— А здесь, Танюша, я посажу укроп и петрушку. Эти твои цветочки никакой пользы не приносят, только место занимают, — Анна Григорьевна решительно воткнула лопату в землю, безжалостно разрушая любовно выращенную Таней клумбу с петуниями.
Таня замерла, прижимая к груди садовые перчатки. Она трудилась над этой клумбой весь прошлый сезон: подбирала сорта, высаживала рассаду, ухаживала. А теперь свекровь уничтожает всё это одним махом, даже не спросив разрешения.
— Анна Григорьевна, но мы ведь не договаривались… — начала Таня, стараясь сохранять спокойствие.
— О чём тут договариваться? — перебила свекровь, не прекращая копать. — Я тридцать лет дачей занимаюсь, знаю, что и где сажать надо. А ты городская девочка, откуда тебе понимать? Вот Саша всегда любил мою зелень к столу.
В этот момент из дома вышел Саша. Увидев происходящее, он нерешительно замер на крыльце.
— Мам, может, не стоит трогать Танины цветы? Она так радовалась, когда они зацвели…
Анна Григорьевна выпрямилась, оперлась на лопату и окинула сына строгим взглядом.
— Александр, ты хочешь всё лето магазинную зелень есть? Я о вас забочусь. Когда у вас дети появятся, им витамины нужны будут, а не цветочки бесполезные.
Таня бросила быстрый взгляд на мужа, ожидая поддержки. Но Саша только вздохнул и пожал плечами.
— Ладно, мам, делай как считаешь нужным, — произнёс он и вернулся в дом.
В глазах Тани блеснули слёзы обиды. Это была не первая подобная ситуация за последние месяцы. С тех пор как Анна Григорьевна вышла на пенсию, она стала проводить на их даче почти каждые выходные. И с каждым разом всё больше и больше вела себя так, будто это её собственность, а не дача, которую Таня и Саша купили на свои сбережения.
Вечером, когда они остались наедине в спальне, Таня решилась на разговор.
— Саша, так не может продолжаться. Твоя мама полностью игнорирует наши с тобой желания и планы. Это наш дом, наша дача, но я чувствую себя здесь гостьей.
Саша устало вздохнул.
— Танюш, ну что тебе жалко? Она всю жизнь работала, а теперь на пенсии. Ей нужно чем-то заниматься, чувствовать себя нужной.
— Я всё понимаю, но разве нельзя сначала спросить? Посоветоваться? Она просто пришла и уничтожила мою клумбу!
— Это всего лишь цветы, — отмахнулся Саша. — Ты новые посадишь.
— Дело не в цветах, — Таня чувствовала, как внутри нарастает отчаяние. — Дело в уважении. Твоя мама не уважает ни меня, ни наше с тобой право решать, что делать в собственном доме.
— Она просто заботится о нас, — Саша явно хотел закончить неприятный разговор. — Давай спать, завтра рано вставать.
Таня лежала без сна, глядя в потолок. Она чувствовала себя невидимкой в собственном доме. А впереди было еще две недели отпуска, которые Анна Григорьевна решила провести на их даче.
***
На следующее утро Таня проснулась от звона посуды на кухне. Часы показывали семь утра. Спускаясь по лестнице, она уже знала, кого увидит. Анна Григорьевна хозяйничала у плиты.
— Доброе утро, Танюша! — бодро приветствовала её свекровь. — Я уже завтрак приготовила. И переставила немного твои баночки со специями. Теперь они в логическом порядке стоят.
Таня обвела взглядом кухню. Порядок, заведённый ею, был полностью нарушен. Все её кухонные принадлежности оказались не на своих местах.
— Анна Григорьевна, я привыкла, когда всё расположено определённым образом, — как можно мягче сказала Таня.
— Ой, милая, так неудобно же было! — отмахнулась свекровь. — Я тридцать лет проработала руководителем отдела, у меня глаз намётан на оптимизацию. Теперь гораздо лучше стало.
Таня посмотрела на часы — до приезда гостей оставалось несколько часов. На сегодня они запланировали небольшую встречу с соседями по дачам — Верой Михайловной и Николаем Степановичем.
— Я хотела приготовить салат для гостей, — начала Таня.
— Уже всё сделано! — торжествующе заявила Анна Григорьевна. — Я с шести утра на ногах. И скатерть новую постелила, твоя слишком простая была для гостей.
