— Рот закрой! — рявкнула Оксана, со звоном поставив тарелку в раковину. — Твоя мамочка совсем обнаглела! Думает, мы тут банк какой-то, а не семья!
Вова замер у окна, сжимая в руках недопитую кружку кофе. За стеклом моросил октябрьский дождь, и капли стекали по стеклу, как слёзы. Он знал, что этот разговор случится рано или поздно. Знал, но надеялся… чёрт знает на что надеялся.
— Оксан, ну давай спокойно…
— Спокойно?! — Его жена развернулась к нему всем телом, и Вова увидел в её глазах такую ярость, что невольно отступил. — Твоя мамочка только что звонила и требовала — слышишь, требовала! — чтобы мы купили ей новенькую «Тойоту»! А на вопрос, что случилось с её «Рено», знаешь что ответила?
Вова молчал. Он уже слышал эту историю от матери час назад, когда та рыдала в трубку, рассказывая про «ужасную аварию».
— Она сказала, что специально въехала в столб! — Оксана почти кричала. — Специально! Чтобы мы ей новую купили! И ещё добавила, что мол, всё равно старая уже не той марки, что ей хотелось бы!
Кружка в руках Вовы задрожала. Кофе расплескался на его серую рубашку, оставив уродливое коричневое пятно.
— Мама сказала не так… — начал он слабо.
— А как сказала?! — Оксана подошла к нему вплотную. На её щеках горели красные пятна, а волосы растрепались, выбившись из аккуратного хвостика. — Расскажи мне, как твоя святая мамочка объяснила, почему она решила поиграть в автогольф со столбом освещения?
В прихожей звякнул ключ. Они оба замерли. Только тётя Катя имела ключи от их квартиры — она жила этажом выше и частенько заглядывала «проведать».
— Ой, вы дома! — В дверях появилась пятидесятилетняя женщина в ярко-розовом пуховике. — А я слышу, тут кто-то орёт… — Тётя Катя осеклась, увидев лица племянника и его жены. — Что случилось?
— Ваша золовка дел натворила, — процедила Оксана сквозь зубы. — Наталья Викторовна решила, что мы тут деньги лопатой гребём, и потребовала новую машину.
Тётя Катя сняла куртку и повесила на вешалку, покачав головой.
— Опять? — Она прошла в гостиную и плюхнулась в кресло. — Вова, налей мне чаю. Крепкого. И расскажи, что на этот раз выдумала твоя мать.
Вова послушно пошёл на кухню. Руки тряслись, когда он ставил чайник. За спиной слышался приглушённый голос жены, пересказывающей тёте Кате весь сегодняшний кошмар.
— …и это ещё не всё! — донеслось из гостиной. — Она ещё сказала, что собирается в Турцию с подружкой! В ноябре! И угадайте, кто должен за это платить?
— Господи… — вздохнула тётя Катя. — Вова! — крикнула она. — Иди сюда! Нужно поговорить серьёзно.
Когда Вова вернулся с подносом, в гостиной установилась напряжённая тишина. Оксана сидела на диване, обхватив руками колени, а тётя Катя смотрела в окно, задумчиво потирая виски.
— Садись, — сказала она племяннику. — И расскажи мне честно: сколько денег ты уже дал матери за последние полгода?
Вова опустился в кресло напротив. Чашка дрожала в его руках.
— Ну… немного…
— Сколько? — Голос тёти Кати стал жёстче.
— Тысяч двадцать… может, двадцать пять…
Оксана вскочила с дивана:
— Что?! Двадцать пять тысяч?! Вова, ты с ума сошёл?!
— На ремонт квартиры, на лекарства, на…
— На одежду! — взорвалась жена. — Она купила себе шубу за пятнадцать тысяч! Я видела её в Телеграмме в этой шубе!
Телефон Вовы завибрировал. На экране высветилось: «Мама».
— Не смей брать трубку, — предупредила Оксана.
Но Вова уже нажал зелёную кнопку.
