— Заткнись, Вера! — рявкнул Антон, швыряя телефон на диван. — Что ты понимаешь в жизни? Сидишь дома, как курица на яйцах, а я вкалываю с утра до ночи!
Вера замерла у плиты, половник дрожал в руке. Борщ булькал в кастрюле — единственный звук в повисшей тишине. Она медленно повернулась к мужу, и в ее глазах плескалось что-то опасное.
— Что… что ты сказал? — голос прозвучал тихо, но каждое слово резало воздух.
Антон выпрямился, демонстративно поправил футболку. Сорок два года, а ведет себя как петух на дворе. Седые волосы на висках только прибавляли ему наглости.
— Бегом взяла и перевела свою зарплату моей маме, ей больше нужно, чем нам! — нагло заявил он, скрестив руки на груди.
Вера почувствовала, как земля уходит из-под ног. Двадцать лет замужества, двадцать лет она экономила на каждой копейке, штопала его носки, варила борщи из костей… А он?
— Ты… ты хочешь, чтобы я отдала всю зарплату Нине Кирилловне? — в голосе слышался отчаянный писк.
— И что с того? — Антон развалился в кресле, включил телевизор. — Мама пенсионерка, ей тяжело. А мы молодые, проживем как-нибудь.
Молодые? Вера горько усмехнулась. Ей сорок, спина болит от стирки, руки в трещинах от хозяйственного мыла. Какая она молодая?
— Антон, у нас же кредит за квартиру! Коммунальные платежи! — она подошла ближе, умоляюще протянула руки. — Мы же договаривались…
— Ничего мы не договаривались! — рявкнул он, не отрываясь от экрана. — Я тоже зарабатываю и решаю! Не нравится — живи сама!
Вера опустилась на табуретку. Колени подогнулись, словно кто-то выдернул из них всю силу. Она вспомнила, как Нина Кирилловна приходила к ним в прошлое воскресенье. Элегантная, в новой кофточке, с аккуратным маникюром.
— Антошенька, — говорила она тогда, поглаживая сына по голове, — ты у меня такой заботливый. Не то что некоторые неблагодарные…
И взгляд — колючий, презрительный — в сторону Веры.
— Твоя мама вчера в новом платье была, — тихо сказала Вера. — Откуда у нее деньги?
Антон дернулся, быстро посмотрел на жену, потом снова уставился в телевизор.
— Она экономная. Умеет деньги беречь. Не то что…
— Не то что я? — Вера встала, подошла к окну. За стеклом серел январский день. — Не то что я, которая последние джинсы три года носит? Не то что я, которая мясо раз в неделю покупает?
— Хватит истерики! — Антон вскочил с кресла. — Мама всю свою жизнь на меня потратила! Работала в две смены, чтобы в институт поступил! А что ты для меня сделала?
Что я сделала? Вера закрыла глаза. Двадцать лет жизни, двадцать лет… Она готовила, стирала, гладила, создавала уют. Отказывалась от карьеры, от мечты стать учительницей. Рожала детей — двоих потеряла, не выносила. Плакала в подушку, когда думала, что он не слышит.
— Я… — начала она, но голос сорвался.
— Вот именно! — торжествующе воскликнул Антон. — Молчи лучше! Мама права — я слишком добрый с тобой.
Телефон зазвонил. Антон схватил трубку.
— Мама? Да, да, перевел… Что? Дядя Егор болеет? Конечно, помоги ему… Нет, Вера ничего не сказала, она понимает…
Вера повернулась к мужу. В его голосе звучала такая нежность, такая забота — все то, чего она не слышала годами.
— Мамочка, не переживай, — продолжал Антон, — я всегда помогу. Ты же знаешь…
Мамочка. Сорокадвухлетний мужчина называет свою мать мамочкой. А жену — эта, она, некоторые.
— Баба Нюра тоже денег просит? — он внимательно слушал. — Ну конечно, она же родная сестра папы… Сколько нужно?
Вера почувствовала, как в груди разгорается что-то горячее. Не злость — нечто более глубокое. Она подошла к столу, где лежали семейные фотографии. Вот их свадьба. Молодые, счастливые. Он обнимал ее так нежно…
— Все, мама, не волнуйся. Завтра еще переведу.
Завтра еще переведу. А откуда? Его зарплата уже ушла к Нине Кирилловне. Значит теперь к моей зарплате хочет руку приложить.