Таня заметила, что её любимая льняная скатерть, которую они с Сашей привезли из поездки на Север, исчезла, а вместо неё на столе лежала яркая клеёнка с цветочным узором.
В дверь позвонили. На пороге стояли Вера Михайловна и Николай Степанович — пожилая пара, с которой Таня и Саша подружились сразу после покупки дачи.
— Проходите, проходите! — Анна Григорьевна первой бросилась встречать гостей, словно хозяйка дома. — Как я рада вас видеть!
— Здравствуйте, Анна Григорьевна, — вежливо поздоровалась Вера Михайловна, но взгляд её был устремлён на Таню. — Танечка, как твои дела?
Прежде чем Таня успела ответить, вмешалась Анна Григорьевна:
— Ой, у неё всё замечательно! Я теперь здесь часто бываю, помогаю детям с хозяйством. Они бы без меня пропали! — она засмеялась. — Вчера вот клумбу перекопала, теперь там полезная зелень будет расти.
Вера Михайловна подняла брови.
— Ту самую клумбу с петуниями? Танечка так гордилась ею в прошлом году…
— Цветы — это баловство, — отрезала Анна Григорьевна. — Проходите к столу, я такой салат приготовила!
Во время обеда Таня почти не участвовала в разговоре. Анна Григорьевна полностью завладела вниманием гостей, рассказывая, какие изменения она планирует внести в обустройство дачи. Говорила она так, будто дача принадлежала ей.
— …и веранду перестроим. Эта слишком маленькая, я уже с рабочими договорилась.
Таня едва не поперхнулась.
— Простите, Анна Григорьевна, о какой перестройке идёт речь? — она постаралась, чтобы голос звучал спокойно.
— Веранду расширим, конечно! — свекровь говорила так, будто это было давно решено. — Сашенька уже согласился.
Таня перевела взгляд на мужа. Тот выглядел удивлённым, но промолчал.
После ухода гостей, когда Анна Григорьевна отправилась «проинспектировать» сад, Таня решительно подошла к Саше.
— Ты правда согласился перестраивать веранду?
— Нет, конечно, — он выглядел растерянным. — Мама просто… ну, ты же знаешь, она любит пофантазировать.
— Саша, это уже не фантазии. Она реально считает, что может распоряжаться нашей дачей! И ты её не останавливаешь.
— Не преувеличивай, — поморщился Саша. — Ничего страшного не происходит.
— А клумба? А перестановка на кухне? А скатерть наша, которую неизвестно куда дели?
— Тань, ну это же мелочи…
— Для тебя — мелочи. А для меня — моя жизнь, которую твоя мама методично переделывает под себя!
В этот момент на пороге появилась Анна Григорьевна.
— О чём шепчетесь? — спросила она с улыбкой, но в глазах мелькнуло подозрение.
— Мам, Таня спрашивает про веранду, — неожиданно твёрдо сказал Саша. — Мы не планировали никаких перестроек.
Анна Григорьевна махнула рукой.
— Конечно планировали! Просто ты забыл. Мужчины такие невнимательные, правда, Танюша? — она подмигнула невестке, словно призывая вступить в женский заговор против «забывчивых мужчин».
Таня почувствовала, как внутри всё закипает.
***
Через неделю ситуация только усугубилась. Анна Григорьевна, получив молчаливое согласие сына на все свои действия, окончательно почувствовала себя хозяйкой. Она командовала Таней, критиковала её готовку, уборку, даже то, как Таня расставляла цветы в вазах.
— Нет-нет, не так! У меня тридцатилетний опыт, я знаю, как правильно, — постоянно повторяла свекровь.
Однажды утром Таня обнаружила, что её рабочий стол в маленькой комнате, которую она использовала как кабинет, полностью переставлен. Все бумаги были сложены в аккуратные стопки, а компьютер передвинут к окну.
— Анна Григорьевна, вы трогали мои вещи? — спросила Таня, пытаясь сдержать возмущение.
— Конечно, дорогая! Навела порядок. У тебя был такой хаос на столе. И компьютер стоял неправильно — вредно для осанки.
— Но это мой рабочий стол. Мои документы. Я сама решаю, как их располагать.
Анна Григорьевна посмотрела на неё с недоумением.
— Танечка, ты же учительница. Должна ценить порядок. Я помогла тебе организовать пространство эффективнее.