— Вовочка, сынок… — В трубке слышались всхлипывания. — Я тут подумала… может, не обязательно «Тойота»… можно и «Хёндай»… но только новый, не старше двух лет… А то знаешь, как стыдно перед подружками на старой ездить…
— Мам…
— И про Турцию… я же не просто так прошу… мне врач сказал, что мне море просто необходимо для здоровья! А Людочка Петрова готова со мной поехать, только нужно до конца недели путёвку оплатить, а то цены поднимут…
— Мам, подожди…
— Да что тут ждать-то?! — Голос Натальи Викторовны стал истерическим. — Я же не чужая тебе! Я тебя родила, выкормила, в институт устроила! А теперь ты мне в самом элементарном отказываешь!
Оксана встала и направилась к мужу. В её глазах плясали чёртики.
— Дай мне трубку, — прошипела она.
— Нет, подожди…
— Дай. Трубку.
Но Оксана уже выхватила телефон из рук мужа.
— Наталья Викторовна? — Её голос звучал сладко, как мёд. — Это Оксана. Как дела?
Из трубки доносилось недовольное бормотание.
— Ах, машина… Да, Вова мне рассказал про ваш… несчастный случай… — Оксана улыбнулась, но улыбка эта была хищной. — А скажите, а со страховкой как дела обстоят? Как, не застрахована? Ах, какая жалость…
Тётя Катя наблюдала за происходящим, потягивая чай. На её лице играла еле заметная улыбка.
— А по поводу Турции… — продолжала Оксана. — Вы знаете, у нас тоже есть планы на отпуск. И деньги не резиновые… Как? Что значит «должны»?
Наталья Викторовна что-то яростно втолковывала в трубку. Оксана слушала, кивая.
— Понятно… значит, мы должны… потому что семья… А скажите, Наталья Викторовна, а когда мы с Вовой ипотеку брали, где была ваша семейная солидарность? А когда я в больнице лежала после операции, и нам нужны были деньги на лекарства?
Из трубки послышался возмущённый визг.
— Ах да, точно, вы тогда как раз в Сочи отдыхали… — Оксана покачала головой. — Простите, но новую машину мы вам покупать не будем. И на Турцию денег не дадим.
— Оксан! — попытался вмешаться Вова.
Но жена уже продолжала:
— И ещё одно, Наталья Викторовна. В следующий раз, когда надумаете устраивать спектакль с разбитой машиной, подумайте дважды. Потому что у вас одна мама, а у меня только один муж. И я его защищать буду.
Телефон издал короткие гудки. Наталья Викторовна бросила трубку.
В комнате стало тихо. Где-то тикали часы на стене, а за окном шумел дождь.
— Ну что… — тётя Катя поставила чашку на стол. — Думаю, скоро она приедет. И приедет не одна.
— Что ты имеешь в виду? — спросил Вова.
— Денис же её любимчик, — усмехнулась тётя Катя. — Твой лучший друг. Она его всегда на помощь зовёт, когда нужно тебя «образумить». Жди звонка.
Как в воду глядела. Телефон завибрировал через десять минут.
— Вова, братан, — голос Дениса звучал напряжённо. — Тётя Наташа звонила… рыдает в голос… говорит, Оксана её обидела… Что там у вас произошло?
Вова посмотрел на жену. Оксана демонстративно закатила глаза и показала на телефон средний палец.
— Ден, слушай… это сложно объяснить…
— Да что тут объяснять-то? — перебил друг. — Она же пожилая женщина! Мать твоя! А Оксана её как последнюю нахалку отшила!
— Пожилая? — Оксана вырвала трубку из рук мужа. — Денис, милый, твоей «пожилой» тёте Наташе пятьдесят два года! И она вчера в спортзале качалась, а позавчера с мужиками в баре тусила!
— Оксан, зачем ты…
— Заткнись, Вова! — рявкнула она. — Денис, объясни мне, почему это я должна оплачивать твоей кумушке новую машину? И путёвку в Турцию заодно?
В трубке повисла пауза.
— Какую машину? — осторожно спросил Денис.
— Она свою разбила! Специально! В столб въехала, чтобы новую выпросить! А когда я сказала «нет», она мне про семейные обязательства лекцию читать стала!
— Да ладно тебе, — голос Дениса стал неуверенным. — Зачем ей специально машину бить?
