– Моя квартира от бабушки — не ваша собственность, — отрезала я, когда свекровь начала планировать ремонт санузла без моего согласия.
Валентина Петровна даже не подняла глаз от каталога плитки, который листала за кухонным столом.
– Леночка, мы же семья. Что значит «моя», «ваша»? Живем все вместе, значит, и решать должны сообща.
– Решать-то можем, но квартира записана на меня, — настаивала я, чувствуя, как сердце начинает биться быстрее.
– Андрей, объясни своей жене, — свекровь наконец посмотрела на сына, который пытался незаметно исчезнуть в коридоре.
Андрей застыл у входа в кухню, как кролик перед удавом.
– Мам, ну… это действительно Ленина квартира. Бабушка ей завещала.
– Завещала, конечно. Но мы же здесь живем уже два года. Я тут половину мебели купила, обои переклеила. Неужели я не имею права сказать, какую плитку положить?
Я глубоко вздохнула. Да, мы действительно живем здесь вместе с тех пор, как я получила наследство. Валентина Петровна тогда сказала, что продаст свою однушку на окраине, а деньги отложит на внуков. Звучало разумно. Но постепенно она стала вести себя, как полноправная хозяйка.
– Валентина Петровна, я не против обсуждать ремонт. Но окончательное решение все-таки за мной.
– Ах, значит, я тут временная жиличка? — свекровь захлопнула каталог и сложила руки на груди. — Хорошо, Лена. Тогда и за коммуналку пусть временная жиличка не платит.
– Мам, не надо так, — попытался вмешаться Андрей.
– Не надо? А мне не надо выслушивать, что я в чужой квартире живу. Я тут каждый день убираю, готовлю, за всем слежу. А оказывается, я тут никто.
Звонок в дверь прервал нашу перепалку. Андрей поспешил открыть, видимо, радуясь возможности сбежать от конфликта.
– Лена, к тебе! — крикнул он из прихожей.
В кухню вошла моя сестра Марина. Я не видела ее месяца три, не меньше. Она выглядела напряженной, постоянно переминалась с ноги на ногу.
– Привет, — сказала она, окидывая взглядом свекровь. — Валентина Петровна, добрый день.
– Здравствуй, Мариночка. Как дела? — свекровь тут же сменила тон на приветливый.
– Нормально. Лена, мне нужно с тобой поговорить. Наедине.
– Да говори, мы же семья, — вмешалась Валентина Петровна.
– Лучше наедине, — повторила Марина, и я поняла, что дело серьезное.
Мы прошли в спальню. Марина закрыла дверь и села на кровать.
– Слушай, у меня к тебе разговор. Помнишь, как бабушка перед смертью говорила о квартире?
– Помню. Она мне ее завещала.
– Да, но она еще кое-что говорила. Что хотела, чтобы мы обе были обеспечены. Что квартира большая, нам хватит.
Я почувствовала, как внутри все сжалось.
– Марина, к чему ты ведешь?
Сестра полезла в сумочку и достала сложенный листок бумаги.
– Вот. Это расписка от бабушки. Она написала, что обещает мне половину квартиры. Если с ней что-то случится, я должна показать тебе эту бумагу.
Я взяла листок дрожащими руками. Почерк действительно был похож на бабушкин. Крупные, немного дрожащие буквы: «Обещаю внучке Марине половину квартиры по адресу…»
– Это же не завещание, — сказала я, чувствуя, как голос становится хриплым.
– Не завещание, но бабушка же не просто так это писала. Она хотела, чтобы мы обе были при деле.
– Марина, официально квартира моя. Есть завещание, оформленное у нотариуса.
– Я понимаю. Но подумай сама — справедливо ли это? Я тоже внучка. Я тоже за бабушкой ухаживала.
Сестра говорила спокойно, но я видела, как она сжимает кулаки.
– А что ты предлагаешь?
– Ну, мы можем договориться. Я не прошу выгнать меня совсем. Может, оформим дарственную на половину? Или я тут буду жить, пока не найду свое жилье?
– Марина, тут уже Валентина Петровна живет. Нас и так трое в двухкомнатной.
– А это твоя проблема, — сестра пожала плечами. — Ты же хозяйка. Вот и решай, кого оставить.
Я посмотрела на листок еще раз. Что-то в нем было странное, но я не могла понять, что именно.
– Дай мне время подумать, — сказала я наконец.
– Хорошо. Но долго не тяни. Мне нужно решать свои жилищные вопросы.
Марина ушла, а я осталась сидеть на кровати с запиской в руках. Нужно было идти на кухню, объяснять свекрови, что происходит, но сил не было.
Когда я вышла, Валентина Петровна уже накрывала на стол.
– Где Андрей? — спросила я.
– Пошел в магазин. Мариночка что-то расстроенная была. Проблемы какие-то?
Я не стала рассказывать о записке. Пока не разберусь, что к чему.
– Рабочие вопросы, — соврала я.
– Понятно. Слушай, Лена, а давай все-таки про ремонт поговорим по-нормальному. Я не хочу, чтобы мы из-за ерунды ссорились.
