– Почему на моей кредитке покупки твоей матери? Блокирую карту прямо сейчас, – возмутилась я, проверив выписку.
Сергей оторвался от ноутбука и непонимающе моргнул:
– Что? Какие покупки?
– Вот, смотри! Продуктовый магазин, хозяйственный, садовый центр… Три транзакции за неделю на восемнадцать тысяч. А вот эта что? – я ткнула пальцем в экран телефона. – «Правовая консультация»? Тридцать две тысячи! Твоя мама решила податься в юристы?
Сергей побледнел, прикусил губу и отвел взгляд. Я сразу поняла — что-то скрывает.
– Марина, послушай…
– Нет, это ты послушай. Я сейчас звоню в банк и блокирую карту. А потом мы очень серьезно поговорим.
Сергей вскочил и перехватил мою руку с телефоном.
– Подожди! Я дал маме карту для экстренных случаев. Но не думал, что она будет ею пользоваться… вот так.
– Экстренных случаев? – мой голос звенел от возмущения. – И когда ты собирался мне об этом сказать? После того, как она опустошит наш счет?
– Это не так. Я просто хотел, чтобы у неё была страховка на случай, если что-то случится, когда мы не сможем помочь.
– И что случилось на восемнадцать тысяч в продуктовом? Голод в стране объявили?
Сергей опустился обратно на стул, как будто из него выпустили весь воздух.
– Я поговорю с ней. Обещаю. Выясню, что произошло.
– Нет уж, я сама поговорю. Прямо сейчас.
Я набрала номер Валентины Петровны. Пока шли гудки, меня трясло от гнева. Три года мы живем вместе, общий бюджет, общие планы, доверие… И вот так просто он дает свою кредитку матери? Причем карту, к которой привязана наша общая накопительная программа!
– Алло, Мариночка! – раздался бодрый голос свекрови. – Как приятно, что ты звонишь!
– Валентина Петровна, – я старалась говорить спокойно, но голос все равно дрожал. – Вы пользовались нашей кредитной картой?
– Ой, – она запнулась, – Сереженька разве не сказал? Он дал карточку, чтобы я могла…
– Он сказал, что давал карту для экстренных случаев. А тут покупки на пятьдесят тысяч. Что случилось?
– Мариночка, не волнуйся ты так! Это я вам закупила продукты на месяц вперед, все, что вы любите. Плюс для дачи купила кое-что нужное. А еще занавески красивые для гостиной. Хотела сюрприз сделать!
– А юридическая консультация за тридцать две тысячи – это тоже нам сюрприз?
В трубке повисло молчание.
– Валентина Петровна, я жду ответа.
– Мариночка, давай при встрече все обсудим? Я как раз завтра собиралась к вам заехать, все привезти. И Танечка приедет, она вам все объяснит.
– Татьяна? При чем тут ваша дочь?
– Ну… Это сложно по телефону.
Я закрыла глаза и глубоко вдохнула.
– Хорошо. Завтра в семь вечера жду вас обеих. И Сергея предупредите, пусть не задерживается на работе.
Я нажала отбой и повернулась к мужу, который сидел, напряженно вслушиваясь в разговор.
– Завтра семейный совет. И будь добр, до завтра карту заблокируй.
– Марина…
– Не сейчас, Сергей. Просто не сейчас.
Утро не принесло облегчения. Меня мутило, голова раскалывалась. Я уже неделю чувствовала себя неважно, но списывала на переутомление и стресс на работе. Зря не взяла отпуск в июле, когда предлагали – думала, что успею поработать над новым проектом, а отдых можно отложить до осени. Теперь расплачивалась головной болью и тошнотой.
Пока варился кофе, я снова открыла банковское приложение. Транзакции не исчезли, как я втайне надеялась. Пятьдесят тысяч! Не то чтобы мы были на мели, но эти деньги были частью наших накоплений на новую машину. Я скрупулезно планировала бюджет, откладывала, и тут такое.
Сергей появился на кухне, неуверенно остановился в дверях.
– Кофе будешь? – спросила я, не поворачиваясь.