— А ты у неё спроси! — Оксана была в ударе. — Спроси, как она дословно сказала: «Всё равно эта старая тачка мне надоела, хочу белую «Тойоту», как у Ирки Семёновой!»
Тётя Катя кашлянула:
— Денис, милый, это тётя Катя. Я всё слышала. Наталья действительно сказала эти слова. При мне.
— Тётя Катя? — Денис явно растерялся. — А вы что там делаете?
— Живу этажом выше, заходила чай попить, — невозмутимо ответила она. — И вот что тебе скажу, Денис. Мою золовку понесло не на шутку. Она уже третий месяц как решила, что все ей должны.
Дверь квартиры распахнулась с таким грохотом, что все подпрыгнули. На пороге стояла Наталья Викторовна собственной персоной — в норковой шубе нараспашку, с красными от слёз глазами и растрёпанными волосами.
— Где эта… — Она увидела Оксану с телефоном в руках и вскинула подбородок. — Ага! Строчит на меня жалобы!
— Мам, как ты вошла? — опешил Вова.
— У меня ключи есть! Я же мать! — Наталья Викторовна сбросила шубу прямо на пол. Под ней оказался ярко-красный спортивный костюм с золотыми лампасами. — И между прочим, эта квартира наполовину моя! Я же первый взнос давала!
— Пять лет назад дала тридцать тысяч, — спокойно сказала Оксана. — Из которых пятнадцать мы тебе потом вернули. Хочешь расписки покажу?
— Денис, ты слышишь? — взвизгнула Наталья Викторовна. — Слышишь, как она со мной разговаривает?
В трубке послышался неловкий кашель:
— Тётя Наташ, а может, не стоит…
— Как не стоит?! — Наталья Викторовна выхватила телефон у Оксаны. — Денис, дорогой, ну ты же мужчина! Ну объясни им! Сын не может матери в беде отказать! Это грех!
— А разбивать машину специально — не грех? — вмешалась тётя Катя.
Наталья Викторовна развернулась к ней:
— Катя, а ты тут при чём? Это семейные дела!
— При том, что я была свидетелем, как ты хвалилась подружкам, что «разводишь сына на машину», — невозмутимо ответила тётя Катя. — В нашем дворе. Вчера. При мне и ещё пятерых соседях.
Лицо Натальи Викторовны залилось краской.
— Я… я не то имела в виду…
— А что имела? — Оксана встала и подошла к свекрови вплотную. — Расскажи нам, что ты имела в виду, когда говорила Людке Петровой: «А чё, пусть сыночек раскошелится, всё равно деньги зря тратят»?
— Откуда ты…
— Людка мне всё пересказала, — усмехнулась Оксана. — Слово в слово. Включая то, как ты планировала «случайно» поцарапать машину, но потом решила, что лучше сразу в столб врезаться — эффектнее.
Наталья Викторовна опустилась на диван. В её глазах мелькнула растерянность, но тут же сменилась злостью:
— И что с того? Разве мать не имеет права просить сына о помощи?
— Просить — да, — твёрдо сказал Вова. Все удивлённо обернулись к нему — обычно он молчал во время семейных разборок. — А вот обманывать и манипулировать — нет.
— Вовочка! — Наталья Викторовна всхлипнула и потянула к сыну руки. — Неужели ты поверишь чужим людям, а не родной матери?
— Мам, хватит, — устало сказал Вова. — Я сам слышал, как ты по телефону Светке рассказывала про «план с аварией». Думал, ты шутишь.
В трубке послышался голос Дениса:
— Алло? Что там происходит? Тётя Наташ?
Наталья Викторовна схватила телефон:
— Денис, миленький! Они на меня все ополчились! Сын родной! Помоги мне! Скажи им, что мать надо уважать!
— Тётя Наташ, — голос Дениса звучал осторожно, — а правда, что вы машину специально разбили?
Повисла тишина. Наталья Викторовна смотрела на телефон, как на предателя.
— Денис… ты тоже?
— Я просто спрашиваю.
— Нет! — взорвалась она. — Нет, не специально! Я просто… просто не справилась с управлением!
