Гравий под колесами моей машины недовольно зашуршал, когда я свернула на знакомую проселочную дорогу. Я улыбалась. Игорь думает, что я на встрече с подругами в городе, а я мчу к нему. Сюрприз.
Он говорил, что на даче аврал — нужно доделать какой-то срочный проект, где требуется полная концентрация. Наша «рабочая» дача, как он ее называл. Место, где его никто не трогает.
Странно, калитка оказалась приоткрыта. Игорь всегда запирал ее на два оборота, даже если отходил в магазин на пять минут. Его пунктик.
Я оставила машину у дороги, чтобы не спугнуть его раньше времени, и тихонько вошла на участок. Воздух был пропитан дымком — густым, пряным, совсем не таким, какой бывает, когда Игорь колдует над своим мангалом. У него целый ритуал, выверенный годами. А этот запах был… чужим.
Сердце почему-то забилось чуть быстрее. Глупости. Наверное, просто волнуюсь перед встречей.
Я пошла по узкой тропинке, прячась за пышными кустами сирени. С веранды доносились голоса.
Один — Игоря, напряженный, сдавленный. Другой — мужской, незнакомый. Низкий, бархатный, с нотками ленивой власти.
— Ты же понимаешь, Игорек, что это не просьба, — говорил этот голос. — Это просто констатация факта. Мы возвращаемся в игру.
Я замерла, вглядываясь сквозь листву.
На веранде, за нашим столом, сидел мой муж. Он выглядел так, будто его только что вытащили из ледяной воды — бледный, сжавшийся.
Рядом с ним сидела женщина в строгом деловом костюме, ее лицо было непроницаемо, как маска.
А у мангала… у моего кованого мангала, который мы с Игорем выбирали полгода, стоял он. Хозяин этого бархатного голоса.
Высокий мужчина в дорогой рубашке с закатанными рукавами. Он с профессиональной легкостью переворачивал шампуры, и в его движениях сквозило такое спокойствие, такая уверенность, будто он здесь родился.
Он не был похож на друга Игоря. Он был похож на хищника, который зашел в чужой дом и уже прикидывает, где будет спать.
Я вышла из своего укрытия. Разговор оборвался на полуслове. Три пары глаз уставились на меня.
— Лена? — Игорь вскочил, опрокинув стул. — Ты… ты что тут делаешь?
Его голос дрогнул. В нем не было радости. Только паника.
Мужчина у мангала медленно повернул голову. Его глаза, холодные и серые, оценили меня с головы до ног. Он усмехнулся.
— А вот и хозяйка поместья. Игорь, ты не говорил, что твоя очаровательная супруга почтит наше… совещание.
Я проигнорировала его, глядя в упор на мужа.
— Ты сказал, у тебя работа. Отчеты.
— Это и есть работа, — вмешалась женщина за столом, ее голос был сухим, как прошлогодний лист. — Мы просто обсуждаем некоторые старые проекты.
И тут я все поняла. Это был он. Человек, чье имя Игорь просил меня забыть. Человек, из-за которого мы пять лет назад чуть не потеряли все.
Призрак из прошлого, который, как уверял меня муж, больше никогда не появится в нашей жизни.
— Вадим? — прошептала я, и воздух вокруг словно загустел.
Мужчина снял с мангала шампур с идеально прожаренным мясом и протянул его мне.
— Вадим Андреевич, — поправил он, улыбаясь так, что по спине пробежал неприятный озноб. — Для вас, Елена. Угощайтесь. Теперь мы будем видеться часто.
Я смотрела на дымящийся шампур в его руке. Запах ударил в нос, вызвав приступ тошноты. Я сделала шаг назад, качнув головой.
— Я не голодна. Игорь, я жду объяснений.
Мой голос прозвучал тверже, чем я ожидала. Вся моя растерянность мгновенно сменилась ледяной яростью.
— Леночка, ну что ты, — Игорь сделал шаг ко мне, протягивая руки, но остановился на полпути, наткнувшись на мой взгляд. — Это… это сложно объяснить.
— А ты попробуй, — вмешался Вадим, с удовольствием наблюдая за сценой. Он положил шампур на тарелку. — Твой муж просто решил возобновить старые деловые связи. Очень выгодные, надо сказать.
