Люба с трудом повернула ключ в замке — пальцы задеревенели от усталости после двенадцатичасовой смены. В прихожей пахло жареной картошкой и чужими духами. Она нахмурилась.
— Денис? — крикнула она, скидывая туфли.
Из кухни донеслись голоса. Не только мужа.
Люба зашла и застыла на пороге: за столом сидела её свекровь, Галина Петровна, а рядом — незнакомая рыжая девушка, которая с аппетитом уплетала котлеты.
— О, Любаша, наконец-то! — свекровь улыбнулась, будто ничего необычного не происходило. — Мы тебя заждались.
— Мама… что вы здесь делаете? — Люба медленно опустила сумку на стул.
— Приехали в гости! — Галина Петровна махнула рукой. — А это Танюша, племянница моего двоюродного брата. Помнишь, я рассказывала?
— Нет, не помню, — сухо ответила Люба.
Таня виновато улыбнулась:
— Я тут ненадолго, буквально на недельку. Меня из общаги выселили, а Галя Петровна сказала, что у вас свободная комната…
Люба резко посмотрела на мужа. Денис избегал её взгляда, уткнувшись в тарелку.
— Мы не обсуждали, что у нас будут жить гости, — тихо, но чётко сказала Люба.
— Ну какая разница? — Галина Петровна фыркнула. — Танюше негде жить, а у вас тут целая комната пустует!
— Мама, мы договаривались, что вы предупреждаете, прежде чем приезжать.
— Да что ты раздухарилась? — свекровь насупилась. — Семья — это помощь, а не твои капризы!
Денис наконец поднял голову:
— Люб, ну что ты… Пусть поживёт пару дней, потом разберётся.
Люба сжала кулаки. Комната действительно была свободной, но это была её квартира, купленная ещё до брака. И мысль о том, что кто-то теперь будет спать в её доме без спроса, вызывала жгучую обиду.
— Хорошо, — сквозь зубы сказала она. — Но только на неделю.
— Вот и славно! — Галина Петровна удовлетворённо кивнула.
Таня радостно улыбнулась:
— Спасибо большое! Я вам не помешаю, честно!
Люба молча развернулась и вышла из кухни. За спиной тут же возобновился оживлённый разговор, словно её возражения ничего не значили.
В спальне она закрыла дверь и глубоко вдохнула. В зеркале отразилось её бледное лицо с тёмными кругами под глазами.
«Неделя, — мысленно повторила она. — Только неделя».
Но что-то подсказывало, что Таня не собирается уходить так быстро.
Утро началось с громкого стука в дверь. Люба, ещё не до конца проснувшись, потянулась к телефону – 6:47. Раньше будильника.
— Любаша, ты спишь? – за дверью раздался голос Тани. – Можно войти?
Не дожидаясь ответа, дверь приоткрылась, и в щель просунулась рыжая голова.
— Ой, прости, разбудила? – Таня виновато улыбнулась, но в её глазах не было ни капли раскаяния. – У тебя фен есть? А то мой в общаге остался…
Люба с трудом сдержала раздражение.
— В ванной, в нижнем шкафчике.
— Спасибо! – Таня скрылась за дверью, громко топая босыми ногами.
Перевернувшись на другой бок, Люба попыталась поймать ускользающий сон, но через минуту из ванной донёсся гул фена.
«Неделя», – напомнила она себе, стиснув зубы.
На кухне царил беспорядок. На столе стояла грязная сковорода с остатками яичницы, крошки рассыпались по столу, а в раковине горой лежала немытая посуда.
— Доброе утро! – Таня, уже с уложенными волосами и накрашенными губами, сидела за столом и пила чай. – Я тут немного перекусила, надеюсь, ты не против?
— Где Денис? – спросила Люба, игнорируя вопрос.
— Ушёл на работу, сказал, что у него раннее совещание.
Люба молча принялась наводить порядок. Она специально купила дорогой антипригарный набор, а теперь сковорода стояла с пригоревшими остатками еды.