– Валентина Петровна, я тоже не хочу. Но мне нужно, чтобы вы спрашивали мое мнение. Это важно.
– Спрашиваю. Вот смотри, — она снова открыла каталог. — Какая плитка нравится?
Я посмотрела на картинки, но мысли были совсем о другом. Марина не из тех, кто шутит. Если она принесла эту бумагу, значит, действительно собирается что-то требовать.
– Вот эта симпатичная, — ткнула я наугад в первую попавшуюся плитку.
– Точно? Она дорогая. Может, вот эту? — свекровь показала на другую.
– Как скажете, — я была не в настроении спорить.
Валентина Петровна внимательно посмотрела на меня.
– Лена, что с тобой? Ты какая-то странная.
– Устала просто.
– Ясно. Тогда давай я сама с рабочими договорюсь. Завтра они приедут, посмотрят, что к чему.
– Какие рабочие?
– Ну, которые санузел делать будут. Я же говорила, что знакомые посоветовали бригаду.
– Валентина Петровна, мы же еще не решили…
– Как не решили? Мы же только что выбрали плитку. Или ты передумала?
Я поняла, что попала в ловушку. Пока я думала о Марине, свекровь интерпретировала мое согласие на плитку как разрешение на весь ремонт.
– Я согласилась только на плитку. Не на то, чтобы рабочие завтра приехали.
– Лена, но так же не делается. Рабочие расписаны на месяцы вперед. Если мы упустим эту бригаду, потом другую не найдем.
– А кто их вызывал?
– Я вызывала. Думала, мы уже все обсудили.
– Без моего согласия?
– Леночка, я же не знала, что ты будешь возражать. Мы столько раз про ремонт говорили.
– Говорили, но не решали.
В этот момент вернулся Андрей с пакетами продуктов.
– Что-то вы тут напряженные, — сказал он, оглядывая нас.
– Твоя мама завтра рабочих вызвала, — сообщила я.
– Рабочих? Каких рабочих?
– Санузел делать, — объяснила Валентина Петровна. — Мы же с Леной договорились.
– Не договаривались мы, — возразила я.
Андрей поставил пакеты на стол и сел.
– Может, спокойно все обсудим? Мам, зачем ты рабочих вызвала, если мы еще не решили?
– Андрюша, я думала, мы решили. Лена плитку выбрала.
– Плитку выбрать и ремонт начать — это разные вещи.
– Хорошо, — свекровь подняла руки. — Я отменю рабочих. Только они залог уже взяли.
– Какой залог? — спросила я.
– Ну, небольшой. Пять тысяч. Чтобы материалы закупить.
– Валентина Петровна, это же мошенничество! Какой залог до начала работ?
– Не мошенничество. Просто у них такая система. Зато они хорошие, проверенные.
– Кто их проверял?
– Тамара Ивановна соседка. Они у нее прошлым летом делали.
Тамара Ивановна — это наша соседка через стену. Пенсионерка, которая целыми днями сидит дома и следит за всем, что происходит в подъезде.
– Мам, ты серьезно? — Андрей схватился за голову. — Ты дала деньги незнакомым людям?
– Не незнакомым. Тамара Ивановна рекомендовала.
– А если они не придут?
– Придут. Завтра в десять утра.
Я почувствовала, что начинаю закипать.
– Валентина Петровна, это моя квартира. Я должна была участвовать в выборе рабочих.
– Леночка, ну что ты все свое «моя квартира» повторяешь. Мы же вместе живем.
– Живем вместе, но квартира моя. И решения о ремонте должна принимать я.
– Хорошо, хорошо. Но деньги я уже дала. Что теперь делать?
– Сколько именно вы дали?
– Пять тысяч. Андрей мне их вчера дал.
Я повернулась к мужу.
– Андрей, это правда?
Он покраснел.
– Мам сказала, что на ремонт нужно. Я думал, вы уже договорились.
– Мы не договаривались. Я вообще первый раз слышу про этих рабочих.
– Ну, теперь слышишь, — встряла свекровь. — И что будем делать? Отменять?
– Отменять, — твердо сказала я.
– А деньги?
– Попросите обратно.
– Лена, но они уже материалы могли купить.
– Это их проблемы. Никто их не просил покупать.
Валентина Петровна встала из-за стола.
– Понятно. Значит, я тут вообще никто. Живу, плачу за коммуналку, готовлю, убираю, а права голоса не имею.
– Мам, не надо так, — попросил Андрей.
– Не надо? А мне не надо выслушивать, что я в чужой квартире живу. Хорошо, Лена. Раз так, то я найду себе другое жилье.
– Валентина Петровна, никто вас не выгоняет.
– Не выгоняете, но и за человека не считаете. Я всю жизнь работала, квартиру свою продала, чтобы вам помочь, а теперь оказывается, что я тут временная жиличка.
Свекровь ушла к себе в комнату, громко хлопнув дверью.
– Лена, ну зачем ты так? — спросил Андрей.
– Как «так»? Я что-то неправильное сказала?
– Она же старается, помогает.
