— Дрянь безмозглая! — рявкнула Тамара Васильевна, ударив кулаком по двери. — Давай, дверь открывай! Забилась в квартирке и молчишь, смотри, а то замок сломаем!
За дверью — тишина. Только где-то в глубине квартиры едва слышно капала вода из крана. Капля за каплей. Как время.
— Тань, ты что, оглохла совсем? — подключился грубый голос двоюродного брата свекрови, Виктора. — Мы не шутим!
Таня стояла в прихожей, прижавшись спиной к стене. Сердце колотилось так, что, казалось, его слышно через дверь. Руки дрожали. В горле — ком.
Как же так получилось? Еще вчера казалось, что жизнь налаживается. Илья получил повышение, они даже говорили о ребенке…
— Тамара Васильевна, — тихо проговорила она, подойдя ближе к двери. — Давайте поговорим спокойно. Илья скоро придет с работы, мы все обсудим…
— Обсуждать тут нечего! — взревела свекровь. — Моя квартира, мои правила! А ты, дрянь, думала, что я вас тут насовсем пропишу? Размечталась!
Голос Тамары Васильевны был как удар молотка по наковальне. Каждое слово отдавалось болью в висках.
— Мы же договаривались… — начала Таня, но ее перебили.
— Ничего мы не договаривались! Я вас пустила на время, пока свою жилплощадь не продам. А теперь передумала. Хочу здесь жить сама!
Продать жилплощадь… Таня вспомнила, как полгода назад они с Ильей в панике искали жилье. Съемная однушка за тридцать тысяч, коммуналка с соседями-алкоголиками, или вот это — двушка в центре города. «Временно», — сказала тогда Тамара Васильевна. «Пока не встанете на ноги».
А они поверили. Обустроились. Таня даже шторы новые повесила, цветы на подоконнике расставила. Уют создавала.
— Виктор, — послышался шепот свекрови, — у тебя ломик в машине есть?
Таня похолодела.
— Тамара Васильевна! — закричала она. — Что вы делаете? Это же ваш сын живет здесь!
— Мой сын женился на гулящей! — рявкнула в ответ Тамара Васильевна.
Слово ударило как пощечина. Таня зажмурилась. Гулящая… Потому что работает в салоне красоты? Потому что клиенты — мужчины? Потому что носит красивую одежду и не ходит в застиранном халате?
— Я честно работаю! — крикнула она. — У меня высшее образование, я…
— Заткнись! — Снаружи что-то металлическое скрипнуло. — Сейчас мы тебя выкурим оттуда!
Где же Илья? Таня схватила телефон. Набрала номер мужа. Гудки. Длинные, бесконечные гудки.
— Алло? — наконец ответил знакомый голос.
— Илья! — выдохнула она. — Скорее домой! Твоя мать… они ломают замок!
— Что? Мама там?
— Она говорит, что выгоняет нас! Говорит, что квартира ее и…
Треск. Дверь вздрогнула. Потом еще раз.
— Илья, они сейчас ворвутся! — прошептала Таня в трубку.
— Я еду! Держись!
Связь прервалась. А треск усилился.
Боже, неужели это происходит на самом деле? Таня огляделась по сторонам. Их маленький уютный мирок. Фотографии со свадьбы на комоде, книги Ильи на полках, ее косметика на туалетном столике…
Дверь затрещала сильнее. Замок не выдерживал.
— Вот сейчас и посмотрим, кто тут хозяин! — прокричала Тамара Васильевна.
А Таня смотрела на дверь и думала о том, что вся ее жизнь сейчас трещит вместе с этим замком. И что завтра, возможно, ей снова придется паковать чемоданы и искать угол. В тридцать лет. Как студентке.
Только бы Илья приехал…
Но замок не выдержал первым.
Дверь распахнулась с таким грохотом, что в соседней квартире залаяла собака. В проеме показалась Тамара Васильевна — красное от злости лицо, седые волосы растрепались, глаза горели праведным гневом. За ней маячил Виктор с ломиком в руке, а следом протиснулась еще одна фигура — тетка Роза, сестра свекрови.
