Эля познакомилась с Андреем на корпоративной вечеринке три года назад. Тогда она уже два года снимала комнату в коммунальной квартире и работала менеджером в строительной компании. Андрей показался ей надёжным, обаятельным мужчиной с серьёзными намерениями. Рассказывал о своей работе в IT-сфере, строил планы на будущее, говорил о детях и семье.
— Знаешь, Эля, я давно понял, что хочу найти женщину, с которой можно строить что-то настоящее, — говорил Андрей на их третьем свидании, глядя ей в глаза. — Не эти мимолётные романы, а серьёзные отношения.
Эля поверила. Возможно, потому что сама мечтала о стабильности после нескольких неудачных связей. Андрей казался именно тем мужчиной, который разделит с ней ответственность за общее будущее.
Через полгода отношений Андрей практически переехал к Эле в её съёмную однокомнатную квартиру. Хозяйка не возражала против сожителя, особенно когда Андрей исправно доплачивал половину аренды. Первые месяцы совместной жизни были счастливыми. Андрей работал системным администратором в небольшой фирме, Эля получила повышение и прибавку к зарплате.
— Давай копить на собственное жильё, — предложила Эля однажды вечером, когда они обсуждали планы на будущее. — У меня уже есть небольшие накопления, а если мы будем откладывать вместе, то через пару лет сможем позволить себе однокомнатную квартиру.
Андрей охотно согласился. Они даже открыли совместный счёт в банке, куда каждый месяц переводили по десять тысяч рублей. Эля была счастлива — наконец-то она нашла человека, который готов строить с ней общие планы.
Но через год что-то начало меняться. Андрей всё чаще жаловался на работу, говорил о том, что начальство его не ценит, а коллеги строят козни. Сначала Эля его поддерживала, советовала искать новое место, но Андрей только вздыхал и говорил о кризисе в IT-сфере.
— Понимаешь, сейчас такое время, что лучше переждать, — объяснял Андрей, когда Эля в очередной раз предлагала ему активнее искать работу. — Все фирмы сокращают штат, зарплаты падают. Лучше я подожду, когда рынок стабилизируется.
Эля хмурилась, но спорить не стала. Возможно, Андрей лучше разбирался в своей сфере. Вот только взносы в общий фонд он вносил всё реже, ссылаясь на временные трудности.
— Эля, прости, но в этом месяце я смогу положить только пять тысяч, — говорил Андрей, глядя в пол. — Премию не выплатили, а тут ещё мама попросила помочь с лекарствами.
Эля молча доплачивала недостающую сумму из своих денег. Потом Андрей стал вносить по три тысячи, потом по тысяче. Через полгода его взносы прекратились совсем.
— Я же объяснял, что у меня сейчас сложный период, — оправдывался Андрей, когда Эля попыталась поговорить с ним об этом. — Зато я дома всё делаю, готовлю, убираю. Это тоже вклад в наши отношения.
Действительно, Андрей взял на себя домашние дела. Но готовил он в основном макароны с сосисками, а уборка сводилась к тому, что он складывал вещи в кучки и иногда пылесосил. Эля работала по десять часов в день, а после работы ещё исправляла то, что Андрей делал неправильно.
Через два года совместной жизни Андрей вообще потерял работу. Точнее, как он объяснил, его сократили из-за оптимизации штата.
— Это временно, — уверял Андрей, сидя дома в спортивных штанах и листая сайты с вакансиями. — Найду что-то получше. Может, даже открою своё дело.
Эля вздохнула и продолжила в одиночку копить деньги на квартиру. Теперь она откладывала по пятнадцать тысяч в месяц, экономя на всём. Отказывалась от походов в кафе, покупала одежду только по распродажам, даже от отпуска отказалась.
— Зачем тебе этот отпуск? — удивлялся Андрей. — Лучше деньги в копилку положи.
Эля стиснула зубы. Легко говорить тому, кто уже полгода как фактически находится в отпуске.