– Буду, – он осторожно сел за стол. – Марина, я знаю, что виноват. Надо было сразу тебе сказать про карту.
– Дело не только в карте, Сережа, – я поставила перед ним чашку. – А в том, что ты принял решение, касающееся наших общих денег, без меня. Да, я понимаю, это твоя мама. Но у нас же договоренность была – все финансовые вопросы решаем вместе.
– Я дал ей карту год назад, когда у неё сердце прихватило, а нас не было в городе. Думал, если что-то случится, чтобы деньги были на лечение или такси до больницы.
– И с тех пор ни разу не упомянул об этом, – я покачала голова. – А твоя сестра как в эту историю вписывается?
Сергей нахмурился:
– Понятия не имею. Может, мама ей помогает? У Тани сейчас непростой период, сама знаешь, развод.
Я только хмыкнула. С Татьяной у меня всегда были сложные отношения. Она старше Сергея на три года и с самого начала дала понять, что я недостаточно хороша для её братика.
– Ладно, – вздохнула я. – Вечером разберемся.
Сергей осторожно взял меня за руку:
– Спасибо, что не наговорила маме лишнего по телефону. Знаю, ты была очень злой.
– А ты думал, я буду прыгать от радости? – я высвободила руку. – Три года назад мы отдали твоей маме почти все наши сбережения на дачу. Два миллиона, Сережа! Немалые деньги. И она тогда сказала, что это слишком много, что она обязательно будет постепенно возвращать. Помнишь?
– Помню. Но мы же не требовали возврата…
– Да, не требовали. Но и не предлагали брать нашу кредитку и тратить ещё больше!
– Марина, мама правда хотела как лучше. Она всегда старается нам помочь.
– Помочь? – я невесело усмехнулась. – Ну посмотрим, какая это помощь.
Ровно в семь вечера раздался дверной звонок. Валентина Петровна стояла на пороге с огромными пакетами. За её спиной маячила Татьяна, держа еще какие-то свертки.
– Мариночка! – Валентина Петровна расцвела улыбкой. – Смотри, сколько всего тебе привезла!
Я молча посторонилась, пропуская их внутрь. Сергей вышел из комнаты, обнял мать, поцеловал сестру в щеку.
– Мам, давай пакеты. Что ты там накупила?
– Всё самое лучшее, – засуетилась Валентина Петровна. – Вот, Мариночка, специально для тебя отборные фрукты. И творог домашний, ты любишь. И рыбку красную малосольную. Вам сейчас хорошо питаться надо!
Я непонимающе нахмурилась. Сергей тоже удивленно поднял брови.
– Зачем нам особенно хорошо питаться?
– Ой, – Валентина Петровна прижала руку ко рту, – так вы не знаете еще? Я думала…
– Что мы должны знать? – спросил Сергей.
Свекровь перевела взгляд с меня на сына и обратно.
– Ну… Мариночка, ты разве не заметила? Бледненькая, с утра тошнит… Я когда в прошлый раз приезжала, сразу поняла! У меня глаз наметан, троих родила все-таки.
Я застыла с пакетом в руках. Тошнота по утрам, головная боль, задержка… Господи, как я могла не заметить?
– Мама, ты о чем? – Сергей выглядел совершенно сбитым с толку.
– Да о прибавлении в семействе! – радостно сообщила Валентина Петровна. – Я внуков жду не дождусь, а вы все карьерой заняты. Вот я и решила вам помочь, подтолкнуть события. Купила для детской все необходимое, на дачу отвезла, чтобы сюрприз сделать.
Я медленно опустилась на стул. В голове проносились даты, симптомы, все складывалось… Неужели я действительно беременна? Мы с Сергеем обсуждали детей, но я все откладывала – сначала карьера, потом квартира, машина… А он очень хотел ребенка.
Сергей застыл, переводя взгляд с меня на мать.
– Это правда? – тихо спросил он.
– Я… не знаю, – честно призналась я. – Но очень похоже на то.
– Так сразу и не заметишь, – уверенно кивнула Валентина Петровна. – Я вон с Танечкой на третьем месяце только поняла. А с Сережей вообще на четвертом. А ты, Мариночка, тоненькая такая, не сразу и заметно будет.
