— Чёрт возьми, Филипп! Ты что творишь?! — Яна швырнула телефон на диван так, что тот отскочил и упал на пол. Экран треснул звездочкой, но ей было всё равно.
— Чего глаза вылупила? — Филипп даже не поднял взгляд от ноутбука, продолжая что-то яростно печатать. — Море отменяется, отпуск дома проведём с мамой, она нуждается! — прошипел он, будто говорил о чём-то само собой разумеющемся.
Яна застыла. Кровь отхлынула от лица.
— Ты… ты серьёзно?
В квартире пахло утренним кофе и её несбывшимися мечтами. На столе лежали распечатанные билеты на самолёт, путёвки в отель с видом на море, которые она выбирала три месяца. Три чёртовых месяца! Сравнивала отзывы, высчитывала каждую копейку, мечтала о прозрачной воде и белом песке.
— А что тут серьёзного? — Филипп наконец оторвался от клавиатуры и посмотрел на жену так, словно она спросила, зачем дышать. — Мама звонила час назад. Говорит, что тётя Нюра с дядей Сашей неожиданно решили к нам в гости приехать. На всё лето! Представляешь, как маме будет тяжело их принимать одной?
— Твоя мама живёт в трёхкомнатной квартире в центре города! — голос Яны дрожал от возмущения. — У неё есть посудомоечная машина, кондиционер, горничная два раза в неделю! Какая, к чёрту, тяжесть?!
Филипп поморщился, как от зубной боли.
— Не ори на меня. И не смей так говорить о маме. Она растила меня одна, работала на трёх работах…
— Двадцать лет назад! — взорвалась Яна. — А сейчас она получает пенсию твоего отца-полковника, плюс доходы от сдачи дачи, плюс ты ей каждый месяц переводишь половину своей зарплаты!
— Откуда ты знаешь про переводы? — глаза Филиппа сузились.
Яна поняла, что проговорилась. Она случайно увидела смс от банка на его телефоне месяц назад, но не собиралась об этом говорить. Не сейчас.
— Неважно откуда. Важно то, что твоя драгоценная мамочка просто не хочет напрягаться с родственниками и решила спихнуть их на нас!
— Замолчи! — рявкнул Филипп, вскакивая со стула. — Ты не понимаешь! Мама звонила и плакала. Плакала, Яна! Говорила, что тётя Нюра такая требовательная, что дядя Саша курит на балконе и пепел разносит по всей квартире. Что ей нужна поддержка.
— И что мы должны делать? Развлекать её родственников вместо неё?
— Именно! — лицо Филиппа озарилось, словно он придумал что-то гениальное. — Мы устроим маме королевский отдых. Повозимся с тётей Нюрой и дядей Сашей, покажем им город. Сводим всех в театр, в хорошие рестораны. Мама давно мечтала посетить ту новую выставку импрессионистов. А мы ей это организуем!
Яна медленно опустилась в кресло. Ноги подкашивались.
— Филипп, мы с тобой не были в отпуске три года. Три года! Помнишь, как в прошлом году твоя мама заболела ангиной за неделю до поездки в Турцию, и мы остались её нянчить? А в позапрошлом году у неё была «депрессия» как раз перед Новым годом в Чехии?
— Ты намекаешь, что мама специально?.. — голос Филиппа стал опасно тихим.
— Я ничего не намекаю. Я прямо говорю!
Входная дверь хлопнула. Послышались знакомые шаги на каблуках и мелодичный голос:
— Филиппочка, сынок! Я с утра пораньше, чтобы помочь вам подготовиться к приёму гостей!
Инга Игоревна появилась в дверном проёме как дух из бутылки — элегантная, в дорогом костюме, с безупречной укладкой и фирменной улыбкой, от которой у Яны всегда начинали болеть зубы.
— Мамочка! — Филипп бросился к ней, как пятилетний ребёнок. — Как я рад тебя видеть!