– Помогает? Она своевольничает. Вызывает рабочих без моего согласия, берет у тебя деньги, а потом говорит, что мы договорились.
– Может, она действительно думала, что вы договорились?
– Андрей, ты на чьей стороне?
– Я не на чьей-то стороне. Я просто хочу, чтобы мы все нормально жили.
– Нормально жить можно только тогда, когда все понимают, кто за что отвечает.
– И кто отвечает?
– Я отвечаю. Это моя квартира.
– Значит, мы с мамой тут на птичьих правах?
– Андрей, ну что ты несешь? Ты мой муж, это наша семья. Но квартира записана на меня, и я хочу, чтобы это учитывалось.
– Учитывалось как?
– Чтобы меня спрашивали, когда принимают решения. Чтобы не вызывали рабочих без моего согласия.
– Хорошо, я понял. Завтра поговорю с мамой.
– Нет, завтра будешь говорить с рабочими. Объяснять, что ремонт отменяется.
– Лена, они же деньги взяли.
– Пусть отдают.
– А если не отдадут?
– Тогда будем разбираться. Но я не собираюсь делать ремонт только потому, что кто-то взял деньги без моего согласия.
Андрей вздохнул.
– Хорошо. Завтра разберемся.
На следующий день я проснулась от звонка в дверь. Было начало десятого.
– Это рабочие, — сообщила Валентина Петровна, проходя мимо спальни.
Я быстро оделась и вышла в прихожую. Андрей уже разговаривал с двумя мужчинами.
– Значит, ремонт отменяется? — спрашивал один из них.
– Да, планы поменялись, — отвечал Андрей.
– А деньги?
– Какие деньги вы потратили?
– Материалы купили. Плитка, затирка, клей.
– Сколько?
– Три тысячи. Остальное — за работу.
– Хорошо, вот три тысячи, — Андрей протянул деньги. — А остальное верните.
– Какое остальное? Мы же приехали, время потратили.
– Время? Вы же только пришли.
– Не только. Вчера планировали, материалы выбирали, везли.
– Слушайте, — вмешалась я. — Мы ничего не заказывали. Моя свекровь по ошибке дала вам деньги.
– Какая ошибка? Мы же договорились.
– Договорились без моего участия. А квартира моя.
Рабочие переглянулись.
– Значит, деньги не отдаете?
– Отдаем, но только те, что вы реально потратили, — сказал Андрей.
– Три тысячи мы потратили. Остальное — наша работа.
– Какая работа? Вы ничего не делали.
– Планировали, ездили, материалы выбирали. Это тоже работа.
– Хорошо, — вздохнул Андрей. — Берите свои материалы и верните две тысячи.
– Материалы не возвращаются. Мы их под ваш заказ покупали.
– Под какой заказ? Мы же отменили.
– Поздно отменили. Надо было вчера звонить.
Я поняла, что это типичные мошенники.
– Слушайте, или вы сейчас же отдаете деньги, или мы вызываем полицию.
– Вызывайте. Мы ничего не нарушили. Договор есть.
– Какой договор?
Один из рабочих достал мятый листок.
– Валентина Петровна подписала. Пять тысяч предоплата, материалы не возвращаются.
Я взяла листок. Действительно, там была подпись свекрови.
– Это мошенничество, — сказала я.
– Это бизнес, — ответил рабочий. — Мы свое дело знаем.
– Знаете? Тогда забирайте материалы и уходите.
– Материалы не заберем. Некуда их девать.
– Не наша проблема.
– Ваша. Вы же заказывали.
– Мы не заказывали.
– Валентина Петровна заказывала. Она же хозяйка.
– Я хозяйка, — отрезала я.
– Тогда разбирайтесь со своей Валентиной Петровной.
Рабочие ушли, оставив нас с мешком проблем.
– Где Валентина Петровна? — спросила я.
– На кухне, — ответил Андрей.
Свекровь сидела за столом с виноватым видом.
– Я не думала, что они такие, — сказала она.
– Валентина Петровна, как можно было подписать договор, не прочитав?
– Я читала. Там было написано про предоплату.
– И про то, что материалы не возвращаются?
– Было. Но я думала, это обычная формулировка.
– Обычная для мошенников.
– Лена, я не специально. Тамара Ивановна сказала, что они хорошие.
– А вы у Тамары Ивановны спросили, подписывала ли она такой договор?
– Не спросила.
– Отлично. Пять тысяч на ветер.
– Лена, я верну деньги, — сказал Андрей.
– Дело не в деньгах. Дело в том, что решения принимаются без меня.
– Больше не будет, — пообещала свекровь.
– Валентина Петровна, я хочу, чтобы мы четко разделили зоны ответственности. Что касается квартиры — ремонт, перестановка, крупные покупки — это обсуждается со мной.
– Хорошо.
– А что касается быта — готовка, уборка, покупка продуктов — это мы можем делать по договоренности.
– Понятно.
– И еще. Если кто-то из рабочих, продавцов или соседей будет говорить, что вы хозяйка — поправляйте. Хозяйка я.