— Ну вот и славно! — Тамара Васильевна вошла в прихожую, как генерал на захваченную территорию. — Теперь поговорим по-человечески.
Таня отступила к стене. Сердце колотилось где-то в горле.
— Тамара Васильевна, зачем вы сломали замок? Мы же могли договориться…
— Договориться? — Свекровь хмыкнула. — Ты, милая, уже полгода со мной «договариваешься». Обещала временно, а сама тут гнездо свила!
Виктор прошел в гостиную, оглядывая квартиру хозяйским взглядом. Роза села на диван, достала из сумки конфеты.
— Ничего себе устроились, — протянула она, разворачивая карамельку. — Телевизор новый, ковер… А где же мой племянничек? Илюшка где?
— На работе, — тихо ответила Таня.
— Работает наш мальчик, — кивнула Тамара Васильевна. — А жена дома сидит, красоту наводит. Удобно, правда?
Наводит красоту… Таня сжала кулаки. Она вставала в шесть утра, работала в салоне до вечера, потом еще дома убирала, готовила. А свекровь об этом знала — сама же приходила обедать, когда Таня суп варила.
— Я тоже работаю, — сказала она, стараясь говорить спокойно. — В салоне «Афродита». Вы же знаете.
— Знаю, знаю, — махнула рукой Тамара Васильевна. — Мужиков стрижешь, маникюр делаешь. Работа, конечно, специфическая…
— Что вы хотите этим сказать? — Таня почувствовала, как щеки полыхают.
— Да ничего особенного, — пожала плечами свекровь. — Просто мне говорили, что ты там с клиентами больно уж… дружелюбная.
— Кто говорил? — Голос Тани дрожал от возмущения.
— Люди видели, — вмешалась Роза, хрустя карамелькой. — Соседка моя, Валентина Петровна, как раз мимо салона проходила. Видела, как ты с мужчиной каким-то разговариваешь, смеешься…
— Это был клиент! — выкрикнула Таня. — Я делала ему стрижку!
— Стрижку, — передразнила Тамара Васильевна. — А почему так весело? Почему улыбаешься? Замужняя женщина должна быть серьезней.
Серьезней… Таня вспомнила того клиента — пожилого мужчину, который рассказывал про внука. Она действительно смеялась — он так забавно имитировал, как внук учится ходить. Обычное человеческое общение.
— Слушайте, — сказала она, стараясь взять себя в руки. — Если у вас есть претензии, давайте подождем Илью. Он скоро приедет.
— Илья! — фыркнула Тамара Васильевна. — Мой сын у тебя под каблуком ходит! Раньше он маму слушал, советовался. А теперь что? Женился — и как подменили!
— Он взрослый мужчина…
— Взрослый! — Свекровь подошла ближе. — Ты его от семьи отвратила! Раньше он каждые выходные ко мне приезжал, помогал по хозяйству. А теперь что? Раз в месяц заглянет, и то на полчаса!
На полчаса… А Таня помнила, как они с Ильей проводили у свекрови целые дни. Как он крышу чинил, как сантехнику менял. Как Тамара Васильевна заставляла его перевешивать шкафы, передвигать мебель. Илья приезжал домой уставший, как после тяжелой смены.
— Мы помогаем, когда можем, — сказала она.
— Помогаете! — Роза поднялась с дивана. — А когда Тамара заболела в прошлом месяце, кто к ней приехал? Я! А где были вы?
— Мы не знали, что она болела! — возмутилась Таня. — Никто не звонил!
— Не звонил! — Тамара Васильевна всплеснула руками. — А сам сын позвонить не догадался? Мать лежит с температурой, а он с женой развлекается!
— Какие развлечения? — Таня чувствовала, как начинает закипать. — Мы работаем! Я работаю в салоне, Илья на заводе! У нас нет времени на развлечения!
— Зато время есть телевизор новый покупать! — Виктор показал на экран. — Смотрите-ка, какой красивый. Дорогой небось?
— Это подарок Илье на день рождения. От меня.
— От тебя? — Тамара Васильевна прищурилась. — А на какие деньги? Зарплата-то у тебя копеечная.
