— У меня на своей даче дел полно! — перебил он. — И каждый следующий выходной я тоже буду занят.
— Ты… ты… — женщина захлебывалась от ярости. — Это твои родители! Мы столько для тебя сделали!
— Именно поэтому я дважды бросил все дела и приехал к вам, — голос Вадима стал хриплым. — Но у меня есть своя семья и свои заботы.
***
Вероника влюбилась в Вадима почти сразу, как только впервые его увидела. Он был настоящим красавцем — высокий, статный, с красивыми синими глазами и густыми темными волосами. Но больше всего ее привлекала сдержанность молодого человека. Вадим никогда не болтал лишнего, не кичился своей внешностью, а на девичьи вздохи лишь отшучивался.
Их знакомство произошло на последнем курсе университета. Вероника сразу поняла, что этот мужчина — не из тех, кто бросается в отношения с головой. И она решила: если уж покорять его сердце, то только с умом. «Воды с лица не пить», — напоминала она себе, наблюдая, как Вадим сосредоточенно конспектирует лекцию, даже не замечая восхищенных взглядов однокурсниц.
Вероника изо всех сил старалась сохранять равнодушный вид, когда Вадим находился рядом. Она проходила мимо, не поднимая глаз, делала вид, что не замечает его в коридорах, хотя каждое случайное приближение заставляло ее сердце бешено колотиться. Внутри бушевали эмоции, но внешне она оставалась холодной и отстраненной — никаких лишних взглядов, никаких улыбок.
Но судьба, казалось, решила сыграть с ней злую шутку.
В тот день Вероника опоздала на пару из-за пробок. Преподаватель уже начал лекцию, и чтобы не привлекать к себе лишнее внимание, она быстро проскользнула в аудиторию и опустилась на первую свободную скамью в первом ряду. Только усевшись и достав конспект, она поняла, что сидит… рядом с Вадимом.
Вероника замерла. Он сидел, слегка наклонившись над тетрадью, его темные волосы падали на лоб, а длинные пальцы перебирали ручку. Она невольно задержала взгляд на его профиле — четком, с ровным подбородком и слегка напряженной линией губ.
И тут он повернул голову и их взгляды встретились.
Сердце Вероники бешено застучало, пальцы разжались, и ручка со звонким стуком упала на пол, покатившись прямо к его ногам. Вадим наклонился, поднял ее и протянул ей.
— Кажется, это твое, — произнес он тихо, и в уголках его губ дрогнула легкая улыбка.
Вероника почувствовала, как ее щеки начали гореть от стыда. Она взяла ручку, едва слышно пробормотав «спасибо», и тут же уткнулась в конспект, делая вид, что полностью поглощена лекцией. Но слова преподавателя превратились в белый шум. Все ее внимание было приковано к тому, что Вадим сидит рядом — спокойный, невозмутимый. Почему-то он сегодня поглядывал в ее сторону.
А когда лекция закончилась, и студенты начали расходиться, Вероника собрала вещи с намерением поскорее исчезнуть. Но, подняв глаза, она снова встретилась с его взглядом. Вадим смотрел на нее пристально, чуть изучающе. В его синих глазах читалось что-то, от чего у Вероники перехватило дыхание.
— Ты на следующую пару остаешься? — неожиданно спросил он.
— Да, — выдавила из себя Вероника.
— Я тоже.
И он ушел, оставив ее в полном смятении.
Но самое неожиданное случилось на следующей паре. Когда Вероника заняла свое обычное место у окна, через несколько минут рядом с ней… сел Вадим. Он сделал это так естественно, будто так и было задумано. Положил тетрадь, достал ручку и лишь затем слегка повернулся к ней.
— Может, дашь свой номер телефона? — спросил он так, словно речь шла о чем-то совершенно обыденном.
Вероника чуть не поперхнулась.
— Зачем? — выдавила она, стараясь сохранить равнодушный тон, хотя сердце уже колотилось где-то в горле.
Вадим слегка наклонился к ней, и его губы снова тронула та самая, едва уловимая улыбка.
— Ну, мало ли. Вдруг я захочу узнать, как у тебя дела.
И в этот момент Вероника поняла — ее игра в равнодушие проиграна. А Вадим, кажется, знал это с самого начала.
Прошло полгода, прежде чем они начали встречаться. Еще год — прежде чем Вадим впервые пригласил ее к родителям.
И вот тут Вероника поняла, откуда у Вадима такая сдержанность.
