Переступив порог подъезда, Михаил остановился. В груди кольнуло. Он достал таблетку нитроглицерина и положил под язык. Сорок семь лет, а уже сердце шалит. Поднявшись на четвертый этаж, он перевел дыхание и замер перед знакомой дверью. Квартира, в которой прожил пятнадцать лет. Рука сама потянулась к звонку, но он одернул ее. Теперь он здесь чужой.
Михаил сглотнул и решительно нажал кнопку звонка.
Дверь открылась не сразу. На пороге стояла Татьяна — его бывшая жена. Она изменилась за эти два года. Волосы короче, морщин прибавилось, но держалась она по-прежнему прямо, с достоинством.
— Ты? — только и сказала она.
— Я, — Михаил неловко переминался с ноги на ногу. — Можно войти?
Татьяна отступила, пропуская его в квартиру. В прихожей было темно. Пахло яблоками и корицей — она всегда любила печь шарлотку по выходным.
— Зачем пришел? — в голосе Татьяны не было ни тепла, ни враждебности. Только усталость.
— Поговорить. Алёнка дома?
— Нет. Она в институте. И вообще, с каких пор тебя интересует, где твоя дочь?
Михаил молча прошел на кухню и сел на табурет. Все было по-прежнему: желтые занавески, старая плита, горшки с геранью на подоконнике.
— Чай будешь? — спросила Татьяна, включая чайник.
— Буду, — кивнул Михаил, рассматривая жену. Даже сейчас, после всего, что случилось, она была красивой женщиной. — Таня, я…
— Подожди, — она подняла руку, останавливая его. — Сначала чай.
Они молчали, пока закипал чайник. Татьяна достала чашки, заварку, нарезала лимон. Всё эти движения были до боли знакомы Михаилу.
— Как ты? — спросил он наконец.
— Нормально, — она поставила перед ним чашку. — Работаю в той же школе. Алёнка на втором курсе, отличница. Мама болеет, но держится.
— А ты?
— Что я?
— Ты… одна?
Татьяна усмехнулась.
— А тебе не всё равно?
— Не всё равно.
Она пожала плечами.
— Одна. Пока одна.
Михаил смотрел в чашку, не решаясь поднять глаза.
— Я ушел от Светланы, — выдавил он наконец.
— И что? — в голосе Татьяны зазвенел металл. — Ты пришел сообщить мне эту новость? Думаешь, я должна обрадоваться?
— Нет, я…
— Ты что, надеялся вернуться? — она рассмеялась, но смех этот был горьким. — Спустя два года? После всего, что ты сделал?
Михаил молчал. Он и сам не знал, зачем пришел. Может, надеялся на прощение. Может, просто хотел увидеть родные лица.
— Татьяна, я знаю, что виноват…
— Виноват? — она резко поставила чашку. — Ты бросил нас ради женщины, которая моложе тебя на пятнадцать лет. Ты променял семью на… на что? На страсть? На молодое тело?
— Все было не так просто.
— О, я уверена! — Татьяна встала. — Ты, наверное, долго мучился, прежде чем собрать вещи и уйти накануне нашей пятнадцатой годовщины. Ты, конечно, страдал, когда пропускал дни рождения дочери. Два года подряд, Миша. Два!
— Я звонил ей…
— Звонил? — Татьяна всплеснула руками. — Три минуты по телефону — это всё, что ты мог ей дать? Ты знаешь, как она плакала? Как спрашивала, почему папа ушел? Думаешь, ей легко было объяснять однокурсникам, почему отец не пришел на посвящение?
Михаил сжал кулаки. Он знал, что заслужил каждое слово. Но легче от этого не становилось.
— Я хочу все исправить, — тихо сказал он.
— Исправить? — Татьяна покачала головой. — Некоторые вещи нельзя исправить, Миша. Их можно только пережить.