— Я копила…
— Копила! — захохотала Роза. — Слышишь, Тамара? Копила она! На зарплату мастера по маникюру телевизор за сорок тысяч!
У Тани перехватило дыхание. Откуда они знают цену телевизора?
— Да что вы тут за расследование устроили? — прошептала она.
— А мы интересуемся, — сказала Тамара Васильевна. — Илья мой сын, и я имею право знать, как он живет. И на что тратит деньги.
— Илья взрослый! У него есть жена! — Таня почувствовала, как в груди поднимается что-то горячее, злое. — Мы сами решаем, что покупать!
— Сами! — Тамара Васильевна шагнула к ней. — Это ты решаешь! Ты его от семьи отвратила! Ты его настраиваешь против матери!
— Я никого не настраиваю! — крикнула Таня. — Я его люблю!
— Любишь! — Свекровь говорила теперь тихо, но в голосе звучал яд. — Любишь его деньги. Любишь его квартиру. Любишь, что он тебя содержит!
— Неправда! — Таня чувствовала, как по щекам текут слезы. — Я его действительно люблю!
— Тогда почему детей нет? — Роза поднялась с дивана. — Два года замужем, а живот плоский. Что, не хочешь рожать? Или не можешь?
Вопрос ударил как пощечина. Таня замерла.
Дети… Боже, как же они хотели детей! Как мечтали! Но что-то не получалось. Врачи говорили — стресс, нервы, надо расслабиться. А как расслабиться, когда каждый день — борьба за выживание?
— Это… это не ваше дело, — выдавила она.
— Как не наше? — Тамара Васильевна подошла совсем близко. — Внуков хочется! Продолжение рода! А ты что? Карьеру делаешь?
— Какую карьеру? — Таня смотрела на свекровь сквозь слезы. — Я работаю мастером! Стригу, делаю маникюр! Это обычная работа!
— Обычная, — кивнула Тамара Васильевна. — Только почему тогда домой поздно приходишь? Почему клиенты мужчины в основном?
— Потому что это мужской зал! — крикнула Таня. — Мужской парикмахерский зал! Там работают только с мужчинами!
— Ну вот видишь, — сказала Роза. — Сама призналась. Целый день с мужиками крутишься.
— Я работаю! — Таня чувствовала, как силы покидают ее. — Я зарабатываю деньги!
— Деньги… — Тамара Васильевна качнула головой. — А семья что? А муж? А дом?
— Дом я тоже веду! Готовлю, убираю…
— Готовишь! — фыркнула свекровь. — Полуфабрикаты в микроволновке разогреваешь!
— Это неправда! — Таня вытерла слезы. — Я каждый день готовлю! Борщ, котлеты, салаты!
— Салаты! — Виктор хмыкнул. — Из пакетиков, небось. Современные жены…
— Да что вы все на меня наехали? — Таня посмотрела на них. — Что я вам плохого сделала?
— Плохого? — Тамара Васильевна села в кресло. — Сына отбила. Внуков не рожаешь. В чужой квартире расселилась. Мало?
— Это не чужая квартира! — крикнула Таня. — Это квартира моего мужа!
— Мужа! — Роза захохотала. — Муж у тебя или кошелек?
В этот момент в замке повернулся ключ. Дверь скрипнула.
— Что тут происходит? — В проеме появился Илья.
Таня бросилась к нему.
— Илья! — Она уткнулась лицом ему в грудь. — Они сломали замок! Говорят, что выгоняют нас!
Илья обнял жену, но взгляд его был странным. Не удивленным. Не возмущенным. Просто… усталым.
— Мама, — сказал он тихо. — Зачем замок сломали?
— А зачем дверь не открывали? — огрызнулась Тамара Васильевна. — Я же предупреждала, что приеду!
— Предупреждала? — Таня подняла голову. — Когда?
— Илье звонила, — пожала плечами свекровь. — Вчера звонила. Говорила, что надо поговорить.
Таня повернулась к мужу:
— Илья? Ты знал, что они придут?
Муж не ответил. Прошел в гостиную, сел на диван. Развязал ботинки.
— Илья! — Таня последовала за ним. — Отвечай мне! Ты знал?