Ещё через год Эля наконец накопила достаточно денег для первоначального взноса по ипотеке. Банк одобрил ей кредит на двухкомнатную квартиру в новостройке. Эля была счастлива — наконец-то у неё будет собственное жильё.
— Андрей, нам нужно поехать в банк, оформить документы, — сказала Эля, размахивая одобрением кредита.
— А зачем мне ехать? — удивился Андрей. — Ты же всё сама знаешь лучше.
— Как это зачем? Квартира же наша общая, — растерялась Эля.
Андрей пожал плечами.
— Ну, оформляй на себя. Мне все эти бумажки неинтересны. Главное, чтобы жить было где.
Эля нахмурилась, но решила не устраивать скандал. В конце концов, деньги на квартиру она копила практически одна, кредит тоже оформлен на неё. Пусть пока документы будут на её имя, а потом разберутся.
Сделку Эля оформляла одна. Андрей даже не поехал смотреть квартиру, сказав, что доверяет её выбору. Эля подписала все документы, получила ключи и поехала домой с ощущением, что достигла важной цели в жизни.
Переезд тоже организовала Эля. Андрей помог донести вещи, но на этом его участие закончилось. Обустройством новой квартиры занималась Эля одна — выбирала мебель, покупала технику, оформляла все коммунальные услуги на себя.
Первые месяцы в новой квартире были спокойными. Андрей по-прежнему не работал, но теперь у него появилось больше пространства для безделья. Эля работала ещё больше, чтобы покрывать ипотеку и все расходы на содержание квартиры.
Мать Андрея Раиса Михайловна поначалу редко навещала пару. Приезжала раз в месяц, хвалила Элю за хозяйственность и сочувственно качала головой, глядя на безработного сына.
— Андрюша, ну что ты совсем расслабился? — говорила Раиса Михайловна. — Девочка на работе пропадает, а ты дома сидишь.
Андрей отмахивался.
— Мам, я же ищу работу. Просто сейчас трудное время.
Раиса Михайловна вздыхала, но спорить не стала.
Всё изменилось через полгода. Раиса Михайловна стала приезжать чаще, и разговоры её стали другими.
— Эля, а квартира-то на кого оформлена? — спросила мать Андрея однажды, когда они сидели на кухне за чаем.
— На меня, — ответила Эля, не видя в этом вопросе ничего странного.
Раиса Михайловна нахмурилась.
— Как это на тебя? А сын мой что, не живёт с тобой?
— Живёт, конечно, — удивилась Эля. — Просто кредит оформлен на меня, и документы соответственно…
— Это неправильно, — покачала головой Раиса Михайловна. — Вы же пара, живёте вместе. Сын мой тоже должен иметь какие-то права на жильё.
Эля моргнула, не понимая, к чему ведёт разговор.
— Раиса Михайловна, а при чём тут права? Мы же вместе живём…
— Живём-то живём, а вот в документах что написано? — прищурилась мать Андрея. — А если что случится? Расстанетесь, например? Андрей останется ни с чем?
Эля покраснела.
— Мы не собираемся расставаться.
— А кто знает, что в жизни случится, — вздохнула Раиса Михайловна. — Нужно всё оформить по-честному. Справедливо было бы как-то учесть интересы моего сына.
После этого разговора Раиса Михайловна стала приезжать каждую неделю. Каждый раз она заводила разговор о квартире, о справедливости, о том, что её сын заслуживает большего.
— Эля, ты же умная девочка, — говорила мать Андрея, наклоняясь к девушке. — Ты должна понимать, что отношения строятся на доверии. Мой Андрей — твой любимый человек, и он должен чувствовать себя защищённым.
Эля слушала и чувствовала, как напряжение нарастает. Каждый визит Раисы Михайловны превращался в лекцию о том, как правильно строить отношения.
— Знаешь, в моё время девушки не жадничали, — говорила мать Андрея, с укоризной глядя на Элю. — Всё было общее. А ты что, боишься, что сын мой тебя обманет?
— Я никого не боюсь, — отвечала Эля сквозь зубы. — Просто не понимаю, зачем что-то менять.
— Затем, что так честно, — отрезала Раиса Михайловна.