В этот момент в комнату вошёл Саша.
— Что происходит?
— Твоя мама полностью переставила мой рабочий стол. Без разрешения, — Таня старалась говорить спокойно, но голос дрожал.
— Мам, зачем ты это сделала? — спросил Саша, но в его голосе не было упрёка, скорее любопытство.
— Сынок, я же как лучше хотела. У неё всё в беспорядке было.
— У меня был рабочий порядок! — не выдержала Таня. — Я знала, где что лежит. А теперь придётся всё заново раскладывать.
— Не драматизируй, — вздохнул Саша. — Мама хотела помочь.
Таня посмотрела на мужа с недоверием. Ей казалось, что она разговаривает с совершенно чужим человеком.
— Ты реально не понимаешь, что происходит? Твоя мама методично заявляет права на наш дом. На мои личные вещи. И ты позволяешь ей это делать.
— Тань, давай без ссор, — Саша явно чувствовал себя неуютно. — Мама просто хочет быть полезной.
— Быть полезной можно по-разному, — тихо сказала Таня. — Например, спрашивая, нужна ли помощь, а не навязывая её.
Анна Григорьевна поджала губы.
— Я вижу, моя невестка совсем не ценит заботу. Что ж, пойду в сад, там хоть благодарность не требуется.
Она вышла, демонстративно хлопнув дверью.
— Зачем ты её обидела? — с упрёком спросил Саша.
— Я её обидела?! — Таня не верила своим ушам. — Саша, очнись! Это наш дом. Мы его купили. Мы его обустраивали. А твоя мама ведёт себя так, будто имеет право распоряжаться здесь всем, включая меня.
Саша посмотрел в окно, где его мать энергично выдёргивала сорняки с грядки.
— Она недавно на пенсию вышла. Ей сложно. Всю жизнь руководила людьми, а теперь… Пойми её.
— А меня кто поймёт? — тихо спросила Таня. — Я чувствую себя служанкой в собственном доме.
Вечером приехали новые гости — старшая сестра Саши Ирина с мужем Дмитрием и детьми. Они жили в соседнем городе и нечасто выбирались на дачу. Таня обрадовалась их приезду — может быть, присутствие других членов семьи немного сбалансирует ситуацию.
За ужином, приготовленным Таней (на удивление, Анна Григорьевна позволила невестке самой заняться готовкой), разговор зашёл о садоводстве.
— Танюша, я видела, у тебя в прошлом году такие красивые петунии росли, — сказала Ирина. — Покажешь мне завтра?
Таня замялась.
— Их больше нет. Анна Григорьевна решила, что на этом месте лучше посадить укроп и петрушку.
Повисла неловкая пауза.
— Мама, ты правда выкопала Танины цветы? — удивлённо спросила Ирина.
— А что такого? — Анна Григорьевна выглядела совершенно невозмутимой. — Практичность важнее красоты. Я вообще планирую многое здесь изменить. Веранду перестроить, забор новый поставить.
Дмитрий, муж Ирины, поднял брови.
— Разве это не Таня и Саша должны решать, что менять в их доме?
— При чём тут Таня? — искренне удивилась Анна Григорьевна. — Это дом моего сына. Я как мать имею право помогать ему обустраивать быт.
Таня почувствовала, как у неё перехватывает дыхание от возмущения. Дмитрий бросил на неё сочувственный взгляд.
— Дом принадлежит им обоим, — мягко заметил он. — Они вместе его купили, насколько я помню.
— Формальности, — отмахнулась Анна Григорьевна. — Главное, что я теперь могу больше времени проводить с сыном. А скоро, возможно, и насовсем перееду.
Таня в ужасе уставилась на свекровь, затем перевела взгляд на мужа. Саша выглядел не менее шокированным.
— Мам, мы об этом не говорили, — растерянно произнёс он.
— А что тут обсуждать? — Анна Григорьевна лучезарно улыбнулась. — Я уже всё решила. Моя квартира слишком большая для одной, продам её и перееду к вам. Буду помогать по хозяйству, с будущими внуками.
***
После ужина, когда дети Ирины и Дмитрия отправились спать, а Анна Григорьевна занялась посудой (не позволив Тане помочь, заявив, что «молодёжь не умеет правильно мыть тарелки»), взрослые вышли на веранду.