Валентина Петровна кивнула, но я видела, что ей это не нравится.
– Лена, — сказал Андрей. — А может, мы все-таки оформим квартиру на нас обоих? Мы же семья.
– Зачем?
– Ну, чтобы не было путаницы. Чтобы я тоже мог принимать решения.
– Андрей, а что, если мы разведемся?
– Мы же не собираемся разводиться.
– Не собираемся. Но если собираемся, то что?
– Лена, ну что ты такое говоришь?
– Я говорю реально. Квартира досталась мне в наследство. Это моя подушка безопасности.
– Я же не враг тебе.
– Не враг. Но муж — это одно, а собственность — другое.
Андрей обиделся и ушел на работу, хлопнув дверью.
Я осталась дома одна со свекровью. Она молча убирала со стола.
– Валентина Петровна, я не хочу, чтобы мы враждовали.
– Я тоже не хочу.
– Тогда давайте договоримся. Я не против того, чтобы вы участвовали в обустройстве квартиры. Но давайте обсуждать все вместе.
– Хорошо. А что делать с материалами?
– Какими материалами?
– Которые рабочие привезли. Плитка, клей.
– Где они?
– В кладовке. Я складировала.
Я пошла посмотреть. Действительно, в кладовке стояли коробки с плиткой.
– Валентина Петровна, а плитка вообще-то хорошая.
– Да, красивая. Я специально выбирала.
– Может, все-таки сделаем ремонт? Только найдем нормальных рабочих.
– Можно попробовать. Но только если ты согласна.
– Согласна. Но давайте вместе искать мастеров.
– Давайте.
Мы провели остаток дня за поиском бригады. Нашли несколько вариантов, договорились на завтра встретиться с мастерами.
Вечером пришел Андрей. Он все еще был обижен.
– Как дела? — спросил он сухо.
– Нормально. Мы с вашей мамой договорились делать ремонт.
– Серьезно?
– Серьезно. Материалы же есть.
– А рабочих найдете?
– Уже ищем. Завтра несколько бригад приедут посмотреть.
Андрей немного оттаял.
– Может, я тоже посмотрю? Завтра суббота, я дома буду.
– Конечно. Чем больше мнений, тем лучше.
Вечером позвонила Марина.
– Лена, ты подумала насчет той бумаги?
– Марина, а можно мне ее показать специалисту? Проверить почерк.
– Зачем? Ты же видишь, что бабушка писала.
– Вижу. Но хочу убедиться.
– Не доверяешь мне?
– Доверяю. Но бумага серьезная. Хочу все проверить.
– Хорошо. Завтра принесу.
– Давай лучше я к тебе приеду.
– Не надо. Я сама приду.
Марина положила трубку. Что-то в ее тоне мне не понравилось.
Утром первым делом позвонила Тамара Ивановна.
– Леночка, это правда, что вы рабочих прогнали?
– Правда. А откуда вы знаете?
– Валентина Петровна рассказала. Говорит, вы против ремонта.
– Я не против ремонта. Я против мошенников.
– Каких мошенников? Это же проверенные люди.
– Тамара Ивановна, а вы подписывали с ними договор?
– Подписывала. А что?
– Там было условие, что материалы не возвращаются?
– Было. Но это же нормально.
– Нормально для мошенников. Честные рабочие так не работают.
– Леночка, они же у меня хорошо сделали.
– А сколько вы им заплатили?
– Ну, как договорились. Пятнадцать тысяч за санузел.
– И сколько предоплаты?
– Тысячу. Символически.
– А нам хотели пять тысяч предоплаты за тот же объем работы.
– Странно. Может, цены поднялись?
– Может. Или может, они поняли, что Валентина Петровна легко разводится.
– Леночка, ну что вы такое говорите?
– Тамара Ивановна, я ничего плохого не говорю. Просто будьте осторожнее с рекомендациями.
– Хорошо, учту.
Но по голосу было слышно, что соседка обиделась.
В десять утра пришел первый мастер. Посмотрел санузел, прикинул объем работы.
– Сколько будет стоить? — спросила я.
– Десять тысяч. Плюс материалы.
– Материалы у нас есть.
– Тогда десять тысяч.
– Предоплата?
– Не нужна. Расчет по факту.
– Когда можете начать?
– Через неделю.
– Хорошо. Мы вам перезвоним.
Второй мастер пришел через час. Осмотрел, подсчитал.
– Восемь тысяч с материалами.
– Материалы у нас есть.
– Тогда шесть тысяч.
– Предоплата?
– Половина сразу, половина по окончании.
– Почему половина сразу?
– Инструмент привезти, рабочих организовать.
– А можно четверть?
– Можно. Полторы тысячи.
Это звучало разумно.
– Когда можете начать?
– Завтра, если хотите.
– Быстро.
– У нас окно освободилось. Клиент отказался.
Мы с Андреем и Валентиной Петровной посовещались. Второй мастер показался нормальным.
– Договорились, — сказала я. — Завтра начинаете.
– Отлично. Сейчас договор подпишем.
Мастер достал обычный типовой договор. Я внимательно прочитала.