— И я тебя, золотце моё, — Инга Игоревна чмокнула сына в щёку, а на Яну посмотрела так, словно та была неприятным пятном на обоях. — А вот Яночка, я смотрю, не очень рада гостям? Лицо такое… недовольное.
— Здравствуйте, Инга Игоревна, — Яна встала, стараясь не сорваться. — Просто мы обсуждали отпуск…
— Ах, отпуск! — свекровь всплеснула руками, и её браслеты мелодично зазвенели. — Деточка моя, какой отпуск, когда семья нуждается в поддержке? Тётя Нюра такая… специфическая женщина. А дядя Саша — вы же знаете, как бывшие военные любят командовать. Мне с ними одной не справиться.
Яна почувствовала, как внутри что-то накаляется добела.
— А почему, собственно, не справиться? Вы же всю жизнь принимаете гостей. У вас прекрасная квартира, всё есть…
— Яночка, — голос Инги Игоревны стал сладким, как мёд с ядом, — конечно, квартира у меня хорошая. Но понимаете, в моём возрасте уже тяжело… А молодым веселее будет. Тем более, Филиппочка так редко видит родственников. Им будет о чём поговорить — о службе, о мужских делах…
— Мама права, — кивнул Филипп. — Мне будет интересно пообщаться с дядей Сашей. Он столько историй знает!
— Прекрасно! — Яна хлопнула в ладоши с такой силой, что оба вздрогнули. — Значит, мы отменяем море, на которое копили полгода, чтобы мой муж мог послушать армейские байки?
— Не надо так, Яночка, — Инга Игоревна покачала головой с видом страдающей мученицы. — Я же не заставляю. Если вам так хочется на море — езжайте. А я уж как-нибудь одна с гостями справлюсь. Не впервой.
Это была мастерски расставленная ловушка, и они все это прекрасно понимали.
— Мам, что ты говоришь! — Филипп схватил мать за руки. — Конечно, мы никуда не поедем! Правда, Яна?
Все посмотрели на неё. Инга Игоревна — с триумфальной улыбочкой. Филипп — с надеждой и одновременно требованием. А Яна стояла посреди своей гостиной, окружённая обломками несбывшихся планов, и понимала: что бы она ни сказала, она всё равно проиграет.
— Конечно, — прошептала она. — Конечно, останемся.
И в этот момент зазвонил домофон.
— О, это наверняка тётя Нюра с дядей Сашей! — всплеснула руками Инга Игоревна. — Я им вчера адрес дала, сказала, что они могут заехать познакомиться. Такие милые люди!
Яна почувствовала, как земля уходит из-под ног. Они даже не успели толком поговорить, а гости уже здесь.
— Мам, ты что наделала? — пробормотал Филипп, но тут же одёрнул себя. — То есть, конечно, хорошо, что они приехали…
Домофон надрывался во второй раз.
— Ну что стоите? — Инга Игоревна театрально взмахнула рукой. — Открывайте! Нельзя же заставлять пожилых людей ждать на улице!
Филипп побежал к домофону. Яна услышала его голос:
— Да, да, проходите! Третий этаж, квартира двенадцать!
— Яночка, дорогая, — свекровь подошла ближе, понизив голос до доверительного шёпота, — я понимаю, что ты расстроена из-за отпуска. Но поверь, семья — это святое. А море… море никуда не денется. Поедете на следующий год.
— В следующем году у вас найдётся другая причина, — тихо сказала Яна.
— Что-что? — Инга Игоревна приложила ладонь к уху с невинным видом.
— Ничего. Я пойду приберусь в комнате.
— Не надо! — быстро сказала свекровь. — Пусть всё остаётся как есть. Естественно. Тётя Нюра очень любит простоту. А вот я схожу в магазин, куплю что-нибудь к чаю. Филиппочка, дай мне денег.
Послышались шаги на лестнице. Громкие, тяжёлые. И голоса.