Татьяна, до сих пор молчавшая, кашлянула:
– Может, сначала проверить стоит? Прежде чем праздновать.
– Танечка, у меня глаз-алмаз! – отмахнулась Валентина Петровна. – Ни разу не ошиблась.
– Мама, – вмешался Сергей, – давай все-таки не будем забегать вперед. И вообще, мы вроде не об этом собирались говорить.
Я наконец вышла из ступора:
– Да, давайте вернемся к вопросу о кредитке. Валентина Петровна, даже если ваши предположения верны, это не объясняет, почему вы решили самостоятельно распоряжаться нашими деньгами.
Свекровь вздохнула и села напротив меня:
– Мариночка, помнишь, как вы мне на дачу денег дали? Два миллиона – это же огромная сумма! Я тогда сказала, что обязательно верну. Вот и возвращаю потихоньку – то продуктами, то вещами для дома.
– Но мы не просили возвращать, – сказал Сергей. – Это был подарок.
– Какой подарок! – всплеснула руками Валентина Петровна. – Это слишком много. Я не могу такие подарки принимать. Вот и хотела отдавать понемногу.
– Мама, – Сергей потер висок, – но почему нельзя было просто сказать? Зачем втайне пользоваться картой?
– А разве Сереженька не сказал тебе? – искренне удивилась Валентина Петровна, глядя на меня. – Он же разрешил! Сказал: «Мама, держи карту на всякий случай, можешь пользоваться при необходимости».
Сергей покраснел под моим взглядом.
– Я имел в виду экстренные случаи, мама. Не регулярные покупки.
– А что тогда объясняет тридцать две тысячи на юридическую консультацию? – спросила я, повернувшись к Татьяне. – Это тоже для детской?
Татьяна напряженно выпрямилась:
– Нет, это мне. Мама дала карту, когда мне срочно понадобился юрист по бракоразводному процессу. Олег пытается отобрать квартиру, хотя я в ней прописана с детства. Мама хотела помочь, а своих денег не хватало.
– И ты решила, что можно просто взять наши? – я не могла поверить в происходящее.
– Я собиралась вернуть! – возмутилась Татьяна. – У меня через месяц премия, я бы всё отдала.
– Но почему было не попросить у нас напрямую? – спросил Сергей. – Ты же знаешь, я бы помог.
– Ты бы помог, а твоя жена стала бы возмущаться, что мы опять сели вам на шею, – огрызнулась Татьяна.
Я глубоко вдохнула, стараясь успокоиться.
– Давайте проясним. Сергей дал матери карту для экстренных случаев, не уточнив, что считать экстренным. Валентина Петровна решила, что может тратить наши деньги, считая это возвратом долга за дачу. А потом еще и одолжила карту Татьяне, которая использовала её для оплаты юриста. И никто не посчитал нужным хотя бы предупредить меня. Я ничего не упустила?
– Когда ты так говоришь, это звучит ужасно, – пробормотал Сергей.
– А как это еще должно звучать? – я чувствовала, как внутри поднимается новая волна гнева. – Вы все решили, что можно распоряжаться моими деньгами без моего ведома!
– Нашими деньгами, – поправил Сергей.
– Еще лучше! Значит, тебя устраивает, что твоя мать и сестра без спроса тратят наши общие деньги?
Сергей растерянно посмотрел на мать и сестру, потом снова на меня.
– Нет, не устраивает. Но они же семья…
– И я тоже семья! – я почувствовала, как защипало в глазах. – Но почему-то со мной никто не посоветовался.
Валентина Петровна вдруг поднялась и подошла ко мне.
– Мариночка, прости старую дуру. Я правда думала, что Сережа тебе сказал. И хотела как лучше – чтобы у вас все было, чтобы малышу хорошо было. Не сердись на меня.
Я закрыла глаза. Злость никуда не делась, но к ней примешивалось что-то еще – растерянность от возможной беременности, усталость от этого разговора.