— Мам, — вздохнул Вова, — ты же сама мне час назад рассказывала, как целилась в столб, чтобы удар был не слишком сильный…
Наталья Викторовна встала с дивана. Лицо её стало каменным.
— Значит, так, — проговорила она медленно. — Значит, вы все против меня. Все. Даже ты, Вова. Даже родной сын предал.
— Мам…
— Молчать! — рявкнула она. — Я запомню этот день! Запомню, как вы меня унижали! А когда вам помощь понадобится — не ждите!
Она схватила шубу с пола и направилась к двери.
— И машину себе сама куплю! И в Турцию поеду! Найду способ!
— Наташ, — окликнула её тётя Катя, — а на какие деньги? Ты же вчера жаловалась, что пенсии не хватает даже на продукты.
Наталья Викторовна замерла в дверях.
— Найду, — процедила она сквозь зубы. — У меня есть варианты.
— Какие варианты? — насторожилась Оксана.
Но свекровь уже хлопнула дверью. В квартире стало тихо.
— Блин, — раздался из телефона голос Дениса, — а я и не знал, что тётя Наташа такая…
— Теперь знаешь, — сухо сказала Оксана. — В следующий раз, когда она тебе жаловаться будет, вспомни этот разговор.
Вова опустился в кресло и потер лицо руками.
— Что она имела в виду под «вариантами»? — пробормотал он.
Тётя Катя допила чай и поставила чашку на стол.
— Боюсь, мы это скоро узнаем, — мрачно сказала она. — И нам это не понравится.
Три дня прошли в блаженной тишине. Наталья Викторовна не звонила, не приезжала, даже в социальных сетях притихла. Оксана уже начала расслабляться, когда в субботу утром телефон разрывался от звонков соседей.
— Вова! — орала в трубку тётя Зина из соседнего подъезда. — Твоя мать с какими-то чемоданами к такси подошла! Куда это она собралась?
— А я почём знаю… — растерянно ответил он.
— Да там целая бригада такси стояла! — продолжала тётя Зина. — И мужик какой-то приехал за ней! На чёрном «Лексусе»! Весь в золоте! Цепи, перстни — как новый русский из девяностых!
Вова и Оксана переглянулись.
— Какой мужик? — осторожно спросил Вова.
— Да откуда ж мне знать! Лет пятидесяти пяти, пузатый, лысый! Твоя мать к нему в машину села, они обнимались-целовались на весь двор! Позор какой!
Телефон опять зазвонил. Теперь звонила тётя Катя:
— Вова, срочно иди к матери домой! Что-то там не то происходит!
Через полчаса они стояли возле квартиры Натальи Викторовны. Дверь была заперта, но тётя Катя достала запасной ключ.
— Боже мой… — ахнула Оксана, войдя в прихожую.
Квартира была практически пуста. Исчезла вся дорогая одежда, украшения, даже телевизор сняли со стены.
— Мама! — крикнул Вова. — Мама, ты дома?
На столе в гостиной лежала записка, написанная знакомым почерком:
«Дорогие мои неблагодарные родственнички! Пока вы тут считали мои копейки, я нашла себе настоящего мужчину! Владислав Георгиевич — успешный бизнесмен из Сочи, и он ценит женщин! Мы уехали к нему домой, а потом в свадебное путешествие в Турцию (ту самую, на которую вы мне денег пожалели). Кстати, квартиру я продала. Покупатели въезжают в понедельник. Ключи оставила у консьержки. Живите теперь, как знаете! Ваша бывшая мать и свекровь, Наталья.»
— Она спятила, — прошептала Оксана. — Совсем спятила.
Вова опустился на единственный оставшийся стул — старое кресло, которое явно не стоило везти.
— Продала квартиру… — бормотал он. — Как она могла продать квартиру и не сказать?
— А очень просто, — зло сказала тётя Катя, изучавшая документы на столе. — Смотри, вот договор купли-продажи. Подписан три дня назад. В тот самый день, когда она устраивала нам сцену.
— Значит, она уже тогда всё спланировала, — сообразила Оксана. — Скандал был отвлекающим маневром.