— Саш, ну что ты как слон топаешь? У меня уже голова болит от твоего грохота!
— А что мне, лететь, что ли? Сумки тяжёлые, ноги не те…
— Всю жизнь жалуешься! Вечно у тебя что-то болит!
Филипп открыл дверь раньше, чем они успели постучать.
— Тётя Нюра! Дядя Саша! Какая встреча!
В квартиру ввалились двое людей с огромными сумками. Тётя Нюра оказалась полной женщиной лет шестидесяти с крашенными в рыжий цвет волосами и пронзительными глазами. На ней была яркая кофта в цветочек и узкие джинсы, которые трещали по швам. Дядя Саша — высокий, сутулый, в мятой рубашке и с недовольным лицом.
— Ингуся! — тётя Нюра бросилась к свекрови с объятиями. — Родная моя! Ну наконец-то мы добрались!
— Нюрочка, дорогая! — Инга Игоревна расцвела в улыбке. — А это мой сын Филипп, помнишь, я рассказывала? И его жена Яна.
Тётя Нюра окинула Яну оценивающим взглядом.
— А-а-а, это та самая Янка, которая на море собиралась вместо того, чтобы семьёй заниматься?
Яна поперхнулась воздухом. Значит, Инга Игоревна уже всё им рассказала.
— Простите? — она попыталась сохранить вежливость.
— Да ладно, ладно, — махнула рукой тётя Нюра, — молодёжь сейчас такая. Всё им развлечения подавай. А раньше люди жили по-другому. Семья была на первом месте.
— Это точно, — поддержал дядя Саша, ставя сумки прямо на диван с билетами. — Эх, билетики! — он взял путёвку в руки и присвистнул. — Недёшево небось обошлись? А деньги на ветер…
— Дядя Саша, — начал было Филипп, но тётя Нюра его перебила:
— Сашка, не лезь не в своё дело. Ингуся нам всё объяснила. Молодые хотели удрать на курорт, а семью бросить. Но ничего, мы их перевоспитаем!
Она громко рассмеялась, и этот смех прозвучал как приговор.
— Так, а где мы будем жить? — дядя Саша оглядел квартиру. — Комнат сколько?
— Две, — тихо ответила Яна.
— Отлично! Мы в одной, молодые в другой. А Ингуся где спать будет?
— Как где? — удивилась свекровь. — Я же домой поеду. У меня своя квартира.
— Ингуся, ты что? — тётя Нюра схватила её за руку. — Мы же договаривались, что будем все вместе! Как в старые времена! Помнишь, как в молодости на даче у родителей собирались?
— Но у меня дела, встречи… — начала было Инга Игоревна, но тётя Нюра её не слушала.
— Никаких дел! Отдыхать приехали! Саш, тащи сумки в спальню. А холодильник где? Я с дороги есть хочу.
Дядя Саша потащил сумки, не спрашивая разрешения. Тётя Нюра направилась на кухню, по пути комментируя:
— Квартирка маленькая, конечно. Не то что у нас в Ростове. Но ничего, проживём. А это что, телевизор? Маленький какой! У нас дома диагональ семьдесят пять дюймов!
Инга Игоревна стояла с растерянным лицом. Впервые за всё время знакомства Яна видела свекровь в замешательстве.
— Мамочка, — подошёл к ней Филипп, — ты не волнуйся. Мы всё организуем. Правда, Яна?
Но Яна молчала. Она смотрела, как дядя Саша бросает чужие вещи из шкафа на пол, как тётя Нюра открывает все шкафчики на кухне, критикуя содержимое, как Инга Игоревна пытается что-то сказать, но её никто не слушает.
И вдруг Яна поняла: план свекрови дал трещину. Она рассчитывала сама контролировать ситуацию, а получилось, что контроль захватили другие.
— Ингуська! — крикнула из кухни тётя Нюра. — А продукты где? В холодильнике пусто! Нам покушать нечего!
