– У тебя нет права на этот дом! – кричала Светлана, размахивая руками прямо в прихожей дома, где еще час назад прощались с Еленой Викторовной.
– Светлана, успокойся, – устало произнес Михаил, снимая черный галстук. – Мама умерла только вчера, а ты уже делишь наследство.
– А что тут делить? – вмешалась Ольга, стоявшая у окна. – По закону все должно достаться нам с Михаилом поровну. Это элементарно.
– Элементарно? – Светлана повернулась к золовке. – У нас двое детей! Они имеют право на жилье! А вы с Денисом живете в своей квартире припеваючи.
Денис молча курил на крыльце, явно не желая встревать в семейные разборки. Дети Михаила, четырнадцатилетний Артем и шестнадцатилетняя Настя, сидели в машине, уткнувшись в телефоны.
– Мама никогда не говорила о завещании, – тихо сказал Михаил. – Значит, будем делить по закону.
– Ты последние десять лет к ней и не заглядывал! – Ольга не выдержала. – После той истории с нашей свадьбой ты с ней практически не разговаривал.
– Не начинай, – предупредил брат. – Мама сама сделала выбор, когда сказала Светлане, что та мне не пара.
– Елена Викторовна просто хотела для тебя лучшего, – тихо проговорила Ольга.
– Лучшего? – взвилась Светлана. – Типа тебя? Идеальной дочки, которая так и не родила внуков?
Повисла тяжелая тишина. Денис затушил сигарету и зашел в дом.
– Все, хватит, – сказал он решительно. – Давайте разберемся по-человечески. Дом большой, можно его продать и разделить деньги.
– Легко сказать, – буркнула Светлана. – А где мы жить будем? В нашей двушке на четверых?
– А мы где жить будем? – спросила Ольга. – В съемной квартире за тридцать тысяч в месяц?
Михаил сел на диванчик в прихожей и закрыл глаза руками.
– Господи, как же это все неправильно. Мама еще не остыла, а мы уже грыземся из-за ее дома.
Но семейный совет прервал звонок в дверь. На пороге стоял высокий седой мужчина с небольшим чемоданом.
– Владимир? – удивилась Ольга. – Дядя Володя?
– Здравствуйте, дети, – дядя Елены Викторовны снял шапку. – Приехал проводить сестру в последний путь. Опоздал на похороны?
– Вчера хоронили, – объяснил Михаил. – Мы не смогли вас найти, номер телефона не отвечал.
– Был в командировке, – Владимир прошел в дом, окидывая взглядом обстановку. – Вижу, уже обсуждаете наследство.
– А что тут обсуждать? – Светлана выпрямилась. – Дом достанется детям Елены Викторовны.
Владимир медленно поставил чемодан и достал из внутреннего кармана куртки старую папку.
– Не совсем так, – сказал он спокойно. – Этот дом изначально принадлежал нашим родителям. Когда они умерли, я был в армии, а Лена уже вышла замуж за вашего отца. Она оформила дом на себя, но по справедливости половина должна была достаться мне.
– Какая еще половина? – не поверила Светлана.
– Вот документы, – Владимир разложил на столе пожелтевшие бумаги. – Свидетельство о праве собственности на наших родителей от 1967 года. Лена тогда обещала разобраться с оформлением, но время шло…
Ольга взяла документы, внимательно изучая печати и подписи.
– Но дом уже сорок лет как на маме был оформлен, – возразила она.
– Срок давности по таким делам большой, – заметил Денис. – Если дядя Владимир подаст в суд…
– Я не хочу судиться с племянниками, – перебил Владимир. – Просто хочу справедливости. Лена обещала мне когда-то…
– Что она обещала? – резко спросил Михаил.
– Что после ее смерти мы разберемся. Она говорила, дом слишком большой для одного человека, и правильно было бы его продать.
Светлана почувствовала, как почва уходит из-под ног. Вместо половины дома они теперь претендовали на четверть.
– Подождите, – сказала она, – а где завещание? Мама же должна была что-то оставить?
– Завещания нет, – ответила Ольга. – Я перерыла все документы.
– Странно, – задумался Владимир. – Лена в последний раз звонила мне месяца три назад, говорила, что собирается все оформить как следует.
– Звонила тебе? – удивился Михаил. – А мне не звонила уже полгода.
– Мне звонила регулярно, – тихо сказала Ольга. – Каждую неделю. Жаловалась на одиночество.
Светлана метнула на золовку подозрительный взгляд.
– И о чем вы разговаривали?
– О разном. О здоровье, о доме, о том, что ей тяжело одной.
– И о наследстве небось тоже говорили, – не удержалась Светлана.
– Иногда, – признала Ольга. – Она переживала, что между нами с Михаилом будут проблемы из-за дома.
