— Не смей трогать мои вещи! Это моя квартира, и я решаю, кто здесь будет жить! — Марина выхватила из рук свекрови папку с документами, которую та уже успела открыть.
Галина Ивановна медленно подняла глаза на невестку. В её взгляде читалось такое презрение, что Марина невольно сделала шаг назад.
— Твоя квартира? — свекровь усмехнулась. — Интересно, а Дима в курсе, что живёт в «твоей» квартире?
Марина крепче сжала папку. Внутри лежали документы на двухкомнатную квартиру, которую ей оставила в наследство тётя. Единственное, что у неё было своего, личного, не связанного с семьёй мужа.
— При чём тут Дима? Квартира записана на меня, это моё наследство.
— Ах, наследство… — Галина Ивановна прошла к окну гостиной, окидывая взглядом комнату. — И что ты собираешься с ним делать? Сдавать втихаря, пока мой сын горбатится на двух работах?
Марина почувствовала, как внутри поднимается волна гнева. Пять лет она терпела придирки свекрови, её постоянные намёки и колкости. Но сегодня Галина Ивановна переступила черту — полезла в её личные документы.
— Я пока ничего не решила. И вообще, какое вам дело до моего наследства?
— Какое дело? — свекровь повернулась к ней. — Ты замужем за моим сыном! Всё, что твоё — это семейное! А ты прячешь документы, как воровка!
— Я ничего не прячу! Они лежали в ящике моего стола!
— В запертом ящике, — уточнила Галина Ивановна. — Хорошо, что я нашла запасной ключ. А то так бы и не узнала, какие секреты хранит моя невестка.
Марина не верила своим ушам. Свекровь взломала её личный ящик, порылась в документах, и ещё имеет наглость обвинять её в чём-то?
— Вы взломали мой стол? — голос Марины дрожал от возмущения.
— Не взломала, а открыла, — поправила Галина Ивановна. — В доме моего сына не должно быть тайн. Особенно таких.
В прихожей хлопнула дверь. Домой вернулась семилетняя Настя. Девочка заглянула в гостиную:
— Мама, бабушка, я пришла!
— Привет, солнышко, — Марина попыталась улыбнуться дочери. — Иди переодевайся, я сейчас обед разогрею.
— Бабушка останется? — Настя с надеждой посмотрела на Галину Ивановну.
— Конечно, золотая моя, — свекровь подошла к внучке и погладила её по голове. — Бабушка всегда рада тебя видеть. В отличие от некоторых.
Последние слова были сказаны с таким нажимом, что Настя удивлённо посмотрела на маму. Марина стиснула зубы, чтобы не ответить при ребёнке.
Когда Настя ушла в свою комнату, Марина положила папку с документами в сумку:
— Галина Ивановна, давайте договоримся. Вы больше не лезете в мои вещи, а я делаю вид, что этого не было.
— Вот как? — свекровь скрестила руки на груди. — Угрожаешь мне? В моём же доме?
— Это не ваш дом. Это дом Димы и мой.
— Который купили на мои деньги! — выпалила Галина Ивановна. — Забыла, как я вам первый взнос давала?
Марина устало вздохнула. Этот аргумент свекровь вытаскивала при каждом удобном случае. Да, пять лет назад, когда они с Димой только поженились, Галина Ивановна одолжила им деньги на первый взнос за квартиру. С тех пор они выплатили ей всё до копейки, но свекровь продолжала считать, что имеет право распоряжаться в их доме.
— Мы вернули вам все деньги, — напомнила Марина.
— Деньги — да. А благодарность где? — Галина Ивановна подошла ближе. — Я помогла вам встать на ноги, а ты теперь секретничаешь, прячешь какие-то квартиры!
Из детской выбежала Настя в домашней одежде:
— Мама, я есть хочу!
— Сейчас, милая, — Марина направилась на кухню.
Галина Ивановна пошла следом:
— Настенька, а ты знаешь, что у мамы есть секрет?