— Я… я сейчас схожу в магазин, — растерянно сказала свекровь.
— И я с тобой! — тётя Нюра уже натягивала куртку. — Надо всё купить. Мясо, рыбу, овощи. Будем нормально питаться, а не этими бутербродами перебиваться.
Они ушли, оставив Филиппа, Яну и дядю Сашу в квартире, которая за полчаса превратилась в зону военных действий.
— Ну что, племянничек, — дядя Саша вышел из спальни и хлопнул Филиппа по плечу, — покажешь дядьке город? А то я с утра в поезде сидел, размяться хочется.
— Конечно, дядя Саша! — обрадовался Филипп. — Мы сейчас быстро приберёмся и пойдём!
— Зачем прибираться? — удивился дядя Саша. — Женское это дело. Пусть твоя Янка занимается. А мы с тобой по-мужски проведём время.
Яна посмотрела на разгром в квартире, на мужа, который уже натягивал куртку, на дядю Сашу, который закуривал прямо в прихожей.
— Филипп, — позвала она.
— Что, дорогая? — он обернулся с таким счастливым лицом, словно выиграл в лотерею.
— Ничего, — тихо сказала Яна. — Идите.
Они ушли, и она осталась одна среди чужих вещей, чужих запахов и обломков своих планов. За окном светило солнце, где-то далеко шумело море, а где-то ещё дальше лежали нетронутые билеты на рейс, который улетит без них завтра утром.
Яна села на пол рядом с разбросанными вещами и впервые за много лет заплакала по-настоящему. Не те деликатные слёзки, которые иногда появлялись во время просмотра мелодрам, а рыдания отчаяния, когда понимаешь, что жизнь проходит мимо.
Телефон зазвонил резко и неожиданно. На экране высветилось незнакомое имя: «Вера Кузнецова».
— Алло? — Яна вытерла глаза рукавом.
— Добрый день! Это агентство «Морские грёзы». Я звоню по поводу вашей путёвки на завтра. У нас форс-мажор с отелем, и мы вынуждены предложить компенсацию…
— Какую компенсацию? — Яна не сразу поняла, о чём речь.
— Видите ли, отель, который вы бронировали, затопило из-за прорыва трубы. Но мы готовы предложить альтернативу — пятизвёздочный курорт на Мальдивах, всё включено, на те же даты. Доплачивать ничего не нужно, это наша компенсация за неудобства.
Яна медленно встала с пола.
— Мальдивы? Бесплатно?
— Абсолютно! Нужно только подтвердить до шести вечера. После этого предложение сгорает, места заберут другие клиенты.
Яна посмотрела на часы. Четыре дня. У неё было два часа на принятие решения, которое могло изменить всё.
— Я… я перезвоню, — пробормотала она и положила трубку.
В квартире стояла оглушительная тишина. На кухне капала вода из крана, который дядя Саша забыл закрыть. На столе лежала записка от тёти Нюры: «Янка! Купи молока и хлеба к нашему приходу. Деньги возьми у Филиппа».
Записка. Как прислуге.
Яна взяла телефон и набрала номер.
— Вера Кузнецова слушает.
— Это снова по поводу Мальдив. А если я лечу одна? Второй билет можно аннулировать?
— Конечно! Даже лучше. Одноместное размещение в люксе с видом на океан.
— Принимаю. Высылайте документы на почту.
— Замечательно! Вылет завтра в одиннадцать утра, как и планировалось изначально. Счастливого отдыха!
Яна положила трубку и почувствовала, как внутри что-то переворачивается. Не страх. Не сомнения. Предвкушение.
Она открыла шкаф и достала чемодан.
Через час в квартиру ворвались все сразу — Филипп с дядей Сашей, пахнущие пивом и сигаретами, Инга Игоревна с тётей Нюрой, нагруженные пакетами из дорогого супермаркета.
— Яночка! — заворковала тётя Нюра. — Мы столько всего купили! Будем пир устраивать! А ты что, так и не убралась?