– Валентина Петровна, я ценю ваше желание помочь. Но мы с Сергеем взрослые люди и сами решаем, как распоряжаться своими деньгами.
– Конечно, конечно, – закивала она. – Я больше так не буду. И Танечка тоже. Правда, доченька?
Татьяна неохотно кивнула:
– Я верну деньги за юриста в течение месяца. И… извини, что не спросила разрешения.
Я перевела взгляд на Сергея:
– А что скажешь ты?
Он виновато улыбнулся:
– Я был неправ, что не рассказал тебе про карту. Обещаю, больше никаких секретов. И мама вернет карту прямо сейчас.
Валентина Петровна тут же достала из сумочки нашу кредитку и протянула Сергею.
– Но я все равно буду вам помогать, – заявила она. – Особенно сейчас, когда малыш на подходе.
– Мама, мы еще не знаем наверняка… – начал Сергей.
– Знаем, – вдруг сказала я. – Точнее, я почти уверена. Все признаки есть.
Лицо Сергея осветилось такой радостью, что я невольно улыбнулась в ответ. Он бросился ко мне, обнял, поднял и закружил.
– Сережа! Поставь меня, мне и так не очень хорошо.
Он осторожно опустил меня на пол и виновато улыбнулся:
– Прости. Я просто… Я так долго этого ждал! Почему ты мне раньше не сказала?
– Потому что сама не была уверена. И сейчас не на сто процентов. Завтра куплю тест.
– Я могу сбегать прямо сейчас! – вызвался Сергей.
– Не надо никуда бегать, – я покачала головой. – Сначала закончим наш разговор. Нам нужно установить четкие правила насчет финансов.
Татьяна вздохнула:
– Ну вот, началось. Сейчас будет лекция о личных границах.
– Таня, – одернул её Сергей. – Марина права. Нам действительно нужны правила.
– Хорошо, – неожиданно согласилась Валентина Петровна. – Я понимаю, что была неправа. И предлагаю компенсацию.
– Какую еще компенсацию? – подозрительно спросила я.
– Я хочу оформить дачу на будущего внука или внучку. Сделаю дарственную, как только малыш родится. Это будет ваша общая семейная собственность. А пока можете пользоваться, конечно, как своей.
Я растерянно посмотрела на Сергея. Он выглядел таким же удивленным.
– Мама, это слишком щедро. Дача стоит гораздо больше, чем мы тебе дали.
– Ничего не слишком, – отрезала Валентина Петровна. – Вы мне помогли, когда я нуждалась. Теперь я хочу сделать это для своего внука. Считайте это моим вкладом в его будущее.
Я не знала, что сказать. Несмотря на все наши разногласия, этот жест тронул меня. Но одновременно настораживал – не слишком ли поспешное решение?
– Валентина Петровна, не торопитесь с такими серьезными шагами. Дача – это ваша собственность, ваше место отдыха.
– А у меня будет новое место отдыха – с внуками! – просияла она. – Вы не думайте, я себя не обделяю. Просто хочу, чтобы все было по-честному.
Мы проговорили еще час, устанавливая новые правила семейного взаимодействия. Сергей пообещал никогда больше не скрывать финансовые решения. Валентина Петровна согласилась, что будет предварительно обсуждать любую помощь, которую хочет нам оказать. Татьяна взяла на себя обязательство вернуть потраченную сумму к сентябрю.
Когда они наконец ушли, мы с Сергеем остались вдвоем на кухне, перебирая купленные Валентиной Петровной продукты.
– Она правда накупила все самое лучшее, – признала я, разглядывая деликатесы. – И очень много.
– Мама всегда так, – Сергей улыбнулся. – Если любит, то готова отдать последнее.
– Жаль только, что она не понимает: иногда важнее спросить, нужно ли это последнее тому, кому она хочет его отдать.
Сергей обнял меня сзади и положил руку мне на живот:
– А теперь давай о главном. Ты правда думаешь, что беременна?
Я накрыла его руку своей:
– Думаю, да. Все признаки налицо. И твоя мама оказалась очень наблюдательной.
– Ты рада? – осторожно спросил он.