— Знал, — выдохнул он. — Мама вчера звонила. Сказала, что хочет квартиру себе назад забрать.
— И что? — Голос Тани дрожал. — Что ты ей ответил?
— Ничего не ответил. Сказал, что подумаю.
— Подумаешь? — Таня почувствовала, как мир плывет перед глазами. — Подумаешь над чем?
— Над тем, что делать дальше.
— Илюша, — мягко сказала Тамара Васильевна. — Сынок, садись. Давай поговорим спокойно.
Илья посмотрел на мать, потом на жену. Глаза его были красными от усталости.
— Я уволился сегодня, — сказал он вдруг.
— Что? — Таня села рядом. — Как уволился?
— Подал заявление. Завтра последний день.
— Но почему? — Таня хватала его за руку. — Ты же получил повышение! Ты же рассказывал, что все хорошо!
— Хорошо, — кивнул Илья. — Поэтому и уволился.
— Я не понимаю!
— Повышение означало, что меня переводят в другой цех. К Сергею Михайловичу. — Илья потер лоб. — А он… он предложил мне работу в другом месте.
— Где? — прошептала Таня.
— В Москве. В своей фирме. Зарплата в три раза больше. Квартира служебная.
Тишина. Только тиканье часов на стене.
— Москва? — Роза присвистнула. — Ну надо же! А мы тут из-за этой двушки воюем!
— Илья, — Таня схватила его за руку. — Ты же не согласился? Правда?
Муж молчал.
— Илья! — Она трясла его за плечо. — Скажи, что не согласился!
— Я согласился, — тихо сказал он. — Завтра лечу в Москву. Оформлять документы.
— Без меня? — Голос Тани был как шепот.
— Пока без тебя. Мне нужно посмотреть, как там все устроено. Где жить будем, какие условия…
— Будем? — Таня чувствовала, как по лицу текут слезы. — Мы будем? Или ты будешь?
— Не знаю, — Илья опустил голову. — Не знаю, Таня.
— Как не знаешь? — Она встала, отошла от него. — Я твоя жена!
— Жена, — кивнул он. — Но я устал.
— От чего устал? — кричала Таня. — От меня? От нашей жизни?
— Да от всего! Я устал! От работы, от безденежья, от того, что мы не можем иметь детей… — Илья поднял голову.
— Ну мы же можем! Врачи сказали, что можем, нужно только время! — Таня упала на колени перед ним.
— Время… — Илья покачал головой. — Два года, Таня. Два года мы пытаемся.
— И что? — Слезы лились по ее щекам. — Что теперь? Ты меня бросаешь?
— Я не знаю, — повторил он. — Я правда не знаю.
— Илюша, — вмешалась Тамара Васильевна. — Сынок, может, это и к лучшему. Новая работа, новые возможности… А там, глядишь, и личная жизнь наладится.
— Какая личная жизнь? — Таня повернулась к свекрови. — У него есть жена! У него есть я!
— Есть, — кивнула Тамара Васильевна. — Но счастлив ли он с тобой?
— Мама, — устало сказал Илья. — Не надо.
— Надо! — Свекровь встала. — Надо наконец сказать правду! Ты несчастлив, Илюша! Я вижу! Мать чувствует!
— Что ты несешь? — Таня посмотрела на мужа. — Илья, скажи ей!
— Он не может сказать, потому что это правда, — вмешалась Роза. — Мужчина должен быть главой семьи, а не мальчиком на побегушках.
— Каких побегушках? — Таня чувствовала, как начинает кружиться голова.
— А кто к врачам с тобой ходит? — спросила Тамара Васильевна. — Кто анализы сдает? Кто лечится?
— Мы оба лечимся! — крикнула Таня. — Это наша общая проблема!
— Общая, — кивнула свекровь. — Только почему тогда мой сын на нервах? Почему домой приходит как выжатый лимон?
— Потому что работает! — Таня повернулась к Илье. — Скажи им!
— Я устал, — тихо повторил муж. — Я очень устал, Таня.
— От чего? — Она села рядом, взяла его за руки. — Илья, от чего ты устал? Мы же любим друг друга!