— Убралась, — спокойно ответила Яна, не отрываясь от укладки чемодана.
— А это ещё что такое? — дядя Саша ткнул пальцем в сторону чемодана. — Собираешься куда-то?
— На Мальдивы, — так же спокойно сказала Яна. — Завтра утром.
Воцарилась такая тишина, что было слышно, как тикают часы на стене.
— Что?! — взвился Филипп. — Ты с ума сошла? Мы же договорились!
— Мы ничего не договаривались, — Яна сложила купальники в чемодан. — Ты приказал, а я подчинилась. Но передумала.
— Но… но как же семья? Гости? — Инга Игоревна побледнела.
— А как же я? — Яна обернулась к ним. — Вы вообще спросили, чего хочу я? Или я просто декорация в ваших семейных спектаклях?
— Янка, ты чего взбеленилась? — тётя Нюра поставила пакеты на пол. — Мы же компанией хотели отдохнуть!
— Отдыхайте. Без меня.
— Яна, ты не можешь так поступить! — голос Филиппа дрожал от возмущения. — Ты моя жена!
— И что это означает? — она повернулась к нему. — Что я должна отказываться от своих мечтаний ради прихотей твоей мамы? Что я должна развлекать твоих родственников вместо собственного отдыха?
— Это означает, что у нас общие интересы! Общие планы!
— У нас? — Яна рассмеялась, и этот смех прозвучал горько. — Филипп, назови хоть один мой интерес, который ты помнишь. Хоть одну мою мечту, которую ты поддержал за последние три года.
Филипп открыл рот, но ничего не сказал.
— То-то же, — кивнула Яна. — А я помню все твои. Твоё желание купить новую машину — мы купили. Твоё желание переехать поближе к маме — мы переехали. Твоё желание каждые выходные проводить у неё — мы проводим.
— Но ведь это для семьи! — взмолился Филипп.
— Для какой семьи? — Яна застегнула молнию на чемодане. — Для твоей и маминой? А я в ней кто? Прислуга?
— Яночка, ну зачем ты так? — Инга Игоревна попыталась взять её за руку, но Яна отстранилась. — Я же не хотела… я думала, тебе тоже будет приятно…
— Приятно? — глаза Яны сверкнули. — Вам приятно было звонить Филиппу и плакать в трубку? Приятно было заранее дать адрес родственникам, не спросив разрешения? Приятно было при них назвать меня эгоисткой, которая хочет бросить семью ради моря?
Свекровь отступила на шаг.
— Слушай, девочка, — встрял дядя Саша, — а ты не слишком ли борзая? Старших надо уважать!
— Уважать? — Яна повернулась к нему. — За что? За то, что вы приехали, не предупредив, захватили мою квартиру, раскидали мои вещи и теперь указываете, как мне жить?
— Так то не твоя квартира! — рявкнула тётя Нюра. — Квартира семейная! А ты в семье никто!
— Точно! — Яна хлопнула в ладоши. — Никто! Значит, и обязательств у меня никаких нет.
Она взяла чемодан и пошла в прихожую.
— Яна, стой! — Филипп бросился за ней. — Куда ты идёшь? Мы же поговорить должны!
— О чём? — она натянула куртку. — О том, как мне и дальше жить для ваших интересов? Нет, спасибо. Я попробую пожить для себя.
— Но ты же не можешь меня бросить! — в голосе Филиппа зазвучала паника.
— Не бросаю. Просто лечу отдыхать. Как и планировала. Один билет у нас всё равно пропадал.
— А если я не разрешу?
Яна медленно повернулась к нему.
— Не разрешишь? — она говорила очень тихо, но каждое слово звучало как выстрел. — А ты кто такой, чтобы мне что-то разрешать или запрещать?
— Я твой муж!
— Мужья любят своих жён. Защищают их. Поддерживают их мечты. А ты что делаешь?
Филипп молчал.