Вера открыла тумбочку, достала заначку — пять тысяч рублей. Копила на новые сапоги, старые совсем развалились.
— Антон, — позвала она, когда он закончил разговор.
— Что еще? — он даже не обернулся.
— А мне на продукты что дашь?
— Вот и используй свою заначку. Думаешь, я не знаю про твои тайники?
Вера сжала кулаки. Он знал. Знал про каждую отложенную копейку и молчал. Позволял копить, а потом вот так…
— Это на сапоги, — прошептала она.
— На сапоги? — Антон расхохотался. — Да у тебя и так сапоги есть! А маме лекарства нужны! Дядя Егор умирает, понимаешь? Умирает! А ты о каких-то сапогах!
Вера подошла к зеркалу в прихожей. Отражение показало усталую женщину с потухшими глазами. Когда она успела так постареть? Когда стала этой… никем?
— Хорошо, — сказала она тихо. — Возьму из заначки.
— Вот и умница! И твою зарплату завтра маме переведу! — Антон похлопал ее по плечу, как собачку. — Мама будет рада. Она всегда говорит — Вера хорошая девочка, просто эгоистичная немного.
Эгоистичная. Вера закрыла глаза. Когда она была эгоистичной? Когда просила купить ей хоть что-то? Когда мечтала о поездке к морю?
За окном потемнело. Антон ушел к другу «по важным делам». Вера сидела на кухне, допивала вишневый чай. В телефоне пришло сообщение от соседки Татьяны: «Вера, видела твою свекровь в ювелирном. Золотые серьги покупала. Говорит, внучке на день рождения.»
Внучке? У Веры и Антона детей нет. Чьей внучке?
Вера набрала номер Нины Кирилловны.
— Алло? — голос свекрови звучал настороженно.
— Нина Кирилловна, это Вера. Антон сказал, что дядя Егор болеет…
— Да, да, конечно болеет! — слишком быстро ответила женщина. — Очень болеет. Деньги на лекарства нужны.
— А какие именно лекарства? Может, я помогу найти подешевле?
Пауза. Долгая, красноречивая пауза.
— Ты… ты не беспокойся, Верочка. Антон все решит. Он у нас такой заботливый…
— Нина Кирилловна, а внучка у вас есть?
— Какая внучка? — голос стал совсем другим, резким.
— Соседка видела, как вы серьги покупали. Говорили, что внучке на день рождения.
Трубка замолчала. Потом короткие гудки.
Вера положила телефон на стол. Сердце билось так громко, что, казалось, соседи слышат. Она встала, подошла к окну. Во дворе горели фонари, освещая пустынную площадку.
Внучка. Серьги. Дядя Егор, который то ли болеет, то ли нет. И Антон, который готов на все ради мамочки.
Вера взяла телефон, нашла номер бабы Нюры. Может, она что-то знает?
— Слушаю, — хриплый голос ответил почти сразу.
— Баба Нюра, это Вера, жена Антона. Как дела у дяди Егора?
— У какого Егора? — удивленно спросила старушка.
— У вашего брата. Антон говорил, что он болеет…
— Верочка, детка, — голос стал мягче, — мой брат Егор десять лет как умер. Что за чушь тебе Антон говорит?
Вера опустилась на стул. Мир вокруг начал рушиться, как карточный домик.
— Баба Нюра, а вы… вы деньги у Нины Кирилловны просили?
— Деньги? — женщина рассмеялась. — Да у меня пенсия хорошая, внуки помогают. Зачем мне ее деньги?
— А… а вы общаетесь с ней?
— Общаемся, конечно. Она мне про своих родственников рассказывает. Все им помогает. Племянника в Москве содержит, сестру в Питере. Говорит, Антон такой добрый, все деньги отдает…
В трубке затрещало — связь пропала. Но Вера и так уже все поняла.
Вера сидела в темноте, переваривая услышанное. Дядя Егор умер десять лет назад. Баба Нюра денег не просила. Значит, все деньги Антона уходят неизвестно куда.
Она включила компьютер, зашла в банк-онлайн. Логин и пароль Антона знала наизусть — он никогда не скрывал. Открыла историю переводов.
То, что она увидела, заставило ее вцепиться в стол.