– Все нормально, — сказала я и подписала.
– Полторы тысячи предоплаты.
Андрей отдал деньги.
– Завтра к девяти буду, — сказал мастер и ушел.
– Вот видишь, — сказала свекровь. — Можно же нормально договориться.
– Можно, если не спешить и не вестись на первое предложение.
– Да, я поняла. Больше не буду.
Через полчаса позвонила Марина.
– Лена, я уже подъезжаю. Ты дома?
– Дома. Поднимайся.
Сестра пришла с той же сумочкой и таким же напряженным выражением лица.
– Ну что, будешь показывать специалисту? — спросила она, доставая злополучную расписку.
Я взяла бумагу и внимательно рассмотрела. При дневном свете было лучше видно детали почерка.
– Марина, а помнишь, как бабушка писала последние годы?
– Ну помню. А что?
– У нее рука дрожала. Особенно когда она волновалась.
– Да, дрожала.
– А здесь почерк слишком ровный. И чернила какие-то яркие.
Марина покраснела.
– Лена, ты что намекаешь?
– Я ничего не намекаю. Просто говорю, что вижу.
– Хочешь сказать, что я подделала?
– Хочу сказать, что эта записка выглядит подозрительно.
– Лена, как ты можешь такое думать? Я же твоя сестра.
– Именно поэтому и больно. Марина, зачем тебе эта квартира? У тебя же есть своя.
– Есть. Но она маленькая. А тут просторно, в центре.
– И что ты хочешь? Чтобы я тебе половину подарила?
– Ну… Или продала по символической цене.
– Марина, это же бред. Зачем мне продавать квартиру по символической цене?
– Потому что бабушка хотела, чтобы мы обе были при деле.
– Если бабушка хотела, то почему завещала квартиру мне?
Марина растерялась.
– Может, она не думала, что с ней так быстро что-то случится.
– Марина, бабушка болела два года. У нее было время все обдумать.
– Но записка же есть.
– Записка есть. Но она поддельная.
– Лена, я не позволю тебе меня обвинять.
– А я не позволю тебе меня обманывать.
Сестра встала.
– Знаешь что, разбирайся сама. Я пыталась по-хорошему.
– Как это «по-хорошему»? Подделать документ и требовать половину квартиры?
– Я ничего не подделывала.
– Марина, давай прекратим этот спектакль. Мы обе знаем, что записка фальшивая.
Сестра постояла минуту, потом вздохнула.
– Лена, мне действительно нужна квартира. У меня кредит на жилье, платить нечем.
– Почему ты сразу не сказала?
– Потому что знала, что ты откажешь.
– Не обязательно бы отказала. Мы могли бы что-то придумать.
– Что именно?
– Ну, могла бы ты какое-то время здесь пожить. Сэкономить на аренде.
– А как же Валентина Петровна?
– А что Валентина Петровна? Тесновато будет, но на время можно.
Марина села обратно.
– Серьезно?
– Серьезно. Но без всяких поддельных бумаг и претензий на собственность.
– Лена, ты меня спасаешь.
– Погоди радоваться. Нужно еще со свекровью и с Андреем поговорить.
Как раз в этот момент в квартиру вернулся Андрей.
– Привет, Марина, — поздоровался он. — Что-то ты часто стала появляться.
– У Марины проблемы с жильем, — объяснила я. — Я предложила ей пожить здесь временно.
Андрей нахмурился.
– Временно — это сколько?
– Пока не решит свои вопросы, — ответила Марина.
– А где она будет спать? У нас и так места мало.
– На диване в зале, — предложила я.
– Лена, но зал же общий. Мама там телевизор смотрит.
– Поделится.
– А ты у мамы спросила?
– Сейчас спрошу.
Валентина Петровна выслушала мое предложение молча.
– То есть Мариночка будет жить в зале?
– Да. Временно.
– А телевизор?
– Будете смотреть вместе. Или перенесем к нам в спальню.
– А если я захочу подруг пригласить?
– Договоритесь с Мариной.
Свекровь подумала.
– А на какой срок?
– Пока не решит жилищные вопросы.
– Это может быть и год, и два.
– Может быть.
– Лена, а ты понимаешь, что нас станет четверо в двухкомнатной квартире?
– Понимаю. Но Марина моя сестра.
– Сестра — это хорошо. Но удобства убавится.
– Валентина Петровна, а может, вы найдете себе отдельное жилье? — вдруг предложила Марина.
Повисла тишина.
– То есть как это? — спросила свекровь.
– Ну, снимете квартиру. Или купите.
– На что купите? Я же свою продала.
– Можно в кредит.
– Мариночка, мне пятьдесят восемь лет. Какой кредит?
– Тогда снимите.
– А зачем мне съезжать? Я тут два года живу.
– Но если я буду жить здесь, то места не хватит.
– Мариночка, а может, тебе самой снять квартиру?
– У меня денег нет. Поэтому я и прошу Лену помочь.
Я поняла, что ситуация накаляется.
– Стоп, — сказала я. — Никто никого не выгоняет. Попробуем пожить вчетвером.