— Эх, у вас тут холодильник какой-то пустоватый, – продолжала Таня, разглядывая свои ногти. – Мужчину надо кормить получше, а то Денис такой худой…
Люба резко развернулась:
— Я работаю с утра до вечера. Если тебе не нравится, как я веду хозяйство, можешь готовить сама.
Таня округлила глаза:
— Ой, да я же не со зла! Просто заботу проявляю…
— Мою семью я и так прекрасно обеспечиваю, – холодно ответила Люба.
Вечером, когда Денис вернулся с работы, Люба попыталась поговорить с ним наедине.
— Она ведёт себя как хозяйка! – прошептала она, закрывая дверь спальни. – Утром разбудила в семь, весь день ходит по квартире как по музею, всё трогает…
Денис устало вздохнул:
— Ну что ты придираешься? Она же всего на несколько дней. Помочь людям – это нормально.
— Помочь – это одно, а чувствовать себя гостем в собственном доме – совсем другое!
— Ты просто устала, – Денис потянулся к выключателю. – Давай спать, завтра всё будет выглядеть иначе.
Но Люба знала – завтра будет то же самое. Только Таня освоится ещё больше.
Перед сном она заглянула в гостевую комнату. На тумбочке лежали Танины вещи, на стене висел её шарф, а на кровати красовалась знакомая подушка Любы – ту самую, которую она обычно брала, когда болела.
«Неделя», – ещё раз напомнила себе Люба, но внутри уже начало расти твёрдое убеждение – так просто эта девушка не уйдёт.
Прошло три дня. Люба возвращалась домой после ночной смены — в больнице было два экстренных вызова, и к утру её глаза слипались от усталости. Она мечтала только об одном — добраться до своей кровати и провалиться в сон хотя бы на пару часов.
Открыв дверь, она сразу почувствовала что-то неладное. В квартире стоял густой запах чужих духов — сладкий и приторный, от которого даже немного першило в горле.
— Денис? — тихо позвала она, но в ответ была только тишина.
Люба прошла в спальню и замерла на пороге.
На её кровати, укутавшись в её же одеяло, спала Таня. Рыжие волосы растрепались по подушке, а на полу валялись её джинсы и кофта.
Люба почувствовала, как по спине пробежали мурашки. Она подошла ближе и тряхнула девушку за плечо.
— Таня!
Та заворчала и потянулась, не открывая глаз.
— М-м? Что такое…
— Что ты делаешь в моей кровати?
Таня наконец приподнялась, сонно моргая.
— Ой, Люба… я просто уснула.
— Я вижу. Но почему именно здесь?
— Ну… — Таня зевнула и потёрла глаза. — Ваш диван в гостиной такой неудобный, спина потом болит. А тут так мягко…
Люба сжала кулаки.
— Вставай. Сейчас же.
— Да ладно тебе, — Таня недовольно надула губы. — Можно я ещё немного…
— Нет! — голос Любы дрогнул. — Это моя спальня. Моя кровать. Вставай и уходи.
Таня наконец поняла, что шутки кончились. Она нехотя сползла с кровати, собирая свои вещи.
— Ну и злая же ты… Я же просто поспать прилегла.
Люба не ответила. Она стояла, глядя, как Таня ковыляет в гостиную, и чувствовала, как внутри закипает ярость.
Через час вернулся Денис. Люба ждала его на кухне, сложив руки на груди.
— Ты даже не представляешь, что сегодня произошло, — начала она, едва он переступил порог.
Денис устало опустил сумку.
— Опять что-то не так?
— Твоя «временная гостья» спала в нашей кровати!
Денис поморщился.
— Ну и что? Она же просто прилегла.
— Просто прилегла? — Люба почувствовала, как у неё подкашиваются ноги. — Ты серьёзно? Это ведь мой дом, Денис! Моя кровать!