Андрей при этих разговорах обычно молчал, но Эля замечала, что парень внимательно слушает мать и кивает.
Однажды, когда Раиса Михайловна ушла после очередной лекции о справедливости, Андрей робко заговорил с девушкой.
— Эля, а может, мама права? — сказал Андрей, не глядя подруге в глаза. — Может, действительно как-то оформить мои права на квартиру?
Эля резко повернулась к парню.
— Ты серьёзно?
— Ну да, — Андрей пожал плечами. — Мы же вместе живём. Неплохо было бы, чтобы у меня тоже были какие-то гарантии.
Эля встала и прошлась по комнате. Руки у неё дрожали от возмущения.
— Андрей, напомни мне, кто копил деньги на эту квартиру?
— Ты копила…
— Кто работал сверхурочно, чтобы накопить на первоначальный взнос?
— Ты работала…
— Кто оформлял кредит, подписывал документы, платит ипотеку?
— Ты…
— И после всего этого ты хочешь, чтобы я дала тебе права на квартиру?
Андрей заёрзал на стуле.
— Не дала, а оформила по-честному. Мы же вместе живём.
— Живём вместе, — повторила Эля. — Хорошо. А где был этот сожитель, когда его девушка в одиночку тянула все расходы?
Андрей опустил голову.
— Я искал работу…
— Два года искал, — сказала Эля. — И за эти два года поиска я должна подарить тебе права на квартиру?
Теперь Раиса Михайловна приезжала почти каждый день. Она изучала различные законы, распечатывала статьи из интернета, приносила телефоны юристов.
— Эля, я не хочу ссориться, — говорила мать Андрея, размахивая распечатками. — Но мой сын живёт в этой квартире уже больше года. Это создаёт определённые права.
Эля брала распечатки и читала. Действительно, в некоторых случаях длительное проживание могло давать права на жильё. Но это касалось совсем других ситуаций.
— Раиса Михайловна, здесь написано про наследование и дарение, — сказала Эля. — При чём здесь наш случай?
— А при том, что мой сын вложил в эти отношения три года жизни, — отрезала мать Андрея. — И он заслуживает гарантий.
— Какие гарантии? — не понимала Эля.
— Ну, например, ты можешь подарить ему долю в квартире, — предложила Раиса Михайловна. — Или оформить завещание. Или хотя бы дать расписку, что в случае расставания компенсируешь ему потраченное время.
Эля хлопнула глазами. Получается, мать Андрея хочет, чтобы она платила парню за то, что он с ней жил?
— Это абсурд, — сказала Эля.
— Это справедливость, — отрезала Раиса Михайловна. — Мой сын отдал тебе лучшие годы жизни. Он мог бы найти работающую девушку, которая бы его обеспечивала, но выбрал тебя. Разве это ничего не стоит?
Вечером того же дня Эля обнаружила, что Андрей уже записался на приём к юристу.
— Ты что делаешь? — спросила Эля, увидев запись в телефоне парня.
— Консультируюсь по поводу моих прав, — ответил Андрей, и в голосе у него впервые за долгое время послышалась твёрдость.
— Твоих прав на мою квартиру?
— На защиту моих интересов, — поправил Андрей. — Мы же три года вместе, или я ошибаюсь?
Эля посмотрела на парня и поняла, что тихий, безвольный Андрей исчез. Перед ней стоял мужчина, готовый отстаивать свои интересы. Интересы, которые сформулировала его мать.
— Андрей, — сказала Эля медленно. — Если ты попытаешься отнять у меня квартиру, которую не покупал, то между нами всё закончится.
— Это угрозы? — удивился Андрей.
— Это предупреждение.
На следующий день Раиса Михайловна пришла с пакетом документов.
— Эля, я всё выяснила, — сказала мать Андрея торжественно. — Есть несколько способов защитить права моего сына. Можно подать иск о признании права пользования жильём. Или о возмещении вложенных средств.
— Каких вложенных средств? — опешила Эля.