Она замолчала, глядя в окно. За стеклом качались ветви старого тополя. Сколько раз Михаил обещал спилить нижние ветки, которые лезли в окно, и так и не сделал этого.
— Что случилось со Светланой? — спросила Татьяна после паузы.
— Ничего особенного. Просто не сложилось.
— Не сложилось, — эхом отозвалась она. — И ты решил вернуться к запасному варианту?
— Ты никогда не была запасным вариантом, — твердо сказал Михаил. — Я совершил ошибку. Самую большую ошибку в моей жизни.
Татьяна молчала, разглядывая бывшего мужа. Его поредевшие волосы, морщины вокруг глаз, сутулые плечи. Когда-то она любила этого человека больше жизни. Когда-то она верила каждому его слову.
— Знаешь, что самое обидное? — тихо спросила она. — Не то, что ты ушел. А то, что ты даже не боролся. Ни за наш брак, ни за отношения с дочерью. Ты просто выбрал легкий путь.
— Это был не легкий путь.
— Для тебя — может быть. А для нас с Алёнкой начался ад. Ты хоть представляешь, каково это — собирать дочь по кусочкам после предательства отца?
Михаил опустил голову.
— Мне нечем оправдаться, Таня. Я просто… я думал, что нашел что-то особенное. Что-то, чего мне не хватало.
— И как, нашел?
Он покачал головой.
— Я нашел только пустоту. И потерял всё, что имел.
Татьяна смотрела на него долгим взглядом. Потом встала и подошла к окну.
— Два года назад я бы отдала всё, чтобы услышать эти слова, — сказала она наконец. — Я ждала, что ты одумаешься. Молилась об этом. А потом перестала.
— Таня…
— Нет, Миша. Поздно. Слишком поздно.
Михаил тоже встал.
— Я хочу хотя бы наладить отношения с Алёнкой. Она всё-таки моя дочь.
— Это ты ей скажи, — Татьяна усмехнулась. — Попробуй объяснить восемнадцатилетней девушке, почему отец бросил её в самый сложный период жизни.
— Я попробую.
— Удачи, — в голосе Татьяны звучала ирония. — Она упрямая. Вся в тебя.
Михаил подошел к ней и осторожно взял за руку.
— А мы с тобой? Неужели ничего нельзя вернуть?
Татьяна высвободила руку.
— Иди к той, ради которой бросил семью, а здесь тебе не рады, не приходи больше, — отрезала она. — Ты сделал свой выбор, Миша. Теперь живи с ним.
— Я же сказал, что мы расстались.
— А я должна радоваться? Принять тебя обратно? — она покачала головой. — Нет, Миша. Я научилась жить без тебя. И мне так… спокойнее.
Он смотрел на неё, на женщину, с которой прожил пятнадцать лет, и видел чужого человека. Человека, которого он когда-то знал наизусть — каждую морщинку, каждую привычку, каждую мысль. А теперь между ними была пропасть.
— Ты даже не хочешь попробовать? — тихо спросил он.
— А ты пробовал? Когда уходил от нас — ты пробовал сохранить семью?
Михаил молчал. Они оба знали ответ.
Татьяна вздохнула.
— Уходи, Миша. Просто уходи.
Он кивнул, понимая, что проиграл. Проиграл ещё два года назад, когда закрыл за собой дверь этой квартиры. Медленно прошел в прихожую, обулся. На полке стояла фотография: Алёнка в выпускном платье. Одна, без родителей.
— Можно, я позвоню ей? — спросил он, кивая на фото.
— Звони, — пожала плечами Татьяна. — Только не удивляйся, если она не захочет разговаривать.
Михаил открыл дверь и обернулся.
— Прости меня, Таня. За всё.
Она смотрела на него, и в её глазах не было ни ненависти, ни любви. Только усталость.
— Прощай, Миша.
Дверь закрылась. Михаил медленно спустился по лестнице и вышел во двор. Тот самый двор, где когда-то учил Алёнку кататься на велосипеде. Где они с Татьяной сажали березу в честь рождения дочери. Береза выросла — высокая, стройная. А их семьи больше нет.