Марина замерла с кастрюлей в руках:
— Галина Ивановна, не надо втягивать ребёнка.
— А что такого? — невинно пожала плечами свекровь. — Дети должны знать правду о своих родителях.
— Какой секрет? — заинтересовалась Настя.
— Никакой, солнышко, — быстро сказала Марина. — Бабушка шутит.
— Шучу? — Галина Ивановна села за стол. — Настенька, у твоей мамы есть целая квартира, о которой она никому не рассказывала. Даже папе!
Девочка удивлённо посмотрела на мать:
— Правда, мама? У тебя есть другой дом?
— Это… это сложно объяснить, — Марина поставила тарелку перед дочерью. — Ешь, пожалуйста.
— Что тут сложного? — не унималась Галина Ивановна. — Твоя мама получила квартиру и скрывает это от семьи. Наверное, хочет нас бросить и уехать туда жить.
— Мама! — испуганно воскликнула Настя. — Ты нас бросишь?
— Конечно нет! — Марина обняла дочь. — Я никуда не уеду, не волнуйся.
— Тогда зачем тебе другая квартира? — не отставала девочка.
Марина бросила гневный взгляд на свекровь, но та лишь невинно улыбнулась.
— Это квартира моей тёти. Она умерла и оставила её мне. Но это не значит, что я туда перееду.
— А можно мне там комнату? — оживилась Настя. — У Маши из класса есть своя комната!
— Посмотрим, — уклончиво ответила Марина.
— Вот-вот, — кивнула Галина Ивановна. — Всё «посмотрим» да «потом». А квартира пустует. Могли бы туда переехать, раз уж места здесь мало.
Марина прикусила язык. Она прекрасно понимала, к чему клонит свекровь. Если они переедут в квартиру тёти, Галина Ивановна тут же заявит права на их нынешнее жильё — ведь она давала деньги на первый взнос.
Вечером, когда вернулся с работы Дима, Марина ждала его в спальне. Галина Ивановна всё ещё была в квартире — играла с Настей в гостиной.
— Привет, — Дима поцеловал жену. — Что-то ты хмурая. Мама опять?
Марина достала папку с документами:
— Твоя мать взломала мой стол и нашла это.
Дима взял папку, пролистал документы:
— Так это же… квартира? Откуда?
— Тётя Вера умерла два месяца назад. Оставила мне квартиру. Я хотела сама тебе рассказать, просто ждала подходящего момента.
— Два месяца назад? — Дима нахмурился. — И ты молчала?
— Я не молчала, просто… Понимаешь, это единственное, что у меня есть своего. Не связанного с твоей семьёй.
— С моей семьёй? — Дима сел на кровать. — Мы же одна семья, Марина.
— Конечно. Но твоя мать постоянно напоминает, что всё вокруг куплено на её деньги. А это — моё.
— И что ты собираешься с ней делать?
— Пока не знаю. Может, сдавать. Нам бы пригодились дополнительные деньги.
Дима помолчал, глядя в документы:
— Знаешь, мама права в одном. Нехорошо, что ты скрывала это от меня.
Марина почувствовала, как внутри всё сжимается:
— Я не скрывала. Просто не успела рассказать.
— За два месяца не успела? — Дима покачал головой. — Это странно, Марина. Мы же не чужие люди.
Из гостиной донёсся голос Галины Ивановны:
— Дима, сынок, ты пришёл? Иди сюда, нам нужно поговорить!
Дима встал:
— Пойдём. Раз уж мама знает, нужно всё обсудить.
В гостиной Галина Ивановна восседала на диване, как королева на троне. Настя уже ушла в свою комнату делать уроки.
— Садитесь, — свекровь указала на кресла напротив. — Нам нужно решить, что делать с квартирой.
— Нам? — Марина не сдержала сарказма. — Это моё наследство, я сама решу.