За последнее время с карты мужа ушло сто тысяч рублей! Получатели: Кирилл Андреевич Мельников, Дарья Антоновна Соколова, Марина Владимировна Кузнецова.
— Господи… — прошептала Вера.
Она взяла телефон, набрала номер Нины Кирилловны. Нужны ответы.
— Алло? — голос был сонным.
— Нина Кирилловна, кто такая Дарья Антоновна Соколова?
— Что? Вера? Ты что, с ума сошла? Какая Дарья?
— Антон постоянно переводит ей деньги. Кто это?
Долгая пауза. Потом тихий всхлип.
— Вера… приезжай. Только одна. Мне нужно тебе кое-что рассказать.
Через полчаса Вера стояла в прихожей свекрови. Нина Кирилловна выглядела постаревшей, осунувшейся.
— Садись, — показала она на диван. — Чай будешь?
— Нет. Говорите прямо. Кто эта Дарья?
Нина Кирилловна опустилась в кресло, сложила руки на коленях.
— Дочь Антона.
Мир остановился. Вера почувствовала, как дыхание перехватило.
— Что?
— У Антона есть дочь. Даше двадцать лет. Она… она студентка в Москве.
— Это невозможно… — Вера покачала головой. — Мы женаты двадцать лет! Когда… как?
— До вашего знакомства. Он встречался с девочкой. Светой звали. Она забеременела, а потом исчезла. Сказала, что не нужен ей Антон с его проблемами.
— Проблемами?
Нина Кирилловна встала, подошла к серванту, достала фотографию.
— Посмотри.
На снимке — молодая девушка с темными волосами и знакомыми глазами. Антоновы глаза.
— Света воспитывала ее одна. Но два года назад заболела раком. Перед смертью написала Антону письмо. Попросила позаботиться о Даше.
Вера смотрела на фотографию. Красивая девушка. Живая, юная. Та, которой она сама никогда не была.
— И он… он отправляет ей деньги?
— Не только ей. Кирилл Андреевич — это отец Светы. Он больной, инвалид. Марина Владимировна — тетя Даши. Она помогает девочке с учебой.
— Но зачем скрывать? — Вера поставила фотографию на стол. — Я бы поняла…
— Поняла бы? — Нина Кирилловна горько усмехнулась. — Вера, ты годами упрекала Антона в том, что у вас нет детей. Говорила, что это его вина. А тут вдруг выясняется, что у него есть дочь!
— Но я не знала…
— Антон боялся. Боялся, что ты подашь на развод. Что возненавидишь его. Поэтому попросил меня молчать.
Вера закрыла глаза. Значит, все эти годы муж жил с тайной. Отправлял деньги дочери, которую видел считанные разы.
— Он… он с ней встречается?
— Изредка. Ездит в Москву якобы по работе. Даша знает, что он женат. Она не хочет разрушать твою семью.
— Моя семья уже разрушена! — вскрикнула Вера. — Двадцать лет обмана!
— Не обмана, — тихо сказала Нина Кирилловна. — Страха. Он любит тебя, Вера. Но и дочь бросить не может.
Вера встала, подошла к окну. На улице шел снег, укрывая мир белым покрывалом.
— А про дядю Егора? Про баба Нюру?
— Это я придумала. Чтобы ты не подозревала. Антон не знает, что я так говорю.
— Значит, вы меня дурачили?
— Защищали семью! — воскликнула Нина Кирилловна. — Думаешь, мне легко было врать? Но я видела, как Антон мучается. Как разрывается между вами.
Вера повернулась к свекрови. В глазах женщины стояли слезы.
— Где она живет? Даша?
— Вера, не надо…
— Где она живет?
Нина Кирилловна достала блокнот, написала адрес.
— Только не делай глупостей. Она хорошая девочка. Умная, добрая. Работает в кафе, учится на филологическом…
Вера взяла бумажку, сунула в карман.
— Я подумаю.
— Что ты Антону скажешь?
— Пока ничего. Мне нужно время.
Дома Вера сидела на кухне до утра. Пила чай, смотрела в окно, думала. Антон пришел в четыре, пьяный, веселый.
— Вера! — крикнул он из прихожей. — Где ты?
— Здесь, — отозвалась она тихо.
Он вошел на кухню, обнял ее за плечи.
