— Оля, а где рубашка Максима? — раздался крик из коридора.
Ольга подняла глаза к потолку и глубоко вздохнула. Кофе в кружке уже остыл, а утро снова начиналось с этого. В трешке, которую она покупала для себя и мужа, теперь командовали другие.
— Вчера вечером ты сама закинула ее в машинку! — крикнула она в ответ. — Так там и осталась!
Раздались торопливые шаги по коридору. Через минуту на кухню ворвалась золовка Светлана. Волосы растрепаны, лицо недовольное. Золовка аж пыхтела от злости.
— Почему ты не постирала и не выгладила? — Светлана уперла руки в боки. — Максиму же на работу идти!
Ольга медленно поставила кружку на стол. Каждое утро одно и то же. Требования, претензии, недовольство. В собственной квартире она превратилась в прислугу.
— Я работаю пять дней в неделю, — спокойно сказала она, поднимаясь с места. — И в своем доме прислугой быть не собираюсь.
Ольга подошла к раковине, помыла кружку. Движения размеренные, но руки уже начинали дрожать от напряжения. Ольга вытерла руки полотенцем и направилась к входной двери.
— Куда это ты собралась? — Светлана пошла следом. — Мы еще не закончили разговор!
— Я закончила, — бросила Ольга через плечо.
Только обувшись, она добавила:
— Если нужно что-то постирать, стиральная машина в ванной. Порошок на полке.
Дверь захлопнулась за спиной. Ольга села в машину, завела мотор. Руки слегка дрожали от злости и усталости.
«Какой-то цирк получается», — думала она, выезжая со двора. Три месяца назад Петя умолял принять семью его сестры. Светлана с мужем Максимом и двумя детьми — девятилетней Машей и одиннадцатилетним Артемом. Тогда все обещали, что это ненадолго.
— Они просто деньги на квартиру соберут, — говорил муж тогда. — Пару недель, максимум месяц, и съедут.
А сейчас никто и не думал съезжать. Наоборот, требования росли с каждым днем. То им не нравится еда, то режим дня не подходит, то температура в комнате не та.
За три года брака Ольга привыкла к тому, что муж часто идет на поводу у родственников. Но чтобы настолько? Чтобы позволить превратить их семейное гнездышко в коммуналку?
Рабочий день прошел незаметно. Встречи, отчеты, звонки клиентам. Ольга старалась не думать о доме, погружалась в работу с головой. Но вечером, стоя в супермаркете с тележкой, снова накатило.
Молоко, хлеб, мясо, овощи, фрукты. Продукты на семь человек. За два-три дня все исчезнет, а денег на общий стол никто не дает. Максим работает, но зарплату тратит на свои нужды. Светлана сидит дома с детьми и считает это достаточным вкладом в семейный бюджет.
Ольга загрузила пакеты в багажник. Усталость навалилась тяжелым грузом на плечи. Каждый вечер одно и то же — покупки, готовка, уборка. А благодарности ноль.
Дома она тихонько открыла дверь. Хотелось хоть минуту побыть в тишине, собраться с мыслями. Но из гостиной донесся знакомый голос Светланы:
— Петя, почему твоя жена так плохо к нам относится? — золовка говорила с обидой в голосе. — Она отказывается готовить то, что нравится моим детям! Думает только о себе!
Ольга прислонилась спиной к двери. Сил больше не было спорить, объяснять, доказывать. В собственной квартире ее обсуждали за спиной, выставляли виноватой во всех проблемах семьи золовки.
Ольга стояла у двери несколько минут, слушая, как золовка жалуется мужу. Голос Светланы доносился из гостиной, каждое слово било по нервам. Внутри все сжималось от усталости и растущего раздражения.
Наконец она разулась, взяла тяжелые пакеты с продуктами. Направилась на кухню раскладывать покупки. Холодильник открылся с привычным тихим щелчком.
— Что ты купила? — Светлана тут же материализовалась рядом, словно подстерегала.
Золовка следила за каждым движением Ольги. Глаза буквально сканировали содержимое пакетов, ища повод для недовольства.
— Творог не тот взяла, — недовольно проговорила Светлана, разглядывая упаковку. — Артем такой не ест, ему не нравится этот бренд!
Ольга поставила упаковку молока на полку холодильника. Руки уже начинали дрожать от злости, которую становилось все труднее сдерживать.
— А фрукты нужно было другие брать, — продолжала золовка придирчивым тоном. — Эти груши совсем зеленые, никто есть не будет.
Консервная банка с тунцом громко стукнулась об стол. Ольга резко обернулась к Светлане, глаза сверкнули.
— Так иди и купи то, что нравится твоей семье! — голос прозвучал резче, чем хотелось. — Я тут вообще причем?
Лицо золовки вытянулось от возмущения. Губы сжались в тонкую линию, брови нахмурились.
Светлана шагнула ближе, размахивая руками.
— Как ты можешь так говорить? Мы же одна семья! У нас нет денег на продукты. Мы еле сводим концы с концами!
Воздух в кухне стал гуще от напряжения. Ольга сложила руки на груди. Старалась сдержать накатывающую волну гнева.
— Семья не должна сидеть на шее у родственников. Три месяца вы здесь живете бесплатно!
— Нам больше жить негде! — голос Светланы поднялся на октаву. — А тут родная семья не хочет помочь в трудную минуту!