Его мать, Галина Петровна, была женщиной властной и… расчетливой. Первая же их встреча началась с неловкого допроса:
— А чем занимаются твои родители?
— Мама работает бухгалтером, а папа инженером, — честно ответила Вероника.
Галина Петровна лишь хмыкнула, изучающе осматривая девушку с ног до головы. Вероника уловила в ее взгляде какое-то разочарование. Видимо, рассчитывала на что-то более «перспективное».
Анна Дмитриевна так и не простила сыну этот дерзкий поступок – женитьбу без ее благословения. Она помнила тот день, когда Вадим просто привел Веронику домой и сухо объявил:
— Мы подали заявление в ЗАГС. Свадьба через месяц.
Она тогда остолбенела. Ее сын, всегда такой сдержанный и послушный, вдруг принял решение без ее совета!
— Ты даже не спросил моего мнения! – шипела она потом, когда Вероника вышла в ванную комнату.
— Зачем? — спокойно спросил Вадим. — Я не спрашивал у тебя разрешения, когда поступал в университет, или когда выбирал работу.
— Это совсем другое! — возмутилась Анна Дмитриевна. — Брак — это серьезно! Ты даже не познакомил нас как следует!
— Вы познакомились. Этого достаточно.
Его ледяной тон заставил мать смолкнуть, но не смириться.
Но самое интересное началось позже, когда Вадим и Вероника поженились. Первые месяцы брака Анна Дмитриевна вела себя как шпион во вражеском тылу. Она звонила каждый день, причем всегда в те моменты, когда Вероника была дома одна.
— Вадим на работе? – начинала она без предисловий. – А что ты готовишь на ужин?
Поначалу Вероника старалась быть вежливой, подробно отвечала. Пока однажды не услышала, как свекровь говорит Вадиму:
— Твоя жена даже борщ нормально сварить не может!
Вадим тогда впервые повысил голос на мать:
— Хватит. Больше не хочу слышать подобного о Веронике.
Но Анна Дмитриевна не унималась. Она критиковала все:
— Зачем вы купили такую маленькую машину?
— Почему у вас такие дорогие шторы?
— Когда уже внуки будут? — говорила она спустя месяц после свадьбы.
Особенно ее бесило, что Вадим с Вероникой были… счастливыми.
Вадим с матерью общался все реже. Его ответы стали короче, визиты – формальнее. И чем холоднее он становился с Анной Дмитриевной, тем теплее – с Вероникой.
Дома он смеялся, шутил, мог неожиданно обнять жену сзади, когда она мыла посуду. Но стоило раздаться звонку от матери — его лицо снова становилось каменным.
— Ты слишком… холоден со своей матерью Тебе так не кажется? — однажды осторожно заметила Вероника.
— Иначе нельзя. Если дать слабину — она сожрет нас обоих.
И Вероника понимала: за его холодностью скрывается не равнодушие, а железная воля. А Анна Дмитриевна злилась все больше. Особенно после того, как узнала, что молодые купили дачу — и даже не посоветовались с ней!
Анна Дмитриевна была в бешенстве. Когда Вадим сообщил о покупке дачи, она чуть не разбила свою любимую фарфоровую чашку, сжимая ее в дрожащих пальцах.
— У нас уже есть дача! — кричала она, размахивая руками. — Пусть и без пляжа рядом, зато своя! И тебе ничего это не стоило! А теперь…
— Мама, — Вадим говорил спокойно, но в его голосе появилась стальная нотка, — твоя дача в сорока километрах от города, с прогнившим домом. Мы купили то, что нам нужно. Когда ты вообще последний раз была на даче?
— Глупость! — Анна Дмитриевна ударила кулаком по столу. — Ты просто не понимаешь, как надо правильно вкладывать деньги!
Когда все возможные доводы закончились, тогда свекровь перешла к тактике «дачного террора». В субботу утром, когда Вадим с Вероникой собирались ехать на свою новую дачу, раздался звонок.
— Сынок, срочно приезжай! — голос Анны Дмитриевны дрожал от «волнения». — Тут просто ужас, кошмар! Мы с отцом вдвоем никак не справимся!
— Мама, у нас сегодня были планы…
— Какие еще планы?! — в трубке что-то грохнуло для убедительности. — Ты хочешь, чтобы твой отец упал с лестницы?! Он уже не молод, чтобы скакать по чердакам.