— Марина, не начинай, — устало попросил Дима. — Мама, что ты предлагаешь?
— Очевидно же! — Галина Ивановна всплеснула руками. — У вас есть две квартиры. В одной можете жить вы, в другой — я. Мне уже тяжело ездить к вам через весь город.
Марина похолодела. Вот оно — истинная причина интереса свекрови.
— Вы хотите жить в квартире моей тёти?
— А что в этом плохого? — Галина Ивановна пожала плечами. — Я буду рядом, смогу помогать с Настей. Да и вам спокойнее — всегда есть кому за ребёнком присмотреть.
— Мама, — осторожно начал Дима, — квартира принадлежит Марине. Это её решение.
— Её решение? — свекровь поднялась с дивана. — А ничего, что я вам помогала все эти годы? Что сидела с Настей, когда Марина на работу устроилась? Что деньги давала, когда вы концы с концами не сводили?
— Мы благодарны вам за помощь, — сказала Марина. — Но это не значит, что вы можете распоряжаться моим наследством.
— Ах вот как! — Галина Ивановна повысила голос. — Значит, бери от свекрови всё, а как что-то дать — так сразу «моё наследство»!
— Мама, успокойся, — Дима встал между женщинами. — Никто не говорит, что мы неблагодарны. Просто квартира…
— Просто квартира могла бы решить все наши проблемы! — перебила его Галина Ивановна. — Но твоя жена жадничает!
— Я не жадничаю! — возмутилась Марина. — Я просто не хочу, чтобы вы жили в квартире моей тёти!
— Почему? — свекровь прищурилась. — Боишься, что я буду приходить когда захочу? Что буду видеть, чем вы тут занимаетесь?
— Мам, — предупреждающе сказал Дима.
— Что «мам»? — Галина Ивановна повернулась к сыну. — Твоя жена прячет от тебя целую квартиру, а ты её защищаешь? Да она, может, любовника там поселить хотела!
— Как вы смеете! — Марина вскочила с кресла. — Я никогда…
— А откуда мне знать? — парировала свекровь. — Раз скрываешь, значит, есть что скрывать!
— Всё! — Дима хлопнул в ладоши. — Хватит! Мама, извини, но ты перегибаешь палку. Марина — моя жена, и я ей доверяю.
— Доверяешь? — Галина Ивановна горько усмехнулась. — Она же тебе не доверяет, раз молчала о квартире!
— Это другое…
— Ничего не другое! — свекровь подошла к сыну. — Дима, открой глаза! Она использует тебя! Живёт в квартире, купленной на мои деньги, а своё наследство прячет!
Из детской выглянула Настя:
— Почему вы кричите?
— Всё хорошо, солнышко, — Марина подошла к дочери. — Иди доделывай уроки.
— Бабушка плачет? — девочка с тревогой посмотрела на Галину Ивановну.
Свекровь действительно утирала глаза платком:
— Бабушка расстроена, золотая. Но ты не переживай.
Когда Настя ушла, Марина повернулась к мужу:
— Дима, твоя мать манипулирует. Неужели ты не видишь?
— Я вижу, что моя мать расстроена, — ответил Дима. — И я вижу, что ты скрывала от меня важную информацию.
— Я же объяснила…
— Объяснила? — перебила Галина Ивановна. — Что ты хочешь иметь запасной аэродром? Место, куда сбежать, когда надоест играть в семью?
— Никуда я не собираюсь бежать!
— Тогда докажи! — свекровь воинственно вскинула подбородок. — Перепиши квартиру на Диму. Или хотя бы сделай его совладельцем.
Марина растерянно посмотрела на мужа. Дима молчал, но по его лицу было видно, что идея матери ему не кажется безумной.
— Это квартира моей тёти, — тихо сказала Марина. — Она оставила её мне. Только мне.
— Вот! — торжествующе воскликнула Галина Ивановна. — Слышал, Дима? Только ей! А ты для неё никто!