— Саша, ты действительно согласился, чтобы мама переехала к вам насовсем? — тихо спросила Ирина.
— Нет, конечно, — он выглядел растерянным. — Я слышу об этом впервые.
— Но ты и не возразил ей, — заметил Дмитрий.
— Я просто не хотел устраивать сцену при всех.
Таня горько усмехнулась.
— Как всегда. Ты никогда не возражаешь ей, Саша. Никогда не встаёшь на мою сторону.
— Неправда! — возмутился он. — Просто я стараюсь не обострять.
— И в результате твоя мать считает, что может распоряжаться нашей жизнью, — Таня больше не могла сдерживаться. — Она уничтожила мою клумбу, переставила всю мебель, перерыла мои личные вещи, критикует каждое моё действие. А теперь ещё хочет переехать к нам! И ты всё это молча терпишь.
Ирина положила руку на плечо Тани.
— Я понимаю тебя. Мама всегда была… властной. Поэтому мы с Димой и живём в другом городе.
— Моя свекровь тоже пыталась командовать, — добавил Дмитрий. — Пока я не поставил чёткие границы.
— Саша не умеет ставить границы, — вздохнула Таня. — Для него мама всегда права.
— Эй, я всё ещё здесь, — обиженно напомнил Саша. — И я не считаю, что мама всегда права. Просто она одинока, и ей нужно чувствовать себя нужной.
— За счёт уничтожения нашего брака? — резко спросила Таня.
Саша выглядел шокированным.
— Что за глупости? При чём тут наш брак?
— При том, что ты позволяешь своей матери вмешиваться в каждый аспект нашей жизни. Я больше не чувствую, что это наш дом, наша семья. Мне кажется, я просто приложение к вашей семье — твоей и твоей мамы.
Ирина сочувственно кивнула.
— Саш, Таня права. Мама всегда была контролирующей, но сейчас она перешла все границы. И ты должен что-то с этим сделать.
— Что именно? — растерянно спросил он.
— Поговорить с ней. Объяснить, что это дом твой и Тани, и вы сами решаете, что и как в нём делать, — твёрдо сказал Дмитрий. — И что переезд к вам не обсуждается.
— Она обидится, — пробормотал Саша.
— А сейчас обижается Таня, — мягко заметила Ирина. — И в отличие от мамы, Таня имеет полное право решать, что происходит в её доме.
На следующее утро, за завтраком, царила напряжённая атмосфера. Анна Григорьевна, казалось, не замечала общего настроения и бодро рассказывала о своих планах на день.
— …а потом надо будет пересмотреть гардины в гостиной. Совершенно не сочетаются с мебелью. Я вчера присмотрела отличные образцы в каталоге.
Таня сжала вилку так, что костяшки пальцев побелели. Ирина бросила на брата выразительный взгляд.
— Мам, — начал Саша неуверенно, — нам нужно поговорить.
— Конечно, сынок! О чём?
— О том, что ты планируешь переехать к нам. Мы с Таней… не думаем, что это хорошая идея.
Анна Григорьевна замерла с чашкой в руке.
— Что значит «не хорошая идея»? Я твоя мать. Я имею право быть рядом с сыном.
— Конечно, мам. Но не жить с нами постоянно. У нас своя семья, свой уклад.
— И что в нём такого особенного? — Анна Григорьевна прищурилась. — Таня даже готовить толком не умеет. Я могла бы помочь ей стать настоящей хозяйкой.
— Я не нуждаюсь в помощи, — тихо, но твёрдо сказала Таня. — Я справляюсь с обязанностями по дому так, как считаю нужным. И мы с Сашей вместе решаем, как нам жить.
Анна Григорьевна повернулась к невестке.
— Вот оно что. Это ты настраиваешь сына против матери.
— Нет, мам, — вмешался Саша. — Это наше общее решение. Мы любим тебя и всегда рады тебя видеть… в гостях. Но жить вместе — это слишком.
— В гостях? — Анна Григорьевна издала короткий смешок. — Значит, я теперь гостья в доме собственного сына?
— Анна Григорьевна, не забывайте, пожалуйста, что вы в гостях, — вежливо, но твёрдо произнесла Таня. — Это наш с Сашей дом. Мы оба работали, чтобы его купить и обустроить.
Свекровь задохнулась от возмущения.