— Да перестань ты раздувать из мухи слона! — он резко повернулся к ней. — Таня поживёт тут пару дней и уйдёт. Хватит истерик!
— Истерик? — Люба засмеялась, но в голосе не было ни капли веселья. — Хорошо. Тогда пусть уходит. Сейчас же.
— Ты с ума сошла? — Денис округлил глаза.
— Нет, моя квартира, мои правила. — Люба твёрдо посмотрела на него. — Или она уходит, или ухожу я.
Денис молчал несколько секунд, потом махнул рукой.
— Делай что хочешь.
Люба развернулась и пошла в гостиную. Таня сидела на диване, уткнувшись в телефон, но по напряжённой спине было видно — она всё слышала.
— Ты собираешь вещи и уходишь, — сказала Люба ровным голосом. — Сейчас.
Таня подняла на неё глаза.
— Ты серьёзно?
— Абсолютно.
— Но… мне же некуда идти!
— Это не мои проблемы.
Таня вскочила, её лицо покраснело.
— Да ты просто завидуешь! Боишься, что Денису со мной будет интереснее, чем с тобой!
Люба даже не стала отвечать. Она просто повернулась и пошла в спальню — собирать чемодан.
Через десять минут раздался звонок в дверь. Люба вышла в коридор и увидела Галину Петровну — та стояла на пороге, красная от злости.
— Ты что творишь?! — закричала свекровь. — Как ты могла выгнать бедную девочку на улицу?
— Мама, успокойтесь, — попытался вмешаться Денис, но Галина Петровна оттолкнула его.
— Нет уж, моей квартирой по своему усмотрению вы распоряжаться не будете! — Люба неожиданно для себя повысила голос.
— Твоей? — свекровь фыркнула. — Это семейная квартира!
— Нет, мама, — Люба холодно посмотрела на неё. — Это моя квартира. Купленная на мои деньги, до свадьбы. И я решаю, кто здесь будет жить.
Галина Петровна открыла рот, но слова застряли у неё в горле. Она обернулась к сыну.
— Денис! Ну скажи же ей что-нибудь!
Но Денис молчал.
Люба взяла со стула сумку и направилась к выходу.
— Я ухожу к подруге. Когда здесь не останется непрошеных гостей — может быть, я вернусь.
Дверь захлопнулась за ней с громким стуком.
Ледяной ноябрьский ветер бил в лицо, но Люба почти не чувствовала холода. В ушах стучало: «Моя квартира… мои правила…». Она сжала телефон в кармане, ощущая, как дрожат пальцы.
Пять минут ходьбы до станции метро показались вечностью. Только спустившись в подземку, Люба осмелилась достать телефон. На экране — три пропущенных звонка от Дениса. Она пролистала дальше и нажала на знакомый номер.
— Алло? — сонный голос подруги отозвался через две гудка.
— Кать, это я… — голос Любы неожиданно сломался.
— Любка? Что случилось?
— Можно я… можно я к тебе? Ненадолго.
— Конечно! Ты где?
Через сорок минут такси подъехало к знакомому пятиэтажному дому. Катя ждала на подъезде, кутаясь в клетчатый плед.
— Господи, ты вся продрогла! — она тут же обняла подругу. — Заходи быстрее.
Тепло квартиры обожгло кожу. Люба стояла в прихожей, не решаясь сделать шаг, будто боялась испачкать чужой дом своей бедой.
— Раздевайся, я чайник поставила, — Катя повела её на кухню.
Пока вода закипала, Люба молча смотрела на свои руки. Первая слеза упала прямо на стол.
— Они… они меня в моём же доме сделали чужой, — выдохнула она.
Катя молча обняла её за плечи.
— Рассказывай.
Когда история была рассказана, в кухне повисло тяжёлое молчание. За окном шумел дождь, стуча по подоконнику.
— И что теперь? — спросила Катя.
— Не знаю. — Люба крутила пустой стакан в руках. — Думаю, он сейчас там с мамой решает, как меня «поставить на место».