Телефон Вовы зазвонил. На экране высветилось незнакомое число.
— Алло?
— Вовочка, сыночек! — голос матери звучал подозрительно весело. — Ты записочку мою нашёл?
— Мам, что это за бред? Какой ещё Владислав? И как ты могла продать квартиру?!
— А вот так и могла! — захихикала Наталья Викторовна. — Влад замечательный мужчина! Мы познакомились в интернете месяц назад! Он сразу сказал, что я особенная женщина!
— Мам, ты с ума сошла! Ты его в глаза не видела!
— Как не видела? — обиделась она. — Мы две недели по видеосвязи общались! У него шикарный дом в Сочи! С бассейном! И он обещал мне купить белую «Тойоту»!
— И ты ему поверила?! — Вова хватался за голову.
— А почему бы не поверить? Он джентльмен! В отличие от некоторых… Кстати, деньги за квартиру я уже потратила. Купила себе новый гардероб и украшения. Владик сказал, что его женщина должна выглядеть на миллион!
— Мам, это мошенник! — заорал Вова. — Ты понимаешь, что тебя развели?!
— Ничего он не мошенник! — огрызнулась Наталья Викторовна. — Просто ты завидуешь! Завидуешь, что у твоей мамы есть мужчина, который её ценит!
— Мам, ну послушай меня…
— Не буду ничего слушать! Кстати, номер телефона я меняю. Больше не звони. И на свадьбу не приглашаю. Только испортите праздник своими кислыми лицами!
Гудки. Она снова бросила трубку.
— И что теперь делать? — растерянно спросил Вова.
Тётя Катя сложила документы в стопку.
— А ничего, — сказала она спокойно. — Ждать. Когда её кинут, сама приползёт.
— Если приползёт, — мрачно добавила Оксана. — Мало ли что с ней там может случиться.
— Случится, — кивнула тётя Катя. — Через неделю, максимум две. Такие «бизнесмены» долго не держат жертв. Обобрали и выбросили.
— Но квартира-то продана! — Вова всё ещё не мог поверить в происходящее. — Где она теперь жить будет?
Тётя Катя посмотрела на него с жалостью.
— Думаешь, она об этом подумала? Она же влюбилась! А влюблённые не думают. Они только чувствуют.
Оксана вдруг расхохоталась. Так неожиданно и громко, что мужчины испуганно на неё посмотрели.
— Что смешного-то? — обиделся Вова.
— Да всё! — Она утирала слёзы. — Представляешь? Она нам устроила разборки из-за денег на машину, а потом взяла и спустила всю квартиру на интернет-жиголо! Это же надо было так вляпаться!
— Оксан, не смейся. Она же моя мать…
— И что с того? — Оксана перестала смеяться. — Взрослая тётка, сама за себя отвечает. Хотела приключений — получила. Мы что, должны всю жизнь её от граблей оттаскивать?
Телефон зазвонил снова. Теперь звонил Денис.
— Вова, ты не поверишь! — голос друга дрожал от возбуждения. — Тётя Наташа в «Одноклассниках» фотки выложила! Она в Сочи! С каким-то мужиком! В ресторане сидят!
— Знаем уже, — устало сказал Вова.
— Да там в комментариях народ пишет, что этот мужик известный разводила! Геннадий Щукин его зовут, а не Владислав! Он уже пять баб так кинул! Квартиры продавали, переезжали к нему, а потом оказывалось, что дом арендованный!
Вова закрыл глаза.
— Блин…
— Вова, надо что-то делать! — продолжал Денис. — Может, в полицию заявить?
— А что заявлять? — вмешалась тётя Катя. — Что взрослая женщина добровольно продала квартиру и уехала с мужчиной? Это не преступление.
— Но её же обманывают!
— Её обманывают, а она хочет быть обманутой, — философски заметила тётя Катя. — Пока сама не прозреет, никто ей помочь не сможет.
Вова встал и пошёл к окну. За стеклом моросил тот же противный дождь, что и три дня назад. Только теперь всё изменилось.
— Знаешь, что самое страшное? — сказал он, не поворачиваясь. — Я даже немного рад. Рад, что её нет. Что не надо больше выслушивать требования, скандалы, упрёки. Что можно просто жить спокойно.