Он окинул взглядом наш дом, сад, беседку.
— У вас тут мило. Уютно. Мы с Анной, — он кивнул на женщину в костюме, — как раз искали что-то подобное. Чтобы отдохнуть от городской суеты.
Я перевела взгляд с Вадима на Игоря. Мой муж стоял, опустив голову, и разглядывал трещину на плитке веранды. Он молчал. И это молчание было страшнее любого крика.
— Что он имеет в виду? — спросила я, обращаясь к Игорю, но не сводя глаз с Вадима.
— Он имеет в виду, что твой муж — должник, — лениво пояснил Вадим. — И речь не о деньгах, милая Елена. Деньги — это пыль.
Речь о долге чести. Пять лет назад я спас его шкуру, вытащил из такой ямы, что он до сих пор должен икать от страха. А теперь пришло время платить по счетам.
Женщина по имени Анна открыла тонкий кожаный портфель и извлекла из него несколько листов бумаги.
— Все оформлено юридически безупречно, — ее голос не выражал никаких эмоций. — Ваш супруг передал нам права на использование этой собственности в качестве… гаранта будущих сделок. Вот его подпись.
Она протянула мне документ. Я увидела размашистую подпись Игоря. Подпись, которую я могла бы узнать из тысячи.
В ушах зазвенело. Я посмотрела на мужа. Он наконец поднял на меня глаза, и в них была такая мука, такая мольба, что мне на секунду стало его жаль. Но эта жалость тут же утонула в волне гнева.
— Ты клялся мне, — прошипела я. — Ты клялся, что с этим человеком и его делами покончено навсегда. Ты смотрел мне в глаза и врал!
— Лена, у меня не было выбора! — выкрикнул он. — Он бы уничтожил меня! Нас!
Вадим рассмеялся. Тихо, беззлобно, но от этого смеха у меня затряслись руки.
— Выбор есть всегда, Игорек. Просто ты снова выбрал свою шкуру, а не ее спокойствие. Как и в прошлый раз.
Он подошел ко мне почти вплотную, и я почувствовала дорогой парфюм, смешанный с запахом дыма.
— Не вини его. Он слабый человек. А слабым людям нужны сильные покровители. Теперь я его покровитель. А значит, и твой тоже. Привыкай.
Слово «привыкай» щелкнуло в моей голове, как тумблер. Весь страх, вся растерянность испарились, оставив после себя звенящую, холодную пустоту и одну-единственную мысль: «Хватит».
Я спокойно посмотрела на Вадима. Потом на бумагу в руках Анны. И, наконец, на своего мужа.
— Привыкать? Нет, Вадим Андреевич, это вам придется привыкать. К новой реальности.
Я достала из сумочки телефон.
— Анна, я полагаю, вы юрист? — женщина кивнула, с любопытством глядя на меня. — Тогда вы должны знать, что сделки, совершенные под давлением, ничтожны.
А еще вы должны знать, что эта дача, как и все наше имущество, была куплена в браке. Но оформлена на меня.
На лице Анны впервые дрогнула маска безразличия. Она быстро перевела взгляд на Игоря.
Вадим перестал улыбаться.
— Что ты сказала?
— То, что ты слышал. Этот дом — мой. И этот мангал — мой. И земля под твоими ногами — тоже моя.
А подпись моего… мужа, — я произнесла это слово с трудом, — на этой бумажке не стоит и чернил, которыми она поставлена.
Я повернулась к Игорю. Его лицо стало белее мела. Он смотрел на меня так, будто видел впервые.
— Ты… ты оформила все на себя? Когда?
— Сразу после того, как ты «покончил» с Вадимом пять лет назад. Я ведь тоже не дура, Игорь.
Я видела, как ты боишься его. И я понимала, что однажды он вернется. Я просто дала тебе шанс стать мужчиной и решить свои проблемы. Ты им не воспользовался.
Наступила пауза. Было слышно, как потрескивают угли в мангале.
Вадим медленно повернулся к Игорю. В его взгляде больше не было ленивой власти. Только холодная, расчетливая ярость.