Пришлось ехать. Вероника осталась дома, Вадим посчитал, что ей там делать нечего. Тогда она решила провести время для себя и назначила встречу с подругой в кино.
Вечером Вадим вернулся сильно уставшим.
— Все было нормально, — сквозь зубы сказал он, снимая ботинки. — Просто родители затеяли ремонт на даче.
Через неделю история повторилась точь-в-точь.
— Сынок, нам бы в строительный магазин заехать перед дачей. Помоги, а? — ласково заговорила Анна Дмитриевна.
Как итог, Вадим не только весь день провел на даче, но оплатил и отвез все строительные материалы. И это при том, что он начал строительство своего дачного домика и туда тоже нужны были приличные средства.
Когда через две недели звонок раздался снова, Вадим взял трубку и тут же произнес.
— Мама. Нет.
— Как это нет?! — взвизгнула Анна Дмитриевна. — У нас…
— У меня на своей даче дел полно! — перебил он. — И каждый следующий выходной я тоже буду занят.
— Ты… ты… — женщина захлебывалась от ярости. — Это твои родители! Мы столько для тебя сделали!
— Именно поэтому я дважды бросил все дела и приехал к вам, — голос Вадима стал хриплым. — Но у меня есть своя семья и свои заботы.
В трубке повисло молчание. Потом раздались гудки.
В воскресенье, когда Вадим красил беседку на своей даче, а Вероника приводила участок в порядок въехала Нива Шевроле.
Анна Дмитриевна вышла из машины, оглядываясь с выражением профессионального критика.
— Ну и глухое же место… — начала она.
— Мама, — Вадим поставил кисть, — мы тебя не звали.
— Я… я хотела посмотреть ради чего ты нас с отцом предал! — Анна Дмитриевна бросила недовольный взгляд на невестку. — Да еще и потратил столько денег. А тут даже дома то еще нет!
— Это мои деньги, – спокойно сказал Вадим, когда она устроила скандал. – И мое решение.
— Ты совсем от рук отбился! – всхлипывала свекровь. – Эта девка тебя совсем испортила! Ну говорила же я тебе, что Вероника тебе не пара.
Тут Вадим сделал то, чего она не ожидала.
Он рассмеялся.
— Мама, – его голос звучал почти нежно, – если бы ты знала, сколько сил Веронике стоит не посылать тебя подальше… Мне с тобой проще – я привык. А она… – он покачал головой, – она настоящий ангел.
Анна Дмитриевна онемела. Это было хуже, чем крик. Ее родной сын защищал другую женщину и делал это с улыбкой.
Вероника в тот момент повернулась, чтобы поднять садовые перчатки, и свекровь заметила небольшой, но уже заметный животик. Анна Дмитриевна замерла, а ее глаза расширились.
— Не ожидала такого от тебя, сынок, — прошипела она, побледнев. — М все сам, без разрешения, без совета…
Вадим резко шагнул вперед, закрыв жену собой:
— Мы ни от кого ничего не прячем. Просто не считаем нужным обсуждать это с теми, кто два года поливал Веронику грязью.
Петр Николаевич, до этого молча наблюдавший за сценой, потянул жену за рукав:
— Анна, хватит. Поехали домой.
— Да как ты смеешь! — свекровь вырвала руку, ее голос дрожал от ярости. — Я твоя мать! Я имею право…
— Ты потеряла все права, — Вадим говорил тихо, но каждая его фраза резала как нож. — Когда последний раз спрашивала, как у нас дела? Когда интересовалась, как Вероника себя чувствует? Нет, тебе было важнее контролировать, критиковать и выставлять свои дурацкие требования.
Анна Дмитриевна открыла рот, но не нашла что ответить.
— Поехали, — снова сказал Петр Николаевич, уже тверже.
Они уехали, оставив за собой облако пыли. Больше Вадим не отвечал на их звонки.
Спустя шесть лет
— Пап, а где твои мама и папа? — маленькая Алиса, сидя на коленях у отца, разглядывала семейный альбом. — Почему у меня есть бабушка Анфиса, а твои родители только на фотографиях?
Вадим поймал взгляд Вероники и слегка улыбнулся.
— Они сами не захотели с тобой познакомиться, солнышко.
— Но почему?
— Потому что некоторые люди, — он обнял дочь, — слишком любят себя, чтобы любить других.
Вероника молча прижалась к ним обоим. В этом тихом семейном кругу не было места обидам и сожалениям — только тепло, которое они так бережно хранили все эти годы.