Светлана начала всхлипывать, изображая из себя несчастную жертву обстоятельств. Слезы градом катились по щекам.
— Мы же не просто так сидим, — продолжала она сквозь слезы. — Я помогаю по хозяйству, готовлю иногда, с детьми занимаюсь.
На крики прибежал Петр. Волосы растрепаны, на лице недоумение и тревога. Муж посмотрел сначала на плачущую сестру, потом на разгневанную жену.
— Что здесь происходит? — спросил он тихо, но с нотками упрека в голосе.
— Твоя жена меня критикует и обижает! — Светлана всхлипнула еще громче. — Говорит, что мы ей мешаем жить!
Петр повернулся к Ольге с немым вопросом в глазах. В его взгляде читался упрек и непонимание. Это стало последней каплей для Ольги.
— Если всех здесь все не устраивает, — Ольга говорила медленно, четко выговаривая каждое слово, — то можете проваливать на все четыре стороны!
Тишина повисла над кухней тяжелым одеялом. Даже холодильник перестал гудеть. Светлана открыла рот от изумления, но звука не последовало.
Петр смотрел на жену так, будто видел ее впервые в жизни. Лицо его побледнело от шока.
Потом золовка снова заплакала. Сначала тихо, потом все более истерично.
— У нас же двое детей! — причитала она сквозь рыдания. — Как ты можешь нас выгнать на улицу с детьми?
— Оля, как ты можешь такое говорить в лицо матери двоих детей? — Петр встал на защиту сестры, голос дрожал от возмущения. — Светлана же мать, она не может оказаться на улице!
Ольга развернулась к мужу всем телом. Внутри все кипело от накопившейся за месяцы злости и обиды.
— А у тебя детей нет, поэтому ты ничего не понимаешь в материнстве, — добавила Светлана сквозь слезы, вытирая нос рукавом халата. — Дети не могут оказаться на улице! Ты просто обязана нас терпеть!
Что-то окончательно щелкнуло в голове у Ольги. Последние остатки сдержанности и терпения испарились без следа.
— Дети ваши, не мои! — закричала она во весь голос. — Собирайте чемоданы и выметайтесь из моей квартиры!
Светлана всхлипнула еще громче, прижимая руки к груди в театральном жесте. Петр схватился за голову обеими руками.
— Оля, опомнись! — муж шагнул к жене с умоляющим видом. — Семья должна помогать друг другу в трудные времена! Это святое дело!
— Помогать? — Ольга рассмеялась горько и зло. — За эти три месяца ваша замечательная семья дала в общий бюджет ровно ноль рублей! Я вас всех фактически содержала!
— Мы же убираем квартиру, готовим иногда ужин, — робко возразила золовка, всхлипывая.
— Готовите из продуктов, которые покупаю я! — голос Ольги поднялся еще выше. — И убираете грязь после себя же!
Петр попытался вмешаться и успокоить жену, но та его остановила резким жестом руки.
— А твоя зарплата, дорогой муженек, вся до копейки ушла на ремонт твоей драгоценной машины, — продолжала Ольга, тыча пальцем в сторону мужа. — На содержание сестры ты тоже ни одной копейки не потратил! Все расходы легли на мои плечи!
Муж открыл рот, пытаясь что-то возразить, но слов не нашел. Лицо покраснело от стыда и смущения.
— Я устала быть дойной коровой для всей вашей родни! — Ольга направилась к выходу из кухни широкими шагами. — Устала от хамства и неблагодарности в собственном доме!
— Ольга, куда ты идешь? — Светлана побежала следом, цепляясь за рукав.
— Собираться будете все без исключения, — бросила Ольга через плечо, не замедляя шага. — И ты, Петя, в том числе!
Муж застыл как вкопанный посреди кухни. Глаза расширились от полного шока.
— Раз ты так рьяно защищаешь интересы семьи сестры, то оставайся с ними навсегда, — добавила Ольга ледяным тоном.
Петр и подумать не мог, что дело дойдет до такого финала. Руки повисли плетьми вдоль тела, ноги подкашивались.
Ольга ворвалась в спальню, распахнула шкаф с силой. Начала складывать рубашки мужа в большую дорожную сумку. Движения резкие, злые, полные решимости.
— Ты что творишь? — Петр появился в дверном проеме с растерянным видом.
— То, что должна была сделать еще давно, — не оборачиваясь, ответила жена.
— Светка, собирай детей немедленно! — крикнула Ольга в сторону коридора. — Сегодня же вы покинете мою квартиру добровольно или принудительно!
Через полтора часа в прихожей стояли чемоданы и сумки. Светлана продолжала всхлипывать, дети жались к матери со страхом. Максим молча стоял в углу.
Петр до последней секунды надеялся, что жена одумается и передумает. Но Ольга стояла у двери каменная, непреклонная.
— Увидимся в суде при разводе, — тихо сказал он, переступая порог.
Дверь захлопнулась за последним из незваных гостей. Ольга прислонилась к ней спиной, закрыла глаза.
В квартире воцарилась блаженная тишина. Впереди ждал развод, долгие разборки с имуществом, одиночество. Но Ольга наконец выставила на улицу всех тех, кто месяцами отравлял ей жизнь. И это стоило любых будущих последствий