— Прости, что кричал. Я понимаю, тебе тяжело. Но мама… она всю жизнь для меня…
— Знаю, — прервала его Вера. — Все знаю.
Антон замер.
— Что знаешь?
— Про Дашу.
Лицо мужа стало белым как снег. Он отпустил ее, отошел к окну.
— Мама рассказала?
— Я сама все узнала. Банковские переводы, звонки…
— Вера, я могу объяснить…
— Не надо. — Она встала, подошла к нему. — Я не злюсь. Просто хочу понять… почему ты не доверился мне?
Антон опустил голову.
— Боялся потерять тебя. Ты так хотела детей… А тут оказывается, что у меня уже есть дочь.
— Она красивая, — тихо сказала Вера. — Похожа на тебя.
— Ты видела фотографию?
— Да. И хочу с ней познакомиться.
Антон резко поднял голову.
— Что?
— Хочу встретиться с Дашей. Если она твоя дочь — значит, моя тоже.
— Вера, ты не понимаешь… Это сложно…
— Сложно было врать двадцать лет! — вспыхнула она. — Сложно было унижать меня, отдавать все деньги якобы маме! А познакомиться с падчерицей — это просто.
Антон сел на стул, схватился за голову.
— Она может не захотеть…
— Захочет. Или не захочет. Это ее выбор. Но я имею право знать.
Он посмотрел на жену. В ее глазах горел такой огонь, какого он не видел годами.
Звонок в Москву состоялся на следующий день. Вера стояла рядом с Антоном, когда он набирал номер. Руки у него дрожали.
— Дашенька? Привет, это папа… Да, все хорошо. Слушай, мне нужно с тобой поговорить. Нет, не по телефону. Важное дело… Моя жена… она знает о тебе. И хочет познакомиться.
Долгая пауза. Антон нервно переминался с ноги на ногу.
— Да, Вера. Она не злится. Наоборот… Дашенька, можно мы к тебе приедем на выходные? Или ты к нам?
Еще одна пауза. Потом Антон улыбнулся.
— Хорошо. Жду. Люблю тебя.
Он положил трубку, посмотрел на жену.
— Приедет в субботу. Сказала, что любопытно посмотреть на женщину, которая двадцать лет терпит меня.
Вера неожиданно рассмеялась.
— Умная девочка. Точно твоя дочь.
До субботы оставалось три дня. Три дня, которые Вера провела в лихорадочной подготовке. Она перемыла всю квартиру, купила продукты, приготовила пирог. Настоящий, дрожжевой, с капустой — по рецепту своей бабушки.
— Ты волнуешься больше меня, — заметил Антон в пятницу вечером.
— Конечно волнуюсь! — Вера расставляла цветы в вазе. — Встречаю падчерицу, которая двадцать лет была тайной.
— Вера, а если она… не такая, как ты думаешь?
— Как я думаю?
— Ну, ты представляешь ее идеальной. А вдруг она избалованная, наглая?
Вера остановилась, посмотрела на мужа.
— Антон, ты же сам говоришь, что она хорошая.
— Говорю. Но вдруг вы не поладите? Вдруг она будет требовать больше денег? Или захочет, чтобы я развелся с тобой?
— Тогда разводись, — спокойно сказала Вера.
— Что?
— Если твоя дочь потребует развода — разводись. Дети важнее жен.
Антон схватил ее за руку.
— Вера, ты что говоришь? Я не хочу разводиться!
— Тогда не выдумывай проблемы. Познакомимся — увидим.
Суббота наступила серая, снежная. Вера встала в семь утра, хотя Даша должна была приехать только к обеду. Пересматривала фотографии, которые принесла накануне Нина Кирилловна.
Даша в школьной форме. Даша с дипломом об окончании школы. Даша с мамой — худенькой женщиной с усталыми глазами.
— Света была хорошей девушкой, — говорила вчера свекровь. — Гордой, самостоятельной. Не хотела, чтобы Антон женился на ней из жалости.
— Он любил ее?
— Не знаю. Были молодые, неопытные. Но когда узнал про беременность, сразу предложил пожениться. Она отказалась.
— Почему?
— Сказала, что не будет обузой. Что воспитает ребенка сама.
В двенадцать позвонили в дверь. Вера открыла — на пороге стояла девушка в темном пальто. Высокая, стройная. Красивая, но какая-то напряженная.