— Это не так…
— Так! — свекровь подошла ближе. — Знаешь, что я думаю? Ты вышла за моего сына из-за денег. Жила за его счёт, родила ребёнка, чтобы привязать его. А теперь, когда появилась своя квартира, показываешь истинное лицо!
— Мама! — Дима повысил голос. — Это уже слишком!
— Слишком? — Галина Ивановна всхлипнула. — Я всю жизнь для тебя… А ты выбираешь её сторону!
Марина почувствовала, что больше не может это выносить:
— Знаете что, Галина Ивановна? Может, вы и правы. Может, мне действительно стоит подумать о переезде. Подальше от вас!
— Марина! — Дима схватил жену за руку. — Что ты говоришь?
— То, что думаю! — Марина вырвала руку. — Я устала! Устала от постоянных упрёков, подозрений, манипуляций! Ваша мать не даёт нам жить!
— Ага! — Галина Ивановна ткнула пальцем в невестку. — Вот и призналась! Хочешь разрушить семью!
— Это вы её разрушаете! — крикнула Марина.
В дверях снова появилась Настя, на этот раз со слезами на глазах:
— Мама, папа, не ссорьтесь!
Марина бросилась к дочери, обняла её:
— Прости, милая. Мы просто… громко разговариваем.
— Бабушка сказала, что ты хочешь уехать, — всхлипнула девочка. — Это правда?
Марина бросила уничтожающий взгляд на свекровь:
— Нет, солнышко. Я никуда не уеду. Мы семья.
— Семья не скрывает друг от друга квартиры, — не удержалась Галина Ивановна.
— Мама, уходи, — вдруг сказал Дима. — Пожалуйста. Нам нужно поговорить с Мариной.
— Что? — свекровь не поверила своим ушам. — Ты выгоняешь родную мать?
— Я прошу тебя уйти, чтобы мы могли спокойно всё обсудить, — твёрдо ответил Дима. — Ты сделала достаточно.
— Ах, вот как! — Галина Ивановна схватила сумку. — Запомни этот день, Дима! Когда она тебя бросит — а она бросит! — не приходи ко мне плакаться!
Свекровь вылетела из квартиры, громко хлопнув дверью.
Настя прижалась к матери:
— Мама, почему бабушка так кричала?
— Бабушка расстроилась, — мягко объяснила Марина. — Иногда взрослые ссорятся. Но это не значит, что мы не любим друг друга.
— А ты правда не уедешь?
— Конечно не уеду. Я же твоя мама. Как я могу тебя оставить?
Дима присел рядом, обнял жену и дочь:
— Никто никуда не уедет. Мы семья и будем вместе.
Когда Настя успокоилась и вернулась к урокам, Марина и Дима остались в гостиной.
— Прости, — начал Дима. — Мама перегнула палку.
— Она всегда перегибает, — устало ответила Марина. — Просто обычно ты этого не замечаешь.
— Замечаю. Просто… она моя мать. Мне сложно.
Марина взяла мужа за руку:
— Я понимаю. Но мы должны защищать нашу семью. Даже от твоей мамы.
— Ты права, — Дима сжал её ладонь. — Но и ты пойми меня. Когда я узнал о квартире от мамы, а не от тебя…
— Я знаю. Прости. Я должна была сразу рассказать.
— Почему не рассказала?
Марина помолчала, подбирая слова:
— Потому что знала — твоя мать тут же начнёт претендовать на неё. Как и случилось. Я хотела немного подумать, решить, что делать.
— И что ты решила?
— Хочу сдавать. Нам пригодятся деньги. Можем откладывать Насте на образование.
Дима кивнул:
— Хорошая идея. Но мама…
— Твоя мама не будет там жить, — твёрдо сказала Марина. — Если она поселится так близко, мы совсем с ума сойдём.
— Согласен. Но как ей объяснить?
— А нужно ли? — Марина пожала плечами. — Это наше решение. Мы взрослые люди.