Он сел на скамейку и достал телефон. Нашел номер дочери и замер, не решаясь нажать кнопку вызова. Что он ей скажет? Как объяснит два года молчания?
В кармане завибрировал телефон. Звонил Виктор — старый друг и коллега.
— Привет, Вить, — устало сказал Михаил.
— Ты где пропал? Второй день не могу дозвониться!
— Дела были. Что случилось?
— Серьезный разговор есть. Не по телефону. Подъезжай к офису.
— Сейчас?
— Да, и поторопись. Тут такое творится…
Виктор отключился. Михаил вздохнул и поднялся со скамейки. Работа всегда спасала его от мыслей. От чувства вины. От одиночества. Дочери он позвонит позже. Обязательно позвонит.
Алёна торопливо шла по коридору института, прижимая к груди папку с чертежами. Проект нужно было сдать сегодня, а она не успела доделать последнюю деталь. Если поторопится, можно успеть до начала пары.
— Алён, подожди! — окликнул её знакомый голос.
Она обернулась. Сергей Матвеев, одногруппник, бежал к ней, размахивая какими-то бумагами.
— Привет, — выдохнул он, поравнявшись с ней. — Ты чертеж по сопромату доделала?
— Почти, — Алёна улыбнулась. — Осталось совсем немного. А что?
— Можно с твоим сверить? У меня что-то не сходится в расчетах.
— Конечно, — кивнула она. — Только давай быстрее, мне ещё доделать надо.
Они зашли в пустую аудиторию. Алёна разложила чертеж на столе, и Сергей склонился над ним, почти касаясь её плеча своим. От него пахло чем-то древесным и свежим.
— Вот здесь, смотри, — он ткнул пальцем в формулу. — У меня получается другой коэффициент.
Алёна наморщила лоб.
— Ты не учёл допустимое отклонение. Вот, смотри…
Она принялась объяснять, как решала задачу. Сергей слушал внимательно, иногда задавая вопросы. Они не заметили, как увлеклись обсуждением и опоздали на пару.
— Чёрт! — воскликнула Алёна, глянув на часы. — Уже пятнадцать минут как началось!
— Ничего, — усмехнулся Сергей. — Старый Мефодьев всё равно первые полчаса читает свои конспекты, не отрываясь. Даже не заметит, что нас нет.
— Всё равно неудобно, — Алёна торопливо собирала чертежи.
— Слушай, — Сергей вдруг посерьезнел. — Можно тебя кое о чём спросить?
— Давай, — она подняла на него глаза.
— Ты пойдешь со мной на выставку в субботу? Там будет экспозиция современной архитектуры, как раз по нашей специальности.
Алёна замерла. Сергей ей нравился — умный, спокойный, надежный. Не то что эти мажоры с понтами, которых полно на их факультете. Но она дала себе слово — никаких отношений, пока не закончит институт.
— Это… приглашение на свидание? — осторожно спросила она.
Сергей покраснел.
— Ну, можно и так сказать. Если ты не против.
Алёна улыбнулась.
— Не против. Только это будет не свидание, а… профессиональный интерес. Договорились?
— Договорились, — Сергей просиял. — Тогда в субботу в два. Я заеду за тобой.
— В два, — кивнула Алёна. — Только давай без цветов и прочей ерунды. Просто выставка.
— Как скажешь, — он подмигнул ей и вышел из аудитории.
Алёна осталась одна. На душе было легко и тревожно одновременно. Она никогда не рассказывала Сергею о своей семье. О том, как отец ушел от них с мамой два года назад. Как она рыдала ночами в подушку, пытаясь понять, почему. Как поклялась себе никогда не доверять мужчинам.
Сергей казался другим. Но и отец когда-то казался идеальным. А потом променял их на молодую любовницу.