— До свидания, — сказала Яна и открыла дверь.
— Если ты уйдёшь, — крикнул он ей вслед, — я тебя не прощу!
— А я себя не прощу, если останусь, — ответила она, не оборачиваясь.
Дверь закрылась, и впервые за долгое время Яна почувствовала себя по-настоящему свободной.
***
Три месяца спустя Яна сидела в своей новой квартире-студии и разбирала документы о разводе. На столе лежали фотографии с Мальдив — она загорелая, счастливая, с распущенными волосами на фоне бирюзового океана. Рядом — письмо от адвоката. Всё было готово.
Развод прошёл удивительно быстро. Филипп, видимо, так и не простил ей «предательства» и согласился на все условия, лишь бы поскорее избавиться от «неблагодарной жены». Квартиру они продали, поделив деньги пополам. Яна сняла это маленькое, но уютное жилье в другом районе города — подальше от Инги Игоревны и семейных воспоминаний.
Телефон зазвонил. На экране высветилось: «Максим».
— Привет, красавица! — услышала она знакомый тёплый голос. — Как дела с документами?
— Всё готово, — Яна улыбнулась. — Завтра подпишем последние бумаги, и я официально свободна.
— Отлично! Тогда завтра вечером отмечаем. Я знаю одно местечко на набережной…
Максима она встретила ещё на Мальдивах. Он работал дайвинг-инструктором, был на пять лет младше её, смеялся над её страхами и терпеливо учил плавать с аквалангом. «Ты слишком много думаешь, — говорил он, — а нужно просто дышать и доверять воде».
После Мальдив они переписывались, он прилетал к ней в город, она ездила к нему на выходные к морю. Никаких серьёзных планов, никаких клятв в вечной любви — просто лёгкие, честные отношения двух взрослых людей, которым хорошо вместе.
— Кстати, — сказал Максим, — у меня есть предложение. Хочешь поработать в нашем дайвинг-центре летом? Нужен менеджер по работе с клиентами. Жильё предоставляем, зарплата неплохая, а главное — каждый день море.
Яна задумалась. После развода она взяла отпуск за свой счёт, жила на сбережения и обдумывала, что делать дальше. Возвращаться в прежнюю бухгалтерскую контору не хотелось — там все знали историю её семейного скандала и смотрели с осуждением.
— А почему бы и нет? — сказала она. — Давай попробуем.
После разговора с Максимом Яна вышла на балкон. Было тихо, спокойно. Никто не звонил с требованиями, никто не устраивал истерик, никто не навязывал свои планы. Она могла делать что угодно — читать книгу, смотреть фильм, встречаться с подругами или просто сидеть и думать о своём.
Соседка напротив поливала цветы на балконе и дружелюбно помахала рукой. Яна помахала в ответ. Здесь её никто не знал как «жену Филиппа» или «невестку Инги Игоревны». Здесь она была просто Яной.
Зазвонил домофон. Яна удивилась — она никого не ждала. Спустилась вниз и увидела курьера с огромным букетом белых роз.
— Яна Сергеевна? Вам доставка.
В букете лежала записка: «Дорогая Яночка! Прости старую дуру. Поняла, что была неправа. Филиппочка совсем опустился, пьёт, на работу не ходит. А тётя Нюра с дядей Сашей так и живут у него, денег требуют. Может, поговорим? Твоя свекровь Инга Игоревна».
Яна долго смотрела на записку, потом спокойно выбросила её в урну, а цветы поставила в вазу. Красивые розы не виноваты в том, кто их прислал.
Через неделю, когда она уже собирала вещи для переезда к морю, раздался звонок в дверь. На пороге стоял Филипп — небритый, осунувшийся, в мятой рубашке.
— Можно войти? — спросил он, не глядя в глаза.
— Зачем? — спокойно спросила Яна.
— Поговорить. Я… я понял, что наделал. Прости меня. Давай попробуем сначала?