— Как ты смеешь так со мной разговаривать? Я всю жизнь положила на сына! А теперь какая-то…
— Мама! — резко прервал её Саша. — Не надо. Таня права. Это наш дом, и мы принимаем решения вместе.
В наступившей тишине было слышно, как Егор и Алиса, дети Ирины и Дмитрия, играют во дворе. Анна Григорьевна обвела всех недоверчивым взглядом, словно не веря, что её авторитет подвергается сомнению.
— Я вижу, — медленно произнесла она. — Вы все против меня. Даже ты, Ирина. Моя собственная дочь.
— Никто не против тебя, мам, — мягко сказала Ирина. — Мы просто хотим, чтобы ты уважала пространство и решения Саши и Тани. Так же, как ты уважаешь наши с Димой.
— Я никогда не вмешивалась в вашу жизнь! — возмутилась Анна Григорьевна.
— Потому что мы живём в другом городе, — тихо заметил Дмитрий.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Только то, что расстояние помогает поддерживать здоровые отношения, — дипломатично ответил Дмитрий. — Мы всегда рады видеть тебя в гостях, но каждая семья должна жить своей жизнью.
Анна Григорьевна поднялась из-за стола.
— Я поняла. Я здесь лишняя. Вы все объединились против матери. Что ж, не буду вам мешать.
Она направилась к выходу, но у двери обернулась.
— Саша, проводи меня до автобуса. Я уезжаю.
***
Саша вернулся через час, выглядя совершенно измученным.
— Ну как? — осторожно спросила Таня.
— Плохо, — он тяжело опустился на диван. — Она плакала всю дорогу. Говорила, что я неблагодарный сын, что предал её ради жены. Что она теперь совсем одна.
— А папа? — спросила Ирина. — Они же вроде нормально общаются.
— Папа для неё не авторитет, ты же знаешь, — вздохнул Саша. — Он никогда не перечил ей, вот она и привыкла, что все должны подчиняться.
Таня села рядом с мужем.
— Мне жаль, что так получилось. Но нам нужно было расставить точки над «и».
Саша кивнул.
— Я понимаю. Просто… мне тяжело видеть её такой расстроенной.
— Она манипулирует тобой, — мягко сказала Ирина. — Всегда так делала. Помнишь, как в детстве она начинала плакать, стоило тебе не согласиться с ней? И ты тут же сдавался.
— Помню, — Саша слабо улыбнулся. — Просто я привык чувствовать ответственность за её настроение.
— Это не твоя ответственность, — твёрдо сказал Дмитрий. — Она взрослый человек. И должна понимать, что другие люди имеют право на собственное мнение и пространство.
Следующая неделя прошла спокойно. Анна Григорьевна не звонила и не приезжала. Таня наконец почувствовала, что может расслабиться в собственном доме. Она заново посадила цветы на месте разорённой клумбы, вернула порядок на кухне и в рабочем кабинете. Саша помогал ей и, казалось, тоже наслаждался спокойной атмосферой.
Но однажды вечером, когда они ужинали, в дверь позвонили. На пороге стояли Вера Михайловна и Николай Степанович, их соседи.
— Добрый вечер, — приветливо сказала Вера Михайловна. — Извините за поздний визит, но мы хотели кое-что прояснить.
Таня пригласила соседей войти и предложила чаю. Все расположились в гостиной.
— Мы сегодня встретили вашу маму в поселке, — начал Николай Степанович, обращаясь к Саше. — Она выглядела расстроенной и рассказала нам… довольно странную историю.
Таня и Саша переглянулись.
— Какую именно? — осторожно спросил Саша.
— Она сказала, что купила эту дачу для вас, вложила все свои сбережения, а теперь вы… — Вера Михайловна замялась, — выгоняете её отсюда, не даёте даже приезжать в гости.
Таня почувствовала, как щёки заливает краска.
— Это неправда, — твёрдо сказала она. — Мы с Сашей купили дачу на собственные деньги. Анна Григорьевна не вложила ни копейки.
— Мы так и подумали, — кивнул Николай Степанович. — Помним, как вы несколько лет копили, как ремонт делали своими руками.
— Но это не всё, — продолжила Вера Михайловна. — Анна Григорьевна рассказывает всем соседям, что вы плохо с ней обращаетесь, что Таня настроила против неё сына…
— Что? — Саша выглядел шокированным. — Это абсурд!