Телефон в кармане завибрировал. Алёна достала его и нахмурилась, увидев незнакомый номер. Обычно она не отвечала на такие звонки, но сейчас почему-то приняла вызов.
— Алло?
— Алёна? — голос был знакомым и чужим одновременно. — Это папа.
Она застыла, сжимая телефон до боли в пальцах.
— Алёна, ты меня слышишь? — спросил голос.
— Слышу, — выдавила она.
— Как ты?
— Нормально.
— Я сегодня был у вас. Разговаривал с мамой.
— И что?
— Хотел бы увидеться с тобой. Поговорить.
Алёна молчала. Два года. Два года он не интересовался ею, не приходил, не пытался объясниться. А теперь хочет поговорить?
— Зачем? — спросила она наконец.
— Ты моя дочь. Я скучаю по тебе.
— Правда? — в её голосе прорезалась горечь. — А где ты был, когда я поступала? Когда у меня была депрессия? Когда маме делали операцию?
— Алёнка, я…
— Не называй меня так! — она почти кричала. — Только близкие люди могут меня так называть. А ты… ты мне никто.
В трубке повисло тяжелое молчание.
— Я понимаю, что ты злишься, — наконец сказал отец. — Имеешь право. Но дай мне шанс всё объяснить.
— Объяснить что? Почему ты бросил маму ради какой-то…
— Я ушел от Светланы, — перебил он. — Мы расстались.
Алёна рассмеялась.
— И что? Я должна обрадоваться? Пожалеть тебя?
— Нет, просто…
— Знаешь что, — она перебила его, чувствуя, как к горлу подкатывает ком, — не звони мне больше. Никогда. У меня нет отца. Он умер два года назад.
Она нажала отбой и швырнула телефон в сумку. Руки дрожали. К глазам подступили слезы, но она сдержалась. Хватит. Хватит плакать из-за него.
Алёна глубоко вдохнула, успокаиваясь. Не сейчас. У неё проект, занятия, встреча с Сергеем в субботу. Нормальная жизнь. Без отца, который сначала предал, а теперь вдруг решил вернуться.
Она собрала вещи и вышла из аудитории. В коридоре было шумно — закончилась пара, и студенты высыпали из кабинетов. Алёна направилась к выходу. Сегодня она поедет к бабушке. Поможет ей по хозяйству, расскажет институтские новости. Бабушка Зина любила её рассказы. Да и маме нужно сообщить про звонок отца. Пусть знает, что он пытался связаться.
На выходе из института её снова окликнули.
— Алён! — Сергей догнал её. — Ты в порядке? Бледная какая-то.
— Всё нормально, — она попыталась улыбнуться.
— Уверена? — он внимательно всматривался в её лицо. — Если что-то случилось, ты можешь рассказать.
— Не сейчас, ладно? — Алёна покачала головой. — Просто… семейные проблемы.
— Понимаю, — Сергей кивнул. — Если захочешь поговорить — звони в любое время.
— Спасибо, — она благодарно коснулась его руки. — Ты настоящий друг.
— Друг, — он усмехнулся. — Пока что друг.
Алёна слабо улыбнулась и пошла к метро. Может, и правда стоит дать Сергею шанс? Не все мужчины такие, как отец. Не все предают тех, кого обещали любить до конца жизни.
А может, все. Она тряхнула головой, отгоняя мрачные мысли. Время покажет.
Виктор нервно барабанил пальцами по столу, пока Михаил читал бумаги.
— Это точно? — спросил Михаил, откладывая документы.
— Абсолютно, — кивнул Виктор. — Проверил трижды. Нас хотят слить. Весь отдел.
— Но почему? Мы же показываем хорошие результаты.
— Дело не в результатах, — Виктор понизил голос. — Новый зам гендиректора — Антон Сергеевич — хочет привести свою команду. А мы — балласт.
Михаил откинулся на спинку кресла. Двадцать лет в компании. Двадцать лет безупречной работы. И теперь его хотят выбросить, как использованную салфетку?