– Ага! – Светлана ткнула пальцем в воздух. – Значит, влияла на нее! Убеждала оставить все тебе!
– Ты с ума сошла? – возмутилась Ольга. – Я ее уговаривала помириться с Михаилом!
– Ну да, конечно, – не поверила Светлана. – А сама в это время дом на себя переписать пыталась.
– Светлана, прекрати, – вмешался Михаил. – Ольга не такая.
– Откуда ты можешь знать, какая она? Ты с мамой десять лет не общался нормально!
Владимир молча слушал семейные препирательства, потом кашлянул.
– Дети, может, стоит для начала выяснить, что вообще с домом? Коммунальные долги есть? Налоги оплачены?
Ольга кивнула.
– Я все проверила. Долгов по коммунальным нет, налоги оплачены. Дом в хорошем состоянии.
– Тогда его можно оценить и продать, – предложил Владимир. – Разделить поровну между наследниками.
– Между какими наследниками? – вскинулась Светлана. – Вы же сами сказали, что претендуете на половину!
– Я сказал, что имею право. Но я готов к компромиссу. Главное, чтобы все было честно.
В этот момент зазвонил телефон Ольги. Она ответила, отошла к окну, говорила тихо, но по ее лицу было видно, что новости неприятные.
– Это была соседка мамы, Марина Сергеевна, – сказала она, положив трубку. – Хочет с нами поговорить.
– О чем? – спросил Михаил.
– Говорит, что мама ей что-то важное рассказывала перед смертью.
Через полчаса к ним пришла пожилая женщина в темном платке. Марина Сергеевна жила в соседнем доме уже тридцать лет и хорошо знала всю семью.
– Садитесь, – пригласил Михаил. – Что вы хотели рассказать?
– Елена Викторовна последние месяцы очень переживала, – начала соседка. – Все говорила о том, что хочет дом Ольге оставить.
Светлана аж подскочила.
– Как это оставить?
– Ну завещание написать. Говорила, что Ольга одна из детей о ней заботилась, продукты приносила, к врачам возила. А Михаил, простите, редко появлялся.
– И что, она завещание составила? – быстро спросила Ольга.
– Нет, боялась. Говорила, что Михаил обидится, что в семье будет скандал. Все откладывала да откладывала.
– Значит, никаких завещаний нет, – резюмировал Денис.
– Завещания нет, – подтвердила Марина Сергеевна. – Но Елена Викторовна к нотариусу ездила. Месяца три назад. Я ее на автобусной остановке встретила, она как раз оттуда возвращалась.
– К нотариусу? – переглянулись родственники.
– Ага. Сказала, что хотела оформить завещание, но передумала. Расстроенная очень была.
Повисла тишина. Светлана первой пришла в себя.
– А вы случайно не помните, что еще мама говорила? Может, о деньгах каких-то, о долгах?
Марина Сергеевна задумалась.
– Деньги… да, жаловалась, что денег мало стало. Пенсии не хватает. Говорила, что, может, часть дома сдавать надо.
– Сдавать? – удивился Михаил. – Дом же большой, зачем сдавать?
– А я откуда знаю? Может, на лечение деньги нужны были. Она ведь болела в последние годы.
После ухода соседки в доме стало тихо. Каждый думал о своем.
– Надо к нотариусу съездить, – наконец сказала Ольга. – Выяснить, зачем мама к нему ездила.
– А зачем? – возразила Светлана. – Завещания же нет.
– Но она что-то хотела оформить. Может, есть какие-то документы.
На следующий день Ольга и Михаил поехали к нотариусу. Светлана настояла, чтобы поехали вместе – не доверяла золовке.
Нотариус, немолодая женщина в очках, внимательно изучила их документы.
– Да, помню вашу маму, – сказала она. – Елена Викторовна приходила в июле. Хотела составить завещание, но в последний момент отказалась.
– Почему? – спросил Михаил.
– Сказала, что боится семейного конфликта. Очень переживала, что один из детей может обидеться.
– И все? – не поверила Светлана. – Больше ничего не говорила?
Нотариус поколебалась.
– Она спрашивала про кредиты. Можно ли оформить завещание, если у нее есть долговые обязательства.
У родственников похолодело в груди.
– Какие кредиты? – спросила Ольга.
– Я не знаю подробностей. Она только спрашивала, влияет ли наличие кредита на завещание.
Вечером того же дня они втроем сидели на кухне маминого дома и изучали все найденные документы.
– Никаких кредитных договоров нет, – констатировал Михаил.
– А банковские выписки есть? – спросил Денис.
Ольга покачала головой.
– Мама всегда была скрытной в денежных вопросах.