— Ну как же, — усмехнулась Раиса Михайловна. — Коммунальные платежи, продукты, бытовая техника. Всё это можно посчитать как вклад в общее хозяйство.
— Но коммунальные платежи платила я, — возразила Эля.
— Докажи, — пожала плечами мать Андрея. — А кто готовил еду? Кто убирал? Кто создавал уют? Это всё тоже имеет стоимость.
Эля вздрогнула. Получается, Раиса Михайловна хочет, чтобы она платила Андрею за домашнюю работу, которую он практически не делал?
— Можно ещё подать на алименты, — задумчиво добавила мать Андрея. — Ведь ты фактически содержала моего сына. Значит, у него есть право на содержание и дальше.
— Алименты? — Эля почувствовала головокружение. — За что алименты?
— За то, что привык к определённому уровню жизни, — объяснила Раиса Михайловна. — Три года ты его обеспечивала, а теперь что, на улицу выгонишь?
Эля встала и подошла к матери Андрея.
— Квартира моя, и ни ты, ни твой сын её у меня не отнимете! — твёрдо сказала Эля. — Запомните это раз и навсегда!
Раиса Михайловна замолчала на секунду, а потом вдруг заплакала. Настоящими, крупными слезами, которые катились по щекам и капали на её блузку.
— Эля, как ты можешь так говорить? — всхлипывала мать Андрея. — Мой сын всю жизнь будет бездомным! Ты разрушаешь семью своей жадностью! Неужели тебе не жалко его?
Андрей тут же подошёл к матери, обнял её за плечи и укоризненно посмотрел на Элю.
— Мама права, — сказал парень. — Ты стала какой-то жёсткой, эгоистичной. Раньше такой не была.
— Жёсткой? — Эля вскинула брови. — Я стала жёсткой, потому что работаю сутками, чтобы платить за квартиру, пока твоя мать придумывает, как её у меня отнять?
— Никто ничего не отнимает, — обиделся Андрей. — Мы просто хотим справедливости.
— Справедливости, — повторила Эля. — Хорошо. Вот справедливость: я копила три года, работала по двенадцать часов в день, отказывала себе во всём. А ты за это время что делал?
Андрей опустил голову и не ответил.
— Мой сын искал себя, — вмешалась Раиса Михайловна, вытирая слёзы. — Не все же такие карьеристки, как ты. Кто-то думает о душе, о творчестве.
— О творчестве? — Эля чуть не засмеялась. — Андрей, покажи маме своё творчество. Расскажи, чем ты занимался три года.
— Я развивался, — пробормотал Андрей.
— Развивался на диване, — уточнила Эля. — Перед телевизором.
Раиса Михайловна перестала плакать и посмотрела на Элю с холодной злостью.
— Знаешь что, дорогая, — сказала мать Андрея, и голос у неё стал совсем другим. — Если ты не хочешь по-хорошему, то будет по-плохому. Я расскажу всем родственникам, какая ты жадная. Всем соседям расскажу. Всем твоим коллегам. Пусть знают, что ты за человек.
— Что я за человек? — переспросила Эля.
— Жадная, чёрствая, неблагодарная, — загнула пальцы Раиса Михайловна. — Мой сын три года с тобой жил, три года тебе верен был, а ты его на улицу выгоняешь.
— Мамочка, не надо так, — неуверенно сказал Андрей.
— Надо, сынок, — отрезала Раиса Михайловна. — Пусть все знают правду. Я в соцсетях напишу, друзьям расскажу. Все узнают, что Эля Комарова из компании «Стройинвест» — жадная и бессердечная.
Эля молча слушала угрозы. Странно, но страха не было. Только усталость и какая-то внутренняя пустота. Она посмотрела на Андрея, который неловко переминался рядом с матерью, потом на саму Раису Михайловну, которая светилась праведным гневом.
— Знаете что, — сказала Эля медленно. — Рассказывайте. Пишите в соцсетях. Звоните коллегам. Только учтите одну вещь.
— Что? — настороженно спросила Раиса Михайловна.
