с Олежкой на жильё надо. Ты ведь согласна?
— Нет, не согласна.
— Ну что ты так остро реагируешь? — Голос стал ледяным. — Вы же семья. Женщина должна думать о доме, а не о личных счетах.
— Спасибо за лекцию, Валентина Сергеевна. Но моими деньгами буду распоряжаться я.
Я сбросила вызов, дрожащими пальцами отложила телефон и посмотрела на мужа.
— Вот теперь слушай внимательно, Олег. Если хоть рубль с моей зарплаты уйдёт куда-то без моего ведома, я это так не оставлю.
— Ты что, серьёзно? — Он скривился. — Ты как чужая. Разве так в семье поступают?
— А как поступают? Отдают свою зарплату маме мужа? Так?
Олег вскочил, стул заскрипел по линолеуму.
— Да задолбала ты со своей самостоятельностью! Мама просто хочет помочь!
— Помочь? — Я едва сдерживала крик. — Помочь превратить меня в кошелёк?
Мы оба замолчали. Он сверлил меня глазами, я — его. В этой тишине гулко тикали часы над холодильником.
Вдруг он схватил куртку и ключи.
— Я к матери. Там хоть поймут.
И хлопнул дверью так, что с полки упала моя любимая кружка. Разбилась. Я уставилась на осколки и почувствовала, как внутри что-то обрывается.
Сначала я думала, он остынет. Вернётся с бутылкой кефира, усядется молча на диван и скажет это своё любимое: «Ну ладно, давай жить нормально».
Но нет. Прошло два дня, и Олег домой так и не пришёл.
Зато пришла СМС-ка:
«Не переживай, я у мамы. Она готовит борщ и блины, мне здесь спокойнее».
Я перечитала её раз пять. «Спокойнее»? Это у него дома было неспокойно? Или он просто рад, что мамочка прижала меня к стенке?
Телефон зазвонил. На экране — опять «Валентина Сергеевна».
Я взяла трубку через силу.
— Лариса, здравствуйте. — Голос у неё был таким, каким говорят воспитательницы в садике с трудными детьми. — Я тут подумала… Может, вам стоит на время… как бы это… съехать? Олегу нужен покой, а вы только всё усугубляете.
— Это моя квартира. — Я вцепилась пальцами в столешницу. — В смысле, снимаем мы её вместе. Половину аренды плачу я. Так что если кому и съезжать, то вашему сыночку.
— Ах, вот как… — Голос Валентины Сергеевны стал жёстким, как рубанок по сухому дереву. — Значит, вы против семьи.
— Если под «семьёй» вы понимаете кастрированного мужика под маминым каблуком, то да — против.
Она выдохнула в трубку, потом повесила.
Я закрыла глаза и медленно вдохнула. Всё. Хватит. Я терпела эти насмешки, эти «Ларочка, ну ты же девочка, зачем тебе права на машину», эти бесконечные советы про супы и «правильные» траты. Теперь нет.
Я зашла в интернет-банк, ввела пароль и сделала первый шаг к маленькой революции: открыла отдельный счёт. Все свои деньги перевела туда и заблокировала совместную карту.
Вечером, под стук дождя по подоконнику, я заварила чай и достала ноутбук. Юристы. Консультации онлайн. Развод.
На следующий день он явился. Без звонка, без стука — ключи-то у него остались.
— Зачем карту заблокировала?! — с порога заорал он, ещё не сняв ботинки. — Ты с ума сошла?! Мама в аптеке стояла с моей картой — отказ по плате! Она позорилась!
— Мама? — Я села на диван, скрестив руки на груди. — А у мамы-то какое дело до нашей карты?
— Она хотела взять мне лекарства!
— Для этого она использует мой счёт?
— Да ты вообще нормальная?! Это же семья! — Он бросил пакет с продуктами на пол. — Я думал, ты образумишься, а ты…
— А я? — Я встала. — Я просто защищаю свои деньги от твоей «семейной бухгалтерии».
— Так не делается! — Он шагнул ко мне. — Лариса, ты себя ведёшь как чужая.
— Чужая? — Я рассмеялась так громко, что сама себя испугалась. — Да я и есть чужая в этом доме, раз мой муж считает нормальным отдать зарплату своей маме!
— Не ори! — Он схватил меня за руку. — Дура, ты понимаешь, что всё разрушишь?
— Отпусти. — Я посмотрела ему в глаза так, что он всё же убрал руку. — Если ты ещё раз поднимешь на меня руку — я вызову полицию.