Следующие дни прошли относительно спокойно. Галина Ивановна не звонила, не приходила. Марина начала думать, что свекровь смирилась с ситуацией.
Но через неделю, вернувшись с работы, она обнаружила в квартире незнакомую женщину. Та сидела на кухне, пила чай с Галиной Ивановной и что-то записывала в блокнот.
— Что происходит? — Марина остановилась в дверях.
— А, невестка пришла! — Галина Ивановна повернулась к ней. — Знакомься, это Елена Петровна из органов опеки.
Марина почувствовала, как земля уходит из-под ног:
— Опеки? Зачем?
— Я специалист по семейным конфликтам, — представилась женщина. — Галина Ивановна обратилась к нам с жалобой. Она беспокоится о внучке.
— О Насте? — Марина опустилась на стул. — Что за бред?
— Это не бред! — воскликнула свекровь. — В семье постоянные скандалы, мать хочет бросить ребёнка! Я обязана защитить внучку!
— Я никого не бросаю! — Марина повернулась к специалисту. — Это недоразумение. У нас был семейный спор, не более того.
— Расскажите подробнее, — попросила Елена Петровна.
Марина глубоко вздохнула и изложила ситуацию — про наследство, про требования свекрови, про конфликт.
— То есть, — уточнила специалист, — вы не планируете оставлять семью?
— Конечно нет! Я люблю мужа и дочь!
— Она врёт! — встряла Галина Ивановна. — У неё есть тайная квартира! Она готовит побег!
Елена Петровна внимательно посмотрела на обеих женщин:
— Галина Ивановна, наличие у человека недвижимости не является признаком намерения бросить семью.
— Но она скрывала это от мужа!
— Это вопрос доверия между супругами, а не повод для вмешательства опеки, — терпеливо объяснила специалист.
В этот момент пришла из школы Настя. Увидев незнакомую женщину, она прижалась к маме:
— Мам, кто это?
— Это Елена Петровна, — представила Марина. — Она… в гости пришла.
— Настенька, — обратилась к девочке специалист, — можно тебя кое о чём спросить?
Девочка кивнула.
— Ты любишь маму и папу?
— Конечно! — удивилась Настя. — А почему вы спрашиваете?
— Просто интересно. А они часто ссорятся?
Настя задумалась:
— Иногда. Но не часто. Только когда бабушка приходит.
Марина и Галина Ивановна одновременно напряглись.
— То есть ссоры происходят в присутствии бабушки? — уточнила Елена Петровна.
— Ну да. Бабушка говорит, что мама плохая, мама расстраивается, папа кричит… — Настя пожала плечами. — А когда бабушки нет, мы не ссоримся.
Специалист сделала пометку в блокноте:
— Понятно. Спасибо, Настенька. Иди в свою комнату, взрослым нужно поговорить.
Когда девочка ушла, Елена Петровна повернулась к Галине Ивановне:
— Из слов ребёнка следует, что источником конфликтов в семье являетесь вы.
— Это… это неправда! — забормотала свекровь. — Ребёнок не понимает!
— Дети часто понимают больше, чем мы думаем, — возразила специалист. — Галина Ивановна, я не вижу оснований для беспокойства о ребёнке. Семья функциональная, девочка ухожена, накормлена, любима.
— Но квартира…
— Квартира — личное дело супругов. Вы потратили моё время и время ваших родственников.
Елена Петровна встала, собирая документы:
— Марина, извините за беспокойство. Всего доброго.
Когда за специалистом закрылась дверь, в кухне повисла тишина.
— Ты… ты пожаловалась в опеку? — Марина не верила своим ушам. — Пыталась забрать у меня ребёнка?
— Я защищала внучку! — упрямо ответила Галина Ивановна.
— От кого? От родной матери?
— От матери, которая прячет квартиры и хочет бросить семью!
Марина встала:
— Всё. Хватит. Убирайтесь из моего дома.