— Здравствуйте, — сказала она тихо. — Я Даша.
— Проходи, — Вера отступила в сторону. — Раздевайся.
Даша сняла пальто, повесила на вешалку. Под пальто — простая кофта, джинсы. Никаких дорогих вещей.
— Папа дома?
— Антон! — позвала Вера. — Дочка приехала!
Антон выбежал из комнаты, обнял девушку.
— Дашенька! Как доехала? Устала?
— Нормально. — Даша посмотрела на Веру. — Так вы… моя мачеха?
— Получается, что так. Хотя слово страшное какое-то.
— Почему страшное?
— Из сказок. Злая мачеха, бедная падчерица…
Даша неожиданно улыбнулась.
— А я не бедная. И вы не выглядите злой.
— Проходи на кухню. Пирог испекла, чай заварила.
За столом сидели молча. Даша пила чай мелкими глотками, Антон нервно крошил хлеб, Вера не знала, о чем говорить.
— Значит, вы двадцать лет не знали про меня? — первой нарушила тишину Даша.
— Не знала, — кивнула Вера. — Думала, у Антона нет детей.
— А он думал, что вы его возненавидите.
— Возможно, двадцать лет назад так бы и было. Я была другой.
— Какой?
Вера задумалась. Какой она была в молодости?
— Ревнивой. Собственницей. Хотела, чтобы муж принадлежал только мне.
— А теперь?
— Теперь понимаю, что люди не могут принадлежать друг другу. Мы можем только делить жизнь.
Даша поставила чашку.
— Мама говорила, что папа хотел на ней жениться. Но она не позволила.
— Почему?
— Сказала, что любовь по принуждению — не любовь. Что если он женится из чувства долга, то будет несчастен. А несчастный отец — плохой отец.
— Мудрая женщина, — тихо сказала Вера.
— Да. Она всегда была мудрой. — Даша помолчала. — Когда заболела, то сказала: «Если что-то случится, не проси у отца денег. Только в крайнем случае.»
— И ты не просила?
— Нет. Работала в кафе, подрабатывала репетиторством. Но когда началась химиотерапия… лекарства дорогие. Маминой пенсии не хватало.
— И тогда мама написала Антону, — понимающе кивнула Вера.
— Да. Она не хотела, но другого выхода не было. — Даша посмотрела на отца. — Папа сразу стал помогать. Не только деньгами. Приезжал, сидел с мамой в больнице. Привозил лекарства.
— Я не знала, — прошептала Вера.
— Он просил не рассказывать вам. Боялся, что вы не поймете.
— Понимаю. Теперь понимаю. — Вера встала из-за стола. — Хочешь, покажу квартиру?
— Хочу.
Они прошли по комнатам. Даша рассматривала фотографии, книги, цветы на подоконниках.
— Уютно у вас, — сказала она. — Мама всегда говорила, что женщина создает дом.
— Твоя мама была права. — Вера остановилась у окна. — Дашенька, а как дед? Кирилл Андреевич?
— Дедушка? Нормально. Пенсию получает, с соседями в домино играет. А что?
— Антон говорил, что он болен…
— Болен? — Даша удивилась. — Да он здоровее нас всех. На дачу каждый день ездит, картошку сажает.
Вера почувствовала, как внутри что-то сжалось.
— А тетя Марина?
— Тетя Марина работает в банке. Зарплата хорошая. Зачем ей наши деньги?
— Дашенька, — осторожно спросила Вера, — а сколько денег папа тебе отправляет?
— Двадцать тысяч в месяц. На общежитие, продукты, проезд. Больше не нужно.
— Двадцать тысяч? — Вера села на диван. — Только двадцать?
— А сколько должно быть?
— Но он переводит очень много денег! Больше ста тысяч!
— Сто тысяч? — Даша побледнела. — Куда такую сумму?
— На твою карту. Я видела банковскую выписку.
— Это невозможно. Я получаю только двадцать тысяч. А остальное…
Они посмотрели друг на друга. В глазах девушки читался тот же ужас, что и в глазах Веры.
— Папа! — крикнула Даша. — Иди сюда!
Антон вошел в комнату.
— Что случилось?
— Папа, сколько денег ты мне отправляешь?
— Двадцать тысяч в месяц. А что?
— А Вера говорит, что с твоей карты уходит больше ста тысяч. Куда остальное?