– Лена, это невозможно, — возразил Андрей.
– Почему невозможно?
– Потому что тесно. И потому что у всех разные привычки.
– Андрей, твоя мама тоже когда-то переехала к нам.
– Это другое дело. Мама — семья.
– А Марина что, чужая?
– Не чужая, но это твоя родственница, не наша.
– Понятно. Значит, родственники делятся на наших и не наших.
– Лена, не передергивай.
– А что я передергиваю? Ты прямо говоришь, что Марина не семья.
– Я говорю, что четверо в двухкомнатной — это слишком.
– А трое — нормально?
– Трое — нормально.
Марина встала.
– Знаете что, я пойду. Не хочу быть причиной ссор.
– Марина, сиди, — сказала я. — Мы все обсудим.
– Нет, Лена. Я вижу, что не все меня рады видеть.
– Мариночка, дело не в том, рады или не рады, — вмешалась Валентина Петровна. — Дело в том, что места мало.
– Понятно. Тогда я поищу другие варианты.
Сестра собрала сумочку и направилась к выходу.
– Марина, подожди, — окликнула я.
– Что?
– Давай все-таки попробуем. На месяц.
– Лена, я против, — сказал Андрей.
– А твое мнение я не спрашивала.
– Как это не спрашивала? Я тоже здесь живу.
– Живешь. Но квартира моя.
– Опять началось, — пробормотал Андрей.
– Ничего не началось. Просто я принимаю решение.
– Какое решение?
– Марина остается на месяц. Если за это время не найдет жилье, обсудим дальше.
– А если я буду против?
– Будешь против — переедешь к маме.
– К какой маме? Мама здесь живет.
– К твоей маме снимете квартиру.
Андрей покраснел.
– То есть ты меня выгоняешь?
– Я тебе предлагаю выбор. Либо принимаешь мои условия, либо ищешь другое жилье.
– Лена, да что с тобой творится?
– Со мной ничего не творится. Просто я устала от того, что все решают за меня.
– Кто за тебя решает?
– Твоя мама вызывает рабочих без моего согласия. Ты даешь ей деньги, не посоветовавшись со мной. Все ведут себя, как будто это общая квартира.
– Но мы же семья.
– Семья — это хорошо. Но собственность — это собственность.
Валентина Петровна встала.
– Понятно. Андрей, собирайся. Поедем ко мне на дачу.
– Мам, дача не приспособлена для зимы.
– Приспособим. Лучше на даче, чем где тебя терпят из милости.
– Валентина Петровна, вас никто из милости не терпит, — сказала я.
– Не терпите? Тогда почему все время напоминаете, что квартира ваша?
– Потому что это правда.
– Правда. Значит, мы тут временные жильцы.
– Валентина Петровна, вы тут не временные жильцы. Вы тут живете, как члены семьи. Но я хочу, чтобы вы помнили, кто хозяин.
– Помним. Вы хозяйка. А мы крепостные.
– Не крепостные, а…
В этот момент раздался оглушительный стук в стену. Потом еще один.
– Что это? — спросила Марина.
– Тамара Ивановна стучит, — объяснила Валентина Петровна. — Просит потише.
– Мы же не кричим.
– Мы голоса повышаем. А у нее сердце больное.
Стук повторился.
– Схожу, извинюсь, — сказала я.
– Не надо, — остановил меня Андрей. — Я схожу.
Он вышел и вернулся через пять минут.
– Что она сказала? — спросила я.
– Сказала, что слышит каждое слово. И что если мы будем продолжать скандалить, она в управляющую компанию пожалуется.
– На что пожалуется?
– На нарушение покоя. И на то, что вы рабочих обманули.
– Каких рабочих?
– Тех, что вчера приходили. Она говорит, что они к ней заходили жаловаться.
– На что жаловаться?
– На то, что вы деньги не отдали.
– Мы же три тысячи отдали.
– Они сказали, что вы их обманули. Что договорились на ремонт, а потом передумали.
– Андрей, это же полный бред.
– Бред или не бред, но Тамара Ивановна им поверила.
– И что она собирается делать?
– Пожаловаться в управляющую компанию, что мы шумим и обманываем рабочих.
– Пусть жалуется.
– Лена, но нам же потом с соседями жить.
– Будем жить.
– Тамара Ивановна очень влиятельная. Она со всеми дружит.
– И что?
– Могут настроить против нас весь подъезд.
– Андрей, мне плевать на весь подъезд.
– А мне не плевать. Я тут жить собираюсь.
– Собираешься? Или не собираешься?
– Пока собираюсь. Но если ты будешь продолжать всех конфликтовать, то не знаю.
– Я не всех конфликтую. Я отстаиваю свои права.
– Какие права? Право выгонять мою маму?
– Я твою маму не выгоняю.
– Выгоняешь. Заселяешь сестру, а нам говоришь потесниться.
– Андрей, квартира большая. Всем места хватит.
– Не хватит. И потом, мне не нравится, как ты стала себя вести.
– Как именно?
– Как диктатор. Все время напоминаешь, что квартира твоя.