— Что будем делать? — спросил он.
— Бороться, — твердо сказал Виктор. — У меня есть кое-какие материалы на Антона. Не совсем чистый товарищ. Если намекнуть гендиректору…
— Нет, — покачал головой Михаил. — Я не буду играть в эти игры. Есть другие варианты?
— Можно попробовать переговорить с Игорем Петровичем. Он всегда хорошо к тебе относился.
— Игорь в отпуске. Вернется через две недели. К тому времени нас уже могут уволить.
Виктор встал и прошелся по кабинету.
— Слушай, а что если… — он замялся.
— Что?
— Твоя бывшая. Светлана. Она же работает в кадровом агентстве. Может, она подскажет какие-то варианты?
Михаил нахмурился.
— Мы не общаемся.
— А придется, — Виктор развел руками. — У нас в отделе пять человек. Пять семей. Если нас всех уволят…
— Я понял, — Михаил поднял руку. — Я поговорю с ней.
— Когда?
— Сегодня. Постараюсь.
Виктор с облегчением выдохнул.
— Спасибо, друг. Я знал, что на тебя можно положиться.
Когда Виктор ушел, Михаил открыл ящик стола и достал фотографию в рамке. Он, Татьяна и маленькая Алёнка на море. Всем троим было весело и хорошо. Что случилось с той счастливой семьей? Куда всё исчезло?
Он знал ответ. Он сам всё разрушил. Сам променял настоящее на иллюзию. Светлана казалась глотком свежего воздуха. Молодая, энергичная, амбициозная. С ней он чувствовал себя моложе, увереннее. Ему льстило внимание красивой женщины. Он поверил, что это любовь. А оказалось — минутная слабость, которая стоила ему семьи.
Михаил убрал фотографию и достал телефон. Номер Светланы всё ещё был в контактах. Он нажал вызов, но в последний момент сбросил. Нет, не по телефону. Такой разговор нужно вести лицом к лицу.
Он вышел из офиса и поехал в кадровое агентство, где работала Светлана. Припарковался неподалеку и долго сидел в машине, собираясь с духом. Что он ей скажет? Как объяснит свой приход?
Наконец, решившись, он вышел из машины и направился к зданию. В приемной его встретила молоденькая секретарша.
— Вы к кому?
— К Светлане Игоревне. Я по личному вопросу.
— Ваше имя?
— Михаил Воронцов.
Девушка что-то набрала на компьютере.
— Подождите минутку, — она взяла трубку и набрала номер. — Светлана Игоревна, к вам Михаил Воронцов. По личному вопросу… Хорошо, я поняла.
Она положила трубку и улыбнулась Михаилу.
— Проходите, третий кабинет по коридору.
Михаил шел по коридору, чувствуя, как колотится сердце. Они не виделись почти месяц, с того самого дня, когда он собрал вещи и ушел из её квартиры. Тогда они наговорили друг другу много лишнего.
Он постучал и, услышав «Войдите», открыл дверь.
Светлана сидела за столом, что-то печатая на компьютере. При виде Михаила она даже не изменилась в лице.
— Здравствуй, — сказала она спокойно. — Присаживайся.
Он сел напротив, разглядывая её. Всё та же безупречная укладка, дорогой костюм, уверенный взгляд. Красивая женщина. Слишком красивая для него.
— Зачем пришел? — спросила она, откладывая бумаги. — Что-то забыл у меня?
— Нет, я… — Михаил замялся. — Мне нужна твоя помощь. Профессиональная.
Светлана приподняла бровь.
— Вот как? И чем же я могу помочь бывшему… партнеру?
— Нас хотят уволить. Весь отдел. Пять человек.
— И?
— Ты работаешь с персоналом. Может, знаешь какие-то вакансии? Для меня и моих коллег.
Светлана откинулась на спинку кресла, разглядывая его с легкой усмешкой.