— Я тоже умею рассказывать. И мне есть что рассказать. Например, о том, как ваш сын три года не работал. Как я его содержала, платила за всё, а он лежал на диване. Как вы приходили сюда каждый день и требовали отдать чужую квартиру. Думаете, людям это будет интересно?
Раиса Михайловна дёрнула щекой.
— Это клевета.
— Это правда, — спокойно сказала Эля. — У меня есть справки о доходах. Есть банковские выписки. Есть документы на квартиру. А у вас что есть?
В комнате повисла тишина. Андрей смотрел в пол, мать Андрея сжимала и разжимала кулаки.
— Я вас поняла, — сказала Эля. — Я наконец поняла, с кем имею дело. Вы видите во мне не человека, а источник материальных благ. Дойную корову, которая должна обеспечивать вашего сына до конца жизни.
— Это неправда, — возразил Андрей.
— Правда, — твёрдо сказала Эля. — Ты не ищешь работу уже два года. Ты не помогаешь с расходами. Ты не участвуешь в принятии решений. Но права на квартиру требуешь. Это называется иждивенчество.
Эля подошла к шкафу и достала папку с документами.
— Вот, — сказала она, выкладывая бумаги на стол. — Справки о доходах за три года. Все мои. Вот банковские выписки. Все переводы на накопительный счёт — мои. Вот договор купли-продажи квартиры. Покупатель — я. Вот кредитный договор. Заёмщик — я. Где здесь Андрей?
Андрей и мать Андрея молча смотрели на документы.
— Где здесь хотя бы одна справка о доходах Андрея? — продолжала Эля. — Хотя бы один перевод от него на общий счёт за последние два года? Хотя бы одна квитанция об оплате коммунальных услуг?
— Сын мой не работал, но он помогал по дому, — пробормотала Раиса Михайловна.
— Помогал? — Эля взяла ещё одну папку. — Вот квитанции за коммунальные услуги. Все оплачены мной. Вот чеки из магазинов. Продукты покупала я. Вот чеки на бытовую технику, мебель, ремонт. Всё оплачено мной. Где помощь по дому?
— Андрей готовил, — слабо возразила мать парня.
— Макароны с сосисками, — кивнула Эля. — Великий кулинарный талант.
Андрей покраснел.
— Я убирал…
— Перекладывал вещи с места на место, — перебила Эля. — Настоящую уборку всё равно делала я.
— Эля, ну хватит, — взмолился Андрей. — Зачем ты так?
— Затем, что я устала, — ответила Эля. — Устала работать на двоих. Устала содержать взрослого мужчину. Устала слушать претензии на то, что заработала своими руками.
Раиса Михайловна встала и подошла к Эле.
— Хорошо, — сказала мать Андрея. — Допустим, ты права. Но мой сын жил с тобой три года. Привык к определённому образу жизни. Ты не можешь просто взять и выгнать его.
— Могу, — спокойно сказала Эля. — Это моя квартира. Я могу решать, кто в ней живёт.
— Но куда он денется? — заплакала Раиса Михайловна. — У него нет работы, нет денег, нет жилья!
— Это не моя проблема, — отрезала Эля. — У него есть мать, которая так печётся о его благополучии. Пусть мать его и содержит.
— Я же пенсионерка, — возмутилась Раиса Михайловна. — У меня пенсия маленькая!
— А у меня зарплата не резиновая, — ответила Эля. — Но почему-то три года я содержала вашего сына, а вы считаете это нормальным.
Андрей поднял голову и посмотрел на девушку.
— Эля, что ты хочешь? — спросил парень. — Чтобы я ушёл?
— Я хочу, чтобы ты сделал выбор, — ответила Эля. — Либо ты прекращаешь поддерживать претензии матери, находишь работу и начинаешь нести ответственность за свою жизнь. Либо мы расходимся.
— Это ультиматум? — нахмурился Андрей.
— Это условие, — поправила Эля. — У меня больше нет сил на эту ситуацию. Я не буду терпеть, когда на меня давят и требуют отдать то, что заработала потом и кровью.