— Значит, ты привел меня сюда, зная, что это не твоя собственность? Ты решил подставить меня, Игорек?
— Я… я не знал! — залепетал Игорь, отступая назад. — Лена, скажи ему! Я правда не знал!
Но я смотрела на Вадима.
— У вас есть ровно пять минут, чтобы убрать с моей территории свои вещи и самих себя.
Иначе я звоню в полицию и заявляю о незаконном проникновении. И, поверьте, мой юрист найдет, что добавить к этому заявлению, покопавшись в вашем общем с Игорем прошлом.
Анна, не говоря ни слова, начала быстро складывать бумаги обратно в портфель. Она бросила на Вадима короткий, предостерегающий взгляд.
Вадим в последний раз посмотрел на меня, потом на Игоря, и на его губах снова появилась усмешка, но на этот раз злая, как оскал.
— Ты дорого заплатишь за это, Игорек. Очень дорого.
Он развернулся и пошел к выходу. Анна последовала за ним.
Мы с Игорем остались одни. Он стоял посреди веранды, жалкий, раздавленный, и смотрел на меня с какой-то детской обидой.
— Ты могла бы мне сказать…
— Сказать что? — перебила я. — Что я больше тебе не доверяю? Что я устала быть твоей мамочкой и прикрывать твою трусость? Ты сам все это знал, Игорь.
Я подошла к столу, взяла тарелку с шашлыком, который приготовил Вадим, и с размаху выбросила ее в мусорное ведро.
— Уходи.
— Лена… Куда я пойду?
— Туда, где решают свои проблемы, а не прячутся за женской юбкой. Дверь открыта.
Он постоял еще мгновение, потом молча развернулся и побрел вслед за своими «покровителями».
Я осталась одна. Я смотрела на свой дом, на свой сад, на свой мангал. И впервые за долгие годы я почувствовала, что дышу полной грудью. Воздух был чистым.
Первые несколько дней после этого были наполнены странным, почти оглушительным покоем. Я сменила замки.
Подала на развод. Мой адвокат, пожилой и невозмутимый Борис Маркович, выслушал мою историю, кивнул и сказал только одну фразу: «Правильно сделали, Елена Сергеевна. Давно пора».
Я думала, что Вадим не оставит это просто так. Но неделя сменялась неделей, а ничего не происходило.
Я начала верить, что он просто выместил свою злость на Игоре и забыл обо мне. Глупая надежда.
Первый звоночек прозвенел на работе. Меня вызвал начальник моего отдела, мужчина осторожный и всегда подчеркнуто вежливый.
— Елена Сергеевна, к нам поступил запрос… из налоговой службы, — он избегал смотреть мне в глаза. — Касательно ваших деклараций за последние пять лет. Говорят, есть какие-то несоответствия. Это просто формальность, я уверен, но…
Но я все поняла. Вадим не стал играть в прямые угрозы. Он был умнее. Он начал душить меня бюрократической удавкой.
Через пару дней мне заблокировали личный счет в банке. «Технический сбой», как мне объяснили по телефону. Потом у моей машины вдруг обнаружились проблемы с документами при проверке на дороге.
Каждый день приносил новую мелкую пакость, выматывающую нервы и отнимающую время. Он пытался доказать мне, что без его «покровительства» моя жизнь превратится в ад.
Я держалась. Борис Маркович хладнокровно отбивал атаки, но это была война на истощение. Я чувствовала, как сжимается кольцо.
Однажды поздно вечером, когда я возвращалась с работы, я увидела его. Игорь сидел на скамейке у моего подъезда. Он похудел, осунулся, на нем был тот же помятый костюм, в котором я видела его в последний раз.
— Лена, — он вскочил, когда я подошла. — Прошу, не уходи. Всего две минуты.
Я остановилась, держась на расстоянии.
— Что тебе нужно, Игорь?
— Я должен тебя предупредить. Это все Вадим. Он не успокоится.
— Я догадалась, — сухо ответила я.
— Нет, ты не понимаешь! — в его голосе зазвучало отчаяние. — Это только начало. Он… он нашел кое-что.