— Значит, ты пришел по делу? Не соскучился, не одумался?
— Света, не начинай, — устало сказал Михаил. — Мы всё обсудили месяц назад.
— Да, конечно, — она кивнула. — Ты ясно дал понять, что наши отношения были ошибкой. Что ты зря бросил семью. Что я — всего лишь эпизод в твоей жизни.
— Я не говорил таких слов.
— Но думал именно так, — Светлана встала и подошла к окну. — Знаешь, Миша, я ведь правда любила тебя. Несмотря на разницу в возрасте, несмотря на твою семью. Я верила, что мы будем вместе.
— Света…
— Нет, дай договорить, — она резко обернулась. — Ты два года морочил голову своей жене, изображая примерного семьянина. Потом два года морочил голову мне, изображая влюбленного. А теперь, когда всё развалилось, ты приходишь с деловым предложением?
Михаил сжал подлокотники кресла.
— Я пришел не выяснять отношения.
— Конечно, — усмехнулась Светлана. — Ты никогда не хотел их выяснять. Ни со мной, ни с женой, ни с дочерью. Ты просто убегаешь от проблем. И сейчас ты не ищешь решение своей проблемы, а хочешь, чтобы я всё решила за тебя.
— Это несправедливо.
— А справедливо — бросить жену после пятнадцати лет брака? Справедливо — обещать мне звезды с неба, а потом сбежать, когда стало сложно? Справедливо — просить помощи у женщины, которую ты использовал и выбросил?
Михаил молчал. Каждое слово било точно в цель.
— Что ж, — Светлана вернулась за стол. — Я помогу твоим коллегам. Передай им мои контакты. Пусть вышлют резюме. Я посмотрю, что можно сделать.
— А я? — тихо спросил Михаил.
Светлана посмотрела на него холодным взглядом.
— А ты, Миша, справляйся сам. Как всегда хотел. Ты ведь у нас самостоятельный.
— Света, я…
— Всего доброго, — она указала на дверь. — У меня много работы.
Михаил встал, понимая, что разговор окончен. У двери обернулся.
— Я правда сожалею, что всё так вышло.
— Сожаления — удел слабых, — отрезала Светлана. — Ты сделал выбор. Дважды. Теперь живи с последствиями.
Он вышел из кабинета, чувствуя себя полностью опустошенным. Всё рушилось. Семья, работа, отношения… Он потерял всё, что имел, и не мог винить в этом никого, кроме себя.
Прошло три месяца. Алёна сидела в кафе напротив института, листая конспект. Через неделю экзамен, а она ещё не всё выучила.
— Привет, — Сергей поставил перед ней чашку кофе и сел рядом. — Как подготовка?
— Так себе, — вздохнула она. — Не могу сосредоточиться.
— Что-то случилось?
Алёна отложила конспект.
— Мама встретила отца вчера. Случайно, в магазине.
— И что?
— Он совсем плохо выглядит. Работу потерял, пьет. Просил у неё денег.
Сергей нахмурился.
— Она дала?
— Нет, конечно, — Алёна покачала головой. — Сказала ему то же, что и три месяца назад: «Иди к той, ради которой бросил семью». А он ответил, что Светлана, его бывшая, тоже от него отвернулась. Что он один, без денег, без крыши над головой.
— И тебя это волнует? — осторожно спросил Сергей.
Алёна задумалась. Волнует ли? Три месяца назад она послала отца, сказав, что он для неё умер. И всё это время старательно гнала мысли о нём. Строила новую жизнь. Отношения с Сергеем, учеба, подработка в архитектурном бюро…
— Не знаю, — честно сказала она. — Он всё-таки мой отец.
— Отец, который бросил вас с мамой и даже не пытался поддерживать отношения с тобой.
— Да, но…
— Никаких «но», — Сергей взял её за руку. — Ты говорила, что он не раз пытался связаться с тобой за эти месяцы. Звонил, писал. А ты не отвечала. Почему?