— А как же любовь? — спросила Раиса Михайловна. — Разве любящая женщина ставит условия?
— Любящая женщина не требует чужую квартиру, — парировала Эля. — А любящий мужчина не позволяет матери шантажировать свою девушку.
— Я никого не шантажирую, — возмутилась Раиса Михайловна.
— Вы пять минут назад угрожали опорочить меня перед всеми знакомыми, — напомнила Эля. — Это и есть шантаж.
Раиса Михайловна поджала губы.
— Я защищаю своего сына.
— Вы превращаете своего сына в иждивенца, — сказала Эля. — Тридцатилетний мужчина не может найти работу два года. Не может содержать себя. Не может принимать решения без мамы. Это нормально?
— Андрей особенный, — заступилась мать парня. — Он творческий человек.
— Творческий человек может зарабатывать творчеством, — возразила Эля. — Или хотя бы подрабатывать, пока ищет себя в искусстве. А сидеть на шее у женщины три года — это не творчество. Это паразитизм.
— Эля! — вскрикнул Андрей. — Как ты можешь так говорить?
— Легко, — ответила Эля. — Потому что это правда. Ты паразитируешь на мне уже три года. А теперь хочешь ещё и квартиру получить.
— Я не хочу квартиру, — пробормотал Андрей. — Я хочу гарантии.
— Гарантии? — Эля засмеялась. — Хочешь гарантии — иди работать. Зарабатывай сам. Тогда у тебя будут любые гарантии.
— Но сейчас кризис, — начал Андрей.
— Кризис уже три года? — перебила Эля. — Удивительно живучий кризис.
— Работы нет, — упрямо сказал Андрей.
— Работа есть, — возразила Эля. — Может, не та, которую ты хочешь, но есть. Курьером можно работать. Грузчиком. Охранником. Уборщиком. Любая честная работа лучше, чем жить на содержании у женщины.
— Мой сын не будет работать уборщиком, — возмутилась Раиса Михайловна.
— Тогда пусть сидит дома у мамы, — пожала плечами Эля. — Только не у меня.
— Мам, — тихо сказал Андрей. — Может, хватит? Может, пойдём домой?
— Нет, — твёрдо сказала Раиса Михайловна. — Я не уйду, пока она не пообещает обеспечить твоё будущее.
— Раиса Михайловна, — сказала Эля, — запомните: ваш сын — не мой ребёнок. Я не обязана его содержать. Я не обязана обеспечивать его будущее. Я не обязана делиться с ним своей квартирой. Если он хочет что-то иметь в жизни, пусть зарабатывает сам.
— Но вы же живёте вместе, — не унималась мать Андрея.
— Жили, — поправила Эля. — Теперь ситуация меняется. Либо Андрей становится партнёром, либо остаётся иждивенцем. Партнёров я готова терпеть. Иждивенцев — нет.
— Что это значит? — спросил Андрей.
— Это значит, что если завтра ты не принесёшь справку о трудоустройстве, я начну собирать твои вещи, — спокойно сказала Эля. — А вам, Раиса Михайловна, вход в мою квартиру запрещён.
— Ты не можешь запретить мне видеться с сыном, — возмутилась мать Андрея.
— Могу запретить приходить в мою квартиру, — уточнила Эля. — Встречайтесь где хотите. Только не здесь.
— Андрей, — взмолилась Раиса Михайловна. — Ты же не позволишь с собой так обращаться?
Андрей посмотрел на мать, потом на Элю. Парень явно мучился выбором.
— Я… — начал Андрей. — Я не хочу терять Элю.
— Значит, выбираешь её, а не мать? — ахнула Раиса Михайловна.
— Я выбираю возможность нормальной жизни, — тихо сказал Андрей. — Мам, может, и правда хватит? Может, пора мне самому за себя отвечать?
Раиса Михайловна побледнела.
— Она тебя против меня настраивает.
— Никто меня не настраивает, — сказал Андрей чуть громче. — Я просто понял, что так больше нельзя. Эля права. Мне уже тридцать лет. Пора самому зарабатывать.