Как будто в ответ, телефон завибрировал. Денис.
— Будешь брать?
Люба глубоко вдохнула и нажала «Ответить».
— Ну что, наговорилась с подружками? — его голос звучал холодно. — Когда вернёшься?
— Ты серьёзно? После всего?
— Люба, хватит истерик. Таня ушла, мама расстроена. Возвращайся, давай обсудим как взрослые люди.
— Обсудим что? — она засмеялась. — Как ты в очередной раз не смог защитить меня перед своей матерью?
— О чём ты вообще? — Денис повысил голос. — Ты сама всё устроила! Из-за какой-то ерунды!
— Ерунды? — Люба почувствовала, как сжимается горло. — Хорошо. Тогда ответь мне честно. Если бы твоя мать привела в твою холостяцкую квартиру чужого человека, ты бы тоже молчал?
Пауза затянулась.
— Это совсем другое, — наконец пробормотал он.
— Всё понятно, — Люба закрыла глаза. — Я останусь у Кати сегодня.
— Как хочешь, — бросил он и положил трубку.
Катя наблюдала за ней с грустью.
— Ну что, взрослый разговор состоялся?
Люба медленно опустила телефон на стол.
— Он даже не попытался понять…
— А ты точно хочешь, чтобы он понял? — Катя налила свежего чая. — Или тебе нужен человек, который будет на твоей стороне без всяких «попыток»?
Ночь прошла в тревожных мыслях. Люба ворочалась на раскладном диване, прислушиваясь к звукам чужого дома. В три часа утра она взяла телефон и открыла галерею.
Фотография их с Денисом на море два года назад. Он обнимает её за плечи, оба смеются. Казалось, этому счастью не будет конца.
Утром пришло сообщение:
«Приезжай, поговорим. Мама извинилась».
Люба показала телефон Кате.
— Ну? — та подняла бровь. — Что будешь делать?
— Не знаю. — Люба потянулась за сумкой. — Но я должна посмотреть ему в глаза, когда он будет это говорить.
Дождь закончился. На мокром асфальте отражалось бледное ноябрьское солнце. Такси медленно увозило её обратно — в дом, который вдруг перестал быть домом.
Такси остановилось у знакомого подъезда. Люба задержала дыхание, глядя на окна своей квартиры — в гостиной горел свет. Она медленно отсчитала сдачу водителю, стараясь оттянуть момент возвращения.
Лифт поднимался слишком быстро. Сердце бешено колотилось, ладони стали влажными. Когда дверь открылась, Люба на мгновение замерла — на коврике лежали мужские ботинки Дениса и… женские босоножки. Не её.
Она резко толкнула дверь.
В гостиной сидела Галина Петровна, разливая по чашкам свежезаваренный чай. Денис стоял у окна, нервно постукивая пальцами по подоконнику.
— Ну вот и наша беглянка вернулась! — свекровь улыбнулась, но глаза оставались холодными. — Мы уж думали, ты до вечера задержишься.
Люба молча прошла в спальню. На кровати лежала её пижама, а на тумбочке — знакомый флакон духов. Всё было на своих местах, но ощущение чужого присутствия не исчезало.
— Ты обещал, что мы поговорим, — вышла она к Денису.
— Да, — он кивнул. — Мама действительно извинилась.
Галина Петровна театрально вздохнула:
— Да, прости, Любаша. Я, может, погорячилась. Но ты же понимаешь — Танюше правда некуда было деться…
— Где она сейчас? — перебила её Люба.
— У меня, — быстро ответила свекровь. — Временненько, пока квартиру не найдёт.
Люба посмотрела на Дениса.
— И что, теперь всё должно вернуться как было?
— Ну а что ты хотела? — он развёл руками. — Конфликт исчерпан.
— Нет, — Люба твёрдо подняла голову. — Конфликт не исчерпан, пока ты не поймёшь, в чём была проблема.
— Опять начинается! — Денис с силой поставил чашку на стол.