— Любим, — кивнул он. — Но этого мало.
— Как мало? — Таня не понимала. — Любовь — это самое главное!
— Самое главное, — согласился Илья. — Но не единственное.
— Что еще нужно? — Она искала его взгляд. — Я работаю, зарабатываю. Дом веду. Что еще?
— Покой, — сказал он неожиданно. — Мне нужен покой.
— Какой покой? — Таня не понимала. — Что ты имеешь в виду?
— Чтобы не было постоянных походов к врачам. Чтобы не было таблеток, процедур, анализов. Чтобы не было… — Он замолчал.
— Чего не было? — прошептала Таня.
— Чтобы не было этого постоянного напряжения. Этого ожидания. Каждый месяц мы ждем… А потом опять разочарование.
— Но мы же хотим детей! — Таня чувствовала, как что-то внутри рушится. — Ты же сам говорил, что хочешь стать отцом!
— Хочу, — кивнул Илья. — Но не любой ценой.
— Какой ценой? — Голос Тани дрожал. — Что ты имеешь в виду?
— Ценой нашего здоровья. Ценой наших нервов. Ценой нашей любви! — с грустью сказал он.
— Ну ведь наша любовь не может быть ценой! Она же должна помогать нам! — крикнула Таня.
— Должна, — согласился Илья. — Но не помогает.
— Помогает! — Таня встала. — Илья, что с тобой? Что происходит?
— Происходит то, что я больше не могу, — тихо сказал он. — Я больше не могу жить в постоянном напряжении. В постоянном ожидании чуда.
— Чуда? — Таня смотрела на него сквозь слезы. — Ребенок — это чудо?
— Для нас — да. — Илья встал, подошел к окну. — Потому что нормально у нас не получается.
— Получается! — Таня подошла к нему. — Врачи говорят, что все в порядке!
— Врачи много чего говорят, — устало сказал Илья. — А результата нет.
— Будет! — Она схватила его за руку. — Нужно просто подождать!
— Я устал ждать, — сказал он. — Устал надеяться.
— А я? — прошептала Таня. — А как же я?
— Не знаю, — повторил Илья. — Честно не знаю.
— Илюша, — мягко сказала Тамара Васильевна. — Сынок, может, это знак? Может, судьба тебе подсказывает?
— Какой знак? — Таня повернулась к свекрови. — О чем вы говорите?
— О том, что пора начинать жизнь заново, — сказала Тамара Васильевна. — В новом месте, с новыми возможностями.
— Без меня? — Голос Тани дрожал.
— Не обязательно без тебя, — сказал Илья. — Может быть, и с тобой.
— Может быть? — Таня чувствовала, как земля уходит из-под ног. — Как это — может быть?
— Я не знаю, Таня. — Илья повернулся к ней. — Я правда не знаю.
— Но я твоя жена! — крикнула она. — Мы венчались! Клялись друг другу!
— Клялись, — кивнул он. — И я помню свои клятвы.
— Тогда как ты можешь думать о том, чтобы уехать без меня?
— Потому что я не хочу делать тебя несчастной.
— Несчастной? — Таня не понимала. — Я счастлива с тобой!
— Счастлива? — Илья посмотрел на нее. — Когда ты последний раз смеялась?
— Смеялась? — Таня растерялась. — Не помню… А это важно?
— Важно, — кивнул он. — Очень важно.
— Илюша, — сказала Тамара Васильевна. — Сынок, а может, стоит попробовать жизнь в Москве? Одному? Без обязательств?
— Мама! — Таня повернулась к свекрови. — Что вы говорите?
— Говорю правду, — спокойно ответила Тамара Васильевна. — Мужчина должен быть свободным, чтобы принимать решения.
— Какие решения? — Таня чувствовала, как начинает задыхаться. — Он женат!
— Женат, — кивнула свекровь. — Но несчастлив.
— Он не несчастлив! — крикнула Таня. — Скажи им, Илья! Скажи, что ты не несчастлив!
Илья молчал.
— Илья! — Таня схватила его за руку. — Скажи!