Яна посмотрела на бывшего мужа и попыталась вспомнить, что чувствовала к нему раньше. Но внутри была только пустота. Ни любви, ни ненависти, ни жалости. Просто пустота.
— Филипп, — сказала она мягко, — я не злюсь на тебя. Но вернуться не могу. Я изменилась. Стала другой.
— Но мы же семья! Мы можем всё исправить!
— Мы были семьёй, — поправила она. — А теперь мы просто два разных человека с разными представлениями о счастье.
— А мама? Она готова извиниться, просить прощения…
— Филипп, — Яна покачала головой, — дело не в твоей маме. Дело в нас. В том, что мы перестали слышать друг друга. А может, никогда и не слышали.
Он постоял ещё немного на пороге, потом кивнул и ушёл.
Год спустя Яна получила сообщение от бывшей коллеги: «Видела твои фото в соцсетях! Красотища какая! А Филипп, говорят, женился на какой-то молоденькой. Инга Игоревна в бешенстве — новая невестка её в дом не пускает».
Яна усмехнулась и закрыла сообщение. Она сидела в кафе на берегу моря, ждала Максима с работы. Завтра у них был выходной, и они планировали съездить на соседний остров — там открыли новую дайвинг-площадку.
За этот год она получила сертификат инструктора, выучила английский, познакомилась с удивительными людьми со всего мира. Каждый день приносил что-то новое — новые места, новые впечатления, новые возможности.
Конечно, бывало трудно. Случались моменты одиночества, сомнений, страхов. Но это были её собственные трудности, её выбор, её ответственность. И это было в тысячу раз лучше, чем жить чужой жизнью.
— Прости, задержался! — Максим поцеловал её в щёку и сел напротив. — Группа туристов из Германии никак не хотела выходить из воды. Как дела?
— Отлично, — улыбнулась Яна. — Знаешь, иногда я думаю о том дне, когда ты звонил из агентства. Если бы не тот звонок…
— Какой звонок? — удивился Максим. — О чём ты?
— Ну как же, ты звонил и предлагал Мальдивы вместо того курорта, который затопило…
Максим нахмурился.
— Яна, дорогая, я тебя не понимаю. Я работаю дайвинг-инструктором, а не в турагентстве. И мы познакомились здесь, на пляже, когда ты уже приехала на Мальдивы.
Яна растерянно посмотрела на него.
— Но… тогда кто мне звонил? Кто предложил замену?
— Понятия не имею, — пожал плечами Максим. — Может, действительно был форс-мажор с отелем?
Яна достала телефон и полистала старые звонки. Номера «Веры Кузнецовой» там не было. Более того, она вдруг отчётливо вспомнила — первоначальный отель, который они бронировали с Филиппом, вовсе не затапливало. Она проверила это ещё по приёзду на Мальдивы из любопытства.
— Странно, — пробормотала она.
— А может, не так уж и странно, — улыбнулся Максим. — Может, это была твоя интуиция, которая нашла способ тебя спасти? Подсознание иногда творит чудеса.
Яна задумалась. А может, и правда? Может, она сама себе придумала тот звонок, когда поняла, что больше не может так жить? Может, это был её внутренний голос, который наконец-то решился заговорить?
— Знаешь что, — сказала она, — неважно, кто звонил. Важно, что я решилась ответить.
Максим поднял бокал с вином.
— За смелость отвечать на звонки судьбы!
— За то, что никогда не поздно начать жить своей жизнью, — поддержала тост Яна.
Они чокнулись, и она посмотрела на закат над океаном. Завтра будет новый день, новые возможности, новые выборы. И все они будут её собственными.
А где-то далеко, в другом городе, тётя Нюра с дядей Сашей, наверное, всё ещё требовали от кого-то внимания и заботы. Инга Игоревна строила планы по управлению новой невесткой. А Филипп искал в новой жене то, что не сумел разглядеть в прежней.
Но это уже была не её история. Её история только начиналась.