– А чья она, по-твоему?
– Формально твоя. Но фактически семейная.
– Нет, не семейная. Моя. И я устала это объяснять.
Андрей встал.
– Знаешь что, Лена? Может, мне действительно пора съехать.
– Может, и пора.
– Серьезно?
– Серьезно. Если тебя не устраивают условия.
– Меня не устраивает, что моя жена превратилась в злобную собственницу.
– А меня не устраивает, что мой муж не защищает мои интересы.
– Я не защищаю? Я же на твоей стороне.
– Ты лавируешь. Пытаешься угодить всем.
– А что плохого в том, чтобы сохранить мир в семье?
– Мир должен быть справедливым.
– А справедливость — это когда ты всем указываешь?
– Справедливость — это когда каждый знает свое место.
Валентина Петровна, которая молча слушала наш разговор, вдруг встала.
– Все, хватит. Андрей, мы уезжаем.
– Мам, куда мы поедем?
– На дачу. Или снимем что-нибудь. Лучше в тесноте, чем в обиде.
– Валентина Петровна, подождите, — сказала я. — Давайте спокойно все обсудим.
– Обсуждать нечего. Вы ясно дали понять, что мы тут лишние.
– Я такого не говорила.
– Не говорили словами. Но показали делами.
– Чем именно?
– Заселяете сестру, а нас ставите перед фактом.
– Я же предложила всем вместе пожить.
– Предложили, как хозяйка слугам.
– Валентина Петровна, ну что вы такое говорите?
– Говорю правду. Вы нас здесь терпите, но не принимаете.
– Не принимаю? Да вы же тут два года живете как у себя дома.
– Как у себя дома — это когда тебя не напоминают каждый день, что ты в гостях.
– Я не каждый день напоминаю.
– Напоминаете. И словами, и поведением.
Я поняла, что спор зашел в тупик.
– Хорошо, — сказала я. — Если вы так решили, я не буду вас удерживать.
– Не будете? — спросил Андрей.
– Не буду. Каждый имеет право выбирать, где жить.
– Значит, ты меня отпускаешь?
– Андрей, я тебя не держу в заложниках. Хочешь уйти — уходи.
Муж посмотрел на меня долго и грустно.
– Понятно. Тогда до свидания.
– До свидания.
Они с матерью ушли в комнату собираться. Марина сидела как на иголках.
– Лена, может, мне не стоит оставаться? Из-за меня же весь сыр-бор.
– Марина, сыр-бор не из-за тебя. Он уже давно назревал.
– Все равно неудобно.
– Ничего. Переживем.
Через час Андрей и Валентина Петровна собрали вещи и ушли. Андрей на прощание поцеловал меня в щеку.
– Если передумаешь, звони, — сказал он.
– Хорошо.
Но я знала, что не передумаю.
Остались мы с Мариной вдвоем. Сестра устроилась на диване в зале, а я легла в свою кровать и в первый раз за долгое время почувствовала себя спокойно.
Утром пришел мастер делать ремонт в санузле. Работал тихо, аккуратно. К обеду уже половину плитки положил.
– Хороший мужик, — сказала Марина. — Не то что те проходимцы.
– Да, нормальный.
– Лена, а ты не жалеешь, что Андрей ушел?
– Пока не знаю. Посмотрим.
– А если он не вернется?
– Значит, не вернется. Буду жить одна.
– Или с сестрой, — улыбнулась Марина.
– Или с сестрой.
Вечером позвонила Тамара Ивановна.
– Леночка, а где Андрей с мамой?
– Уехали на дачу.
– Насовсем?
– Не знаю.
– А что у вас случилось?
– Не поладили.
– Из-за ремонта?
– Из-за многого.
– Понятно. А Мариночка у вас живет?
– Живет.
– Надолго?
– Пока не решит жилищные вопросы.
– Ясно. Леночка, а можно вас попросить?
– О чем?
– Новый мастер очень тихо работает. Спасибо.
– Не за что.
– А тех рабочих больше не приглашайте. Они ко мне еще раз приходили.
– За чем?
– Деньги требовали. Говорили, что вы их обманули.
– Мы никого не обманывали.
– Я им так и сказала. Что Леночка честная, не обманщица.
– Спасибо.
– А они говорят, что в суд подадут.
– Пусть подают.
– Вы не боитесь?
– Нет. У нас все документы есть.
– Хорошо. А то я уже волноваться начала.
На следующий день ремонт закончился. Санузел получился красивый, аккуратный. Марина помогла убрать строительный мусор.
– Лена, а знаешь, мне нравится с тобой жить, — сказала она вечером.
– Правда?
– Правда. Спокойно как-то. Никто не ворчит, не указывает.
– Марина, а ты действительно эту записку сама написала?
Сестра покраснела.
– Написала. Прости. Я просто очень надеялась, что ты поможешь.
– Помогла же.
– Помогла. Но не из-за записки, а просто так.
– Из-за того, что ты сестра.
– Да. И знаешь, это намного лучше, чем обман.
– Конечно лучше.