— Я не знаю, — тихо произнес он. — Я правда не знаю, счастлив я или нет.
В комнате повисла тишина. Только тикали часы на стене.
— Хорошо, — сказала Таня вдруг. — Хорошо. Если ты не знаешь, то я знаю.
— Что? — Илья посмотрел на нее.
— Я знаю, что ты трус, — сказала она тихо. — Обычный трус.
— Таня…
— Не перебивай, — она подняла руку. — Ты трус, который не может постоять за свою жену. Который не может сказать матери, что у него есть своя семья.
— Это не так…
— Это так! — Голос Тани окреп. — Ты позволяешь им унижать меня! Ты молчишь, когда они называют меня гулящей!
— Я не позволяю…
— Позволяешь! — Она отошла от него. — Ты сидишь и молчишь, пока они меня оскорбляют!
— Таня, успокойся…
— Не буду успокаиваться! — Она повернулась к Тамаре Васильевне. — А вы… вы просто злая старуха, которая не может смириться с тем, что сын вырос!
— Как ты смеешь! — вскрикнула свекровь.
— Смею! — Таня чувствовала, как в ней поднимается что-то новое, сильное. — Смею, потому что мне надоело молчать!
— Таня, — сказал Илья. — Не надо…
— Надо! — Она повернулась к нему. — Надо наконец сказать правду! Ты не хочешь детей? Прекрасно! Не хочешь быть со мной? Тоже прекрасно!
— Я хочу…
— Не хочешь! — перебила она. — Ты хочешь убежать! Как всегда! Как тогда, когда мы поженились, а ты полгода не мог сказать маме!
— Это было давно…
— Было! — Таня подошла к шкафу, достала чемодан. — Что ж, беги! Беги в свою Москву! Ищи там счастье!
— Что ты делаешь? — Илья встал.
— Помогаю тебе, — сказала Таня, начиная складывать его вещи. — Собираю твои вещи. Беги, Илья. Беги от ответственности.
— Таня, остановись!
— Не остановлюсь! — Она кидала в чемодан рубашки, брюки. — Беги! Только знай — я не буду ждать!
— Что ты имеешь в виду?
— Имею в виду, что если ты сейчас уйдешь, то больше не возвращайся! — Таня повернулась к нему. — Я не игрушка, Илья! Я живой человек!
— Я знаю…
— Не знаешь! — Она закрыла чемодан. — Иначе не стал бы так со мной поступать!
— Танечка, — вмешалась Роза. — Милая, не горячись. Мужчины иногда должны подумать…
— Подумать? — Таня повернулась к ней. — Два года он думал! Хватит!
— Таня, — сказал Илья. — Я не хочу тебя терять…
— Тогда не теряй, — ответила она. — Оставайся. Борись за нас.
— Я не могу…
— Можешь! — Она подошла к нему. — Просто не хочешь!
— Хочу, но…
— Никаких «но»! — Таня взяла его за руки. — Илья, посмотри на меня!
Он поднял глаза.
— Я люблю тебя, — сказала она. — Больше жизни. Больше всего на свете. Но я не буду жить в постоянном страхе, что ты уйдешь.
— Я не уйду…
— Уйдешь! — Она отпустила его руки. — Уже уходишь. Уже согласился на работу в Москве.
— Это просто работа…
— Это бегство! — Таня подняла чемодан. — Вот твои вещи. Иди. Беги в свою Москву.
— Таня, я не хочу…
— Хочешь! — Она открыла дверь. — Хочешь убежать от проблем, от ответственности, от меня!
— Это не так!
— Это так! — Таня выставила чемодан в коридор. — Иди, Илья. Иди к маме. Она тебя поймет.
— Танечка, — сказала Тамара Васильевна. — Дочка, не надо так…
— Я вам не дочка! — крикнула Таня. — И никогда не была! Для вас я была чужой с первого дня!
— Это не так…
— Это так! — Таня смотрела на всех троих. — Вы меня никогда не принимали! Никогда!
— Мы пытались…
— Не пытались! — Таня чувствовала, как в груди что-то горит. — Вы с самого начала хотели, чтобы мы расстались!