— Что? — свекровь вцепилась в стол. — Не имеешь права!
— Имею. Это мой дом. И вы только что пытались отнять у меня ребёнка. Уходите.
— Дима об этом узнает!
— Пусть узнает. Пусть узнает, что его мать готова на всё, лишь бы получить контроль над нашей жизнью.
Галина Ивановна поднялась, дрожа от злости:
— Ты пожалеешь об этом! Я не сдамся! Эта квартира должна быть моей!
— Никогда, — отрезала Марина. — Слышите? Никогда. И если вы ещё раз попытаетесь использовать мою дочь в своих играх, я подам на вас в суд.
— Посмотрим, что скажет Дима!
Вечером Марина рассказала мужу о визите специалиста из опеки. Дима слушал, и с каждым словом его лицо становилось всё мрачнее.
— Она что, совсем с ума сошла? — наконец выдохнул он. — Опека? Серьёзно?
— Твоя мать готова на всё ради этой квартиры.
— Это уже не про квартиру, — покачал головой Дима. — Это про контроль. Она всегда хотела контролировать мою жизнь.
— И что будем делать?
Дима помолчал, затем решительно сказал:
— Ограничим общение. Мама может видеть Настю только в нашем присутствии. И никаких разговоров о квартире.
— Ты уверен? Она же твоя мать.
— Уверен. Она перешла черту. Опека… Я до сих пор поверить не могу.
На следующий день Дима позвонил матери и объявил о новых правилах. Галина Ивановна кричала, плакала, угрожала, но сын был непреклонен.
Прошёл месяц. Квартиру тёти Марина сдала приличной семейной паре. Деньги откладывали на образование Насти и семейный отпуск.
Галина Ивановна приходила раз в неделю, по воскресеньям. Встречи проходили натянуто, но без скандалов. Свекровь больше не заговаривала о квартире, хотя по её взглядам было видно — она не смирилась.
В одно из воскресений, когда Галина Ивановна играла с Настей в настольную игру, девочка вдруг спросила:
— Бабушка, а почему ты больше не говоришь, что мама плохая?
Свекровь поперхнулась:
— Я… я никогда такого не говорила!
— Говорила, — спокойно возразила Настя. — Но теперь не говоришь. Мама стала хорошей?
Марина и Дима переглянулись. Галина Ивановна покраснела:
— Твоя мама… она всегда была хорошей. Просто бабушка иногда говорит лишнее.
— А почему?
— Потому что… — свекровь замялась. — Потому что бабушка иногда ошибается.
Это было первый раз, когда Галина Ивановна признала свою неправоту. Пусть и завуалированно.
После её ухода Марина обняла мужа:
— Думаешь, она правда начинает понимать?
— Не знаю. Возможно. А возможно, просто боится потерять внучку.
— В любом случае, это прогресс.
— Маленький, но прогресс, — согласился Дима.
Они стояли у окна, наблюдая, как Галина Ивановна садится в такси. Квартира тёти, которая чуть не разрушила их семью, теперь приносила стабильный доход. А главное — Марина больше не чувствовала себя беззащитной перед нападками свекрови.
У неё было своё. Личное. Независимое. И это давало силы защищать то, что действительно важно — семью.
Настя подбежала к родителям:
— Мама, папа, можно мне мороженое?
— Конечно, солнышко, — улыбнулась Марина.
— А бабушка сказала, что теперь будет приносить мне книжки, а не только игрушки. Это хорошо?
— Очень хорошо, — кивнул Дима.
Семья направилась на кухню. Впереди было ещё много воскресных визитов, возможных конфликтов и примирений. Но главное они уже поняли — границы важны. Даже с самыми близкими людьми. Особенно с самыми близкими.
А квартира тёти Веры так и осталась их маленьким секретом. Не тайной, которую нужно скрывать, а личным пространством, которое нужно защищать. От всех. Даже от любящей, но слишком властной свекрови.