Мы посидели молча. Потом Марина спросила:
– А Андрей вернется?
– Не знаю. И знаешь что? Не очень хочется, чтобы возвращался.
– Почему?
– Потому что понял: человек должен быть готов отстаивать свое. А если он не готов, то лучше ему жить с мамой.
– А если он изменится?
– Если изменится, тогда посмотрим.
Через неделю Андрей позвонил.
– Лена, как дела?
– Нормально. У вас как?
– На даче холодно. Мама простыла.
– Съездите к врачу.
– Съездили. Ничего серьезного. Лена, а можно мне зайти? Вещи забрать.
– Можно. Когда удобно?
– Завтра утром.
– Хорошо.
Андрей пришел, собрал оставшиеся вещи. Посмотрел на отремонтированный санузел.
– Красиво получилось, — сказал он.
– Да, мастер хороший попался.
– Лена, а может, мы еще попробуем? Я понял, что был неправ.
– В чем именно?
– Не поддерживал тебя. Пытался сидеть на двух стульях.
– Понял — это хорошо.
– Значит, попробуем?
– Андрей, а твоя мама тоже поняла, что была неправа?
– Мама… Мама считает, что вы обе были неправы.
– То есть она ничего не поняла.
– Лена, она же старый человек. Ей трудно меняться.
– Мне тоже трудно. Но я меняюсь.
– Что ты хочешь сказать?
– Хочу сказать, что если мы помиримся, то все должно быть по-другому.
– Как именно?
– Твоя мама либо принимает мои правила, либо живет отдельно.
– Какие правила?
– Что я хозяйка квартиры. Что важные решения принимаю я. Что меня нужно спрашивать, а не ставить перед фактом.
Андрей подумал.
– А если мама не согласится?
– Тогда живи с мамой.
– А ты?
– А я буду жить здесь. С Мариной или одна.
– Лена, но мы же любим друг друга.
– Любим. Но любовь без уважения не работает.
– Я тебя уважаю.
– Нет, не уважаешь. Если бы уважал, то поддержал бы с самого начала.
Андрей вздохнул.
– Хорошо. Я поговорю с мамой.
– Говори. И если она согласится изменить свое поведение, приезжайте обратно.
– А если не согласится?
– Тогда живите там, где вам комфортно.
Андрей ушел. Марина, которая слушала наш разговор из кухни, вышла в прихожую.
– Жестко ты с ним, — сказала она.
– По-другому нельзя. Если сейчас сдам, потом всю жизнь буду сдавать.
– А если он не вернется?
– Значит, он меня не так сильно любит, как я думала.
– Не боишься остаться одна?
– Боюсь. Но еще больше боюсь жить с теми, кто меня не уважает.
Марина обняла меня.
– Знаешь, я тебя понимаю. И знаешь что еще? Я горжусь тобой.
– За что?
– За то, что ты наконец начала за себя бороться.
Андрей больше не звонил. Прошел месяц. Марина нашла работу и стала платить мне за проживание. Немного, но приятно было знать, что она не сидит на моей шее.
Квартира стала казаться больше и светлее. Я поняла, что мне нравится быть хозяйкой не только формально, но и фактически.
Иногда мне было грустно без Андрея. Но каждый раз, когда хотелось ему позвонить, я вспоминала, как он не поддержал меня в конфликте с матерью. И желание звонить пропадало.
Через два месяца Марина сказала, что нашла съемную квартиру.
– Лена, спасибо тебе огромное. Ты меня спасла.
– Не за что. Мы же сестры.
– Все равно спасибо. И знаешь, я рада, что ты не простила мне эту поддельную записку сразу.
– Почему?
– Потому что понял: прощать обманы нельзя. Даже родным людям.
– Да, нельзя.
– А то я бы так и думала, что можно людей обманывать, если очень нужно.
– Марина, обманывать нельзя никого и никогда.
– Теперь знаю.
Сестра съехала. Я осталась одна. И поняла, что мне это нравится.
Квартира была моя. По-настоящему моя. Никто не указывал, что покупать, как делать ремонт, кого приглашать в гости.
Иногда звонила Тамара Ивановна, интересовалась, как дела. Рассказывала, что Валентина Петровна с Андреем сняли квартиру на другом конце города.
– А не скучаете? — спрашивала она.
– Нет, — честно отвечала я. — Не скучаю.
И это была правда. Я не скучала. Потому что наконец-то чувствовала себя дома.
***
Прошло полгода. Лена наслаждалась свободой и тишиной своей квартиры. Этим жарким июльским утром она поливала цветы на балконе, когда заметила знакомую фигуру во дворе. Валентина Петровна стояла у подъезда с большим чемоданом, нервно оглядываясь по сторонам. Рядом с ней – молодая женщина с ребенком на руках. Свекровь что-то объясняла, активно жестикулируя. Вдруг она подняла голову и встретилась глазами с Леной. Лицо Валентины Петровны исказилось от отчаяния. Она достала телефон и набрала номер. Телефон Лены зазвонил: «Лена, умоляю, открой дверь. Мне некуда идти. Андрей…»