— Хорошо, — сказала мать Андрея ледяным тоном. — Я запомню этот день. Запомню, как ты выбрал чужую женщину вместо родной матери.
— Я выбираю свою жизнь, — возразил Андрей. — И эта женщина не чужая. Она три года меня содержала. Она заслуживает уважения.
Раиса Михайловна собрала свои документы и направилась к выходу.
— Увидимся ещё, — бросила мать Андрея на прощание.
— Нет, — сказала Эля. — Не увидимся. Во всяком случае, в моей квартире.
Дверь захлопнулась. Андрей и Эля остались одни.
— Эля, — сказал парень. — Я завтра же пойду искать работу. Любую. Обещаю.
— Посмотрим, — ответила Эля. — Обещать легко. Труднее делать.
— Я сделаю, — твёрдо сказал Андрей. — Я не хочу тебя терять.
Эля кивнула, но внутри у неё не было уверенности. Слишком много разочарований накопилось за эти годы.
Утром следующего дня Андрей действительно ушёл искать работу. Вернулся он только вечером, усталый, но довольный.
— Устроился охранником в торговый центр, — сообщил парень. — Зарплата небольшая, но это хоть что-то.
— Хорошо, — сказала Эля. — Это начало.
— Я понял, — сказал Андрей. — Я понял, что чувствовал себя не мужчиной, а ребёнком. Мама меня этому научила. Но я больше не хочу быть ребёнком.
Эля посмотрела на парня и впервые за долгое время увидела в его глазах решимость.
— Мне нужно время, — сказала она. — Много времени, чтобы поверить, что ты изменился по-настоящему.
— Я докажу, — пообещал Андрей. — Сколько потребуется времени — столько и буду доказывать.
Через месяц Андрей получил первую зарплату. Парень торжественно отдал Эле половину суммы на коммунальные расходы.
— Это мой вклад в наше общее хозяйство, — сказал Андрей. — Теперь я тоже участвую в расходах.
Эля взяла деньги, но радости не чувствовала. Один месяц работы не мог исправить три года иждивенчества.
Раиса Михайловна больше не приходила. Иногда звонила сыну, но разговоры были короткими и натянутыми.
Прошло полгода. Андрей работал, исправно приносил деньги, даже получил небольшое повышение. Эля видела, что парень действительно старается, но полного доверия всё равно не было.
— Эля, — сказал Андрей однажды вечером. — Я хочу переехать.
— Куда? — удивилась девушка.
— Сниму комнату, — объяснил Андрей. — Думаю, нам нужно пожить отдельно какое-то время. Чтобы ты поняла, что я изменился не для того, чтобы остаться в твоей квартире.
Эля кивнула. Возможно, это было правильное решение.
— Если через год ты поймёшь, что можешь мне доверять, — продолжал Андрей, — мы попробуем начать сначала. Как равные партнёры.
— А если не пойму? — спросила Эля.
— Тогда я буду жить своей жизнью, — ответил Андрей. — Но по крайней мере, я буду знать, что попытался стать мужчиной.
Андрей съехал через неделю. Эля осталась одна в своей квартире — той самой квартире, которую она отстояла от посягательств.
Прошёл год. Андрей действительно изменился. Устроился на лучшую работу, снял уже не комнату, а однокомнатную квартиру. Иногда они встречались, но отношения строили заново — медленно, осторожно.
— Знаешь, — сказал Андрей во время одной из таких встреч, — я благодарен тебе за тот скандал. Если бы не он, я бы так и остался маменькиным сынком.
— А я благодарна себе за то, что не сдалась, — ответила Эля. — Не отдала то, что заработала честным трудом.
— Твоя квартира действительно твоя, — кивнул Андрей. — И никто не имеет права на неё посягать. Даже я.
Эля улыбнулась. Возможно, когда-нибудь они ещё попробуют жить вместе. Но теперь это будет союз двух равных людей, а не содержание одного человека другим.
А самое главное — Эля поняла, что способна постоять за себя. И никто больше никогда не сможет отнять у неё то, что принадлежит ей по праву.