— Хорошо, — Люба повернулась к свекрови. — Если хотите помогать — пусть живёт у вас.
Галина Петровна резко встала, опрокинув стул:
— Ты губишь мою семью! С самого начала ты стремилась отгородить Дениса от родных!
— Мама, хватит, — Денис попытался вмешаться.
— Нет, пусть скажет, — Люба скрестила руки на груди. — Что ещё я сделала не так?
— Всё! — свекровь тряхнула головой. — Ты никогда не была ему парой! Он заслуживает женщину, которая станет ему опорой, а не…
— ХВАТИТ! — Денис ударил кулаком по столу.
В квартире повисла гробовая тишина. Галина Петровна побледнела.
— Ты… ты никогда так со мной не разговаривал, — она дрожащей рукой взяла сумку. — До этой…
— Мама, иди домой, — Денис говорил тихо, но твёрдо. — Пожалуйста.
Когда дверь закрылась, Люба впервые за долгое время смогла свободно вздохнуть.
— Прости, — Денис опустился на диван. — Я не знал, что она…
— Теперь понимаешь, почему я не могла молчать?
Он долго смотрел в окно, потом медленно кивнул:
— Да. Но что теперь?
Люба подошла к нему и взяла за руку:
— Теперь ты выбираешь. Раз и навсегда.
За окном сгущались сумерки. Где-то в городе жила девушка по имени Таня, которая так и не поняла, почему не смогла остаться в чужой квартире. Где-то ехала в автобусе Галина Петровна, впервые ощутившая, что сын вырос. А в тихой квартире двое взрослых людей молча сидели рядом, понимая — следующий шаг изменит всё.
Люба смотрела на их переплетённые пальцы и думала, сколько ещё таких испытаний придётся пережить, чтобы наконец стать настоящей семьёй.
Три дня прошло в тягостном молчании. Галина Петровна не звонила, и это странное затишье тревожило больше, чем её обычные скандалы. Люба вернулась на работу, но мысли постоянно возвращались к тому вечеру. К словам Дениса: «Теперь ты выбираешь».
Вечером в пятницу он пришёл домой раньше обычного. Люба стояла у плиты, помешивая овощи в сковороде, когда почувствовала его взгляд.
— Мы должны поговорить, — сказал Денис, прислонившись к дверному косяку.
— Я слушаю.
Он подошёл ближе, его дыхание было неровным, будто перед этим он быстро поднимался по лестнице.
— Я ездил к маме сегодня.
Ложка в руке Любы замерла. Она медленно выключила плиту и повернулась к нему.
— И?
— Она… — Денис провёл рукой по лицу, — Она сказала, что если я останусь с тобой, то больше не будет считать меня сыном.
Воздух в кухне стал густым, как сироп. Люба ощутила, как подкашиваются ноги, но не позволила себе дрогнуть.
— И что ты ответил?
— Я… — он опустил глаза, — Я ничего не ответил. Просто ушёл.
Люба медленно кивнула. В горле стоял ком, но она не позволяла себе заплакать. Не сейчас.
— Ты вообще меня любишь? — спросила она тихо, — Или только свою маму?
Тишина растянулась на целую вечность. За окном проехала машина с громкой музыкой, где-то на верхнем этаже засмеялся ребёнок. Обычные звуки обычного дома, где в этот момент рушилась чья-то жизнь.
Денис поднял на неё глаза. В них не было ни злости, ни боли — только пустота.
— Я не знаю, — прошептал он.
Эти три слова прозвучали громче любого крика. Люба почувствовала, как что-то внутри неё ломается — окончательно и бесповоротно.
— Я поняла, — она сняла фартук и аккуратно повесила его на крючок. — Я съеду в выходные.
— Подожди, — Денис схватил её за руку, — Давай не будем торопиться…
— В чём смысл? — Люба высвободила руку, — Ты сделал выбор. Молчание — тоже ответ.