Я повернулась к нему лицом:
– Знаешь, сначала я испугалась. Думала о карьере, о том, что не готова. А сейчас… Сейчас я чувствую, что это правильно. Что пора.
Сергей поцеловал меня:
– Я так счастлив! Ты не представляешь, как долго я этого ждал.
– Представляю, – улыбнулась я. – Ты не очень-то скрывал.
– Марина, я обещаю, что буду самым лучшим отцом. И мужем. Больше никаких секретов, никаких недомолвок.
– И никаких тайных кредиток для родственников.
– И никаких тайных кредиток, – серьезно согласился он.
Я прижалась к нему, чувствуя, как напряжение последних дней отступает.
– Знаешь, эта история с картой… Она вскрыла то, что давно назревало – наше разное отношение к деньгам и семейным обязательствам. Может, оно и к лучшему, что все произошло именно сейчас, до появления ребенка.
– Я тоже так думаю, – кивнул Сергей. – И, кстати, предложение мамы насчет дачи… Это очень щедро.
– Да, щедро. Но давай не будем торопиться с решением. У нас еще будет время все обдумать.
– Конечно, – согласился он. – Никакой спешки.
Ровно месяц спустя мы все собрались на даче. Беременность подтвердилась, я уже прошла первое УЗИ. Валентина Петровна превратила один из комнат на втором этаже в детскую – светлую, просторную, с видом на сад. Татьяна, как и обещала, вернула деньги за юриста и даже привезла подарок для будущего племянника или племянницы – огромного плюшевого медведя.
Наши отношения по-прежнему нельзя было назвать идеальными. Валентина Петровна все еще считала, что лучше знает, что нам нужно. Татьяна иногда бросала колкие замечания. Я все еще была настороже, когда речь заходила о финансах. Но что-то определенно изменилось – появилось новое уважение друг к другу, понимание чужих границ и мотивов.
Когда мы сидели вечером на веранде, наблюдая закат, Валентина Петровна вдруг сказала:
– Я все хотела спросить, Мариночка. Ты еще злишься на меня за ту историю с кредиткой?
Я задумалась. Злость давно ушла, сменившись пониманием.
– Нет, не злюсь. Теперь я понимаю, что вы хотели как лучше. Просто у нас разное представление о том, что значит «лучше».
– И какое твое представление? – с искренним интересом спросила она.
– Для меня важно, чтобы решения, касающиеся нашей семьи, принимались вместе, открыто. Чтобы уважались границы каждого. Чтобы помощь предлагалась, а не навязывалась.
Валентина Петровна кивнула:
– А для меня семья – это когда все друг другу помогают, не считаясь и не ожидая благодарности. Когда даешь не потому, что просят, а потому что видишь потребность. Я всю жизнь так жила.
– Я понимаю, – сказала я. – И ценю вашу заботу. Просто давайте находить компромисс – помогать, но с уважением к чужим решениям.
– По рукам, – Валентина Петровна протянула мне ладонь, и я пожала её. – А теперь давайте подумаем о более важном – как мы назовем малыша?
Сергей рассмеялся:
– Мама, еще слишком рано! Мы даже пол не знаем.
– Ничего не рано, – возразила Валентина Петровна. – Можно сразу два имени придумать – для мальчика и для девочки.
Я поймала взгляд Сергея и улыбнулась. Возможно, мы никогда не станем лучшими подругами с его матерью. Но теперь между нами было нечто большее, чем просто терпимость – понимание, что, несмотря на разные подходы к жизни, у нас одна цель: счастье нашей растущей семьи.
***
Пока Марина наслаждалась семейной идиллией на даче, её коллега Вера столкнулась с совсем другой историей. Пока одни отдыхают в тени яблонь, для других лето — время испытаний. Особенно когда приходится выбирать между работой и заботой о близких. После обычной поездки в супермаркет Вера обнаружила странное сообщение на телефоне мужа. «Дорогая, ужин был прекрасным. Жду нашей новой встречи…» Кто эта женщина? И почему её муж уже третий раз за неделю задерживается на работе в разгар отпускного сезона?