Он замер, сжал кулаки, потом резко разжал.
— Ты больная. С тобой невозможно жить.
— Вот и прекрасно. — Я повернулась к шкафу и стала доставать его вещи. — Тогда собирай свои трусы-майки и к мамочке своей.
— Ты что творишь?! — Он вцепился в мою руку.
— Чемодан соберу, чтобы всё было культурно. — Я выдернула руку. — А то вдруг она подумает, что я тебя без носков выгнала.
Через пятнадцать минут чемодан стоял у двери. Олег сидел на табуретке и курил, нервно постукивая ногтем по зажигалке.
— Ты сдурела… — Он пробормотал. — Это ведь шутка?
— Нет. — Я стояла в дверях, сдерживая дрожь. — Ты выбрал сторону. Теперь живи с этим.
Он взял чемодан, но перед уходом обернулся:
— Ты пожалеешь. Останешься одна. И никому ты не нужна будешь.
— Зато буду нужна себе. — Я захлопнула за ним дверь и повернула ключ.
А потом села на пол в коридоре и расплакалась. Не потому, что он ушёл. Потому, что я его больше не ждала.
Телефон орал уже пятый раз за утро. На экране снова светилось: «Олег». Я сбросила вызов и выключила звук.
Вчера юрист прислал мне шаблон заявления на развод и объяснил порядок подачи. Всё законно, всё просто: приходишь в МФЦ, платишь госпошлину и ставишь подпись.
Просто. Если не считать, что с этим человеком я делила кровать, праздники, мечты о своей квартире и… ладно, хватит лирики. Он уже неделю не возвращается домой, а на карту я сегодня утром обнаружила минус пять тысяч. Оказалось — маменька его всё же как-то сняла деньги с общего счёта.
«Случайно вышло», — писала она мне в WhatsApp. «Я же для семьи».
— Для какой, мать вашу, семьи?! — выругалась я вслух и схватила куртку.
Я шла к ней как на войну. Сердце стучало в ушах, ладони холодные. В голове крутились фразы, которыми я собиралась её добить.
Дверь открыла Валентина Сергеевна. На ней был халат в цветочек и тапки с мехом.
— О, пожаловала. — Она смерила меня взглядом. — Пришла извиняться?
— Нет, — я переступила порог, не снимая обувь. — Пришла сказать: руки прочь от моих денег. И от моей жизни тоже.
— Деньги-то общие. — Она поджала губы. — А жизнь твоя? Ха! Мой сын тебя кормил, одевал…
— Он меня не кормил, Валентина Сергеевна. Это мы вместе делали. А теперь ваш сын пусть кормит себя сам. — Я сделала шаг вперёд. — Верните деньги.
— Ах ты хамка! — Она сорвалась на крик, тыкая пальцем в моё лицо. — Ты же без него пропадёшь! Кто тебя возьмёт — с твоим характером?!
Я засмеялась. Громко, зло.
— Не надо меня пугать одиночеством. Я его не боюсь. Это вы боитесь, что я без вас счастлива буду.
Из спальни выскочил Олег, помятый, с опухшими глазами.
— Что за цирк?! — крикнул он. — Ты что здесь делаешь?!
— Ты должен вернуть деньги. — Я смотрела на него, стараясь не дрогнуть. — И я подаю на развод.
— Ты с ума сошла… — Он схватился за голову. — Лариса, ну хватит! Давай нормально поговорим…
— Нормально? — Я шагнула к нему. — Где ты был, когда твоя мать распоряжалась моими деньгами? Почему ты молчал, когда она называла меня «нахлебницей»?
— Она не так сказала… — начал он, но я не дала договорить.
— Олег, я ухожу. И точка.
Валентина Сергеевна рванулась ко мне:
— Ты разрушишь ему жизнь! Ты эгоистка!
Я отступила на шаг, сдерживая желание влепить ей пощёчину.
— Его жизнь разрушаете вы. Я свою спасаю.
Я развернулась и ушла, хлопнув дверью так, что в прихожей звякнуло стекло.
Через месяц я стояла в новом коридоре — своего крошечного «однушечного» счастья. В руке звенела связка ключей, пахло свежей краской и свободой.
Телефон завибрировал. СМС от Олега:
«Ты ведь одна там? Может, всё ещё можно вернуть…»
Я улыбнулась. И удалила сообщение.
Конец рассказа.
Лариса освободилась. Она не вернулась, не сломалась, и даже не пыталась их «переубедить». Она просто выбрала себя.