Оксана подошла к мужу и обняла его за плечи.
— Это не страшно, — тихо сказала она. — Это нормально. У тебя просто появился шанс стать свободным.
— А если с ней что-то случится?
— То случится по её собственному выбору, — твёрдо ответила Оксана. — Мы не можем всю жизнь нести ответственность за чужую глупость.
Телефон зазвонил в четвёртый раз. На экране высветилось: «Неизвестный номер».
Вова нажал «сбросить».
Впервые за много лет он не стал отвечать на звонок матери.
Две недели пролетели как один день. Вова и Оксана словно заново открывали друг друга. Они ужинали при свечах, ходили в кино, планировали отпуск. Дом наполнился покоем, которого не было годами.
— Знаешь, — сказала Оксана, сворачиваясь калачиком рядом с мужем на диване, — я и забыла, как это — жить без постоянного стресса.
— Мне даже стыдно признаться, — тихо ответил Вова, — но я ни разу не пожалел о том, что она уехала.
— И правильно. А я горжусь тобой. Ты наконец научился говорить «нет».
Идиллию прервал звонок в дверь. Настойчивый, долгий.
— Ожидаете кого-то? — спросила Оксана.
Вова покачал головой и пошёл открывать. За дверью стояла тётя Катя с мрачным лицом.
— Готовьтесь, — сказала она без приветствия. — Ваша туристка вернулась.
— Что? — Вова побледнел.
— Час назад Зинка видела её у автобусной остановки. Растрёпанная, без багажа, в летней кофточке. Говорит, полчаса там стоит и на ваши окна смотрит.
Оксана вскочила с дивана:
— И что она хочет?
— Как что? Прощения. И крыши над головой, — мрачно ответила тётя Катя. — Денег у неё нет, квартиры нет. Разве не очевидно?
— Пусть к своему Владику едет! — зло сказала Оксана.
— Какой Владик? — усмехнулась тётя Катя. — Его зовут Геннадий Щукин. Мелкий мошенник. Квартиру арендует, машину тоже. А дом с бассейном оказался картинкой из интернета.
— Откуда ты знаешь?
— Потому что я не дура, в отличие от твоей свекрови, — отрезала тётя Катя. — Нашла этого хмыря в социальных сетях за пять минут. Там целая группа его жертв создана. Рассказывают, как он их разводил.
Звонок в дверь повторился. Теперь он звучал жалобно, умоляюще.
— Вовочка… — донёсся сквозь дверь слабый голос. — Сыночек, я знаю, что вы дома…
— Не открывай, — шепнула Оксана.
— Вовочка, пожалуйста… Мне некуда идти… Я всё поняла… Простите меня…
Вова сжал кулаки. В груди боролись жалость и злость.
— Мам, — сказал он через дверь, — уходи. Нам не о чем разговаривать.
— Сынок, я же твоя мать! — Голос стал истерическим. — У меня ничего не осталось! Ничего! Он всё забрал!
— А квартира где? — крикнула Оксана.
Повисла тишина. Потом послышались всхлипывания.
— Я… я её продала… — выдавила из себя Наталья Викторовна.
— И где деньги?
— Он… он сказал, что вложит в бизнес… что через месяц будет в три раза больше…
Оксана закатила глаза:
— Боже мой! Взрослая женщина!
— Вова, — тётя Катя положила руку на плечо племянника, — решай сам. Но помни: если впустишь сейчас, она поймёт, что может делать всё что угодно. Ты всё равно простишь.
За дверью стих плач. Послышались шаги по лестнице.
— Она ушла? — удивилась Оксана.
Вова приоткрыл дверь. На площадке никого не было. Он выглянул в окно — возле подъезда стояла Наталья Викторовна. На ней действительно была лёгкая кофточка, явно не по погоде. Она курила дрожащими руками и смотрела на окна их квартиры.
— Что она делает? — спросила Оксана, заглянув через его плечо.
— Ждёт. Она всегда так делала. Помнишь, когда мы поженились? Тоже стояла под окнами, пока я не сдался.
— Ну так не сдавайся.