— Мы хотели, чтобы Илья был счастлив, — сказала Тамара Васильевна.
— Без меня! — Таня повернулась к Илье. — Правда? Они хотели, чтобы ты был счастлив без меня!
Илья молчал.
— Отвечай! — крикнула Таня. — Хотя бы сейчас будь честным!
— Да, — тихо сказал он. — Мама считает, что без тебя мне будет лучше.
— А ты? — Голос Тани дрожал. — А ты что считаешь?
— Я… — Илья посмотрел на мать, потом на жену. — Я не знаю.
— Не знаешь, — повторила Таня. — Конечно, не знаешь. Ты же привык, чтобы за тебя думали другие.
— Таня…
— Все! — Она подошла к двери. — Все, Илья. Забирай свои вещи и уходи. Хоть в Москву, хоть к черту на рога.
— Таня, подожди…
— Не подожду! — Она открыла дверь шире. — Идите все! Идите вон из моего дома!
— Из твоего дома? — Тамара Васильевна поднялась. — Это моя квартира!
— Тогда выселяйте меня через суд! — крикнула Таня. — Но сейчас идите вон!
— Мы никуда не пойдем! — сказала Роза. — Мы имеем право…
— Имеете! — Таня схватила телефон. — Тогда я вызову полицию! Пусть они разберутся, кто имеет право ломать замки!
— Не вызывай полицию, — сказал Илья. — Мы уйдем.
— Илья! — возмутилась мать. — Это же моя квартира!
— Мама, — устало сказал он. — Пойдем. Поговорим дома.
— Но…
— Пойдем! — Илья взял чемодан. — Таня права. Нечего тут делать.
— Как нечего? — Тамара Васильевна не понимала. — Сынок, это же твоя жена! Твоя семья!
— Моя семья, — кивнул Илья. — Поэтому я должен решать сам.
— Но я же твоя мать!
— Мать, — согласился он. — Но не хозяйка моей жизни.
Тамара Васильевна посмотрела на сына, потом на невестку.
— Хорошо, — сказала она. — Хорошо. Посмотрим, что из этого выйдет.
— Посмотрим, — согласился Илья.
Они вышли. Таня закрыла дверь на засов.
И только тогда разрыдалась.
Таня прислонилась спиной к двери и медленно съехала по ней вниз, пока не оказалась сидящей на полу. Тишина. Наконец-то тишина.
Только капала вода в кране. Капля за каплей. Как время.
Она сидела в прихожей своей квартиры — нет, не своей, Тамариной — и смотрела на сломанный замок. Металлические опилки блестели на полу. Завтра надо будет покупать новый.
А завтра ли?
Таня встала, прошла в гостиную. Пустые стаканы на столе. Крошки от Розиных конфет на диване. Запах чужого присутствия.
Она открыла окно. Свежий воздух ворвался в комнату, разгоняя затхлость чужих слов.
Телефон зазвонил.
— Таня? — голос Ильи дрожал. — Таня, ты там?
— Здесь, — сказала она спокойно.
— Слушай… Я хочу поговорить. Можно я приду?
— Один?
— Один. Мама дома осталась. Мы… поговорили.
— И?
— И я понял, что был неправ.
Таня молчала.
— Таня? — голос мужа стал неуверенным. — Ты меня слышишь?
— Слышу.
— Можно я приду?
— Замок сломан. Заходи просто так.
Она положила трубку и пошла на кухню. Поставила чайник. Достала две чашки. Потом убрала одну обратно в шкаф.
Через полчаса Илья стоял в прихожей, разглядывая сломанную дверь.
— Извини, — сказал он. — За замок. За все.
— За все не извиняйся, — ответила Таня, не поворачиваясь. — За все ты не виноват.
— Виноват. — Он прошел в кухню. — Я позволил им тебя унижать.
— Позволил.
— Я был трусом.
— Был.
Он сел за стол. Таня поставила перед ним чашку чая.
— А теперь? — спросила она.
— Теперь… — Илья поднял на нее глаза. — Теперь я сказал маме правду.
— Какую правду?
— Что я не поеду в Москву. Что моя жизнь здесь. С тобой.