– Надо в банки обратиться, – предложила Светлана. – Как наследники имеем право.
Через неделю правда вскрылась. Елена Викторовна три месяца назад взяла кредит в размере двух миллионов рублей под залог дома. Деньги поступили на ее счет, но куда потратились – непонятно.
– Два миллиона? – Светлана побледнела. – На что?
– На лечение, наверное, – предположила Ольга. – Или на ремонт.
– Какой ремонт? Дом в нормальном состоянии!
Михаил молча изучал кредитный договор.
– Здесь написано, что в случае смерти заемщика кредит переходит к наследникам, – сказал он тихо.
– То есть? – не поняла Светлана.
– То есть мы должны банку два миллиона рублей. Или они заберут дом.
Наступила звенящая тишина.
– А если мы откажемся от наследства? – спросил Денис.
– Тогда дом уйдет с молотка, банк заберет свой долг, а остальное… остального может и не быть.
Владимир, который все это время молча слушал, вздохнул.
– Вот почему Лена так переживала. Она понимала, что оставляет вам не наследство, а проблемы.
– Но куда делись деньги? – не унималась Светлана. – Два миллиона не могли просто испариться!
Ольга задумалась.
– Мама в последние месяцы стала какой-то странной. Говорила, что хочет кому-то помочь, что есть люди, которые в ней нуждаются.
– Кому помочь? – насторожился Михаил.
– Не знаю. Она была скрытная. Но несколько раз упоминала каких-то дальних родственников.
– Каких еще родственников? – вскинулась Светлана.
– Да откуда мне знать! Может, кузинам каким-то, может, племянникам.
Владимир покачал головой.
– У нас с Леной других родственников не было. Родители умерли давно, других братьев и сестер не было.
– Тогда куда деньги?
Ответ нашелся неожиданно. Через три дня к ним пришла молодая женщина лет тридцати с маленьким ребенком на руках.
– Вы родственники Елены Викторовны? – спросила она. – Меня зовут Анна.
– А вы кто? – осторожно спросила Ольга.
– Елена Викторовна мне очень помогла. Узнала, что я одна с ребенком, мужа в прошлом году потеряла… Она дала денег на квартиру.
У всех отвисли челюсти.
– Сколько дала? – хрипло спросила Светлана.
– Полтора миллиона. Сказала, что это в память о своем муже, который тоже рано умер.
– Полтора миллиона незнакомой женщине? – не поверил Михаил.
– Не совсем незнакомой, – смутилась Анна. – Мы соседи были, в соседнем районе. Она мою историю знала, сочувствовала.
– И где документы? – потребовала Светлана. – Расписки, договоры?
– Она сказала, что это подарок. Никаких расписок не брала.
Воцарилось молчание. Все понимали, что полтора миллиона они уже не вернут.
– А оставшиеся пятьсот тысяч? – спросил Денис.
Анна смутилась еще больше.
– Она еще одной семье помогла. Тоже соседям. У них сын инвалидом стал, нужны были деньги на реабилитацию.
– Господи, – прошептала Ольга. – Мама раздала весь кредит.
– Она сказала, что хочет сделать что-то хорошее перед смертью, – объяснила Анна. – Говорила, что дети у нее взрослые, сами справятся, а этим людям помощь нужнее.
После ухода Анны никто не знал, что сказать.
– Значит, денег нет, а долг остался, – резюмировала Светлана.
– Получается, так, – согласился Михаил.
– И что теперь делать?
Владимир встал и подошел к окну.
– А теперь нужно решать. Либо все вместе погашаем кредит и делим дом, либо отказываемся от наследства и остаемся ни с чем.
– Откуда у нас два миллиона? – горько засмеялась Светлана.
– Можно самим кредит взять, – предложил Денис. – Под зарплату.
– А потом всю жизнь выплачивать?
– Дом можно продать за четыре миллиона, – рассчитывал Михаил. – Отдадим банку два, останется два. На четверых по пятьсот тысяч.
– На четверых? – переспросила Светлана.
– Ну да. Я, Ольга, дядя Володя и… – Михаил запнулся.
– И я, – закончила за него жена. – Я тоже наследник, как супруга.
– Ты не наследник, – возразила Ольга. – Наследники только дети и родственники.
– Но я жена! У нас общее имущество!
– Не все имущество общее, – заметил Денис.
Разгорелся новый спор. Владимир поднял руку.
– Стоп. Давайте решим по-человечески. Я отказываюсь от своей доли в пользу племянников.
– Как отказываетесь? – не поняла Светлана.
– А так. Мне дом не нужен, мне уже за семьдесят. Квартира у меня есть, детей нет. Пусть лучше вам достанется.
– Но вы же говорили про справедливость, – напомнила Ольга.