Антон стал белым как полотно.
— Не знаю. Может, ошибка в банке?
— Какая ошибка? — Вера достала распечатку переводов. — Вот, смотри. Каждую неделю уходит по несколько тысяч.
Антон взял бумагу, пробежал глазами.
— Этого не может быть. Я не делал таких переводов.
— Значит, кто-то другой. Кто знает твои банковские данные?
— Только мама. Она платит за коммунальные услуги с моей карты. На остальные нужды я ей сам переводил.
— Бабушка? — Даша схватилась за голову. — Не может быть!
Через час они втроем сидели в машине, направляясь к Нине Кирилловне. Антон молчал, сжимая руль. Даша смотрела в окно. Вера листала банковские выписки.
— Папа, — тихо сказала Даша, — а если бабушка действительно…
— Не может быть, — резко оборвал ее Антон. — Мама не способна на такое.
— Антон, — вмешалась Вера, — посмотри на факты. Кто еще знает пин-код твоей карты?
— Знать-то знает, но зачем ей столько денег?
— Вот это и выясним.
Нина Кирилловна встретила их настороженно. Увидев Дашу, немного растерялась.
— Дашенька? Что ты здесь делаешь?
— Бабушка, нам нужно поговорить, — девушка прошла в комнату, села на диван.
— Мама, — Антон достал распечатку, — объясни мне вот это.
Нина Кирилловна взяла бумагу, быстро пробежала глазами. Лицо ее стало серым.
— Я… я не понимаю…
— Мама, с моей карты пропало сто тысяч рублей! Куда они делись?
— Откуда я знаю? Может, мошенники какие-то…
— Мошенники? — Вера подошла ближе. — Нина Кирилловна, переводы делались с вашего телефона. Вот, смотрите, время и геолокация.
Нина Кирилловна опустилась в кресло. Руки дрожали.
— Бабушка, — Даша присела рядом, — расскажите правду. Куда уходили деньги?
— Дашенька, я… я хотела как лучше…
— Для кого лучше? — голос Антона звучал хрипло.
— Для семьи! — вскрикнула Нина Кирилловна. — Для нашей семьи!
— Какой семьи? — Вера села напротив. — Говорите все как есть.
Нина Кирилловна закрыла глаза, глубоко вздохнула.
— У меня есть сын. Второй сын.
Тишина повисла в воздухе как тяжелый занавес.
— Что? — прошептал Антон.
— Игорь. Он… он старше тебя на три года. Живет в Америке.
— Мама, о чем ты говоришь?
— После войны я встречалась с одним парнем. Володей. Он был женат, но обещал развестись. Я забеременела. Володя испугался, исчез. Ребенка пришлось отдать в детдом.
Вера почувствовала, как волосы встают дыбом.
— Вы отдали сына в детдом?
— Мне было семнадцать лет! Родители выгнали из дома. Работы не было. Я не могла его прокормить!
— И что потом? — Антон сидел как окаменевший.
— Потом я встретила твоего отца. Вышла замуж, родила тебя. Пыталась забыть про Игоря. Но он… он нашел меня двадцать лет назад.
— Нашел?
— Приехал из Америки. Разыскал через знакомых. Я его сразу узнала. Такой же красивый, как отец. Но… но жизнь его сломала.
— Как сломала?
— Детдом, интернат, армия. Потом Америка. Он там нелегально долго жил, работал где придется. Алкоголь, гулянки… Теперь лечится, но денег нет.
— И вы… — Вера с трудом выговорила слова, — вы отправляли ему деньги Антона?
— Он же мой сын! — взвыла Нина Кирилловна. — Мой первенец! Я его в детстве бросила, а теперь должна была помочь!
— За счет Антона? — Даша встала с дивана. — Вы воровали у собственного сына?
— Не воровала! Брала взаймы! Игорь обещал вернуть, как только встанет на ноги!
— Когда это будет? — Антон наконец заговорил. — Через двадцать лет?
— Антошенька, пойми…
— Не смей меня так называть! — взревел он. — Ты лгала мне всю жизнь! Убеждала, что я единственный сын!
— Ты и есть единственный! Настоящий! Игорь… он чужой стал. Американец.
— Но деньги ему нужны больше, чем мне? — Антон встал, прошелся по комнате. — Сто тысяч рублей, мама! Мы с Верой на хлебе и воде сидели!