— Мы знаем, — успокоила его Вера Михайловна. — Мы же видели, как ваша мама вела себя здесь. Как командовала Таней, как переделывала всё под себя. Но другие соседи могут поверить.
— Зачем она это делает? — тихо спросила Таня.
— Думаю, это способ давления, — задумчиво произнёс Николай Степанович. — Она хочет, чтобы вы почувствовали себя виноватыми и позволили ей вернуться на её условиях.
На следующий день приехал отец Саши, Борис Петрович. Это был редкий визит — обычно он предпочитал оставаться в городе, даже когда жена уезжала на дачу.
— Нам нужно поговорить, — сказал он без предисловий, когда они сели за стол. — Анна в последние дни сама не своя. Рассказывает всем, что вы её выгнали, что Таня настраивает против неё сына и дочь…
— Пап, ты же не веришь в это? — спросил Саша.
— Конечно нет. Я слишком хорошо знаю свою жену, — он грустно улыбнулся. — Всю жизнь она привыкла контролировать всё и всех. На работе, дома… Выход на пенсию для неё — настоящая трагедия. Вдруг оказалось, что она никем не командует, никому не нужна.
— Мы не говорили, что она не нужна, — мягко сказала Таня. — Просто хотели, чтобы она уважала наше право принимать решения в собственном доме.
Борис Петрович кивнул.
— Я понимаю. И на вашей стороне. Но Анна… она не умеет по-другому. Для неё контроль — это проявление любви и заботы. Если она не командует, значит, не любит — так она думает.
В этот момент в дверь постучали. На пороге стояла Ирина.
— Привет всем. Я только что от мамы, — она выглядела взволнованной. — Представляете, она собирается продать квартиру! И уже нашла маленький домик в нашем дачном посёлке. Говорит, что раз уж в доме сына ей не рады, будет жить отдельно, но рядом.
Таня и Саша переглянулись. Эта новость застала их врасплох.
— Я нашла у неё целый блокнот с планами, — продолжила Ирина. — Там расписано, как она будет постепенно перестраивать вашу дачу, какие вещи нужно заменить… Она реально считала, что переедет к вам насовсем и всё здесь переделает.
— И что нам теперь делать? — растерянно спросил Саша.
Борис Петрович задумчиво потёр подбородок.
— У меня есть идея. Возможно, это шанс для всех.
***
Через неделю всё семейство собралось на даче у Тани и Саши. Был день рождения Бориса Петровича, и Анна Григорьевна, несмотря на обиду, не могла пропустить семейное торжество.
Вначале атмосфера была напряжённой. Анна Григорьевна держалась отчуждённо, обращаясь к Тане исключительно официально. Но постепенно, благодаря усилиям Ирины и детей, обстановка стала теплее.
После обеда, когда все вышли в сад, Борис Петрович попросил внимания.
— У меня есть объявление, — сказал он. — Мы с Анной решили купить дачу здесь, в поселке. Там небольшой участок, но уютный домик. Думаю, нам хватит.
Анна Григорьевна, стоявшая рядом с мужем, выглядела не очень довольной этим объявлением, но промолчала.
— Это здорово, пап! — искренне обрадовался Саша. — Мы будем соседями.
— Да, это замечательно, — поддержала Таня. — Мы сможем часто видеться, вместе устраивать семейные обеды.
— Только не думайте, что я буду сидеть без дела, — наконец заговорила Анна Григорьевна. — У меня большие планы на тот участок. Организую настоящий огород, с теплицей.
— Это отличная идея, мам, — мягко сказала Ирина. — Ты всегда мечтала о большом огороде.
— Ещё я собираюсь устроить кружок садоводства для женщин нашего поселка, — продолжила Анна Григорьевна с воодушевлением. — Многие из них понятия не имеют, как правильно выращивать овощи.
Таня заметила, как Борис Петрович подмигнул ей — похоже, энергия его жены нашла новый, более конструктивный выход.
Вечером, когда гости начали расходиться, Анна Григорьевна неожиданно подошла к Тане.
— Я хотела извиниться, — сказала она тихо. — Борис объяснил мне, что я была слишком… настойчивой.
— Всё в порядке, Анна Григорьевна, — Таня была удивлена этим неожиданным извинением.