– Справедливость не в том, чтобы получить свою долю, а в том, чтобы поступить правильно. Лена всю жизнь в этом доме прожила, вырастила в нем детей. Пусть и останется он в семье.
– Тогда получается, мы берем кредит на два миллиона, погашаем мамин долг, продаем дом за четыре миллиона и делим оставшиеся два пополам, – подсчитал Михаил.
– По миллиону на семью, – кивнула Ольга.
– А детские доли? – не унималась Светлана. – У нас двое детей, значит, наша доля больше!
– Какие детские доли? – устало спросил Михаил. – Дети не наследники, пока мы живы.
– Но они внуки!
– Внуки наследуют только в случае смерти родителей.
Светлана поняла, что проигрывает.
– Хорошо, – сказала она наконец. – Но я хочу все проверить. Может, мама еще кому-то денег дала. Может, есть какие-то счета, которые мы не нашли.
– Проверяй, – согласилась Ольга.
Проверка заняла две недели. Светлана наняла частного детектива, который изучил все финансовые операции Елены Викторовны за последний год. Кроме двух крупных благотворительных передач денег, ничего подозрительного не обнаружилось.
– Все чисто, – доложил детектив. – Ваша свекровь действительно помогла двум семьям, больше никаких трат не было.
Тогда же выяснилось, что дом можно продать не за четыре миллиона, а за четыре с половиной. Покупатель уже нашелся – молодая семья с детьми.
– Значит, после всех расчетов у нас остается два с половиной миллиона, – подсчитал Денис. – По миллиону двумстам пятьдесят на семью.
– Неплохо, – согласился Михаил.
Но Светлана все еще была недовольна.
– А налоги с продажи? А комиссия риелтора? А нотариальные расходы?
– Ну еще тысяч сто уйдет на все про все, – успокоил ее муж. – Останется больше миллиона на семью.
– А если дом не продастся? А если покупатель передумает?
– Светлана, ты просто ищешь проблемы там, где их нет, – не выдержала Ольга.
– Я защищаю интересы своей семьи!
– Мы тоже семья! – вспылила золовка.
Михаил встал между ними.
– Все, хватит. Решение принято. Берем кредит, погашаем мамин долг, продаем дом, делим пополам. И точка.
Через месяц все формальности были улажены. Дом продали за четыре миллиона четыреста тысяч рублей. После погашения кредита, уплаты налогов и комиссий каждой семье досталось по миллиону ста тысяч рублей.
Владимир получил от племянников семейные фотографии, старые документы и благодарность за помощь. Больше ему ничего не было нужно.
– Знаете, – сказал он на прощание, – Лена поступила правильно. Помогла людям в трудную минуту. Это дороже любого наследства.
– Легко говорить, когда миллион в кармане лежит, – буркнула Светлана.
– У меня никакого миллиона нет, – напомнил Владимир. – И тем не менее считаю, что сестра была права.
Михаил проводил дядю до калитки.
– Вы простите нас за весь этот цирк, – сказал он. – Деньги людей портят.
– Не деньги, – покачал головой Владимир. – Жадность портит. А вы в итоге поступили достойно.
Ольга с Денисом на вырученные деньги купили двухкомнатную квартиру в новом районе. Михаил со Светланой взяли трехкомнатную в ипотеку, доплатив из семейных накоплений.
Светлана так и не смирилась с тем, что получила только половину от ожидаемого наследства. Время от времени она вспоминала эту историю и сетовала на несправедливость.
– Могли бы и больше получить, если бы не дядя Володя со своими претензиями, – говорила она мужу.
– Могли бы вообще ничего не получить, если бы не его помощь, – отвечал Михаил.
А Ольга иногда думала о маме и о тех людях, которым та помогла последними деньгами. И понимала, что Елена Викторовна, наверное, была права. Деньги приходят и уходят, а хорошие поступки остаются навсегда.
Дом снесли через полгода – новые хозяева решили построить на его месте коттедж. От всей этой истории не осталось ничего, кроме воспоминаний и полученного урока о том, что семейные отношения дороже любых денег.
Хотя Светлана с этим выводом категорически не согласилась бы.
***
Прошел год. Ольга с мужем обустраивали новую квартиру, когда раздался звонок в дверь. На пороге стояла незнакомая женщина средних лет с нервным выражением лица. «Простите, вы Ольга Михайловна? Дочь Елены Викторовны?» — спросила она дрожащим голосом. «Да, а в чем дело?» — насторожилась Ольга. Женщина оглянулась по сторонам и прошептала: «Мне нужно рассказать вам правду о том, на что ваша мама потратила те два миллиона. То, что вам сказали — это ложь. Деньги ушли совсем не туда, и теперь…»