Она вышла из кухни, оставив его одного среди запаха недоеденного ужина. В спальне Люба села на кровать и наконец позволила слезам течь. Они оставляли тёплые следы на её руках, падали на колени, впитывались в ткань юбки.
Через полчаса она услышала, как хлопнула входная дверь. Подойдя к окну, Люба увидела, как Денис садится в машину и резко трогается с места. Куда? К маме? К другу? Или просто едет без цели, пытаясь убежать от этого кошмара?
Она открыла шкаф и начала доставать чемоданы. Внизу лежала коробка с их общими фотографиями — свадьба, отпуск, обычные выходные. Люба взяла одну наугад: они смеются на кухне, Денис целует её в щёку. Казалось, это было в другой жизни.
Телефон вибрировал в кармане. Сообщение от Кати: «Как ты? Нужна помощь?»
Люба посмотрела на разложенные чемоданы, на фотографию в руках, на опустевшую половину кровати. Она медленно набрала ответ: «Приезжай завтра. Начнём упаковывать мои вещи».
Воскресным утром в квартире стояла непривычная тишина. Люба заварила кофе в дорожной кружке — сервиз уже был аккуратно упакован в коробку с надписью «Кухня». Катя молча подносила скотч, когда нужно было заклеить очередной ящик.
— Ты уверена, что хочешь забрать всё? — осторожно спросила подруга, придерживая коробку с книгами.
— Да, — Люба туго затянула узел на пакете с постельным бельём. — Здесь больше нет ничего моего.
Дверь внезапно открылась. На пороге стоял Денис — осунувшийся, с тёмными кругами под глазами. Он замер, увидев полупустую квартиру.
— Ты… уже уезжаешь?
— Да, — Люба выпрямилась, вытирая руки о джинсы. — Катя поможет мне перевезти вещи сегодня.
Денис молча прошел в гостиную. Его взгляд скользнул по стенам, где ещё виднелись следы от гвоздей, где раньше висели их фотографии.
— Я говорил с мамой, — тихо произнёс он.
Люба не ответила, продолжая складывать одежду в чемодан.
— Она сказала… что если я выберу тебя, то мне не стоит больше приходить.
Катя незаметно выскользнула на кухню, оставив их наедине.
— И что ты ей ответил? — наконец спросила Люба.
Денис опустился на край дивана, сжимая в руках ключи от машины.
— Я сказал… что уже сделал выбор. Три года назад. Когда женился на тебе.
Люба резко подняла голову. Впервые за эти дни она внимательно посмотрела на мужа — настоящего, без масок и уловок.
— Почему только сейчас?
— Потому что я испугался, — его голос дрогнул. — Испугался, что ты действительно уйдёшь.
В коридоре зазвонил телефон Кати. Чьи-то шаги, приглушённый разговор. Обычная жизнь продолжалась за стенами этой квартиры, где двое людей стояли на краю чего-то важного.
— Ты понимаешь, что даже если я останусь, ничего не будет как раньше? — Люба медленно подошла к нему. — Я больше не позволю твоей матери решать за нас.
Денис кивнул, его пальцы сжали её ладонь.
— Я знаю. И я готов. Если… если ты дашь нам ещё один шанс.
Люба посмотрела на коробки, на чемоданы, на пустые полки. Потом на мужа — того самого человека, в которого когда-то влюбилась.
— Я остаюсь, — сказала она. — Но это будет другая жизнь. Наша жизнь.
Денис прижал её ладонь к своим губам. В дверях появилась Катя с телефоном в руке.
— Э… мне нужно ехать? — неуверенно спросила она.
Люба улыбнулась и покачала головой:
— Останься. Поможешь нам всё распаковать.
За окном светило солнце. Где-то в городе Галина Петровна, наверное, лила слёзы в подушку. Где-то Таня искала новое место для жизни. А в этой почти пустой квартире начиналась новая история — не идеальная, не лёгкая, но их собственная.
Люба подошла к окну и глубоко вдохнула. Воздух пахло свободой.