— Потому что он предал нас. Потому что из-за него мама чуть не сломалась. Потому что…
— Вот именно, — кивнул Сергей. — Он сделал свой выбор два года назад. И должен жить с последствиями.
Алёна молчала, глядя в окно. На улице шел дождь, люди бежали, прикрываясь зонтами и газетами. Где сейчас отец? Есть ли у него крыша над головой?
— Ты не обязана его спасать, — тихо сказал Сергей, словно читая её мысли. — Это не твоя ответственность.
— Знаю, — Алёна сжала его руку. — Просто иногда мне кажется, что я слишком жестока.
— Не ты была жестокой, а он, — твердо сказал Сергей. — И сейчас он пожинает плоды своих поступков.
Телефон Алёны завибрировал. Она взглянула на экран и нахмурилась.
— Он? — спросил Сергей.
— Да, — она показала ему сообщение от отца: «Алёна, мне очень плохо. Помоги, пожалуйста. Я в отчаянии».
— Что будешь делать?
Алёна смотрела на сообщение, чувствуя, как в душе борются противоречивые чувства. Жалость, обида, злость, боль…
— Ничего, — она решительно удалила сообщение. — Он для меня умер два года назад. И я не собираюсь его воскрешать.
Михаил стоял у подъезда, прислонившись к стене. Дождь промочил его насквозь, но он не замечал этого. Телефон в руке молчал. Алёна не ответила — ни на звонки, ни на сообщения. Впрочем, он и не ждал ответа.
Последние три месяца превратились в кошмар. Его уволили вместе со всем отделом. Виктор и остальные коллеги быстро нашли новую работу — Светлана сдержала обещание и помогла им. А вот ему отказывали везде. То ли возраст, то ли отсутствие рекомендаций, то ли просто черная полоса.
Деньги закончились. Квартиру, которую он снимал, пришлось освободить. Друзья отвернулись — никому не нужен неудачник под пятьдесят, от которого пахнет отчаянием и виной.
Он поднял голову, глядя на окна четвертого этажа. Там, за желтыми занавесками, его бывшая семья. Татьяна и Алёна. Они справились. Выстояли. Научились жить без него. А он… он не смог жить ни с ними, ни без них.
Михаил оттолкнулся от стены и побрел прочь. Ему некуда было идти. Никто его не ждал. Ни дома, ни на работе, ни в жизни.
«Иди к той, ради которой бросил семью, а здесь тебе не рады, не приходи больше», — звучали в голове слова Татьяны. Жестокие, но справедливые. Он сделал выбор — дважды. И теперь платил по счетам.
Дождь усилился. Михаил поднял воротник промокшей куртки и зашагал быстрее. Где-то впереди маячили огни круглосуточного магазина. На последние деньги можно купить бутылку водки. Хотя бы она не предаст и не прогонит.
А дома, в квартире на четвертом этаже, Татьяна отодвинула занавеску и посмотрела вниз. Она видела, как бывший муж стоял под дождем, глядя на их окна. Видела, как он побрел прочь, сгорбившись и опустив голову.
— Мам, ты чего там? — Алёна вышла из своей комнаты.
— Ничего, — Татьяна задернула занавеску. — Просто дождь сильный.
— А, — Алёна кивнула. — Слушай, тут Сергей звонил. Приглашает нас обеих на выставку в воскресенье. Там будет презентация нашего студенческого проекта.
— С удовольствием пойду, — улыбнулась Татьяна. — Он хороший парень, твой Сергей.
— Знаю, — Алёна улыбнулась в ответ. — Надежный.
Татьяна обняла дочь, и они вместе пошли на кухню — ставить чайник и говорить о будущем. О выставке, о предстоящей сессии, о летней практике. О жизни, которая продолжалась без Михаила.
А он шел по мокрым улицам, один, потерянный, никому не нужный. Заплатив за свои ошибки самую высокую цену — потерю всего, что любил и ценил.