— Вы молодые, проживете…
— Мне сорок два года! — заорал Антон. — Какой я молодой?
Даша подошла к бабушке.
— Нина Кирилловна, а обо мне вы думали? Я в общежитии живу, в три смены работаю. Мне на учебники денег не хватает.
— Дашенька, но ты же получаешь…
— Двадцать тысяч! А остальное уходит дяде в Америку!
— Он болен! У него депрессия!
— А у меня что? Праздник жизни? — Даша села на диван, уткнулась лицом в ладони. — Мама умерла, денег нет, учиться не на что. Но это ничего, потому что у дяди депрессия.
Вера подошла к девушке, обняла за плечи.
— Все будет хорошо, — тихо сказала она. — Теперь мы вместе.
— Вместе? — Антон обернулся. — Как вместе?
— Очень просто. Даша переедет к нам. Будет учиться в местном университете. Я найду работу, помогу с деньгами.
— Но я же не ваша дочь, — всхлипнула Даша.
— Теперь ты моя дочь. Настоящая дочь. — Вера крепче обняла девушку. — А эта женщина пусть объясняется со своим американским сыном.
— Вера, ты не понимаешь, — начала Нина Кирилловна.
— Понимаю. Понимаю, что вы двадцать лет морочили нам голову. Придумывали несуществующих родственников, чтобы выкачивать деньги.
— Я хотела помочь Игорю…
— За наш счет! — Антон подошел к матери. — Мама, мне нужно время. Много времени. Не звони, не приходи. Я сам решу, когда буду готов тебя видеть.
— Антошенька…
— Нет! — он развернулся к выходу. — Пойдемте, девочки. Нам здесь делать нечего.
В машине ехали молча. Даша плакала, Вера гладила ее по руке, Антон сжимал зубы.
— Папа, — тихо сказала Даша, — я не хочу жить за ваш счет.
— Почему? — удивилась Вера.
— Потому что я не привыкла. Мама всегда говорила: хочешь что-то — заработай сама.
— Мудрая мама у тебя была. Но семья — это не бизнес. В семье помогают друг другу.
— Но вы же с папой и так бедно живете…
— Жили, — поправил Антон. — Теперь жить будем нормально. Карты все поменяю, пароли сменю. И работу найду получше.
— А я тоже работать сменю, — сказала Вера решительно. — Хватит за копейки пахать!
— Вера, ты не обязана…
— Обязана! Обязана перед дочерью. Настоящей дочерью.
Дома они долго сидели на кухне, пили чай, строили планы. Даша рассказывала о своей учебе, Вера — о своих мечтах поработать в школе. Антон молчал, переваривая случившееся.
— Знаешь, — сказала Вера, взглянув на мужа, — может, это к лучшему.
— Что к лучшему? — удивился он.
— Что все выяснилось. Что мы наконец стали настоящей семьей.
— Настоящей?
— Честной. Без секретов и обмана.
Даша подняла голову.
— А что с бабушкой будет?
— Пусть живет со своими тайнами, — тихо сказал Антон. — Я двадцать лет был хорошим сыном. Теперь буду хорошим отцом и мужем.
— И я буду хорошей дочерью, — добавила Даша.
— И я буду хорошей мамой, — улыбнулась Вера.
За окном продолжал падать снег. Но в доме стало тепло. Впервые за двадцать лет — по-настоящему тепло.
Через месяц Даша перевелась в местный университет. Устроилась на работу в книжный магазин. Вера нашла место в школе — учителем русского языка. Антон сменил работу на более оплачиваемую.
А Нина Кирилловна… Нина Кирилловна осталась одна. Игорь в Америке перестал отвечать на звонки, как только узнал, что денег больше не будет. Соседи шушукались, обсуждая семейный скандал.
Но это уже другая история. История о том, как ложь разрушает семьи, а правда — создает их заново.
— Знаешь, — сказала Вера мужу однажды вечером, — я тебе благодарна.
— За что? — удивился Антон.
— За то, что не рассказал мне про Дашу раньше. Тогда я была другой. Не поняла бы. А теперь…
— А теперь?
— Теперь у нас есть дочь. Настоящая дочь.
И это была правда. Потому что семья — это не кровь. Семья — это люди, которые выбирают друг друга каждый день заново.