— А если она заболеет? На улице же холодно…
— Вова! — Оксана развернула мужа к себе. — Послушай меня внимательно. Ей пятьдесят два года. Она взрослая, вменяемая женщина. У неё есть руки, ноги, голова. Пусть идёт работать, снимает жильё, строит свою жизнь.
— Но она же моя мать…
— И что с того? — Оксана говорила жёстко, но не зло. — Ты ей не муж, не опекун. Ты её сын. И твоя задача не решать её проблемы, а жить свою жизнь.
Телефон зазвонил. «Мама» на экране.
Вова долго смотрел на телефон. Потом нажал «сбросить».
Через пять минут зазвонил снова. Снова «сбросить».
На третий раз Вова выключил телефон.
— Пойдёмте чай пить, — предложила тётя Катя. — А она пусть постоит. Может, мозги на место встанут.
Через час Наталья Викторовна исчезла. Вова несколько раз выглядывал в окно, но площадка была пуста.
Прошёл месяц
Иногда соседи рассказывали, что видели Наталью Викторовну то у автобусной остановки, то у входа в их двор. Она не подходила к подъезду, просто стояла поодаль и смотрела на окна.
— Как дворовая собака, — ворчала тётя Катя. — Всё ждёт, когда сжалятся.
Денис несколько раз пытался уговорить Вову «простить мать», но тот был непреклонен.
— Она сделала свой выбор, — говорил он. — Теперь пусть живёт с последствиями.
А потом звонки и «случайные встречи» прекратились вовсе. Наталья Викторовна исчезла так же внезапно, как появилась.
— Наверное, нашла очередного лоха, — предположила Оксана.
— Или всё-таки устроилась на работу, — добавила тётя Катя. — Чудеса ведь случаются.
Прошёл год
Вова и Оксана купили новую машину — ту самую белую «Тойоту», о которой мечтала его мать. Поехали в отпуск в Турцию. Жили, наконец, для себя.
Однажды вечером Вова сидел на балконе и читал книгу, когда услышал знакомый голос во дворе. Он выглянул и увидел Наталью Викторовну. Она разговаривала с тётей Зиной у скамейки.
Мать сильно изменилась. Постарела, похудела, одета была просто, без прежнего шика. Но выглядела… спокойнее что ли.
— …устроилась в пекарню, — доносились обрывки разговора. — Встаю в четыре утра, но ничего, привыкла. И комнатушку сняла на окраине. Небольшую, но своя…
— А к Вове не ходишь? — спросила тётя Зина.
Наталья Викторовна покачала головой:
— Не хочу их беспокоить. Я многое поняла за этот год. Поняла, что сама во всём виновата.
Вова замер, прислушиваясь.
— Знаете, Зина, — продолжала мать, — а я теперь даже благодарна тому мерзавцу. Он открыл мне глаза. Я всю жизнь думала, что мне все должны. А оказалось, никто никому ничего не должен.
Она постояла ещё немного, потом направилась к выходу из двора.
Вова смотрел ей вслед и чувствовал, как что-то болезненное и тяжёлое отпускает его сердце.
На следующее утро он нашёл у двери пакет. Внутри была банка домашнего варенья и записка:
«Вова, это я сварила. Помнишь, ты в детстве очень любил клубничное? Не хочу ничего просить, просто хочется что-то доброе сделать. Живи счастливо. Мама.»
Вова долго смотрел на банку, потом отнёс её на кухню.
— Что это? — спросила Оксана.
— Варенье. От мамы.
— И что будешь делать?
Вова открыл банку и попробовал. Было очень вкусно. Точно такое же, как в детстве.
— Ничего, — сказал он. — Просто буду есть варенье.
И они позавтракали втроём — Вова, Оксана и тётя Катя, которая как обычно зашла «на минутку».
— Знаете, — сказала тётя Катя, намазывая варенье на хлеб, — а ведь неплохо получилось. Все остались живы, все научились жить отдельно. Это называется взрослой жизнью.
— Да, — согласился Вова. — Наверное, именно так и должно быть.
А за окном светило весеннее солнце, и жизнь продолжалась — у каждого своя.