Пять лет назад, когда он меня вытаскивал, я подписал не только долговые расписки. Я подписал признание. В том, чего не делал. Финансовые махинации в его старой фирме.
Он повесил их на меня, а признание держал как страховку. Теперь он собирается пустить его в ход. И он подставит все так, будто ты была моей сообщницей. Он хочет забрать у тебя все.
Кровь отхлынула от моего лица. Вот оно. Главный удар, который он готовил.
— Зачем ты мне это говоришь? — прошептала я.
Игорь посмотрел на меня, и впервые за долгое время я не увидела в его глазах страха или обиды. Только бесконечную усталость.
— Потому что я должен был сделать это пять лет назад. Сказать тебе всю правду и пойти в полицию. Но я испугался. А теперь… теперь у меня ничего не осталось. А у тебя осталась твоя жизнь.
И этот дом. Он дал мне флешку, — Игорь протянул мне крошечный накопитель. — Сказал передать тебе как «последнее предложение». Там копия моего «признания» и его требования.
Но там есть еще кое-что. В скрытой папке. Я случайно нашел. Там его настоящая бухгалтерия. Доказательства на него самого. Он об этом не знает.
Он вложил холодный металл мне в ладонь.
— Прости меня, Лен. Если сможешь. И беги.
Он развернулся и быстро пошел прочь, растворяясь в вечерних сумерках.
Я стояла, сжимая в руке маленькую флешку. Она была одновременно и смертным приговором, и ключом к спасению.
И я поняла, что бежать я никуда не буду. Игра перешла на новый уровень. И теперь мой ход.
***
Два года спустя.
Я сидела на той же веранде, на том же стуле. В руках у меня была чашка с ароматным сбором, а в воздухе пахло не чужим, тревожным дымом, а свежескошенной травой и розами, которые я посадила прошлой весной.
Рядом со мной сидел Борис Маркович. Он приезжал раз в пару месяцев — не как адвокат, а уже как старый друг. Мы пили чай и говорили о пустяках.
— А помните, Елена Сергеевна, как вы мне ту флешку принесли? — вдруг сказал он, глядя на сад. — У вас тогда руки дрожали, но глаза горели, как у тигрицы.
Я улыбнулась. Я помнила. Та ночь в его офисе, когда мы вместе вскрывали файлы, была самой длинной в моей жизни.
Компромат на Вадима оказался настолько серьезным, что за него с радостью ухватились следственные органы.
Суд был долгим и грязным. Вадим пытался давить, угрожать, подкупать. Но машина правосудия, которую мы запустили, уже набрала ход. Его «империя», построенная на страхе и шантаже, рассыпалась, как карточный домик.
Он получил внушительный срок за экономические преступления и вымогательство. Анна, его верная юристка, отделалась условным сроком как соучастница.
— А Игорь что? — спросила я, хотя знала ответ. Я спрашивала это каждый раз, словно проверяя, не изменилось ли что-то.
— Отбыл свой условный срок, — вздохнул Борис Маркович. — Работает где-то менеджером по продажам. Тише воды, ниже травы. Развод он подписал без единого возражения.
Думаю, он вам даже благодарен. Вы его вырвали из этого болота, хоть и таким жестким способом.
Я покачала головой. Я не была ему ни спасительницей, ни палачом. Я просто спасала себя.
Игорь несколько раз пытался звонить в самом начале. Говорил, что все осознал, что хочет начать сначала.
Но я не отвечала. Нельзя построить новое на руинах старого, особенно если фундамент прогнил насквозь.
Я допила свой сбор и встала. Прошла босиком по теплой деревянной веранде к мангалу.
Он стоял на прежнем месте, начищенный до блеска. Теперь я готовила на нем сама, для себя и для друзей, которые наполняли этот дом смехом и теплом.
Я посмотрела на калитку. Она была плотно закрыта на новый, надежный засов. Не потому, что я боялась.
А потому, что теперь я сама решала, кого впускать в свою жизнь.
Солнце садилось, окрашивая небо в нежные, персиковые тона. И в этом спокойном, умиротворяющем свете я чувствовала себя абсолютно свободной. История закончилась. Моя — только начиналась.