Таня села напротив.
— И что она ответила?
— Сказала, что я совершаю ошибку. Что ты меня не стоишь.
— Может, она права?
— Нет. — Илья протянул руку через стол, коснулся ее ладони. — Она не права. Ты стоишь всего. Всех московских работ, всех маминых квартир. Всего.
Таня посмотрела на их сплетенные пальцы.
— А дети? — тихо спросила она. — Ты действительно устал ждать?
— Устал, — честно ответил он. — Но это не значит, что я хочу сдаться.
— А что означает?
— Означает, что я хочу жить здесь и сейчас. С тобой. Не в ожидании чуда, а просто… жить.
— А если чуда не будет?
— Будет, — сказал Илья уверенно. — Обязательно будет. Но даже если не будет… я хочу быть с тобой.
Таня отпила глоток чая. Горячий, крепкий, настоящий.
— А квартира? — спросила она. — Твоя мама не откажется от своих планов.
— Откажется или не откажется — это ее дело. А мое дело — найти нам жилье. Съемное, свое — неважно. Но наше.
— У нас нет денег на свое.
— Появятся. Я найду другую работу. Лучше той, московской.
— Откуда такая уверенность?
Илья улыбнулся — первый раз за весь вечер.
— А знаешь, что мне мама сказала, когда я отказался ехать в Москву?
— Что?
— Что ты меня околдовала. Что наложила приворот.
Таня фыркнула.
— И что ты ответил?
— Что если это приворот, то я не хочу от него избавляться.
Они сидели на кухне, пили чай и молчали. За окном темнело. Где-то в соседней квартире играла музыка. Тихая, спокойная.
— Илья, — сказала Таня. — А что, если…
— Что если что?
— Что если мы действительно никогда не сможем иметь детей?
Он долго молчал.
— Тогда мы усыновим кого-то, — сказал наконец. — Или будем жить вдвоем. Главное — вместе.
— Правда?
— Правда.
Таня встала, подошла к нему. Обняла за плечи.
— Знаешь, о чем я подумала, когда вы все ушли?
— О чем?
— О том, что я никогда больше не буду молчать, когда меня унижают. Никогда.
— И правильно.
— И о том, что если ты уедешь, я не буду тебя ждать. Я найду себе другую жизнь.
Илья повернулся к ней.
— А теперь? — спросил он. — Теперь будешь ждать?
— Теперь мне не нужно ждать, — улыбнулась Таня. — Ты же здесь.
Он поднялся, обнял ее.
— Прости меня, — прошептал в волосы. — За все. За маму, за сомнения, за трусость.
— Прощу, — сказала она. — Но с условием.
— Каким?
— Больше никогда не позволяй никому решать за нас. Мы — семья. Мы решаем сами.
— Обещаю.
Они стояли на кухне, обнявшись, и слушали, как капает кран. Завтра нужно будет его починить. Завтра нужно будет купить новый замок. Завтра нужно будет искать новую квартиру.
Но это все завтра. А сегодня они просто были вместе. На своей маленькой кухне, в чужой квартире, с разбитыми мечтами и сломанными замками.
Но вместе.
И этого было достаточно.
— Таня, — сказал Илья через некоторое время.
— Да?
— А помнишь, ты спрашивала, когда я последний раз смеялся?
— Помню.
— Так вот… — Он отстранился, посмотрел на нее. — Сегодня, когда ты назвала маму злой старухой, я чуть не рассмеялся.
— Серьезно?
— Серьезно. Никто никогда не говорил ей правду в лицо.
— И что ты почувствовал?
— Гордость, — сказал он. — Гордость за свою жену.
Таня улыбнулась. Впервые за много месяцев — искренне, от всей души.
— Знаешь что? — сказала она. — Кажется, нам будет хорошо. Даже без московских зарплат и материнских квартир.
— Почему ты так думаешь?
— Потому что мы наконец-то научились говорить друг другу правду.
За окном совсем стемнело. А на кухне горел свет, стояли две чашки недопитого чая, и два человека держали друг друга за руки.
Как будто весь мир поместился в этой маленькой комнате.
И больше ничего не нужно было.