— Нет, не в порядке, — покачала головой свекровь. — Я привыкла, что все вокруг подчиняются моим указаниям. Саша всегда был послушным мальчиком. А потом появилась ты — с собственным мнением, со своими представлениями о том, как должен выглядеть дом.
Она помолчала, а потом добавила:
— Мне было сложно принять, что сын теперь принадлежит не только мне. Что у него есть своя семья, свой дом. Борис говорит, я должна отпустить его. Я пытаюсь, правда. Но это непросто.
Таня мягко коснулась руки свекрови.
— Саша всегда будет вашим сыном. И мы всегда будем рады видеть вас… в гостях.
Анна Григорьевна улыбнулась.
— В гостях… Да, наверное, так правильно. И, может быть, вы с Сашей иногда будете приходить ко мне на новую дачу? У меня будет отличная теплица, я смогу угостить вас свежими овощами.
— Обязательно будем, — пообещала Таня.
***
Прошло полгода. Борис Петрович и Анна Григорьевна обустроились в своём новом дачном домике. Как и обещала, Анна Григорьевна организовала настоящий образцовый огород и действительно создала кружок садоводства, который пользовался неожиданной популярностью среди дачниц.
Отношения между Таней и свекровью постепенно налаживались. Конечно, Анна Григорьевна не могла полностью изменить свой характер — она всё ещё любила давать советы и иногда не могла удержаться от критических замечаний. Но теперь она хотя бы старалась уважать границы молодой семьи.
Однажды в воскресенье Таня и Саша пришли на обед к родителям. Анна Григорьевна с гордостью показывала свои достижения в саду.
— А здесь я решила сделать клумбу, — сказала она, указывая на участок земли возле крыльца. — Танечка, ты не могла бы помочь мне с выбором цветов? У тебя хороший вкус, а я в этом не очень разбираюсь.
Таня удивлённо посмотрела на свекровь — впервые Анна Григорьевна признала, что не является экспертом абсолютно во всём.
— С удовольствием помогу, — улыбнулась она. — У меня как раз есть несколько интересных сортов петунии.
— Отлично! — обрадовалась Анна Григорьевна. — А я научу тебя готовить мой фирменный салат. Саша его с детства обожает.
Саша, наблюдавший эту сцену, подошёл к Тане и обнял её за плечи.
— Кажется, у нас наконец-то налаживается мир, — тихо сказал он.
— Да, — согласилась Таня. — Твоя мама просто нуждалась в собственном пространстве, где она может быть главной. А мы нуждались в уважении к нашему выбору.
Вечером, когда они возвращались домой через дачный посёлок, Таня заметила, как изменилось её отношение к этому месту. Теперь она снова чувствовала, что это их с Сашей территория, их маленький райский уголок, где они могут быть собой.
А за соседним забором у свекрови было её собственное царство, где она могла реализовывать все свои идеи и амбиции, не вторгаясь в пространство невестки.
— Таня, о чём ты думаешь? — спросил Саша, заметив её задумчивое выражение лица.
— О том, что иногда для решения проблемы нужны не стены, а мосты, — ответила она. — Твоя мама не плохой человек. Просто ей нужно было найти своё место в нашей новой семейной конфигурации.
— И хорошо, что мы нашли это место до того, как окончательно рассорились, — кивнул Саша. — Папа оказался мудрее нас всех.
— Да, — согласилась Таня. — И знаешь, что самое важное в этой истории? Мы научились говорить то, что думаем. Отстаивать свои границы. И при этом не разрушать отношения.
Они подошли к своей даче. На крыльце цвели в горшках яркие петунии — те самые, что Таня посадила заново после «садоводческой интервенции» свекрови. Но теперь рядом с ними красовались и горшки с пряными травами — укропом, базиликом, петрушкой. Маленький символ компромисса, найденного между красотой и практичностью. Между двумя женщинами, любящими одного мужчину — каждая по-своему.
— Анна Григорьевна, не забывайте, пожалуйста, что вы в гостях, — эта фраза, когда-то ставшая причиной серьёзного конфликта, теперь превратилась в семейную шутку. Иногда Таня сама произносила её с улыбкой, заходя в дом к свекрови. И та улыбалась в ответ, понимая намёк.
Потому что в конце концов, все они научились главному — быть семьёй не значит растворяться друг в друге. Это значит уважать индивидуальность каждого, сохраняя при этом тепло отношений и способность радоваться общению друг с другом.
